- Вы пропустили свои Дни Именин, оба, из-за того, что случилось в Милэсайне, - возмущенно вещал ребенок, услышав наше предложение отправиться с нами в мою резиденцию. – И я могу прекрасно как-нибудь один год обойтись без того, чтобы отпраздновать это событие. Мне, в конце концов, будет двенадцать лет, а не шестнадцать, невеликая важность!
- А я знаю, - прерывая открывшую было рот Алеандру, заметила бабушка. – Когда вы вернетесь в Дариан, мы устроим вечер для самых приближенных к нам лиц, и этим отпразднуем все три события, которые пропустили.
- Между прочим, официальные поздравления и подарки брату поступили, - кивнула Иларда. – А Круг, сама Империя, Таунак, Сархар и Саммирс не забыли передать свои поздравления и Алеандре. Но мы уже сообщали, что, скорбя о случившемся в Милэсайне, в этом году правящая чета не устраивает торжеств по сему поводу.
- А теперь сообщим, что и наследник престола тоже, - Тио с самым решительным видом скрестил на груди руки. – Я не бесчувственное бревно! И пир на костях я устраивать не намерен!
- Хорошо, тогда это будет маленький ужин для нашей семьи и друзей, - кивнула Алеандра, погладив длинные, почти до плеч, волосы мальчика. – Иногда я удивляюсь твоему характеру… - я едва ли мог припомнить, чтобы кто-то улыбался чужим детям так же тепло, как моя супруга. Тем паче – ребенку, который, по сути, всегда должен был напоминать ей о моем первом браке и Лайнери. – Ты кого-то хочешь пригласить?
- У меня нет друзей, - пожал плечами Тио. – Я считаю своим другом амариАлеандру, мне очень нравятся Дорр и леди Ниэни Тангу, и я уважаю герцога Фэрта и графа Карру. Но, думаю, все они и так будут присутствовать. – Голос сына, ранее по-детски звонкий, начинал понемногу ломаться, и звучал сейчас весьма забавно, и все же, помимо улыбки, его слова вызвали странное, неприятное ощущение. Мальчик действительно всю жизнь был на домашнем обучении, находился почти всегда среди взрослых, и друзей-ровесников у него действительно не было. Их и быть не могло… Впрочем, расти серьезным и вполне рассудительным юношей ему это не мешало.
- Тогда решено, - охотно заметила сестра. – Вы вернетесь из резиденции брата, и мы устроим праздничный ужин для семьи. Это будет первый день именин сестры в нашей семье, я все подготовлю! – На моей памяти еще не было ни единого случая, когда бы Иларда не решила все подготовить, но и об этом я предпочел промолчать…
Поездка в резиденцию, вполне уже уместная, ввиду того, что ситуация в стране смягчилась и перестала быть критичной приличное время назад, и более половины уснувших уже удалось пробудить, а из них две трети, полностью исцеленные, отправились по домам. Среди исцеленных была и сестра того мальчонки, которого собирался в случае неудачи усыновить Бэнджамин, и мальчик, несколько месяцев проживший в «огромной богатой резиденции» главы Особого Отряда, под присмотром «доброй леди», и даже побывавший вместе с ней в столице и парке дворца, аккурат перед нашим отъездом прибыл в Баэдэлли. И гордо рассказывал девушке, горячо благодарившей Алеандру, лично ее исцелившую, как ему хорошо жилось у богатого господина герцога. И что когда он вырастет, он обязательно пойдет в войска, чтобы тоже помогать людям и защищать их, потому что в Особый-то Отряд его не возьмут, а вот служить в войске он сможет…
И нам действительно было что отпраздновать небольшим отдыхом и семейным ужином. И наши пропущенные праздники, и наши успехи. И как-то так сложилось, что мы с самого венчания не говорили о себе и своих чувствах, после того полупризнания, будучи поглощены делами и почти непрерывно окружены людьми. Я знал, что такие порядки в стране возникли при моих предках из-за ряда удачных и не очень покушений, что когда-то короли Дариана обходились почти без стражи или и вовсе без нее, как и первые Императоры. И хотя мне никогда не нравилось то, что меня большую часть жизни окружала стража, не признать разумности этого было невозможно, да и все попытки от этой стражи отказаться сводились к гневу либо Бэна, чьи самиры неизменно были где-то рядом, либо самого Пиу, к таким воззрениям относившегося весьма негативно…
Стража окружала нас и в тот вечер, последний в резиденции, но держалась на расстоянии и в тени, и хотя бы не мельтешила перед глазами. Самиры и мечники Алкира, маги и пара арбалетчиков. И даже Молчун. Несколько дней мы провели за книгами, беседами, воспоминаниями и прогулками, и, назначив отъезд на полдень следующего дня, уже вечером решили немного прогуляться по заснеженному небольшому парку, разбитому за маленьким дворцом. Два этажа, алый мрамор стен, золотистые колонны и барельефы, резные орлы, драконы и то ли лошади, то ли единороги на фронтоне, колонны, украшенные добродушными с виду маленькими дракончиками. Резиденция Императора торжественно передавалась при вступлении на престол, и, будучи самой близкой к столице из всех резиденций семьи, оставалась при этом уединенным, уютным местом. Многие перестраивали ее изнутри на свой вкус, меняли обстановку, сохраняя только внешний ее облик, но, как и в покоях столицы, почти все я некогда оставил таким же, каким оно было при моем отце. Словно в напоминание себе о том, что на самом деле он сделал ради своего когда-то очень безрассудного сына.
