Это была соблазнительная фантазия – он и Бринли наедине с моральным долгом заново заселить Землю. И ни один злой отец-оборотень не станет возражать. Но в реальности его сперма мертва, а Бринли ненавидит вампиров. Он был на девяносто девять процентов уверен, что она шпионила за ним, когда он выходил из душа, но, конечно, она легко могла сопротивляться.
Он глубоко вздохнул. Воздух здесь определенно был свежее. Ни дымного запаха мяса, поджаренного на гриле у местного уличного торговца, ни вони мусора, вывалившегося из контейнера.
Сначала все казалось мертвенно-тихим. Ни гудков, ни сирен, ни пульсирующих басов проезжающих машин. Но постепенно он стал различать другие звуки. Более утонченные. Шелест листьев от дуновения легкого ветерка, хруст ветки под лапой. На первый взгляд пейзаж казался умиротворенным, но в темных глубинах леса таилась опасность. Здесь правил другой набор хищников – волки, медведи, горные львы. Но хищник, напавший на Джейсона Притчарда, был ему хорошо знаком – вампир.
Как и другие хищники, вампир всегда оставляет след. У них есть потребность в крови, а их возможности достать ее – ограничены. Они могли заказать кровь в Роматек, совершить налет на банк крови или высосать животных досуха. А если они были Недовольными, то оставляли после себя человеческие жертвы.
Когда Финеас расслабился в размеренном покачивании лошади, он поздравил себя. Все эти ковбойские штучки были не так уж и сложны. Бринли придется перестать называть его городским мальчишкой. К несчастью, в этот момент его лошадь решила оставить тропинку и свернуть направо в лес.
– Какого черта? – он выпрямился. – Лошадь! Что ты делаешь?
Бринли оглянулась через плечо.
– Куда это ты собрался?
– Я не знаю.
Бринли резко остановилась.
– Направь ее обратно на тропу.
– Здесь нет руля! – он отчаянно озирался по сторонам, пока его лошадь продолжала идти в лес. – Как мне развернуть эту штуку в обратную сторону?
До него донесся смех Бринли. Черт возьми, сейчас он даже не мог видеть ее.
– Она не "штука". Это кобыла, – крикнула Бринли. – Ты должен дать ей понять, что ты главный!
– Я так и думал! – типичная женщина. Кобыла только позволила ему думать, что он главный.
– Натяни поводья, – крикнула Бринли. Слава Богу, ее голос звучал ближе.
Он потянул изо всех сил, и лошадь встала на дыбы, сбросив его на землю.
– Ох, – он упал, ударившись головой. В небе плясали звезды. – Черт.
– Ты в порядке?
– Думаю, да, – пробормотал он, когда она прошла мимо него.
– Я разговаривала с Молли, – она ухмыльнулась и схватила поводья лошади. Она погладила ее по шее. – Бедная девочка.
Кряхтя, он поднялся на ноги. Мышцы его крестца и ног ныли от боли.
– Черт.
– Пошли, – Бринли повела лошадь обратно к тропинке, ее губы дрогнули, когда она проходила мимо него. – Не забудь свою шляпу, городской мальчик.
Он заметил шляпу на земле, но когда наклонился, чтобы поднять ее, его мышцы воспротивились.
– Ой. Черт.
Он медленно и неуклюже вернулся на тропинку.
Тем временем Бринли привязала веревку от Молли к ее мерину.
– Мне придется вести твою лошадь, потому что ты не умеешь ею управлять.
– Не моя вина, что лошадь такая странная.
Она усмехнулась.
– Тебе нужна помощь с седлом?
– Нет. Я прекрасно умею взбираться, – он проигнорировал ее недоверчивый взгляд и перекинул ногу через лошадь. Его мышцы застонали, когда он уселся в седло. – Видишь? – он поморщился, надеясь, что это похоже на улыбку. – Пара пустяков.
– Хорошо, – усмехнувшись, она направилась обратно к своей лошади, затем вскочила в седло.
Примерно через полчаса они прибыли к первому лагерю. Он был пуст. Никаких домиков. Никаких разбитых палаток. Никакого сердцебиения. Они спешились, и он пошатнулся на ногах, которые теперь казались резиновыми. Он стиснул зубы, решив не показывать слабости.
