На слух всё казалось довольно просто, но выполнить приём с первого раза не удалось никому. То ученик делал слишком маленький шаг назад, и кончик меча противника задевал его, то ученик не мог удержаться на ногах во время поворота, то не удалось сделать точный удар по шее противника. Мальчики злились, Мицуёри-сэнсей спокойно глядел на них.
- Йомэй, Юки, вы следующие.
Широ и Юки, оба с деревянными мечами, тяжело дыша, встали друг напротив друга. Первым приём должен был выполнить Широ. Он скрестил меч с Юки, сразу почувствовал, с какой силой один боккэн давит на другой и, опасаясь, что ему не удастся выдержать давления, он быстро шагнул назад, повернулся, чудом не упав, и снова оказался перед лицом Юки. Тут он понял, что решающий удар нанести не сможет: поворачиваясь, он отступил слишком далеко, и мечом до шеи Юки ему ни за что не дотянуться… и тут Юки вдруг качнулся вперёд, и Широ, ещё не сообразив, что произошло, с размаху ударил его по шее.
- Вот и первый отличившийся! – Воскликнул Мицуёри-сэнсей. – Выполнено не совсем чисто, но ведь выполнено! Тебе удалось, Йомэй!
Широ выпрямился, весь красный. Учителя он не слушал. Юки, которому крепко досталось по шее, стоял рядом с ним и глядел в пол, опустив меч.
Гнев распирал Широ. Он шагнул к Юки, встав вплотную к нему, и выкрикнул ему прямо в лицо:
- Ты поддался!!!
Юки отпрянул.
- Что?.. Вовсе нет!
- Нет, ты сделал это нарочно! – С этими словами Широ выронил меч, размахнулся и влепил Юки пощёчину.
В додзё сразу стало очень тихо. Остальные ученики прекратили тренироваться и растерянно уставились на Широ и Юки. Мицуёри-сэнсей открыл рот, да так и не закрыл.
На Юки было жалко взглянуть. Он как-то съёжился, осунулся, его лицо смертельно побледнело, а на левой щеке полыхало красное пятно. Широ вызывающе смотрел на него.
- Прошу меня… простить… - дрожащим голосом пробормотал Юки и упал перед Широ на колени.
- И не подумаю! – Широ всё ещё трясло.
- Я виноват. Простите мне моё недостойное поведение, - еле слышно бормотал Юки. – Пожалуйста, позвольте мне умереть.
- Что?.. С какой стати!
- Я не справился со своими обязанностями. Я плохой слуга. Прошу вас, я должен совершить сэппуку. Разрешите мне.
- И не подумаю! – Заявил Широ. – А кто, интересно, будет мне служить, если ты умрёшь?
Юки замолчал. Через несколько минут он выпрямился и нерешительно взглянул на учителя. Тот кивнул. Тогда Юки быстро поклонился и выбежал из додзё, забыв даже прихватить свою накидку. После его ухода все взоры обратились к Широ.
- Что ж, - ровным голосом сказал Мицуёри-сэнсей, - продолжим тренировку. Йомэй-кун, тебе придётся ещё потрудиться, прежде чем получить настоящий меч.
Широ не отличался отходчивым нравом. Решив, что Юки, поддавшись слабому противнику, хотел прилюдно его унизить, он пообещал сам себе, что отныне не будет ни говорить, ни смотреть на Юки. Однако, когда вечером того же дня Юки не пришёл ночевать в его комнату, Широ обнаружил, что спать одному ему довольно неуютно.
Юки не пришёл и следующим вечером, и через день, и через два дня. Уроки музыки и всего остального они по-прежнему посещали вместе, но в додзё Юки больше не появлялся. Никто не интересовался его отсутствием, никто не спрашивал, когда же Юки вернётся в школу, и постепенно Широ начал думать, что учителя и ученики вовсе забыли про Юки. А ведь он был одним из первых!
В течение последующих десяти дней все ученики, кроме Широ и толстого сына Цунэхиса, получили право сражаться настоящими мечами. Отстающих учеников пришлось поставить в пару, и тут выяснилось, что Широ начал драться ещё хуже последнего ученика. Он совсем не старался. Учитель Мицуёри не делал ему никаких замечаний и относился так же ровно, как и ко всем остальным.
