Не вышло.
Теперь всё летит в бездну.
Сжав рукоять пистолета, вылезаю из тачки. Телефонный звонок заставляет дёрнуться, как ужаленного.
Мне некогда трепаться!
Но звонит Тяпа, поэтому я отвечаю.
— Ринат, тебе нужно быть осторожным. Тобой интересовались, — гундосит Тяпа.
— Что с тобой? Ты странно говоришь!
— Прости, брат. На меня надавили, и я сказал им всё, о чём мы с тобой трепались. Даже сейчас я тебе звонить не должен. Пойми, у меня жена беременная, выбора не было! Прости, что я о твоих планах рассказал.
— Кому?!
— Я их не знаю. Их было двое, лица скрыты чёрными шапочками. Но видимо, кто-то сильно не хочет, чтобы ты копался в прошлом. Я был вынужден сообщить им, что ты собираешься навестить девку Шумова. Поторопись… — и отключается.
Млин.
Единственная ниточка к приятелю, подставившему меня, может оборваться прямо сейчас. Если до бывшей Шумова кто-то доберётся быстрее, чем я.
Я на перепутье. С одной стороны — шанс докопаться до истины, восстановить имя, репутацию и, возможно, семью.
С другой стороны — не дать Варе перепихнуться с другим мужиком. Уверен, что прямо сейчас они, раскумаренные долгим днём, нежатся на узком диванчике…
Любовнички, мать их!
Тик-так.
Тик-так.
Время выбора ограничено.
Плюнув на землю от злости, выбираю первый вариант и зло залетаю в салон авто, стартуя с места.
Мысли опережают бег резвой тачки. Я весь на нервах и эмоциях, наверное, поэтому не замечаю…
Почти ничего.
Только чувствую тупой, сильный удар сбоку.
Голова взрывается яркой вспышкой, а потом всё ныряет в черноту.
Глава 11
Варя
Вадим отвёз меня за город, к своим родителям.
В час, когда мы появились там, был уже очень поздний вечер. Я не увидела сына, потому что Ванечка спал.
Поэтому мне просто отвели одну из спален, а на следующий день я уже встретилась с домочадцами — родителями Вадима.
Я уже была знакома с Макаром Дмитриевичем и Региной Петровной, но помню, что они относились ко мне довольно прохладно.
Может быть, они считали, что зря их сын женился на женщине старше своего возраста, к тому же имеющую дочку от другого мужчины.
К тому же потом, спустя много лет, Вадим привёл в дом ребёнка… Не своего.
Не знаю, какие именно проблемы были у пары Вадим и Оля, но факт оставался фактом: у родителей Вадима не было родных внуков. Может быть, они огорчались и именно поэтому встретили меня вежливо, но без особого энтузиазма.
К тому же я знала, что где-то в этом же доме находится Оля, которая и вовсе не вышла меня встречать.
Но главное, что у меня есть возможность возиться с Ванечкой. Я сразу же беру его на руки и прижимаю к себе.
Он пахнет сладко-сладко. Я с трудом сдерживаю слёзы радости и провожу с ним весь день.
Мне никто не запрещает перемещаться по дому, но я нахожусь в основном лишь в детской, гостиной и кухне — когда Ванечку нужно кормить.
О Вадиме я вспоминаю лишь вечером, когда он появляется после ужина и справляется, как у меня дела.
— Хорошо.
— Есть новости?
— У меня никаких. Если ты интересуешься бывшим, он не выходил со мной на связь.
Вадим прочищает горло.
— Не хочу тебя расстраивать, но я навёл справки о нём. Кажется, он снова принялся за старое. Увы, мне жаль. Именно поэтому ты пострадала. Я решил, что тебе не стоит находиться одной.
Мы сидим в гостиной, на полу разбросано множество детских игрушек.
Родители Вадима смотрят мелодраму на Первом, Оля находится рядом и сидит в напряжённой позе, с идеально прямой спиной.
— Ам-ам-ам…
Ванечка прерывает едва начавшийся разговор и обнимает меня за ногу. Он ластится ко мне больше, чем к Оле.
Не знаю, чувствует ли он, что я его настоящая мама или просто ощущает искреннюю любовь и заботу, поэтому весело топает ко мне и даже пытается кормить с игрушечной ложечки.
Я обнимаю Ванечку, предварительно посмотрев на Вадима — не против ли он?
Отчим едва заметно кивает.
