Был он ей в то время и вместо брата, и вместо подружки, знал обо всех мечтах, бедах и очень жалел маленькую девочку, у которой никак не складывались отношения с матерью и сестрой. А потом Сергей женился. Юля и не знала, что на свете бывает такая боль, и еще долго пыталась понять, почему он до последнего скрывал отношения со старшей сестрой. Раньше она считала, что если ты не имеешь тайн от другого человека, то вправе рассчитывать на взаимность. Как она, оказывается, ошибалась! Иногда девушке хотелось поговорить об этом с Сергеем, но она так и не решилась начать разговор на эту тему.
- Не говори так, я же по-прежнему с тобой, - услышала она тихий успокаивающий голос друга и почувствовала, как его ладонь осторожно погладила ее по голове.
Ему же вдруг стало стыдно, потому что произнесенные слова были всего лишь самыми обычными словами утешения, а если разобраться, то в них не содержалось и грамма правды. Не был он с ней, и она с ним не была. Сергей представил, как после его ухода Юля опять останется одна в пустой квартире, не зажигая света, будет сидеть на том же самом месте и так же бездумно смотреть в темное окно. Вот в этом были и правда, и настоящая цена его словам!
Понимала это и Юля, поэтому и не стала отвечать Сергею. Не было никакого смысла продолжать разговор ни о чем. Оба молчали. Она не знала, как жить дальше, а он не знал, чем помочь и как облегчить ее боль. Молчание становилось невыносимым.
- Извини, мне пора, - первым решился нарушить его Сергей, убрал руки с ее плеч и осторожно отстранился. - Зайду завтра.
Без его рук Юле на миг стало холодно, и она зябко повела плечами. Вечер и ночь обещали быть печальными и бесконечно долгими.
По дороге домой он думал о Юле. После его глупой женитьбы все между ними было зыбко и, как ему казалось, непрочно. Сейчас-то он понимал, что именно в то время должен был отойти в сторону, дать ей жить своей жизнью, но тогда, к своему удивлению, сделать это не смог. Да и сейчас не может.
Бывали дни, когда, едва открыв утром глаза, Сергей уже знал, что должен встретиться с Юлей. Чтобы освободить несколько часов, приходилось лгать жене, теще, но стыдно при этом почему-то не было и невыносимо хотелось только одного: поскорее увидеть, как вспыхнет в глазах Юли радость, как она торопливо опустит ресницы, чтобы скрыть ее. Этого Сергею вполне хватало до следующей встречи. И это было все, что он мог себе позволить, не обманув доверие Натальи Петровны и не нарушив данное ей слово. Сдерживало его еще и понимание, что, сказав Юле А, придется сказать и Б, а это уничтожит семью и разрушит с большим трудом построенный им карточный домик. На то, чтобы оставить ребенка, он пока решиться не мог.
Это была одна из первых встреч после ее переезда в город. Он зашел вечером после работы, чтобы пригласить девушку на прогулку. Пока она переодевалась, Наталья Петровна осторожно прикрыла дверь в комнату и обратилась к гостю:
- Скажите, Сергей, зачем Вы приходите? Что вам надо от моей внучки?
Он, конечно, ждал этого вопроса, имел готовый ответ, поэтому сразу же и ответил, не опуская глаз:
- Мы слишком долго были друзьями, и я не понимаю, почему сейчас не можем ими остаться.
- Почему? - изумленно и достаточно эмоционально воскликнула Наталья Петровна, но тут же понизила голос. - Вы на самом деле не понимаете? Так я скажу! Вы женаты, и жена Ваша ни кто-нибудь, а сестра Юли, и скоро появится ребенок. Вы старше, умнее, вот и оставьте мою внучку в покое, не портите ей жизнь.
Конечно, старушка была во всем права, но Сергей не собирался сдаваться.
- Обещаю, что ничем и никогда не обижу Юлю, а если у нее появится близкий друг, то сразу же отойду в сторону.
Наталья Петровна после этих слов как-то сникла и даже стала казаться ниже ростом.
