Фамильярничая за глаза, он явно робел перед лицом Бертольда Гласса.
- Вы знаете, Бэрк, что я всегда прихожу в это время, - своим хрипловатым голосом сказал тот. – Но о наших делах позже, согласны? – Бэрк торопливо кивнул.
Бертольд Гласс не спеша пододвинул свой табурет к Меропе. Та вдруг тоже оробела под взглядом этих черных глаз…
- Рассказывай, - сказал колдун.
Меропа совсем смешалась. Рассказать этому жутковатому магу, перед которым трусит сам хозяин лавки, свою историю?.. Что она спуталась с маглом? Что этот магл бросил ее?
Но Бертольд Гласс выжидательно смотрел на нее своими черными глазами. Внезапно Меропе показалось, что он знает о ней куда больше, чем говорит…
И она решилась.
Стоило только начать, как слова полились из нее потоком. Меропа говорила горячо, горько, сбивчиво; под конец расплакалась, утирая слезы грязными колючими рукавами магловского пальто.
Когда рассказ закончился, некоторое время стояла тишина.
Потом колдунья услышала медленный хрипловатый вопрос.
- Так, ты говоришь, тебя зовут Меропа?
Колдунья кивнула, судорожно сжимая пальцы. Весь рассказ она, из какого-то странного опасения, избегала называть свое девичье имя…
Но Бертольд Гласс не стал ничего выпытывать. Вместо этого он, прикрыв глаза, словно сам себе, забормотал совсем другое. Меропа от удивления открыла рот.
- Еще можно переменить. Шестнадцать лет. Нет, нет. Кровь. Добрая воля.
- Что… - начала она и осеклась, когда мистер Бэрк прижал пухлый палец к губам.
Бертольд Гласс вдруг наклонился к ней совсем близко. Меропа снова почувствовала его зловонное дыхание, но почти не обратила на это внимания. Черные глаза смотрели ей в самую душу…
- Ну вот что, красавица, - сказал колдун. – Хочешь его обратно? Насовсем?
Меропа на несколько мгновений онемела. Она молча открывала и закрывала рот. Бертольд Гласс все так же пристально смотрел на нее: черные глаза блестели. Маленький мистер Бэрк стушевался где-то в стороне и почтительно молчал.
- Как обратно? – наконец произнесла Меропа.
- Будет снова твой, - улыбаясь, сказал колдун. – На веки вечные.
- Нет… нет, - Меропа вдруг обрела силы возражать этому жуткому магу. – Нет, не хочу, - горячо сказала она. – Я помню… Он когда под Империусом был, был сам не свой, все равно что…
- А кто тебе Империус предлагает? – спросил Бертольд Гласс. Глаза колдуна блестели, словно его это забавляло; но чувствовалось, что за его поведением кроется куда более серьезная причина. – Ты меня обижаешь, красавица.
- Я не хотела, правда, мистер Гласс, - поспешно, горячо сказала Меропа. Как же он ее пугал. Даже отец и Морфин такого ужаса не вызывали!
Колдун улыбнулся.
- Мой приворот будет посильнее твоего, - хрипло сказал Бертольд Гласс. Он вдруг закашлялся, словно у него была больная грудь; но не показался от этого менее жутким. Колдун вытер рот и взглянул на Меропу. – Твой магл останется совсем такой, как есть. Только твой. – Он секунду помолчал, словно чтобы дать Меропе прийти в себя. – Ну как, согласна?
Меропа кивнула, судорожно вцепившись в грубую шерстяную ткань пальто. Небо и земля переворачивались…
Бертольд Гласс улыбнулся, все так же ровно глядя на нее. Но Меропа чувствовала его радость…
Тут в голову ей пришла неожиданная мысль, заставившая колдунью похолодеть. Конечно, это все неспроста. Он чего-то хочет, этот жуткий Гласс, наверное, потребует с нее непомерной платы!
- У меня ничего нет, мистер Гласс, - сказала колдунья. – Вы знайте…
Бертольд Гласс покачал головой, и Меропа замолчала.
- Я знаю, что у тебя есть, красавица, - сказал он.
- Но ведь… Это же не бесплатно? – спросила Меропа.
- Не бесплатно, - согласился Гласс. – Но цена для тебя посильная.
***
Позже вечером Меропа устроилась на ночлег в трактире, называвшемся “Дырявый котел”, куда ее сопроводил мистер Бэрк собственной персоной. После того, как он переговорил с хозяином трактира, тот даже согласился взять плату магловскими вещами.