- Я даже не видела свою собственную резиденцию, до сих пор, - заметила Алеандра, когда дар показал, что стражники удалились на еще более приличное расстояние, не мешая углубившимся в зимний парк правителям уединяться. На темном плаще, подбитом мехом, блестели капельки воды от растаявшего снега, как и на спускавшейся по плечу густой косе, украшенной атласной зеленой лентой. – А у тебя здесь очень красиво… Даже не хочется завтра уезжать… - раскрасневшиеся от морозца щеки привыкшей уже к стуже никтоварилианской зимы супруги оказались как-то незаметно совсем близко к моим, когда я наклонился к девушке, обнимая за укутанную в теплые одежды талию. Как и сверкнувшие в полумраке странной, присущей только ей искоркой, глаза.
- Мы можем сюда вернуться, когда угодно, - заметил я, касаясь ладонью теплой, еще сильнее покрасневшей щеки. – И в следующий раз поедем отдыхать в твои владения, если хочешь. И… Здесь, может, и красиво, но… Ты… Ты красивее…
- Комплименты делать, мой Император, вы решительно не умеете, - усмехнулась супруга, обнимая в ответ меня где-то в районе живота. – Но мне они все равно приятны.
- Мои слова искренни, но иногда неуклюжи, - губы тронула невольная улыбка, как признание ее правоты. Комплименты действительно всегда удавались мне только как элемент светского этикета, банальные, повторяющиеся сотни тысяч раз, но едва ли – искренне, в общении с дамой. Впрочем, я не был уверен в том, что до встречи с Алеандрой часто сыпал комплиментами вне рамок балов и приемов.
- Это делает их настоящими, - поежилась от холодного ветерка оринэйка, и руки сильнее притянули ее к груди, сами собой.
- Я люблю тебя… - сорвалось с языка то, что хотелось сказать еще в день нашего венчания, то, что оставалось на губах все месяцы в Милэсайне и еще раньше в Дариане, неуместное в ситуации после Алого Тумана. Изумрудные глаза, и без того довольно большие, расширились, и тонкий, мягкий женский голос задрожал:
- Что? Ты… - именно этого я и ожидал, неловкости, чувства вины, слов, в конце концов, о том, что она не отвечала мне взаимностью. – Арэн, я… Я никогда не слышала этих слов… - Не слышала?! Но ведь она собиралась выйти за АлкираКаэрри! И брак, по ее же словам, был бы заключен по любви! Но то, как мечтательно, искренне и смущенно улыбалась Алеандра, показывало, что ее слова были правдой.
- Но ты же… - все-таки вырвалось вслух, и девушка пожала плечами.
- Любимой называл, но вот само признание как-то не озвучивал. Я так хотела услышать эти слова от тебя. Знаешь, я никому и никогда не говорила их, и мне даже немного страшно делать это сейчас… - бледные щеки даже в полумраке заметно заалели. – Я хотела это сказать еще в день нашего венчания, но не решилась, а потом случились неприятные события, - замялась девушка. – Я люблю тебя. И хочу быть с тобой. Остаться с тобой даже если Оринэя будет освобождена. И, - смущенно, как-то искоса поглядывая на меня, и еще сильнее залившись краской, Целительница продолжила, понизив голос почти до шепота. – Я хочу, чтобы ты расплел мне косу, - никтоварилианские, да и оринэйские свадебные традиции включали в себя расплетение косы молодой супруги новоиспеченным мужем в первую ночь вместе. И красные щеки Алеандры вполне соответствовали этому значению ее слов, но руки в шутку стянули ленты из рассыпавшихся волос, и девушка озадаченно уставилась на меня.