— Я не против. Посидим ещё немного. А Оля, кажется, сильно устала, чтобы возиться с сыном. Она хочет поспать. Да, Оля? — с нажимом спрашивает Вадим.
Супруга Вадима поднимается и, не сказав ни слова на прощание, уходит.
Вадим пересаживается поближе и забирает у меня Ванечку, начиная покачивать его на ноге.
— Я не шучу, Варя, — говорит он. — Угроза реальная. Ты будешь находиться в безопасности только рядом с человеком, на которого боятся напасть открыто.
Отчим наклоняется в мою сторону, шёпот обжигает щеку и раковину уха:
— Ты будешь в безопасности в моём доме.
— Раньше я считала, что Рината многие боятся. Но теперь понимаю, что такие люди не боятся никого и ничего.
— Ты пострадаешь, глупая, — говорит беззлобно. — Это только начало. И если вдруг ты откажешься от моего предложения и решишь жить одна, то очень скоро поймёшь, что совершила большую ошибку. И мы оба знаем, к кому ты обратишься за помощью. Сейчас двери моего дома открыты для тебя. Но плюнешь мне в душу ещё раз, и я не стану помогать.
— Что ты предлагаешь? Жить у тебя на иждивении?
— Откровенно говоря, мы подыскиваем новую няню. Оля не справляется с Ваней, а прежняя няня устраивает нас во всём, кроме того, чтобы она не сможет отправиться вместе с нами в столицу. Я предлагаю тебе остаться. Ты ладишь с Ваней, и не глупая. Думаю, справишься… И будешь не на иждивении, — дразнит. — Если это так важно.
— Я могу подумать?
— Да или нет? Прямо сейчас! — требует Вадим.
— Да.
Чудовищная ситуация, в которой я оказываюсь няней для родного сына. Театр абсурда какой-то. Но главное, что Ваня рядом — мой сын, и я смогу смотреть, как он растёт.
Только с рождением сына я поняла, что способна на многое, но не ради себя, а ради него — и отказаться ради его безопасности, и находиться рядом, но не имея на него никаких прав.
Не знаю, что будет потом, когда Ваня вырастет и поймёт, что я не была его мамой по-настоящему. Поймёт ли он меня?
Однако сейчас мы вместе и Вадим не собирается разлучать меня с сыном.
Я попросила отчима, чтобы меня отвезли на квартиру за своими вещами. В ответ он повёз меня в город, но не за старыми вещами, а за покупками, проявляя ко мне много внимания. И чем чаще мы общались, тем больше времени он проводил со мной.
Наедине с Вадимом я всегда ощущаю смутную тревогу от его жестов и близости, но когда рядом сын, чувствую себя увереннее.
Минусов в моей ситуации очень много, и один из них — почти неприкрытая неприязнь Оли ко мне.
Жена Вадима почти не даёт о себе знать, она избегает общения со мной и почти всегда молчит, когда вся семья собирается вечерами в гостиной.
Но когда мы случайно пересекаемся взглядами, Оля всегда смотрит на меня с ненавистью.
От такого взгляда становится не по себе. Рассказать Вадиму о том, что его жена смотрит на меня косо? И что мне это даст?
Я просто стараюсь избегать общения с Олей. Понимаю, что конфликт не исчезнет сам по себе, но пока не набираюсь смелости поговорить с ней открыто.
Не понимаю причин её ненависти.
Я не сделала Оле ничего плохого и не настраиваю ни Вадима, ни Ваню против неё.
Я просто замечаю, как она сама общается с Ванечкой и не замечаю в этом тепла. Даже наличие няни при той, которая считается мамой, говорит уже о чём-то.
Я бы поняла, если Оля работала или была сильно занята. Но насколько мне известно, Оля ничем таким не занимается, только посещает спортивные занятия для поддержания фигуры в идеальной форме.
Как бы я ни пыталась понять Олю, у меня это не получается.
Я не избегаю встреч с ней, но и не ищу открытого контакта. Однако мы сейчас живём в одном доме и не контактировать с ней не получается.
Оля всё же ведёт себя, как ревнивая собственница, накапливая недовольство и иногда выплёскивающая его на малыша.
Как-то вечером она решает поиграть с малышом в конструктор. Но малышу пока интереснее просто ломать и раскидывать кубики, чем строить. Замечаю, что Олю это злит, но стараюсь не вмешиваться.