Меропа уснула на чиненых, но чистых простынях, теряясь в догадках насчет Бертольда Гласса и его предложения, которое она уже приняла, вслепую. Что же это за магия… Что за плата… Он так и не сказал…
Меропа мучилась ожиданием. Шли дни, а Бертольд Гласс не появлялся.
Ей казалось, что живот растет на глазах. Колдунье стало страшно даже ходить - она не знала в точности, сколько времени осталось до родов, и боялась разродиться изо дня в день…
Хорошо было только одно, что проживание в “Дырявом котле” обходилось в несколько раз дешевле, чем в магловской квартире. Похоже, мистер Бэрк походатайствовал за нее.
Хозяин “Горбин и Бэрк” даже навестил Меропу, умильно улыбаясь ей и спрашивая о здоровье. Но колдунья знала, что объясняется это только благоговением перед Бертольдом Глассом…
Который как в воду канул.
Несмотря на свой страх, Меропа по вечерам стала выходить из своей комнатушки и проводила целые часы за столом в главном зале. Она старалась занять место у стены, хоть оттуда было плохо видно. “Дырявый котел” был шумным местом, там с утра до ночи – и все больше по вечерам – толклись разномастные посетители; некоторые из них, как не один раз казалось Меропе в чаду и дыму, даже не были людьми…
Ее избавитель все не появлялся.
Но наконец терпение колдуньи было вознаграждено.
Он появился неожиданно. Еще секунду назад перед ней громко бранились две какие-то личности, рядом с которыми мистер Бэрк показался бы респектабельнейшим волшебником: Меропа только вздрагивала, втягивая голову в плечи. А через мгновение Бертольд Гласс возник перед нею, сидя на скамье напротив. Он улыбался ей, словно они расстались час назад.
- Здравствуйте, - сказала Меропа, оправившись от изумления. Обида исчезла без следа. Она робко улыбнулась.
Мистер Гласс только кивнул и поманил ее к себе пальцем. Меропа наклонилась к нему через залитый сливочным пивом стол из неровно обструганных досок, без всякого отвращения или страха, только в радостном возбуждении…
- Все готово, - хриплым шепотом сказал колдун. – Проведем ритуал сегодня ночью, как раз полнолуние. Да и надо спешить, время на исходе.
Меропа чуть не спросила, почему же он так долго ждал, но вовремя прикусила язык.
- А где мы это сделаем? – шепотом спросила она.
- Лучшее место – твой деревенский дом, - сипло сказал колдун; он кашлянул в кулак. – Дом, где ты жила со своим милым. Хранит силу твоего рода и твоей любви.
Меропа хотела было сказать, что там они с Томом не жили, но вспомнила, что уже говорила мистеру Глассу об этом. Забыл? Она тихонько пожала плечами и промолчала. Гласс колдун не чета ей, он, уж наверное, знает, что говорит…
- А как мы попадем туда? – шепотом спросила она.
Бертольд Гласс улыбнулся. – Трансгрессируем, - сказал он. – Или забыла, как это делается?
- Да нет… Я вообще это плохо умею, мистер Гласс, - Меропа вдруг в испуге положила руку на живот. – А если это ребенку повредит?
- Не повредит, - сказал маг. – А трансгрессирую я тебя сам.
Гласс на несколько мгновений задумался.
- Иди-ка поспи, - вдруг сказал он, выбираясь из-за стола: Меропа только растерянно проследила за ним взглядом. – Тебе сейчас нужно много спать. А ночь спать не будем, красавица. – Колдун улыбнулся ей, словно отпустил сальную шутку, и Меропа покраснела. Бертольд Гласс потрепал ее по плечу.
- Я за тобой приду, - сказал он и мгновенно смешался с толпой.
========== Глава 11 ==========
Меропа крепко спала, когда ее потрясли, больно взяв костлявыми пальцами за плечо. Она вскрикнула и села в постели, скрестив руки на животе.
- Не бойся, не трону его, - прошептало жуткое видение, улыбаясь щербатой улыбкой. – Поднимайся и идем, пора.
Меропа, плохо соображая со сна, стала тыкаться в разные углы в поисках одежды. Вдруг в руки ей сунули огромный колючий ком, магловское пальто со шляпой и шарфом.
- Давай-ка быстрей, красавица, - раздался рядом шепот. Бертольд Гласс придержал для нее пальто.