- Ну… Не здесь… Просто…
- Мне больше нравится так, - улыбнулся я, касаясь губами нежной теплой кожи ее щеки, и смещаясь к тонким губам. – Ты не замерзла?
- Немного. Думаю, нам пора во дворец, к тому же завтра нужно возвращаться в Дариан, сестра наверняка все приготовила и будет теплый семейный вечер. А сегодня…
- А сегодня вы не откажете мне в чести испить со мной немного вина? Хотя, пожалуй, лучше глинтвейна. И к нему шоколад и фрукты…
- Среди фруктов должен быть виноград! – Мне отчего-то все эти месяцы представлялся совсем другой вариант моего признания в любви, и я не ожидал, что лицо супруги так засияет от счастья, и тем более не ожидал, что она признается мне в своих чувствах в ответ. Но такой вариант развития событий был несравненно лучше. И делал он меня несравненно счастливее…
***
Празднование Иларда действительно устроила на славу, и собрался при этом узкий, самый близкий для нас круг. Дорр, Фэрты, оба, Ладар, сама семья, включавшая теперь и ранее присутствовавшую на маленьких вечерах Алеандру, Ниэни Тангу, как близкая подруга моей жены, и, собственно, все. Подобные почти семейные торжества мы устраивали и прежде, и их можно было назвать доброй традицией семьи, более того, как-то так сложилось, что мои друзья и подруга Иларды успели еще в первые годы в империи стать друзьями и для Алеандры, и, с детства окружая Тиония, в определенной мере даже для сынишки. Последний, впрочем, весь вечер не отходил от мачехи и вара, и чем более теплая улыбка появлялась на губах оринэйки, тем сильнее я убеждался, что она действительно заботилась о моем сыне, искренне. И действительно еще до нашей свадьбы, даже задолго до помолвки, стала другом нашей семьи.
- Я с раннего детства каждый год мучился вопросом, что подарить моему лучшему другу, - уже под конец ужина взяв слово, начал Угодник, скользнув по нам взглядом, моментально заставлявшим воцариться тишину. – Теперь мне предстоит мучиться этим же вопросом еще один раз в году, - темные глаза остановились на Алеандре. – Поскольку у меня появилась очень близкая подруга. Однако сейчас мы с моей дорогой сестрой Элиа и кронпринцем Тионием нашли выход из этой очень сложной ситуации…
- Мы долго думали, очень долго, - кивнул сын, - и, справедливости ради, я отмечу, что эта идея целиком и полностью принадлежит леди Фэрт. Одаривать правителя всегда нелегко, ведь с одной стороны ему принадлежит все в стране, а с другой подарок не может не быть значимым и важным. Вы совсем недавно вступили в брак, и он в самом своем начале был омрачен жуткими, неприятными событиями в Милэсайне. Однако эти горести миновали и мы сочли, что наш презент окажется уместным.
- Мы бы хотели, чтобы первенец молодой четы спал в этой колыбели, - мягко улыбнулась самирка, сдвигая бархат, до этого момента покрывавший что-то высокое в углу Большой Гостиной Фамэ. – И надеемся, что она принесет маленькому принцу или маленькой принцессе только счастье на жизненном пути… - добавила девушка, открывая нашим взорам высокую, дубовой древесины, колыбель, с резными ножками, изумрудно-зеленым пологом, украшенную растительными мотивами и орлами, распростершими резные крылья. Алеандра, с расширившимися вдвое против обычного глазами, побледнела, уставившись на подарок.
- Но…
- Разумеется, нам известно, что молодая Императрица не находится в особенном положении, - невинно заулыбался Фэрт. – Но наш подарок имеет особенное свойство – он будет уместен в любой час, когда дворец получит сие прекрасное, несомненно, известие… - Супруга позеленела еще сильнее, часто моргая, пока я мысленно обещал самиру придушить его голыми руками при первой же возможности. И пока бабушка и Илли с совершенно умиленными лицами рассматривали колыбель, восторгаясь ей, а Тихоня, поправляя пенсне, с силой хлопнул младшего друга по плечу.
- Самирский юмор?
- Никак нет. К тому же Тио – не самир…
- Тио просто очень своеобразный мальчик, - прошипел я, невольно признавая правоту восторгов дам – кроватка была поистине удивительно красивой. Вот только мы еще…
- Иногда я думаю, что он слишком много общается с самирами, - хмыкнул Ладар. – Но не стану отрицать, вещь поистине восхитительная. Однако молодую пару вы вогнали в краску, Дамский.
