А потом…
***
Этих «а потом» происходит ещё много…
Всё больше и больше, быстрее вращающихся лопастей.
Так много и так быстро, что он не может сосчитать.
Некоторые моменты яркие, отчётливые, как та прекрасная, тошнотворная, но чарующая игра солнечного света и тени над ярко-розовым цветом поцелованного закатом неба с синими и пурпурными облаками, сквозь которые просачиваются звёзды. Некоторые моменты смутные — лица и звуки, прикасающиеся к нему ладони, хватающие, причиняющие боль, но свет их хозяев тоже согревает его.
Некоторые моменты кажутся причудливыми, как минимум наполовину придуманными — солнечный свет, мерцающий сквозь розовое цветение вишни, золотисто-белые океаны, искрящие бриллиантами возле скалы, торчащей так, будто её уронили прямо возле берега с высоких, красновато-оранжевых утёсов.
Этот океан кишит жизнью, светом, любовью. Он чувствует присутствие тех существ в каждой части своего тела, они вибрируют жизнью и светом, поют ему в далёких уголках его сознания.
Он понимает, что это нереально.
Он знает, что это не может быть правдой.
Он смотрит, как ещё больше этих «а потом» приходит и уходит, но в итоге, где-то в этом «первичном бульоне» между сознанием и забвением…
Он позволяет забвению поглотить его.
Глава 28
Я знаю, но не знаю
Проснувшись в следующий раз, Локи имел более хорошее представление о том, кто он.
Ритмичное вращение лопастей прекратилось.
Ему до сих пор казалось, будто он движется, будто земля где-то вдалеке под его спиной, головой и ногами смещалась, но теперь это ощущение убаюкивало его, а не тревожило. Он уставился в потолок, украшенный пятнами ржавчины, которые расползались из-под металлических кронштейнов по панелям, покрашенным белой краской.
Несколько секунд он пытался сфокусировать глаза, ощущая, как тошнота возвращается накатывающими волнами, а потом почуял запах морской соли и услышал крик чаек вдалеке.
Конечно, последнюю деталь, возможно, придумал его мозг.
Ему снился тот золотой океан, так что логично, что его разум захотел добавить такую деталь. Образ подобрался достаточно близко к сознательным частям его разума, чтобы переход казался плавным, вопреки здешней приглушённости света и обыденности белого потолка в сравнении с тем, что он видел на тех золотистых берегах.
Он помнил чёрных птиц. Зелёных и чёрных, с переливающимися крыльями.
Их называли бакланами.
— Что, обошлось без пеликанов? — поинтересовался знакомый голос.
Локи повернул голову, сощурившись от света, который мгновенно сделался ярче. До него дошло, что он, возможно, сказал это вслух; возможно, его поймали человеческие солдаты, которые по нему стреляли… затем яркость света начала понижаться до более терпимого свечения.
— Твой принц очухался, — с сочувствием сказал тот же голос. — Ему чертовски повезло. После этого мы бы попробовали адреналин. И он не сказал бы нам спасибо за это.
В этот раз голос обращался не к нему, а к кому-то другому.
Локи постарался прочистить горло. Кажется, он даже пошевелился (или вообразил себе это в менее осознанной части разума), но сильная прохладная ладонь нашла его лоб и придавила его голову обратно к постели.
— Не вздумай, брат, — сказал голос.
Локи знал этот голос. Более того, он чувствовал облегчение в свете другой видящей и привязанность, направленную в его адрес, когда она заговорила с ним в следующий раз.
— Она ждала тебя, — сказала Мика, переключаясь на прекси. Её тон сделался дразнящим, когда она опустила его голову обратно на подушку. — Эта чокнутая червячка отказалась уходить, брат.
В этот раз Локи встретился взглядом с тёмно-синими глазами Мики. Он осознал, что уставился на бело-золотую каёмочку вокруг почти чёрных радужек и впервые увидел их со всей ясностью.
Где-то в этом затянувшемся взгляде он ощутил злость.
Злость исходила не от него.
Ему потребовалась ещё секунда, чтобы понять — она исходила и не от Мики. Источник находился где-то в комнате.
Проследив за ароматом этого света, он слегка изменил направление, подстраиваясь под взгляд Мики, который тоже метнулся в ту сторону. Он посмотрел мимо сильных азиатских черт лица Мики, пока не уставился в дальний конец прямоугольной каюты.
Там стояла низенькая скамеечка из потёртых досок, на которых почти не осталось краски. Локи во второй раз попытался приподнять голову, когда увидел лицо, появившееся перед его взглядом.
Он встретился с другой парой глаз, тоже тёмных.
Карие с зелёными и золотистыми пятнышками — так что формально это называется «ореховым» цветом. Потерявшись в оттенках светлого и тёмного, он не мог определиться с точным цветом настолько, чтобы дать ему название.
Лицо, которому принадлежали эти глаза, заставило его дыхание застрять в горле отчасти потому, что теперь он чувствовал и её свет… или, точнее, он смог увязать знакомость этого света с её лицом, с тем, кем она была, с телом, в котором она жила. В те же несколько секунд его накрыло более яркой реакцией, а тошнота, которую он ощущал, резко усилилась.
Он также впервые связал эту тошноту с чем-то за пределами собственного организма.
Мика над ним расхохоталась.
Локи этого почти не слышал.
