========== Глава 7 ==========
Комментарий к Глава 7
Эстет от Anna Gelman https://cutt.ly/nyHKowM
Номер тридцать семь — картофельные чипсы с солью и уксусом — распроданы. Это одновременно печально и совершенно необъяснимо, потому что когда Рей в восемь вечера заглядывала в комнату отдыха проверить торговый автомат, то заприметила минимум один оставшийся пакетик. Она отчётливо помнит, как похлопала по заднему карману джинсов в поисках четвертаков, и возликовала, обнаружив ровно четыре. Она так же помнит, как с нетерпением ожидала этого момента: примерно через два часа, по её подсчётам, она должна была закончить треть работы и вознаградить себя лучшим перекусом из предложенных в торговом автомате на четвёртом этаже.
Картофельными чипсами с солью и уксусом. Запечёнными.
Только вот когда момент настаёт, никаких чипсов не оказывается. И это проблема, потому что Рей уже вставила свои драгоценные четвертаки в монетоприёмник и изрядно проголодалась. Она выбирает номер двадцать четыре (Твикс) — вполне сносно для перекуса, хоть это далеко не картофельные чипсы с солью и уксусом, и слушает глухой и печальный стук, когда тот падает на нижнюю полку автомата. Затем она наклоняется, чтобы забрать шоколадку, и задумчиво смотрит на ладошку, на которой в исходящем от стекла автомата голубоватом свете поблескивает золотистая обёртка.
— Как бы я хотела, чтобы ты оказалась чипсами с солью и уксусом, — шепчет она с ноткой обиды в голосе.
— Держи.
— А-А-А! — Рей вздрагивает и мгновенно оборачивается, поднимая перед собой руки в защищающем жесте, предположительно даже готовясь напасть на того, кто только что говорил. Но вот нападать в комнате отдыха не на кого. Совсем не на кого, кроме Бена — он расположился на стоящем посередине диванчике и разглядывает её с мягким, слегка удивлённым выражением лица.
Рей расслабляется и кладёт руку на грудь, желая, чтобы колотящееся сердце скорее успокоилось.
— Когда ты пришёл?
— Пять минут назад. — Он спокойно на неё смотрит. — Я сидел здесь, когда ты вошла.
— Почему ты ничего не сказал?
Он наклоняет голову.
— То же самое могу спросить и у тебя.
Рей прикрывает рот рукой, пытаясь прийти в себя от испуга.
— Я тебя не видела. Почему… почему ты, как нетопырь*, в темноте то сидишь?!
Бен лишь поднимает свой напиток — баночку Колы, на этикетке которой напечатано имя «Сандра». До Рей не сразу доходит смысл этого жеста, но потом она вспоминает, как Джесс жаловалась на чрезмерную строгость Бена по поводу еды и напитков в своей лаборатории, и кивает.
— Но почему в темноте?
Зловещий голубоватый свет от торгового автомата и просачивающийся лучик из коридора создают некий эффект полумрака. И всё же, Рей не виновата, решив, что в комнате никого нет.
— Я пробовал щёлкнуть переключателем. Наверное, он сломался. Я напишу письмо Шери об этом. — Он берёт что-то с подушки дивана и протягивает Рей. — Вот. Возьми оставшиеся чипсы.
Рей прищуривается.
— Так это ты.
— Что я?
— Ты спёр мои чипсы.
Бен кривит губы.
— Прости. Можешь забрать остатки. — Он заглядывает в пакет. — Думаю, там было не так уж и много.
Рей чувствует, что после всего сердце вот-вот перестанет биться. Тем не менее идея присесть весьма неплохая. Она на мгновение колеблется, а потом подходит к диванчику Бена и, забирая небольшой пакетик, плюхается рядом.
— Ну, типа, спасибо.
Он кивает и делает глоток. Рей пытается не пялиться на его шею, когда он откидывает голову назад, и отводит взгляд к своим коленям.
— Разве можно пить кофеин, в… — Рей смотрит на телефон, — двадцать семь минут одиннадцатого?
Если подумать, ему и вовсе не стоит пить кофеин, учитывая и без того резкий характер. Но, возможно, он наоборот повышает его настроение. И всё же, они здесь, вдвоём. Каждую среду пьют вместе кофе. Рей всего лишь катализатор.
— В любом случае, вряд ли выйдет выспаться.
— Почему?