Вскоре тоска совсем изгрызла Широ. То, что он, оказывается, успел так привязаться к Юки, стало для него откровением. Со временем злость в нём начала гаснуть, уступая место другому ощущению – пока ещё неосознанному чувству вины.
Однажды господин Райдон вызвал его для беседы.
- Ты что, поссорился с Юки? – Спросил он, наливая приёмному сыну чай.
Широ повёл плечами.
- Спросите об этом у самого Юки.
- Он говорит, что не ссорился с тобой. А ты?
- Ну и я с ним не ссорился.
- Так почему вы не разговариваете, не общаетесь больше?
Пока Широ думал, что на это ответить, господин Райдон смотрел куда-то в сторону, будто предаваясь воспоминаниям.
- Наши слуги – такие же люди, Йомэй. У них тоже есть чувства, желания, переживания, радости, беды, мечты. С ними нельзя обращаться как с мусором. Да, они ниже нас по положению, но это не даёт нам права топтать их ногами. Особенно тех, кто, как Юки, благороден по рождению и воспитанию. Тем более глупо делать это из зависти.
Широ вспыхнул от обиды:
- Да, правда, Юки во всём разбирается лучше меня! Как нам учиться вместе, если он уже знает всё то, что я теперь только начинаю постигать? Это унизительно!
- Если ты так и будешь печься лишь о своей гордыне, кончишь свой век самодовольным болваном, - ровным голосом сказал Асакура, раздувая веером огонь над жаровней. - Гляди, Широ: если я разочаруюсь в тебе, то только один раз, первый и он же последний.
Совершенно убитый этими словами, Широ молча побрёл в свою комнату. Юки там, конечно, не было. Сидя на остывшем футоне и глядя на тлеющие угольки, Широ совершенно не к месту вспомнил, что недавно – всего-то дней пятнадцать назад! – Юки обещал сводить его в настоящий театр.
«Эта деревня хоть и называется деревней, - говорил Юки, - однако скоро здесь вырастет целый город. Повсюду идёт строительство. Есть даже настоящий театр!»
Широ, никогда не бывавший в театре, сильно заинтересовался и стал просить отнекивающегося Юки как-нибудь провести его на представление.
«Ваш отец, Асакура-сама, будет против! – Не соглашался Юки. – Не к лицу благородным господам глядеть на зрелище для простолюдинов. Подумайте, в какое положение вы себя поставите!» Он так заботился о его положении, бедный Юки…
Широ вдруг стало так жалко друга, что он чуть не расплакался. Где-то он сейчас ночует? Неужели в беседке у ручья? Но ведь в парке сейчас так холодно! Широ вдруг показалось, что на последних домашних уроках Юки выглядел простуженным и слабым…
Он едва не вскочил с постели и не помчался в парк, да вспомнил, что мост поднят, и что без приказа хозяина замка его никто не опустит. Широ проворочался с боку на бок до самого утра, заснуть он не смог.
Юки стоял у реки, печально глядя на воду. Ему было очень скучно и тоскливо. После произошедшего он не смел и показаться в додзё, полагая, что за проступок его исключили из учеников. Юки безмерно огорчала размолвка с другом, но он не видел за Широ никакой вины. Наоборот, Юки винил во всём только себя: зная о гордом характере Широ, он должен был догадаться, какими унизительными кажутся наследнику Асакура все подачки. Юки и впрямь хотел поддаться своему юному господину, чтобы придать ему немного уверенности в своих силах, но всё получилось как раз наоборот…
Какая непростительная оплошность! Как теперь помириться с Широ, Юки не представлял. И эта пощёчина… Конечно, он больше не Моринага, честь его семьи безнадёжно утрачена, он живёт на этом свете только благодаря милости господина Райдона. Он ничто, он обречён на существование с клеймом сына предателя, конечно, всю оставшуюся жизнь его будут поносить. Но всё-таки как это больно!
Тут он увидел, что из-за деревьев вышел Широ и направился прямо к нему. Лицо у него было очень рассерженное. Юки хотел уйти, чтобы ещё больше не раздражать его, но Широ крикнул:
- А ну стой!
И Юки остановился.
Широ двигался такой походкой, будто тащил за собой что-то очень тяжёлое. Этой тяжестью было раскаяние, висевшее у него на плечах. Он заставил себя остановиться перед лицом замершего Юки и обхватил его за плечи, выдохнув разом:
- Прости меня…
Круглое лицо Юки залилось краской. Он хотел что-то ответить, но Широ схватил его за руку.
