- Нас двое, - отозвался я, впервые за разговор отметив, что в темных глазах сверкнуло что-то вроде веселой искорки.
- Меня зовут Сатия, можешь Сат. Я сугдха, но по-вашему мы все дикари.
- Мы вас не считаем дикарями, я из деревни. Мой отец был рыбаком. Я оринэец, - я примостился рядом с девушкой, оглянувшись на соседок-старушек, получивших ужин. – Мы такие же, если подумать, у нас никогда племенные народы отставшими не называли.
- Мы оседлые, несколько деревень, одна даже уже крепость. Конечно, не как Дал-Амарос, - очередь дошла до нас и Сатия запустила свой кусочек хлеба в серое густое варево, напоминавшее кашу. Я последовал ее примеру. – Но, в целом, как обычная деревенька в развитых странах.
- А чем вы занимаетесь? – проклиная свое любопытство, осведомился я.
- Мы разводили овец, коз, коров, есть свои поля, нам для себя хватает. Добываем кое-какие камни и руду, мы умеем. Посуда глиняная, плотничаем… Для себя хватает, кое-что продаем и обмениваем, шерсть, например, выделываем, красим и в Оринэю. Когда она стала Роккандом – стало сложнее, конечно. – Я описал деревушку, что мой отец рыбак, старший брат уже учился промыслу, да и я помогал, разделывать рыбу там, торговал понемножку…
- У нас вообще было трое братьев и две сестренки, я второй, - закончил я.
- А где твоя семья сейчас? – чуть заметно прищурилась Сатия, отрываясь от наполовину опустевшей миски. – Когда вас разграбили, они… тоже тут?
- Маму и папу убили, и старшего брата, а младшие не знаю. А твоя семья?
- Харны не нападают на стойбища и деревни других племен, они обычно ходят не очень большими группами. Одна из их стоянок, там живут дети и женщины, была поблизости от нас. Мне не повезло. Мы ездили торговать в Дал-Амарос, это далеко в Диких Землях, ты слышал, наверно.
- Да, он на востоке, почти у Стены Науров, - кивнул я.
- Ну вот. Поехали обратно и столкнулись с харнами. Я единственная, кто выжил, - в темных глазах, даже в сгущавшихся сумерках и слабом блеске от костра, мелькнула грусть. – Со мной были воины, торговцы и две женщины. Даже маг… Харны не упустили шанс насолить племени, но меня не тронули…
- Почему?
- Если бы они меня убили, племя бы взъелось еще сильнее, чем сейчас, - горько усмехнулась девушка. – Сугдхи довольно сильный народ и нас много, у нас большие деревни. Так у папы и братьев будет надежда, что я выживу и, если повезет, вернусь. Харны побоялись убивать дочь вождя другого племени, я слышала разговоры, узнали, твари.
- Твой отец вождь?! – я невольно отодвинулся от принцессы варваров. – Вот ведь…
- Тут все равны, - усмехнулась девушка. – Наш вождь это как ваш… не знаю, главный в городе. Не помню, как он называется, так что я не такая уж важная. Да и… Забыл, где мы?
- Да нет… - вздохнул я. – Сочувствую… Они сносно относятся, но, я слышал, если что, наказывают жестоко.
- Они делают большой круг, подгребают рабов и потихоньку продают. Думаю, наши решат, что хватит, нас тут много. Сначала чуть на юго-запад, Рантия, Минаур, Сархар, потом Дикие Земли и Круг Тьмы. В этот раз, говорили, пойдут до Амаша. Если кого не покупают, убьют прям рядом с последним местом торговли и пойдут назад.
- Невесело, - вздохнул я, - это ведь или купят… Или убьют…
- Харны обычно не берут в плен детей, - Сат облизнулась, закончив с ужином. Есть это можно было с трудом, но голод вынуждал.
- Я и не ребенок, мне уже четырнадцать!
- А мне пятнадцать. По нашим меркам я взрослая, а ты по Роккандским маленький. Да оно и видно. – Повела плечами дикарка, укладываясь на шкуре. – Если твои брат и сестры не спаслись, лучше, чтобы их сразу убили.
- А почему не берут детей? – спросил я.
- Развитые народы не одобрят, и они потеряют покупателей. Детей редко скупают, это еще дождись, пока он вырастет.
- Я слышал, они ворчали, товар плохо идет, - мрачные картины будущего рисовались к голове все красочнее.