— Мне нужно провести ряд срочных анализов. Послезавтра нам дадут грант.
— Оу. — Рей откидывается назад, принимая позу поудобнее. — Я думала, у тебя для этого есть приспешники.
Он слегка улыбается.
— Оказывается, когда просишь своих аспирантов поработать всю ночь за тебя, это вызывает массу недовольства.
Рей улыбается в ответ.
— Вот нелепость!
— Точно. А у тебя какие причины?
— Крайний срок «Общество за биологию» — завтра.
— Вот оно что.
— Ты идёшь?
Он кивает.
— Для симпозиума мы отлично подготовлены.
— Мы?
— Да… несколько человек из моей аспирантской лаборатории и я. Мы все проводим такого рода исследования, но они в разных учреждениях. У нас куча совместных грантов.
Рей никогда не следила за биографией учёных и прочими подобными вещами, но смутно помнит, как кто-то — скорее всего, справочное бюро по имени Финн — рассказывал ей о том, что почти половину своей аспирантуры Бен проучился под курацией Люка Скайуокера, прежде чем перейти в лабораторию Сноука. По данным источников Финна, его уход был весьма резким. Поговаривают, что Скайуокер, некогда суперзвезда на факультете биологии, в итоге покинул научные круги. Впрочем, зная Финна, вполне возможно, он всё это выдумал.
— По крайне мере, тебе не придётся нести бред сивой кобылы с собственным рефератом без адекватных данных.
Он понимающе кивает.
— Неужели Эмилин заставляет тебя этим заниматься?
Он говорит «Эмилин». Разумеется. Ведь Бен — коллега доктора Холдо, а не её студент, и вполне логично, что он думает о ней, как об «Эмилин». Он уже не в первый раз так её называет, и Рей это не только сейчас замечает. Просто трудно смириться с тем, что, когда они сидят рядом друг с другом наедине и спокойно разговаривают, Бен — преподаватель, а Рей больше похожа на… нет. Они абсолютно из разных миров.
— Угу. Логики в ее решениях ровно ноль, до кучи она заставляет всю лабораторию подчиняться всей этой фигне. Я имею в виду, в добровольно-принудительном порядке, ну ты понимаешь. — Рей потирает виски. Она чувствует, как у неё начинает болеть голова. А ей предстоит долгая ночь. — Ты передашь ей то, что я тебе рассказала?
— Конечно.
Рей тяжело вздыхает.
— Не надо.
— Возможно, я ей расскажу и о поцелуях, которые ты вымогала, и о всей этой схеме фиктивных свиданий, в которую ты меня втянула, и в первую очередь о солнцезащитном креме…
— О, боже. — Рей наклоняется вперёд и прячет лицо, уткнувшись в колени, руками обхватывая голову. — Господи. Солнцезащитный крем. Чёрт бы его побрал.
— Да. — Голос Бена звучит немного приглушённо. — Да, это было…
— Нелепо? — предполагает Рей, выпрямляясь и морщась. Бен смотрит куда-то в сторону, и Рей не может понять, не померещилось ли ей, что он покраснел.
Он прочищает горло.
— В том числе, — бормочет Бен себе под нос.
Рей кивает.
— Ага. — Были и другие мотивы. Их куда больше. Об этом она не будет упоминать. И они идут вразрез с его личными. Наверное, они ужасные, шокирующие и агрессивные. В отличии от её… — Солнцезащитный крем входит в жалобу по Статье IX?
Он улыбается.
— Можешь не сомневаться. Это будет прямо на первой странице. «Домогательства на рабочем месте с помощью солнцезащитного крема».
— Ну, формально мы даже не были в универе…
— Может быть, в самом заголовке: «Принудительное применение солнцезащитного крема».
Рей хмурится.
— Ой, ну перестань. Я спасла тебя от базальноклеточной карциномы.
— «Облапан под предлогом защиты от солнца».
Она бьёт его по голове своим Твиксом, и Бен с озорным взглядом слегка уклоняется, избегая удара.
— Эй, будешь палочку? — Рей протягивает шоколадку. — Потому что я планирую съесть оставшиеся чипсы.
— Не-а.
— Уверен?
— Терпеть не могу шоколад.
Мгновение Рей ошеломлённо смотрит на него. Потом осознаёт, что он абсолютно серьёзен, и в недоумении качает головой.
— Ты ничего не любишь, да?
— М-м?