- Мы всего лишь подумали о будущем! – Элиа тем временем разъясняла нечто о кроватке умилявшимся дамам, к коим присоединились Алеандра и Ниэни Тангу, и даже за пудрой становилось все сильнее заметно, как краснели щеки Алеандры, бросавшей на меня достаточно странные взоры украдкой.
Впрочем, восторги поутихли, собравшееся общество разошлось по покоям, Целительница отпустила и Ниэни, украдкой зевавшую, и, когда я проводил ее к комнатам молодой Императрицы, пригласила войти, попрощавшись с изъявившим желание ночевать в зверинце Дорром. Дверь за спиной захлопнулась, застучали засовы, и две довольно худых руки обняли живот, где-то в районе талии, а темная рубашка была испачкана пудрой с прижавшейся к груди щеки.
- Они, конечно, хорошо придумали, - смущенно заметила оринэйка. – Но…
- Но ты воспитана строго и тебе неловко получить такие подарки, - лента сама скользнула из волос, перебираемых грубыми, привыкшими больше к оружию пальцами, и вторая рука почти неосознанно нашарила шнуровку домашнего, струящегося платья.
- Скорее даже, он немного… Преждевременный…
- Они же сказали, на будущее, - улыбнулся я, касаясь губами тонкой щеки. В последний вечер в резиденции мы, оставшись наедине в моей гостиной, позволили себе зайти немного дальше поцелуев. Шнуровка платья тогда расплелась, обнажая плечи, ключицы и чуть ниже, и, собственно, остановилась Андри, когда подол платья уже добрался до колен, скрытых кружевными плотными чулками. «Не сейчас»… И, памятуя о данном в ночь нашего венчания обещании, я, восседавший на медвежьей шкуре у камина в расстегнутой рубашке, без камзола, действительно не стал ни на чем настаивать.
- Подарок с намеком. Тионий уже и мне говорил, что вполне готов стать старшим братом, и, более того, этого хочет. – Вздохнула девушка. - Я боялась, что он меня не примет, но, оказывается…
- Наш не по годам развитый мальчик тебя не только принял. – Плотно стянутые нити и узелки поддались, понемногу ослабевая, и все же взгляд невольно остановился на лице волшебницы.
- Разве это предусмотрено нашим договором? – Прищурилась, но не сердито, скорее игриво, девушка.
- Я, помнится, оставил за собой право выйти за его рамки. Как и ты. И, думаю, ты не станешь оспаривать… - договорить не дали губы, прильнувшие к моим поцелуем, и руки, обнявшие шею, заставляя чуть наклониться к оринэйке.
- Выходишь за рамки? – немного хрипловатым шепотом уточнила девушка.
- Только если ты этого хочешь… - шнуровка платья поддалась еще совсем немного, и плотная ткань чуть сползла, оголяя ключицы и плечи, и лопатки, самый верх, под кончиками пальцев. Тонкие рубцы шрамов ожгли огоньком злости на ее палачей и нежности к самой принцессе королевства, пока еще не существовавшего ни на одной карте.
- Я не стану противиться… - щеки залились еще более густой краской, голос дрогнул, но пальцы достаточно уверенно потянули в сторону верхнюю пуговицу уже моего облачения. – Мы ведь женаты… И, пожалуй, наши друзья и наш сын кое в чем правы…
…Мягкие покрывала широкой кровати и едва теплившийся очаг в глубине огромной спальни, отбрасывавший на стену наши тени. Соскользнувшее с плеч платье, и горько-сладкий привкус тонких губ, ловивших мои поцелуи. Длинное черное платье, шелковая нижняя юбка соскользнули с постели на пол, и девушка покраснела еще сильнее. И, пока я расправлялся с одеждой, расстегивая плохо поддававшиеся пуговицы рубашки и пряжки ремней, укуталась в одно из покрывал собственной кровати, кусая губы.
- Не стоит, - избавившись от верхней половины одежды, улыбнулся я, ласково проведя кончиками пальцев по тонкой теплой щеке. – Ты очень красива, и я твой муж, здесь нечего стыдиться…
- Но я никогда…
- Я знаю, я буду осторожен, - шепнул я, касаясь губами скрытого густыми темными прядями виска. - Доверься мне… - тонкая ткань скользнула в сторону и ладони коснулись девичьего тела, впервые представшего передо мной обнаженным. Небольшая грудь, полоски шрамов и пятна ожогов, и все же они были ничто в сравнении с багровыми, белыми и какими-то странно, зловеще темными рубцами, покрывавшими стопы возлюбленной.