- Есть неплохие надежды. Говорят, к рабам хорошо относятся в Никтоварилье, и даже отпускают на свободу через десять лет. Харны ловили у нас, еще до моего рождения, несколько мужчин. Через одиннадцать лет они вернулись, с небольшим отрядом самиров и людей. Рассказали, что там кормят хорошо, дают отдыхать, жилье, даже лечат и выделяют сносную одежду, что там не бьют, если, конечно, не делать что-то совсем плохое, если честно трудишься, примерно через десять лет дают свободу. Наших спросили, откуда они и хотят ли вернуться, и привели назад.
- Как-то слишком хорошо, - вспомнились прочитанные о Никтоварилье ужасы, и я невольно усмехнулся. – А в других странах?
- Неплохо относятся к рабам в Амаше и Дуконе, в Найтрене. В Сархаре тоже можно жить. Хуже всего в Басскарде, Рокканде и Рантии. – Рассказывала девушка. – Иногда даже бывает такое, это делают самиры, рабов покупают и отпускают сразу, но так везет единицам. В Саммирсе тоже есть люди и чарваны, там, но они… В общем, они там что-то вроде дешевых работников, которые живут обособленными общинами, с ограничениями и всякое такое. В общем-то харны еще ничего так, погибнуть не дадут, стараются прогнать по кругу весь товар, есть кумаджары, вот… Хорошо, что мы не там, - округлила глаза новая знакомая. – Они относятся к товару как к скоту, с половину только доходит, и продают через пролив, в Кальру, на юго-запад. У тебя были бы все шансы угодить в евнухи или стать покупкой одного из многочисленных принцев.
- А чем это плохо? Что бы он со мной делал? – не понял я.
- Нежно и пламенно любил. Серьезно. Покои, шелковые подушечки, фрукты, все красиво. И, главное, хозяин очень крепко тебя любит… - и без того ехидноватый тон дикарки стал еще ехиднее.
- Кажется, догадываюсь, что ты имела в виду, - сама картинка нарисованного ей будущего приводила в глубокий ужас. – Слышал о такой… кхм… любви от некоторых стариков.
- Вот-вот. Или евнух, присматриваешь за женами принца или купца, чтоб им всего хватало, услаждаешь их, духовно, чтобы не скучали.
- Но я уже… Мне уже четырнадцать, - я когда-то слышал, что в евнухи забирали детей.
- Возраст подходит, женской ласки, главное, вкусить еще не успел. Они, в общем-то, отрезают не все, только детей не будет, - снисходительно рассказывала об ужасах возможного будущего Сатия. Совершенно спокойная с виду. – Но харны с Кальрой не торгуют, не бойся, и сами таким брезгуют. Они товар не портят ни в каком отношении, все зависит от хозяина, даже девушек не трогают, пока не закончат круг. Меня так и так не убьют, или рабыня, или жена кого из них.
- Можно же сбежать или с собой покончить… - предположил я.
– Лучше смерть, чем это.
- Хорошо бы попасть в Никтоварилью… Если ты правду говоришь.
- А что ты умеешь?
- Плотничал по мелочи, варил мыло, смотрел за скотом, на стройках подрабатывал. Рыбачил, разделывал рыбу, я грамотный, умею читать и писать, - вспоминал я свои навыки. – Отцу помогал туши разделывать, вот, и научусь, если надо будет, всему.
- Наанак знаешь?
- Нет. У нас раньше его все знали, отец рассказывал, а при Империи запретили, я только так, совсем мало. А в Оринэе когда-то почти все два или три языка знали, мы хотели в Круг вступать.
- Мы тоже знаем наанак и фаргар, и наш родной, в Дал-Амаросе торгуем же, и иногда у нас бывают гости из Круга. Я научу тебя, хоть изъяснишься. Это будет плюс, по ту сторону Стены. Я даже умею писать, правда, только на фаргаре. У нас нет своего письма, а наанак как-то не успела, - похвасталась девушка. Выяснилось, что новая подруга умеет готовить, прясть, охотилась, разделывала туши, лепила горшки, вязала, не говоря уже о женских, вроде стирки, премудростях. Обсуждая навыки, мы понемногу пришли к выводу, что, хотя будущее рисовалось мрачное, все же были шансы хотя бы выжить (быть купленными)…
- Тебе в Никтоварилье, может быть, даже сильнее повезет, - заметила Сатия, когда рядом уже дремали такие же несчастные и мы понизили голоса, устроившись рядышком. – Ты оринэец, они там хорошо относятся к оринэйцам. Темный Император, я слышала в Дал-Амаросе, женился недавно на оринэйке.