Терплю до последнего момента. Но потом Ваня проливает сок из бокала, прямиком на дорогой ковёр, и Оля отвешивает подзатыльник, прошипев зло:
— Криворукий засранец!
— Прекрати немедленно и не распускай руки! — мгновенно встреваю я, забирая Ванечку к себе на руки.
Малыш похныкивает, обидевшися на подзатыльник.
— Отдай его мне! — требует Оля, дёргая Ваню за ножку, словно он — простая кукла, а не живой человечек.
Придерживая Ваню за спинку одной рукой, второй ударяю по запястью Олю и откидываю её руки со словами:
— Не смей поднимать руку на сына.
Она мгновенно краснеет и вскидывается злой коброй.
— Не смей, — повторяю тихо.
И клянусь, в этот момент я готова убить Олю за то, что она обижает моего ребёнка.
— Да пожалуйста… Я жалею, что Вадим предпочёл взять в семью чужого ребёнка, чем разобраться со своими проблемами. Этого уже не изменить, но мне неприятно, что ты находишься в доме. Противно видеть, как ты смотришь овцой несчастной на моего мужа.
Оля шипит мне ещё что-то, но я не слушаю её злобных реплик. Просто поднимаюсь на второй этаж, чтобы искупать Ваню и уложить его спать.
Он засыпает довольно быстро, обняв большого, мягкого слона.
— Спокойной ночи, сладкий, — целую его в лобик и осторожно выхожу из детской комнаты.
Я просто хочу выпить чаю и направляюсь к лестнице, но там меня караулит Оля.
— Мы ещё не договорили!
— Я не собираюсь с тобой разговаривать.
— Думаешь, я смирюсь с тем, что ты хочешь увести у меня мужа?!
— Что-что?! Оля, ты сошла с ума. Вадим — мой отчим.
— Отчим! Не отец. Вадим всего лишь твой отчим! Я прекрасно знаю, какие мыслишки между вами проскальзывают. Я всё вижу и требую прекратить это.
— Оля, у тебя паранойя… — говорю устало, желая пройти.
— Паранойя? Тогда почему Вадим выбрал меня? Мы с тобой сильно похожи, а ещё у меня такая же причёска. Зеркальная твоей. Всегда зеркальная! Если тебе вдруг взбредёт в голову стать лысой, от меня Вадим потребует того же! Считаешь меня дурой? Дур здесь нет. Держись от Вадима подальше! — рыкает.
— Отцепись. Надоело слушать твой бред!
Отняв руку из захвата пальцев Оли, поворачиваюсь к ней спиной.
Это большая ошибка.
Роковая.
Потому что в следующий же миг Оля толкает меня в спину обеими руками.
Толчок очень сильный.
Я лечу вниз с лестницы. Слышу ужасно противный хруст и острая боль пронзает моё тело насквозь…
— Как ты себя чувствуешь? — звучит голос отчима.
В горле сильная сухость, как будто пустыня.
Я пытаюсь сесть, но голова сильно кружится.
Вадим сам подходит к кровати и подкладывает под спину несколько подушек, чтобы я могла принять полусидячее положение. Потом отчим неторопливо наливает в стакан воды и вставляет в него тонкую соломинку, протягивая мне.
— Попей сначала.
— Спасибо, — отвечаю, сделав несколько глотков.
— Как самочувствие?
— Болит голова. Комната немного кружится перед глазами.
Левая кисть зафиксирована в гипсе. Поднимаю правую руку и дотрагиваюсь до головы, почувствовав под пальцами плотный бинт.
Вздрагиваю.
Вспоминаю последний миг, отложившийся в памяти.
Ссора с Олей — женой Вадима.
Мои шаги к лестнице.
Толчок. Крик.
Громкий противный хруст.
Боль.
Пустота.
— Наконец, ты пришла в себя. Прошло полтора суток!
Ничего себе!
Кажется, только прикрыла глаза на секунду.
— Я сильно пострадала во время… падения?
— Падение?
Вадим резко встает, отмеряя комнату резкими, злыми шагами.
— Называй вещи своими именами, Варя. Тебя столкнула Оля. В доме моих родителей есть видеонаблюдение. Там всё зафиксировано. Ты даже можешь написать заявление, если захочешь. У тебя сломано запястье левой руки, сотрясение мозга средней тяжести и…
— И что? — спрашиваю шёпотом.