- Я понимаю, что не могу заставить отказаться от встреч ни Юлю, ни Вас. Но хотя бы дайте слово, что не допустите никаких вольностей до тех пор, пока не будете свободным. Не делайте несчастной Юлю, я Вас очень прошу.
- Я даю слово, - все так же серьезно и не пряча глаз, сказал Сергей, потому что и сам хотел в это верить. - Право, не стоит ни о чем беспокоиться.
Переживай - не переживай, плачь - не плачь, а день всегда сменит ночь. Учебу бросать Юля не собиралась, поэтому надо было найти работу. И не просто работу, а такую, которая позволила бы ухаживать за бабой Зиной. От материальной помощи Сергея, опять же к его неудовольствию, она наотрез отказалась, а мать жизнью дочери по-прежнему не интересовалась.
Со времени переезда Юли в город она позвонила только раз. Это случилось через полгода после свадьбы старшей дочери и Сергея. Трубку взяла бабушка. Мать сообщила, что переезжает жить в город к Марине и зятю, а потом поинтересовалась, можно ли ей продать дом, так как нашелся покупатель, а ей на новом месте эти деньги очень бы пригодились. Бабушка сухо ответила, что дом завещан Юле, и только она может решать вопрос о его продаже. Мать, засмеявшись, сказала, что иного ответа от глупой старухи и не ожидала, после чего положила трубку, забыв поинтересоваться делами дочери младшей.
Узнав об этом разговоре, Юля нисколько не расстроилась: она уже давно научилась не ждать от матери ничего хорошего. Однако перед сном долго всматривалась в лицо отца на портрете, который висел сейчас в ее комнате, пытаясь найти причину, по которой он смог оказаться вместе с этой лишенной сердца женщиной. Но как Юля ни старалась, так и не смогла представить родителей даже стоящими рядом.
После похорон прошла уже неделя, но дело с поиском работы так и не сдвинулось с места. На девять дней Юля приготовила нехитрый обед для тех, кто захочет прийти и помянуть бабушку. Пришли несколько соседок, в основном таких же старушек, какой была Наталья Петровна. Девушке было грустно, хотелось плакать.
- Как же ты, деточка, жить-то будешь? - спросила одна из них перед уходом.
- Не знаю, как-нибудь, - Юля вытерла набежавшие слезы. - Я и не думала никогда, что бабушка может умереть.
- Что ж делать! - вздохнула соседка. - Беда, конечно, для тебя большая, но надо держаться. Что решила с учебой? Бросишь?
- Нет, бабушка была бы недовольна. Работу надо хоть какую-то найти.
Все горестно покачали головами.
- Добрая ты девочка: Зину не бросаешь. Надо бы тебе помочь, у людей поспрашивать...
Помощь пришла уже к вечеру: одна из старушек сообщила, что к концу месяца в соседнем доме освободится место уборщицы.
- Соглашайся, лучше ничего не найдешь.
- Да я согласна.
Юля и вправду обрадовалась. Теперь она была уверена в завтрашнем дне.
- И вот еще что, девочка, - старушка улыбнулась и потерла друг о друга постоянно мерзнувшие руки, - ты такой работы не стыдись. Все мы живем так, как живем. И не горюй, все хорошее в твоей жизни еще впереди.
Юля закрыла дверь, опустилась на пол и, зажимая рот ладонями, зарыдала, хотя до ночи было еще далеко.
Первый раз после похорон она спала спокойно. Ей снились молодой отец, которого она никогда не видела, и любимая бабушка. Они казались по-настоящему счастливыми, и Юле с ними было очень хорошо. Проснулась рано, а проснувшись, долго не открывала глаза, надеясь, что чудесный сон вернется еще хоть на минуту. Вспомнилось, как бабушка, после переезда внучки в город, рассказывала ей об отце.
Когда-то давно жила Наталья Петровна с сыном в том самом доме, из которого уехала Юля. Сын пришел из армии, его дождалась девушка, и дело шло к свадьбе. Жить с молодыми в одном доме Наталье Петровне не очень хотелось, поэтому она с радостью дала согласие, когда ее позвал замуж знакомый вдовец. Был он из этого же поселка, знал Наталью Петровну чуть ли не с пеленок и понимал, что лучшей подруги найти не сможет.