Они вышли в темный коридор, потом на улицу через почти пустой главный зал – только кое-где у стен сидели последние бессонные постояльцы или посетители. Уже взошла луна, похожая на серебряный магловский шиллинг. Но было едва ли больше десяти…
- Трансгрессируем отсюда, - хрипло прошептал колдун. – Стой, не шевелись.
Он вдруг стиснул ей плечо, другой рукой схватил за руку; его пальцы были ледяными. Колдун резко повернулся на месте; Меропа шагнула, повинуясь его движению, в ужасе почувствовала, как ей сдавливает грудь и живот… Попыталась глотнуть воздуха и обнаружила, что стоит на твердой земле.
- Приехали, - прошептал рядом Бертольд Гласс. И вдруг зашелся надрывным кашлем, держась за грудь и согнувшись чуть не вдвое. Меропа всерьез испугалась за него.
- Мистер Гласс, вы что? – прошептала она. Колдун выпрямился, трудно дыша.
- Проклятая драконья чахотка, - просипел он. – Жжет как дракону глотку. Но ты на это не смотри, красавица.
Он цепко схватил Меропу за руку и потащил вперед. Словно лучше нее знал, куда идти. Меропа, проморгавшись, с изумлением узнала свой собственный дом, угрожающе темнеющий среди снега.
Вдруг она остановилась, в безмерном ужасе.
- Мистер Гласс! – громко шепнула колдунья. – Мой отец! Его же уже три месяца как выпустили!
- Нет тут твоего отца, - прошептал тот в ответ, ничуть не потеряв присутствия духа. – Он напивается сейчас.
- Где? – прошептала Меропа, округлив глаза.
- А в “Дырявом котле”, - прошептал Гласс в ответ. Он жутко улыбнулся, видя, какое впечатление на Меропу произвели эти слова.
Внезапно Меропа снова остановилась, пораженная смыслом слов Гласса.
- Так вы что, знаете его? – прошептала она. Гласс, уже взявшийся за дверь, оглянулся через плечо.
- Много спрашиваешь, красавица, - прошептал он.
Что-то такое было в его взгляде, что Меропа тут же умолкла.
Гласс шагнул внутрь, поманив Меропу за собой. Колдунья вошла, притворив за собою дверь.
Ее ослепили зеленые блики; Меропа увидела, что Гласс уже с непостижимым проворством развел посреди гостиной зеленый неугасимый огонь – и прямо в воздухе подвесил над ним черный чугунный котелок. Откуда он взял его, было не понять, руки у Гласса были пустые… Колдун оглянулся на Меропу, черные глаза нетерпеливо блеснули. Он резко махнул ей, и Меропа поняла, что нужно сесть и не вмешиваться…
Бертольд Гласс полностью сосредоточился на своем зелье. Откуда в его руках появлялись одно за другим составляющие – оставалось загадкой. Меропа широко раскрытыми глазами смотрела, как на лице колдуна отражаются отблески от бурлящего варева – вначале желтые, потом белые, и под конец…
Зелье стало черным как смола.
Меропа прижала руки к неистово стучащему сердцу. Вдруг ей пришло в голову, что Гласс еще ни словом не обмолвился о цене!
Колдун, улыбаясь, приблизился к похолодевшей Меропе и схватил ее за запястье, с неожиданной силой поднимая с места. Он подтащил ее за вывернутую ладонью вверх руку к котлу…
В руке его блеснул серебряный нож. К своему величайшему изумлению и ужасу, Меропа увидела, что Гласс поддернул рукав своей черной мантии, обнажив собственную желтую сухую руку…
- А теперь мы смешаем кровь, - прошептал он, улыбаясь.
Меропа дернулась, но рука колдуна сжимала ее запястье как клещи. – Зачем? – выдохнула она. – Мистер Гласс… А-а!..
Серебряное лезвие глубоко рассекло ей предплечье; колдунья снова вскрикнула, зелье вспыхнуло красным огнем, когда в него влилась ее кровь. И вдруг Гласс отпустил ее руку. Меропа, оторвав взгляд от своей раны, увидела, что колдун согнулся, лелея собственную раненую конечность. На лицо ему упали длинные серые волосы. Но когда Гласс поднял глаза, Меропа увидела, что они горят диким, нечеловеческим восторгом…
- Слизерин, - просипел он, улыбаясь; закашлялся. – Последние прямые потомки, чистейшая кровь. Думала, я не знаю ничего, красавица?