- На ком? – поначалу натянутый разговор стал теплым, дружелюбным, немного отвлекающим от настоящего.
- На принцессе Алеандре, теперь она Алеандра Фамэ. Говорят, очень красивая и скромная женщина.
- Я о ней слышал… Оринэйцы считают, что после исчезновения короля она наша единственная надежда. Мы ведь там, у себя, почти как рабы, - рука невольно сжалась в кулак. – О ней много разного говорили, что должна была выйти за принца Алкира, и что она на него покушалась и сбежала из Великого Рокканда, и что за Стеной Науров. И что в Ополчении.
- Я это слышала от никтоварилианских купцов, - отозвалась девчонка. – Говорят, ее очень любят люди Империи, и брак заключили по любви. Может быть, теперь Никтоварилья поможет королевству, я слышала, что Император Арэн Второй – очень хороший человек. Что он заботится о своих людях и помогает союзникам…
- Мы же не знаем, вдруг ее заставили стать его женой. Чтобы сделать Оринэю частью Империи.
- Она учила его сына магии и так они стали сближаться, - возразила сугдха. – Я думаю, там была любовь, по правде. Она, наверно, очень красивая… Наши воины ее видели, но мы тогда не поняли, что это она. Они шли через Ретен, шестеро, один – вар. Вот там была темноволосая девушка, с зелеными глазами, как ты, высокая. Волшебница. Наши люди присматривали, за этими людьми, чтобы ничего не случилось… Потом на них напали харны, наши не знали, как поступить – их было пятеро, а харнов очень много, и наши думали, что надо помочь, но пришел большой отряд солдат в доспехах и выручил маленькую группу, и те ушли с ними. А мы уже потом узнали, что это была принцесса Алеандра. Папа говорил еще, что, если бы знали раньше, пригласили бы передохнуть у нас, и дали бы еды и теплых вещей. Мы дружили с Оринэей, король Аланд не гнушался и племенными народами, он говорил, отец даже лично слышал, когда они встречались, что главное – чтобы у людей были хорошие качества, и тогда не важно, Империя это или племя… Мы слышали, она борется с Карлоном, чтобы вернуть свободу Оринэе и другим странам, и против недоброй веры.
- Я бы тоже хотел оказаться волшебником, - поделился я с новой подружкой, - и следовать примеру великих героев и магов, бороться за хорошее.
- Вот, так что, может быть, тебя купят в Никтоварилье и отпустят, когда поймут, кто ты. Они союзники Оринэи.
- Они сражались за нас в последнюю войну, хотя и пришли с запозданием, - кивнул я. – Говорят, не смогли пересечь Рокканд раньше, папа и старики рассказывали, что на самом деле на нас нападал Рокканд, а вовсе не варвары. Я не знаю, был в войну совсем маленьким, только слышал рассказы.
- Рокканд не позволял Никтоварилье пересекать свои границы, хотя те собирались прийти еще даже до войны. К нам в племя, знаешь, приезжали люди из Рокканда, тогдашней столицы, Бургабы, предлагали деньги и всякие сокровища за то, что наши люди нападут вместе с ними на Оринэю, чтобы все выглядело, как будто война с варварами. Прямо в конце лета, месяц, и война началась, мне родители и братья рассказывали. Очень много всего предложили, но отец отказался, мы были в союзе с Оринэей. Они предложили всем племенам, мы потом узнали, кумаджары долго колебались, и хотели согласиться, но испугались, что Оринэя, мол, может оказаться сильнее, и тогда ничего не получится. Согласились только харны, они воинственные, живут только грабежами и работорговлей, вот они туда и снарядились – пришло много их людей.
- Но варваров было много, больше, чем армия самого Королевства, говорят, - припоминал я бродившие в окрестностях слухи. – Харнов не может быть так много…
- Ну да. Харны потом, когда пришла Никтоварилья и стала всех бить, они же были слабее, убежали, кто выжил. Там на самом деле были люди, харны сами рассказывали, которые одевались как они, у них и роккандская форма была, и как у харнов. Они переодевались в харнов и так казалось, что варваров больше. Пачкали волосы и лица – роккандцы рыжие или светлые, видел, а у племен волосы темные. Харны говорили, - Сатия посильнее укуталась из-за холодного ветра в шкуру, устраиваясь удобнее. – Им много заплатили, и предлагали доплату, чтобы остались. Но они сказали, что жизнь нужнее, к концу варваров-то и не было вообще.