— Ты ничего не любишь. Ты ненавидишь всё вкусное, красивое и приятное.
— Шоколад омерзителен.
— Ты просто хочешь жить в своём тёмном, суровом мирке, сотворённом из чёрного кофе и обычных бейглов с простым плавленым сыром. И лишь изредка разбавляя всё это чипсами с солью и уксусом.
— Несомненно, это твои любимые чипсы…
— Не в этом дело.
— …и я польщён, что ты запомнила мои заказы.
— Ну, это несложно, потому что они всегда одни и те же.
Он выгибает бровь.
— По крайней мере, я никогда не заказывал ничего под названием «Фраппучино единорога», засранка.
— Это было так здорово! На вкус, как радуга.
— Ты имеешь в виду сахар и пищевые красители?
— Да. Это моё самое любимое на свете. Кстати, спасибо, что купил его мне. — Глядя на него, Рей расплывается в улыбке, и чувствует, что ему хочется улыбнуться в ответ. — Может, возьмёшь полдоллара? За чипсы.
— Оставь себе.
— Отлично. Потому что это примерно треть моей месячной зарплаты.
Ей всё-таки удаётся заставить его смеяться — и улыбка не просто преображает его лицо, она меняет всё пространство вокруг. Рей пытается убедить свои лёгкие не останавливаться и продолжать вдыхать кислород; не теряться в появившихся в уголках его глаз маленьких морщинках и ямочках на щеках.
— Рад слышать, что аспирантская стипендия не увеличилась с тех пор, как я был студентом.
— Ого! В аспирантуре ты тоже жил на лапше быстрого приготовления и бананах?
Кажется, он задумывается об этом.
— Временами, пожалуй. Я не очень люблю бананы, но помню, что ел много яблок.
— Яблоки гораздо дороже. Ты финансово безответственный транжира.
Рей склоняет голову и гадает, нормально ли будет спросить его о том, что ей до смерти хочется узнать. Она говорит себе, что это ужасная идея, крайне неуместная, и вообще это не её дело. Она убеждает себя, что совершенно не должна этого делать — но всё равно делает.
— Сколько тебе лет?
Похоже, Бен не возражает против вопроса.
— Тридцать шесть.
— Оу, вау.
Она думала, что он моложе. А может, и старше. Ей казалось, что он неподвластен времени. Так странно слышать эту цифру. Знать год рождения. Он на целых десять лет старше неё.
— Мне двадцать шесть. — Рей не понимает, почему говорит ему об этом — он ведь не спрашивал. — Как-то странно думать, что ты тоже был студентом.
— Вот как.
— Ага. Ты тоже был таким же, когда учился на последнем курсе?
— Каким таким?
— Ты знаешь. — Она смотрит на него, не моргая. — Враждебным и неприступным.
Он прищуривается, но Рей усвоила, что не нужно придавать его взглядам слишком большое значение.
— Вообще-то, я мог бы стать и хуже.
— Уверена, что да.
Наступает непродолжительная уютная тишина, и Рей, откинувшись на спинку дивана, принимается рыться в пакете с чипсами. Это… и правда, всё, чего она хотела от торгового автомата. Благослови тебя, Бен Соло.
— Ну и, разве ситуация улучшилась?
— М-м?
— Вся эта, — она начинает хаотично жестикулировать, — академия. Неужели после аспирантуры что-то улучшается при вступлении в должность?
— Ох. Нет. Боже, нет.
Он выглядит настолько испуганным из-за этого предположения, что Рей начинает смеяться.
— Тогда почему ты не свалишь?
Он пожимает плечами.
— Не знаю. — В его взгляде что-то мелькает, и Рей не может понять, что именно — это и не удивительно. Она многого не знает о Бене Соло. Он может быть известным мудаком, но неизведанная глубина в нём определённо есть. — Наверное, ошибочность невозвратимых затрат.
— Угу. Это печально. То есть… я знаю, что аспирантура — это паршиво, но грустно видеть штатного преподавателя здесь, во вторник вечером, вместо того, чтобы, не знаю… смотреть Нетфликс в постели, или ужинать со своей девушкой…
— Я думал, ты моя девушка.
Рей улыбается ему.
— Не совсем.