Меропа не могла даже двинуться, не то что ответить. Исчерна-багряное зелье стреляло во все стороны алыми искрами.
- Ты получишь своего магла, - просипел Гласс. – Ну а я… - Он снова согнулся пополам в приступе кашля, еще более жестоком и долгом. Меропа, не чуя под собою ног, села на табурет; она даже не чувствовала боли в раненой руке. Благородная кровь Слизерина крупными темными каплями стекала на пол.
- Я уже получил свое, - просипел Бертольд Гласс. Теперь он постоянно сипел и перхал; в нем словно что-то безвозвратно нарушилось после ритуала. Но он все улыбался. – Мы в расчете с тобой, красавица. Теперь тв… - Он снова закашлялся, но в этот раз быстрее справился с собой. – Вытяни руку, - сказал колдун, даже не оглядываясь на грозно бурлящее варево, которое теперь приобрело какой-то синеватый оттенок…
Меропа, не двигаясь, смотрела на Гласса, под воздействием его пугающих первых слов, которые не до конца поняла, да и не могла сейчас понять. Получил свое? Что получил?..
Она вскрикнула от внезапной боли: не дождавшись ответа, колдун сам схватил ее за раненую руку, дернув на себя. Быстрое движение палочкой вдоль раны – и она затянулась. На месте ее теперь белел шрам, перечеркнувший предплечье наискось…
- Совсем рубец не сойдет, - сказал Гласс. – Но твой ненаглядный тебя и с ним полюбит, я так смекаю. - Он беззвучно рассмеялся своей шутке, из больной груди вырывались устрашающие хрипы.
Потом вдруг отошел от нее так резко, что Меропа вздрогнула от удивления. Гласс снова занялся зельем: с худого желтого лица, освещаемого синевато-багряными отблесками, не сходила улыбка. Меропа следила за непостижимо быстрыми, точными движениями его рук, словно Гласса вдохновляла какая-то демоническая сила. Которая, должно быть, таилась в нем с самого начала!
Вдруг бурлящее зелье успокоилось. Воцарилась зловещая тишина. Казалось, даже ребенок внутри нее притих, испуганный происходящим…
- А теперь иди сюда, - просипел Гласс. Меропа поднялась, но осталась на месте. – Скидывай платье и ныряй.
Меропа от всей души понадеялась, что это ей померещилось… Она смотрела на Гласса круглыми, до краев полными ужаса глазами.
- Делай, что тебе говорят, - хрипло сказал Гласс. – Привязка через ребенка, неразрывная.
Меропа стояла, онемев, прижав руки к животу. Пусть это будет сон… Она почувствовала, как ребенок внутри толкнулся, словно хотел покинуть это дьявольское место, убежать от уготованной ему участи…
- Я не хочу, - прошелестела колдунья. Казалось, что оглушительно громко.
- Я тебе покажу не хочу. – Ей показалось, что глаза Бертольда Гласса сверкнули красным огнем, как у упыря. – Я для кого тут пластался, а? Ребенку вреда не будет. Иди сюда.
Меропа шагнула к выходу. В следующий миг казавшийся умирающим Гласс огромным прыжком настиг ее и схватил за руку.
- Ишь, надумала, - просипел он. – Нет уж, уплачено - получай! – Он с неожиданной силой поволок Меропу к котлу: тот был размером как раз в лохань, в которой она когда-то мылась. – Сама разденешься или помочь?
- Не надо, мистер Гласс, пожалуйста, - сказала Меропа. Она беззвучно заплакала: от ужаса она даже не могла плакать громко. – Пустите меня.
Колдун замысловато выругался.
- Говорят тебе, вреда ребенку не будет, – сказал он. – Время дорого, раздевайся и лезь, я смотреть не стану.
Меропа, плача, стала расстегивать пуговицы пальто. Когда оно упало на пол, Гласс отвернулся. Колдунья торопливо, зажмурясь от стыда, скинула с себя остальное. Потом, схватившись одной рукой за огромный тугой живот, попробовала другой зелье. Она ожидала, что это будет кипяток – но зелье оказалось теплым и приятным, как согретая для купанья вода.
Меропа, глубоко вздохнув, шагнула в котел, потом ступила другой ногой и села, расплескав зелье на пол. Колдунья, дрожа, обхватила голые плечи руками и зажмурилась.