- Идём за мной!
Занятия в додзё как раз заканчивались, ученики убирали мечи в ножны и, переговариваясь, собирались по домам. Широ втолкнул упирающегося Юки в помещение и, не обращая внимания на удивлённые взгляды и открытые рты, громко произнёс:
- Моринага Юки, я приношу тебе свои извинения. Я был не прав. Можешь ударить меня, если хочешь!
Но Юки пришёл в ужас от такого предложения.
- Хорошо, тогда просто возьми и прости.
Юки хлопал глазами, не в силах ничего ответить, а Широ упрямо ждал, глядя на него исподлобья. Ученики с любопытством ждали завершения этой необычной сцены.
Общее молчание нарушил Мицуёри-сэнсей.
- Что ж, Йомэй-кун, кажется, «удар лисы» наконец-то начал у тебя получаться. Противник оглушён и не владеет собой. С завтрашнего дня можешь тренироваться с катаной.
Учитель перевёл взгляд на красного, как вишня, Юки.
- Ты тоже хорошо постарался. Лишил противника душевного равновесия. С друзьями так лучше не поступать, но в бою это умение тебе пригодится. Ты тоже будешь драться настоящим мечом.
Оба мальчика кивнули, глядя друг другу в глаза.
Сливовая косточка
Наступила зима. Холодные ветры с севера принесли в замок Мино холод и сквозняки, вода во рве покрылась ледяной корочкой, а ручей в парке совершенно замёрз. По вечерам Юки притаскивал в комнату Широ маленькую медную жаровню, которую ставили на пол на железный лист и укладывались спать с двух сторон. Всё же такого холода, как в старом доме, не чувствовалось. Широ думал, что не в последнюю очередь нормальная температура в замке поддерживается за счёт двойных стен: воздух между ними дополнительно сохранял тепло. Может быть, они с Юки ошиблись, и странная планировка дома сделана лишь с учётом вентиляции, а не для разных там шпионских штучек.
Занятия между тем продолжались. Одну маленькую победу Широ сумел одержать: он раз и навсегда отказался от уроков музыки и танцев. Звуки, которые они извлекал из двухрожковой флейты, были столь неблагозвучными, что старый учитель Кайдаки сам просил его прекратить. Танцы ещё какое-то время были для него сущей пыткой, но однажды на урок заглянул господин Райдон и стал свидетелем раздражения учителя, кричавшего на Широ: «Йомэй-сама, ну что вы топчетесь на одном месте, как телёнок! Посмотрите, как грациозно двигается Юки!» Убедившись в отсутствии у Широ минимальных способностей к танцу, Асакура разрешил ему больше не посещать эти уроки.
Так у Широ освободилось время, чтобы заняться спешным изучением литературы и истории. Он часами сидел, повернувшись спиной к жаровне и перебирая хрупкие свитки. Раньше он не особенно любил это занятие, но вскоре чтение его увлекло: он продирался через лес иероглифов рукописи Кодзики[2], читал про богов, сотворивших небо и землю, и сердце этой земли – Ниппон, про древних государей и великих героев, друживших с ками. Покончив с преданиями, Широ перешёл на чтение стихов, выбрав для этого Манъёсю[3] и Кокинсю[4]. Кое-как разобравшись с поэзией, перешёл на прозу: читал военные эпопеи, лирические повести, дневниковые записки – в общем, всё, что смог найти в библиотеке замка, и всё, что Юки, как назло, уже читал, и читал гораздо раньше него.
Однажды, засидевшись за полночь за чтением, Широ задремал, а проснувшись через несколько минут от неудобной позы, вдруг заметил, что Юки в комнате нет. Было очень темно, в замке все давно спали. Широ встал, убрал книги в шкатулку, сам переоделся в просторное ночное кимоно, расстелил футон и, закутавшись в одеяло, стал ждать, когда же вернётся Юки.
Он снова успел задремать, но услышал сквозь сон, как еле слышно захлопнулись сёдзи, и сразу открыл глаза.
- И где ты был?
Юки, крадущийся вдоль стены, вздрогнул, словно вор, застигнутый на месте преступления.