Но, раз уж мы об этом заговорили. Почему же у тебя её нет? Потому что мне всё труднее и труднее это понять. Хотя, возможно, тебе это не нужно. Может быть, ты просто хочешь побыть в одиночестве, что очевидно по твоему поведению, а я здесь действую тебе на нервы. Мне бы следовало положить в сумку чипсы и шоколадку и вернуться к своим дурацким образцам белка, но это… ты… с тобой здесь комфортно. И, наверное, я…
— Планируешь остаться в академии? — спрашивает он. — После окончания аспирантуры.
— Да. А может, и нет.
Бен улыбается, и Рей начинает смеяться.
— Ещё не решила.
— Понятно.
— Просто… слишком много всего, понимаешь? Это утомляет. Всегда что-нибудь будет: рефераты, конференции, научные статьи. Обучение. — Рей жестом указывает на Бена. — Отказы в грантах. Провальные диссертации.
Уголок его губ приподнимается.
— Твоя напарница по лаборатории по-прежнему тебя достаёт?
Рей с пренебрежением машет рукой.
— Не-а. То есть… да. Но всё нормально. У неё это пройдёт. — Она прикусывает губу. — Я понимаю, о чём ты говоришь. О нежелании растить новых паршивых учёных поколения девяностых.
— Вряд ли я когда-либо употреблял выражение «паршивые учёные поколения девяностых»…
— Но. Так, для информации. Я думаю, тебе будет интересно знать, что ты всё-таки не должен быть таким суровым, когда высказываешь своё мнение. Мы уловим посыл твоих слов, даже если ты будешь критиковать более деликатно.
Бен поворачивается и довольно долго смотрит на неё. Потом один раз кивает.
— Замётано.
— Прекрасно. Значит ты не будешь таким суровым?
— Вряд ли.
Рей вздыхает.
— Знаешь, когда я лишусь всех друзей до единого, каждый будет ненавидеть меня из-за этой фигни с фиктивными свиданиями, я стану крайне одинокой и тебе придётся тусоваться со мной всё время. Уверен, что стоит быть таким ублюдком со студентами?
— Абсолютно.
Рей снова вздыхает, но уже с улыбкой на губах, и кладёт голову ему на плечо. Возможно, с её стороны этот жест лишний, но он кажется таким естественным: может быть из-за их таланта постоянно попадать в ситуации, требующие выражения чувств на людях, а может, из-за всего, о чём они говорили, или из-за того, что сейчас уже час ночи. И Бен… ведёт себя так, как будто не против, что Рей положила голову ему на плечо. Он рядом — спокойный, расслабленный и тёплый. Виском Рей чувствует крепость его мышц под хлопковым свитером. Кажется, что проходит целая вечность, прежде чем он нарушает молчание.
— Я не жалею, что попросил её переделать диссертацию. Но мне жаль, что она сорвалась на тебе. И пока продолжаются наши отношения, это может повториться снова.
— Я сожалею о тех сообщениях, которые тебе посылала, — говорит Рей. Ей уже пора оторваться от Бена. — Я не хотела быть такой… Агрессивной? Дерзкой? …И ты не такой уж и плохой. Даже если ведёшь себя враждебно и неприступно по отношению к другим.
— Всё в порядке. Полагаю, ты расстроилась, потому что она твоя подруга.
— Да уж.
Не сказала бы. Фишка в том, что у меня не так уж и много друзей. Не сказать, что я сильно общительный человек. Обычно я общаюсь с очень коммуникабельными людьми, такими, как Роуз или Кай, чтобы чувствовать себя комфортно. Даже с моим лучшим другом Финном прошли недели, прежде чем мы привязались друг к другу после того, как стали соседями по комнате. А значит, что вся эта история с тобой для меня весьма парадоксальна, и я бы хотела понять почему, и… Может, ты расскажешь что-нибудь о себе? И о своих друзьях? У тебя они есть? Сколько? Чем вы занимаетесь вместе? И с чего бы ты вдруг стал самым интересным человеком, которого я когда-либо встречала?
— Что ж. Мне пора в лабораторию. — Продолжая сидеть на диване, Рей начинает массировать нижнюю часть шеи. — Мой провальный блоттинг сам собой не исправится.
Бен смотрит на неё, и в его взгляде мелькает нечто такое, будто он не думал, что Рей уйдёт так скоро, и будто хочет, чтобы она осталась. Кроме того, Рей уже стала сверх одержимым профи, следя буквально за каждым выражением лица Бена. Наверное, она просто придаёт этому слишком большое значение. Видит то, что хочется видеть.