Бринли усмехнулась.
– Городской мальчик.
Черт возьми, она знала, что ему больно.
– Деревенская девчонка, – он приподнял свою ковбойскую шляпу, когда она взяла поводья у обеих лошадей. – Премного благодарен, мэм. Я слышал, так говорят в кино.
Она искоса взглянула на него.
– Да ради всего святого! Ты практически ковбой.
Он сунул руку в карман куртки, якобы вытаскивая пистолет из наплечной кобуры, и подмигнул ей.
– Извини, я тут вытащу.
Она закатила глаза.
– Я видела и побольше.
Ее губы дрогнули.
– Дорогая, ты не видела, как я с ним обращаюсь.
– Я слышала, что все вы, вампиры, стреляете холостыми.
Он приподнял бровь.
– Тебе нужен какой-нибудь ковбой с быстрым пальцем на спусковом крючке или такой мужчина, как я, который может продержаться всю ночь напролет?
– Я не имела в виду твой палец.
– И я тоже.
Ее щеки порозовели.
– Причудливые разговоры исходят от доктора Любовь, – она повернулась, чтобы привязать лошадей к коновязи.
Его так и подмывало сказать ей, что вся эта история с доктором Любовь – всего лишь игра. Все началось как шутка, способ рассмешить дам. Но она, похоже, обернулась против него, потому что никто не хотел воспринимать его всерьез.
Он расхаживал по периметру лагеря, осматривая окрестности.
– Я проверю вон те валуны. Может быть, там есть пещера.
– Если найдешь, убедись, что внутри нет медведей, – крикнула ему вслед Бринли. – Или пумы.
Какое дружелюбное место. Он шел осторожно, держа пистолет наготове. Дикая местность была прекрасна, но примитивна. Он не мог себе представить, чтобы королева Корки пряталась здесь. Если бы она была в этом районе, то использовала бы вампирский контроль сознания, чтобы найти себе лучшее жилье. Может быть, шикарную лыжную базу или дом на ранчо.
Он убрал пистолет в кобуру и вернулся к Бринли.
– Здесь никого нет. И я не могу сказать, был ли здесь кто-нибудь в последнее время.
Она кивнула.
– Это часть программы "не оставляй следов". Ты не должен... – она внезапно с придыханием замолчала.
– Что? – он снова потянулся за пистолетом.
– Смотри, – прошептала она тихим от благоговения голосом. Она указала на дальний конец луга. – Ты его видишь?
Облегчение пронзило его, и он выпустил оружие.
– Да, это лошадь.
– Это не просто лошадь. Это дикий белый жеребец. Разве он не прекрасен?
– Он похож на лошадь, – когда Бринли бросила на него раздраженный взгляд, он продолжил:
– Ты видела его раньше?
– Я видела его всего несколько раз в жизни. Он появляется из ниоткуда, как по волшебству. Он совершенно дикий. Никто никогда не мог поймать его, и поверь мне, они пытались.
– Звучит круто.
Она улыбнулась ему, ее лицо сияло в свете почти полной луны.
– Он крутой. Самый крутой конь во всем мире. Даже мой отец не смог его поймать.
Позади них заржала Молли и потянула за поводья, которые Бринли перекинула через коновязь.
– Думаю, Молли он тоже нравится, – добавил Финеас с ухмылкой.
Бринли похлопала кобылу, успокаивая.
– У нее превосходный вкус.
– Так вот почему она свернула с тропинки? Уловила его запах?
– Может быть.
Финеас смотрел, как жеребец встал на дыбы и галопом помчался в лес.
– Он уходит.
Бринли кивнула, все еще улыбаясь.
– Он бродит по обширной территории. Я видела его в Монтане, в сотне миль отсюда. Он идет, куда хочет.
– Абсолютно свободен, – пробормотал Финеас.
– Да, – улыбка Бринли погасла, когда она отвязала лошадей. – У меня всегда было такое чувство, что если дикий белый жеребец останется на свободе, то все будет в порядке, – она пожала плечами и смутилась. – Для тебя это, наверное, звучит глупо.
– Нет, вовсе нет, – он придвинулся к ней поближе. – Ты считаешь, что пока он свободен, у тебя тоже есть шанс быть свободной.