Жить стали в городе, где у него была двухкомнатная квартира. И все бы хорошо, но прожила она вместе супругом только два недолгих года. Случилось так, что муж поехал в Израиль навестить дочь и внука, а вернувшись, затосковал по ним еще больше. Когда-то он был противником переезда в другую страну, но вот сейчас... Наталья Петровна очень переживала, однако нашла в себе силы сказать:
- Собирайся. Я все понимаю: семья есть семья.
- Как немного обживусь, тебя вызову, - в сотый раз перед посадкой в самолет обещал огорченный разлукой супруг, и она в ответ лишь согласно кивала головой.
А сын устроился работать на железную дорогу обходчиком. Невеста доучивалась в городе, поэтому свадьбу отложили до лета. Однажды, возвращаясь с работы, увидел он на станции плачущую женщину. Худенькая девочка лет пяти-шести испуганно жалась к матери и тоже тихо плакала. Знакомая кассир начала рассказывать, что женщина сошла с проходившего поезда. Ехала она на Дальний Восток к каким-то малознакомым родственникам, надеясь там и остаться, но в поезде ее ограбили. Не осталось ни вырученных за проданный дом денег, ни документов. Возвращаться назад было не к кому, впереди ее без денег никто тоже особо не ждал. Закончилось это невеселое повествование неожиданным вопросом.
- Может, возьмешь их к себе на пару недель, пока не определятся, как дальше жить будут?
Молодой человек еще раз посмотрел на женщину и ребенка. Они уже перестали плакать, внимательно прислушивались к разговору и с надеждой смотрели на того, кто мог им хоть чем-то помочь.
- Ладно, возьму. Пару недель пусть поживут, - сказал он, уже думая о том, как лучше их разместить.
Наталья Петровна так никогда и не узнала, как же получилось, что через какое-то время ее сын и эта женщина оказались в одной постели. Когда сын рассказал матери, что намерен вскоре жениться на постоялице, она и смогла только растерянно спросить:
- Ты что, полюбил ее?
- Какая там любовь? - грустно ответил он. - Что уж теперь... Беременная она...
Наталья Петровна заплакала, а сын только вздыхал и виновато отводил глаза в сторону.
- Долгим век тебе покажется, - вытирая глаза платочком, грустно сказала мать. - Тяжело с нелюбимым человеком жить.
Но в этом она оказалась совершенно не права: долгим век ему не показался. Вскоре после памятного разговора сын Натальи Петровны попал под поезд. Говорили, что пытался спасти щенка, который каким-то образом оказался на путях. Правда это или нет, так она и не узнала: свидетелей тому не было. Вот поэтому никто разбираться в этом деле особо не стал, и смерть молодого человека сразу же назвали несчастным случаем. Скорее всего, так оно и было.
Настал час, когда после похорон и поминок Наталья Петровна, ребенок и женщина, собиравшаяся стать женой ее сына, остались одни. Хозяйка дома устало опустилась на стул и внимательно посмотрела на этих двоих, со страхом ждущих ее решения. Идти им было некуда.
- Ты ждешь ребенка от моего сына? - хрипловатым от пролитых слез голосом тихо спросила мать.
- От него, - так же тихо выдохнула женщина.
- Что собираешься делать?
- Рожать, - не задумываясь, ответила она.
Стало очевидно, что ответ был подготовлен заранее. Наталья Петровна хотела что-то сказать, но женщина остановила ее едва заметным движением руки и добавила:
- Если будет, где жить...
Все было так предсказуемо! Именно такого ответа и ожидала Наталья Петровна от этой женщины с недобрыми настороженными глазами.
- Оставайтесь здесь. Ребенок моего сына должен жить в его доме.
Женщина суетливо закивала головой и попыталась растянуть в улыбке тонкие бледные губы.
-У меня есть ряд условий, - Наталья Петровна провела ладонью по щекам. Они опять оказались мокрыми. - Первое, как только ребенок подрастет, он будет проводить у меня столько времени, сколько захочет. Второе, после окончания школы он будет жить со мной, потому что у меня кроме него никого нет и никогда не будет, а у Вас уже есть дочь.