- Никтоварилианцы освободили много людей и защитили, и потом уже роккандские власти побоялись истреблять местных, - я проникся уважением к Темной Империи еще в мирную жизнь, ибо папа и мама говорили, что наше спасение – только в них, что они однажды вернутся и выгонят захватчиков. И что однажды молодая королева взойдет на престол и освободит народ. И мы верили в это и молили Диаду, чтобы ее дело и борьба увенчались успехом.
И вот сегодня новая подруга, сестра по беде, свалившейся на меня в виде грядущего рабства, рассказала слухи, но даже они радовали и как-то облегчали тяжелые мысли о судьбе младших и о том, что мамы и папы, и старшего брата больше нет. Слухи о том, что наша молодая королева стала женой одного из самых могущественных и справедливых властителей Бартиандры. Я с детства слышал о его огромной силе, о его участии в судьбе простых людей, справедливости… В моем воображении рисовался могучий мужчина, настоящий великан, в черных доспехах, с огромным мечом в мускулистых руках, и теперь рядом с ним я увидел высокую красивую даму, в черном с зеленью платье – цвета нашей королевы, с такими же глазами, что на портрете Последнего Короля, который я видел мельком в соседнем городке, когда мы продавали матушкино мыло и заглянули в лекарский дом. Портрет был покрыт пылью и висел в уголке, брат сказал, что это, должно быть, Король Аланд, и мне запомнились изумрудные глаза и густая бородка…
- Я еще слышала, что на первом Совете Всех Земель после падения Оринэи никтоварилианцы, в ответ на вопрос Рокканда, кто дал им право пересекать границу, задали свой. Откуда у харнов, дикарей, такое качественное, из лучшей стали, изготовляемой в Альянсе, большей частью в Рокканде, оружие, но Рокканд ответил, что, дескать, награбили. А на вопрос, как им удалось в таких количествах, промолчали.
- Оринэйцы всегда знали, кто виноват на самом деле, - согласился я с Сатией, тоже закутавшись удобнее. – Мы плохо обо всех варварах и не думали, только о таких, кто грабит и угоняет. Я простой парнишка из деревни, ничем не лучше тебя.
- А что за новая вера у вас без ограничений? Отец говорил, очень плохая…
- Можно брать любую вещь, которую хочешь, и не думать, чья она. И всякий разврат не есть грешно, ибо любовь и счастье есть высшее благо. Вот такая вот вера… А ты в кого веришь?
- В Диаду, Барлан и Трингул. У нас только так, - отозвалась Сатия.
- Я тоже, - невольно грустно улыбнулся я, отмечая, что у нас, объединенных неизвестностью судьбы и опасностями, нашлось немало общего и, не будь ситуация такой, мы бы стали друзьями…
========== Часть 1. Темная Императрица. Глава 1. Венчание ==========
- Как чудесно оно на тебе все-таки смотрится! – Иларда, сияющая не хуже Камня Алеандры и Санджая, по легендам, одного из самых красивых алмазов мира, подаренного отвергнувшим трон принцем возлюбленной, впорхнула в гостиную моих новых покоев, в сопровождении несущей что-то Ниэни. Последняя сияла даже больше моей будущей родственницы, жизнерадостно подпрыгивая – еще бы, выдает принцессу замуж, как же… Вот только желания самой принцессы никто учитывать не хотел. – Я же говорила, это определенно твое! Просто чудесно! Мы с Бэнджамином были совершенно правы! А ты хотела какой-то жуткий мешок, - девушка, облаченная в длинное небесно-голубое платье, удивительно подходившее к ее глазам, улыбнулась, кивнув приветствовавшим ее служанкам. По обыкновению тугой лиф, открытые плечи с гладкой кожей и струящаяся юбка вызывали почти зависть – мое собственное платье было куда пышнее и наряднее… И все отчетливее хотелось облачиться во что-нибудь из Таунака, собрать немудренные пожитки и убраться отсюда вместе с приехавшей на церемонию венчания Танрой подальше – пока условие еще не было исполнено и был какой-то шанс его исполнить более приятным образом…