Ее глаза расширились.
– Ты понимаешь, – она отвела взгляд, ее щеки покраснели. – Неплохо для городского парня.
Он откинул назад волнистую прядь волос, выбившуюся из ее хвостика, и заправил ее за ухо.
– Я мог бы понять гораздо больше, если бы мы разговаривали друг с другом, а не препирались.
– Наверное, – она переступила с ноги на ногу. – Может быть, мы могли бы стать... друзьями. Это ведь не повредит, верно?
Это было бы сущей пыткой.
– Мне бы этого хотелось.
– Что ж, хорошо. Мы можем поговорить, пока едем, – она вскочила на мерина.
– Ладно, – он вскочил на Молли, внутренне морщась от боли. "Спасибо, что подвезла", – попытался мысленно связаться он.
Молли фыркнула и покачала головой, и он почувствовал в ней смирение, как будто она давным-давно смирилась с тем, что должна делать то, что ей говорят. Он на мгновение задумался, хочет ли она быть свободной, как белый жеребец. Или когда зимой лежит снег, была ли она благодарна за теплую конюшню?
Свобода против безопасности. Такой выбор пришлось сделать Бринли, когда она покинула дом.
Они ехали бок о бок, но не разговаривали. Теперь, когда они объявили перемирие, он не знал, что сказать. Ему было легче общаться с ней, когда он придирался к ней и делал вид, что она ему не нравится.
Затянулось неловкое молчание, нарушаемое только стуком лошадиных копыт и редкими птичьими криками.
Скажи что-нибудь, мысленно хлопнул он себя.
– Мне нравятся твои глаза, – он снова ударил себя. Это было не то, что сказал бы простой друг.
Она наклонила к нему голову.
– Мои глаза?
– Да. Они... синие, – черт, теперь он говорил как дошкольник, который только что выучил цвета.
– Мне тоже нравятся твои глаза, – тихо сказала она.
– Мои? Они цвета грязи.
– Темного шоколада, – поправила она его и улыбнулась. – Я люблю темный шоколад.
– Твои – как небо в ясный солнечный день. Я... я больше не увижу неба. Если только я не посмотрю на тебя, – он бросил на нее нервный взгляд.
Она смотрела на него так, словно у него выросла вторая голова.
– Мне не следовало этого говорить...
– Нет, – мягко перебила она его. – Это самое прекрасное, что мне когда-либо говорили.
Он пожал плечами.
– Я знаю, тебе не нравятся комплименты.
– Неправда! Я просто не привыкла их принимать, – она грустно улыбнулась. – Но я думаю, что смогу приспособиться.
– Хорошо. Потому что там, откуда пришел последний, у меня их гораздо больше.
– Ты милый мужчина, Финеас.
Милый? Не потому ли она хотела, чтобы он стал ее другом? Потом она попросит его пойти с ней в торговый центр, чтобы сделать маникюр.
– Я не всегда милый, – проворчал он.
Она с любопытством посмотрела на него.
– Это правда, что сказала та женщина по телефону? Ты был наркоторговцем, и на твой арест есть ордер?
Он поморщился. Он должен придерживаться "милого" образа. Чем больше Бринли узнает о нем, тем больше ей захочется избегать его. Правда только убедит ее в том, что она права.
Они страшно, чудовищно не подходят друг другу.
Глава 10
Боже, как он быстро замолчал. Бринли искоса взглянула на Финеаса. Должно быть, она надавила на больную мозоль. Что ж, вряд ли она могла винить его. В ее прошлом тоже были вещи, о которых она отказывалась говорить.
Внезапная мысль пронзила ее. Может быть, у них все-таки есть что-то общее. Может быть, они оба преодолели трудности. Их израненные души узнали друг друга и притягивались друг к другу магнетической силой, которую они не могли ни остановить, ни контролировать.
Она покачала головой. Что за романтическая чепуха! Она слишком хорошо знала реальное положение вещей, чтобы поверить в то, что души могут быть предназначены друг для друга. Финеас был среднестатистическим мужчиной, а все они подчинялись правилу трех шагов. Он не мог не думать о сексе, и поскольку она оказалась единственной женщиной в округе, она автоматически стала предметом его сексуальных мыслей.