- Я… у меня… я был на кухне. Помогал переносить мешки с углём. Они тяжёлые, а там одни женщины…
- Я тебя с вечера не видел. Если бы ты всё это время грузил уголь, то вид у тебя сейчас был бы, как у землекопа. А у тебя ведь даже руки чистые!
- Руки я давно помыл, - смущённо сказал Юки. – Просто меня задержали.
- Интересно, кто?
- Не смейся надо мной. Одна судомойка.
- Судомойка? – Широ вытаращил глаза.
Юки совсем смутился.
- Да, она всего лишь судомойка, но ты бы понял, если б увидел её. Она такая весёлая и такая хорошенькая!
Широ с серьёзным видом скрестил руки на груди.
- Хорошенькая судомойка, надо же!
- Широ, тебе легко смеяться, ты знатный господин, любая девушка почтёт за честь стать твоей женой! А мне вот выбирать не приходится. Я сын предателя, кто захочет связать со мной свою жизнь? Провести вечерок за чашкой чая с приятной девушкой – вот и всё, но что я могу рассчитывать.
- Да не всё так просто, - задумчиво проговорил Широ.
Его старшие братья, уж на что были знатными, а к богатым невестам посвататься не смели – знали, что получат от ворот поворот. Это раньше благородное происхождение искупало все прочие грехи, теперь времена изменились: родители девушки смотрели первым делом не на родословную жениха, а на величину его амбаров. Мужчины рода Асаи были бедны. Широ знал, что не только не слишком разборчивый Рю, но и Акио, несмотря на всю его утончённость, не считали для себя большим проступком приволокнуться за какой-нибудь прелестницей простого звания. Выходит, и Юки нашёл себе подружку из крестьян?
- Ну она мне не совсем подружка, - улыбнулся Юки, - просто милая девушка, всё время рассказывает что-нибудь весёлое. Если хочешь, я и тебя с ней познакомлю.
- Зачем мне знакомиться с какой-то судомойкой! – Передёрнул плечами Широ.
- Ну, не скажите, Йомэй-сама, - возразил Юки. – Этой весною вам сровняется пятнадцать лет, и господин Райдон наверняка отыщет вам высокородную невесту. Может быть, даже принцессу! А вы ни разговор поддержать не умеете, ни любовное письмецо сложить, об остальном я уж и молчу. Только зря обидите девушку.
Широ задумался; Юки, посмеиваясь, смотрел на него. Потом он сказал:
- Я ведь пошутил, Йомэй-сама. Не принимайте мои слова всерьёз. Конечно, вам не стоит общаться с простолюдинками.
- Нет-нет, Юки, ты совершенно прав! – Широ положил подбородок на согнутые колени и хитро посмотрел на друга. – Мне непременно нужно познакомиться с девушкой, и для начала с какой-нибудь не очень родовитой. Решено, веди сюда свою судомойку!
Рот Юки сам собой открылся.
- Широ, что ты говоришь! Ты совсем с ума сошёл? Ты представляешь, что будет, если об этом узнает Асакура-сама? То есть, тебя-то пожурят и только, а нас с Акико-тян выставят за порог!
- Ну вот! Сам предложил, а теперь сам отговаривает! Я ведь только хочу с ней поговорить, больше ничего! Хорошо, давай сделаем так: как только потеплеет, пригласим эту Акико-тян на прогулку по парку. Пойдём все втроём. Так и я пообщаюсь с девушкой, и ты меня поддержишь, если что!
Юки этот план решительно не понравился.
- Этот парк для господ, а не для прислуги. И Райдон-сама всё равно всё узнает и рассердится.
- Ну хорошо! – Широ нахмурился. – Скажем охране, что мы с тобой пошли пообедать в беседке, а за Акико послали, чтобы она принесла нам провизию. Не самому же мне, Йомэю-сама, таскать корзинки? И чай нам тоже заварит Акико. Видишь, ничего страшного!
- Асакура-сама это не понравится… - упрямо твердил Юки.
Но случилось так, что в самые холодные дни Райдон слёг с колотьем в пояснице. Боль так сильно мучила его, что он совершенно не выходил из своих покоев и не хотел видеть Широ. Приглашённые доктора лечили его разными снадобьями и мазями, но ничего не помогало: все утверждали, что болезнь пройдёт сама собой, когда установится тёплая погода.
Наконец снег начал таять, в парке кое-где появились просохшие местечки, постепенно покрывавшиеся травой. Высохла и деревянная беседка.