Вадим оборачивается, смотрит мне в глаза тягучим, давящим взглядом с капелькой сожаления.
Он ещё ничего не сказал. Но я уже поняла, что он хотел мне сообщить. Ко всей прочей боли добавляется сильная, тянущая боль в самом низу живота.
С момента встречи с Ринатом и близости с ним прошло больше месяца, а менструация так и не началась.
Это может означать лишь одно…
— Я была беременна?
— У тебя случился выкидыш, — подтверждает мои слова Вадим.
Больше он ничего не добавляет. Ни одного слова сожаления. Зато воздух в палате начинает искрить от его недовольства.
Отчим подкатывает стул к кровати и садится, забирая мою руку в свои ладони. Он зажимает запястье бережно, подушечка большого пальца поглаживает кожу там, где бьётся пульс.
— От кого ты была беременна, Варя? От бывшего босса? — спрашивает тихо, но напористо.
— Нет! У меня с Андреем не было ничего.
— Тогда кто?
Пульс ускоряется. Я знаю, что нельзя лгать Вадиму, и знаю, как сильно он ненавидел Рината и был против наших отношений.
— Кто, Варя? Кажется, мы оба знаем, кто это был. Но я хочу слышать это от тебя. Будь со мной честна, и я смогу устроить твою жизнь к лучшему. Смогу защитить…
— Ринат. Он появился и снова пропал. Хочет докопаться до тех, кто его подставил, — выдыхаю едва слышно.
По коже снова пробегают острые пики мурашек, когда я вспоминаю разбомбленную квартиру и надписи на стенах: «Передавай привет Ринату, сучка!»
Это его дружки из прошлого.
— Я знаю, что тебе страшно, девочка моя. Тебя не оставят в покое. Поверь… Только если ты не будешь под защитой. Брось Рината. Пусть сам разбирается с проблемами. Он тянет тебя на дно. Он погубит тебя. Помнишь же, что с тобой обещали сделать в прошлом? Помнишь?
Киваю со слезами, и даже лёгкое движение головы вызывает сильнейшую боль и комната начинает раскачиваться. Я вижу, как она крутится, предметы теряют очертания. Всё размывается в тумане и есть только две точки, остающиеся без движения — глаза Вадима напротив.
— Ты же не хочешь оставаться одна? Ты хочешь видеться с Ваней?
— Ваня?
Снова на больное место.
Мой сын.
— Да, Ваня. Твой сын был рад тебе, заметила? — спрашивает небрежно Вадим.
Отчим наклоняется, поправляя подо мной подушки. Наклоняется близко-близко, я улавливаю пряный аромат парфюма, знойный и тяжёлый, как раз для взрослого мужчины.
Вадиму уже сорок семь, и его возраст хорошо заметен на близком расстоянии.
— Отдохни, Варя.
Вадим целует меня в лоб и в щёку, задерживая губы. Его дыхание становится рваным, и когда он отстраняется, я вижу, что его глаза блестят больше, чем прежде.
— Тебе не нужно думать о плохом. Просто реши, что для тебя будет лучше и безопаснее всего.
— Хорошо…
Вадим движется к двери.
— Ты уже уходишь?
— Скоро вернусь, я лишь хотел поговорить с твоим лечащим врачом.
— Я не стану писать заявление на Олю. Она просто ревнует и считает, что я хочу увести у неё мужа.
— Поверь, я уже решил эту проблему.
— Как?
— Я развёлся. Оля отправилась обратно в ту колхозную дыру, откуда я её вытащил, — Вадим жёстко усмехается губами.
— Развёлся?!
Моему удивлению нет предела.
Слова Оли закручиваются в голове: о том, что Вадим бредит мной, что даже её, Олю, выбрал лишь из-за внешнего сходства со мной…
Я всегда замечала, что мы с ней похожи.
Но не задумывалась о такой причине. Тут же приказываю себе не врать.
Иногда я чувствовала, что Вадим относится ко мне не как к падчерице, но ближе и глубже.
Слишком сильно Вадим был зол на Рината, слишком остро отреагировал на мои взрослые, серьёзные отношения с другим мужчиной…
— Ты всё понимаешь, девочка моя. Неужели за эти годы не поняла, что я испытываю к тебе влечение? Долгое время я считал, что это лишь блажь и временная прихоть, которая пройдёт. Тем более, когда ты выбрала себе мужчину. Но не проходит. Я до сих пор хочу тебя, девочка…