Она отмахнулась от комара, который жужжал у нее над ухом.
– Проклятый кровосос.
– Мне говоришь? – Финеас искоса взглянул на нее.
– А должна? Мне показалось, ты перестал со мной разговаривать.
Он вздохнул.
– В моем прошлом есть вещи, которыми я не горжусь. Я бы предпочел, чтобы меня судили по тому, кто я есть сейчас, а не по моим ошибкам в прошлом.
– Думаешь, я стану тебя осуждать?
Он усмехнулся.
– Разве ты еще не сделала этого? Я отвратительный паразит. Пользователь. Твои слова.
– А как же твои слова? Ты называешь меня Наглой Мордой.
– У тебя действительно появляется морда в полнолуние. Может, лучше говорить о твоих волосатых ногах?
Она напряглась, а ее внутренняя волчица ощетинилась.
– С моим мехом все в порядке. Если бы ты не был так несведущим в волках, ты бы знал, что у меня очень хорошая шкура.
– Ты чрезвычайно любишь спорить...
– Не правда!
– И обидчива. Я никогда не встречал никого более колючего.
– Ах ты, ублюдок!
Его губы дрогнули, когда он бросил на нее недвусмысленный взгляд.
Ее лицо потеплело, а застенчивая улыбка тронула губы.
– Ладно. Возможно, я немного обидчива. Но у меня есть веская причина.
– Тогда расскажи мне об этом.
Она с трудом сглотнула. Она ни в коем случае не должна говорить о своем прошлом. Ей нужно быстро сменить тему.
– Волосатые ноги? Если ты так подкатываешь к женщине, то тебе еще многому надо научиться, мистер доктор Любовь.
Он сверкнул своей идеальной улыбкой.
– Я как раз собирался. Я хочу сказать, что даже с твоей хорошенькой мордашкой, великолепными ногами и жизнерадостным характером я никогда не буду держать на тебя зла. Ты мне нравишься такой, какая ты есть.
Она крепче сжала поводья лошади, а сердце бешено заколотилось. Я ему нравлюсь. Такая, какая есть.
Прошлой ночью он признался, что его влечет к ней. Она решила, что это просто похоть. Типичный результат правила трех шагов. Но теперь, услышав последнее признание, она больше не могла притворяться, что влечение было чисто физическим.
И она не была уверена, что ей это нравится. С похотью легко справиться. Если что-то зудит слишком сильно, ты просто чешешь это. Но как только в отношения втягивалось сердце, они всегда заканчивались душевной болью. Чувством покинутости, предательством, насилием. Она вытерпела все и не смогла бы пройти через это снова.
Она бросила на него настороженный взгляд.
– Полагаю, такой доктор Любовь, как ты, наслаждался многими завоеваниями.
Он фыркнул.
– Какими завоеваниями? Ты же слышала, как Латоя со мной разговаривает. Она судит меня по моим прошлым ошибкам.
– И ты думаешь, я тоже это сделаю?
– Ты не держишь на меня зла за то, что я вампир? Отвратительный паразит?
Она поморщилась.
– Ничего личного. Я просто не люблю пользователей.
– Я когда-нибудь использовал тебя?
Некоторое время она ехала молча. Она могла бы обвинить его в том, что он использовал на ней свое вампирское очарование, но начала сомневаться в этом. Она жила в Академии Драконьего гнезда уже несколько месяцев и никогда не чувствовала никакого очарования от других мужчин-вампиров, с которыми она контактировала. Они были красивыми парнями, но никогда не действовали на нее так, как Финеас.
Ей нужно взглянуть правде в глаза. Ее привлекал только Финеас. Он нравился ей именно таким, какой он есть.
Осмелится ли она сказать ему?
– Ты не ответила на мой вопрос, – тихо сказал он. – Ты думаешь, я тебя использовал?
– Нет, – она покачала головой. – Я думаю, ты... хороший парень.
Уголок его рта приподнялся.
– Ну, думаю, мы нашли то, с чем можем оба согласиться.
Она улыбнулась, ее щеки потеплели.
– Думаю, да.
Его пристальный взгляд встретился с ее, и они несколько секунд неотрывно смотрели друг на друга. Ее сердце сжалось в груди, и она отвела взгляд.