Он помнил сны с лицом этой женщины, с теми же зелёно-золотыми пятнистыми глазами, которые были человеческими, и в то же время нет. Теперь он задавался вопросами, не были ли эти сны тоже реальными.
Почему она здесь? Почему она сидела там и смотрела на него? Почему она хмуро уставилась на руки, которые Мика положила на его плечо и лоб?
Снова попытавшись сесть, Локи издал низкий стон.
В этот раз человеческая женщина поднялась на ноги, помедлив почти в бойцовской стойке по другую сторону от Мики. Локи чувствовал, что ей хочется заговорить. Он также ощущал её смятение. Она тоже задавалась вопросом, почему она тут торчит.
Она задавалась этим вопросом, но большая её часть отказывалась уходить. Такое чувство, что она уже давненько вела этот спор с собой.
— Она отказывается уходить, — повторила Мика на прекси, опустив рот к его уху.
Женщина-видящая чувственно массировала его плечо одной ладонью, и Локи ощутил очередной укол боли от человеческой женщины, который заставил его заизвиваться под пальцами Мики. Он пропустил часть того, что говорила ему видящая, и уловил лишь последние её слова.
— …чтобы она ушла? — закончила она
— Что? — переспросил Локи, всё ещё глядя на человеческую женщину поверх руки Мики.
Мика цокнула языком, но этот звук был нежным, слегка дразнящим.
— Я сказала, что тебе нужно оставаться в сознании, — сказала Мика на прекси, и в её голосе звучало больше веселья, чем терпения. — Если она сможет поддерживать тебя бодрствующим… если ты заставишь её понять это… я оставлю вас двоих наедине.
Когда Локи взглянул на неё, слегка нахмурившись, Мика улыбнулась в ответ, вновь источая облегчение. Она помассировала его грудь, и Локи прикрыл глаза, подавляя более сильную реакцию на очередной прилив раздражения от наблюдающей женщины.
Когда он открыл глаза, Мика подмигнула ему, взглянув на человека.
Она явно почувствовала раздражение женщины.
— Признаюсь, находиться в присутствии вас двоих немного заводит, — размышляла Мика, по-прежнему всматриваясь в его глаза. — Но поскольку сейчас у меня нет бойфренда, это также немного раздражает, брат.
— Прекрати, — сказал Локи, тоже говоря на прекси. — Ты её злишь.
— О, я в курсе, брат. Видел бы ты её ранее, когда я промывала тебе ногу. Я серьёзно думала, что она может напасть на меня.
Локи во второй раз отвёл взгляд от женщины, посмотрев на Мику. Он всё ещё по большей части пребывал в смятении. В те несколько секунд его тело и свет разметались в разные стороны, а тошнота стала почти невыносимой, когда он посмотрел в лицо видящей-азиатки.
Весело прищёлкнув языком, Мика переключилась на английский.
— Ладно, — сказала видящая, вздохнув. — Сейчас я, наверное, уже почти вредничаю.
Она взглянула на женщину, стоявшую возле скамейки, затем обратно на Локи.
— Слушай, брат, — она опять посмотрела на женщину, по-прежнему говоря на английском с акцентом, но произнося слова внятно и теперь уже громче. — Ты тоже, кузина.
Её взгляд метнулся обратно к Локи.
— Твоё плечевое ранение, брат, практически поверхностное. Пуля вышла чисто, даже не оставила осколков. Рана может поболеть, но не беспокойся об этом. Её промыли, зашили и наложили повязку.
Мика бросила на женщину предостерегающий взгляд, затем наградила таким же взглядом Локи.
— …А вот твоя нога — это уже нечто более серьёзное, брат. Иллег говорит, что по ощущениям ничего не сломано, но наши наладонники пострадали во время операции, так что мы не можем подтвердить эти догадки. Там может быть трещина, которую Иллег и Холо не заметили. Короче, что бы ты ни делал, не дави на ту ногу, пока мы не осмотрим её на авианосце с надлежащими машинами. Ясно?
Протянув руку, Мика снова надавила ему на лоб, заставляя опуститься на подушку. Она сделала это, чтобы не дать ему поднять голову — а Локи и не заметил, что пытался встать.
Когда он подчинился, она снова погладила его по груди, питая светом через пальцы, и вновь Локи ощутил раздражение человеческой женщины.
— Ты довольно сильно ударился головой, брат, — произнесла Мика по-прежнему на английском ради человеческой женщины. Её голос зазвучал резче и громче. — Определённо есть сотрясение. Мы не знаем, насколько всё серьёзно. В рюкзак Джакса попала пуля, пока вы с Рексом его тащили. Одна из тех чёртовых бронебойных пуль сумела отскочить от части его винтовки и отлетела тебе в голову, брат мой. Мы думаем, что удар был довольно сильным. Это вырубило тебя, а остальные говорят мне, что с твоим толстым черепом это не так-то просто сделать.
Локи хмыкнул.
Он не знал, отразилось ли что-то на его лице, но Мика вздохнула, приободряя его несколькими щелчками языка и урчащими звуками, пока её пальцы вливали ему ещё больше света.
— И всё же наверняка ничего серьёзного, брат, — заверила она его. — Мы так думаем. Однако никакую травму головы нельзя воспринимать беспечно, пока её не осмотрели… и как я тебе сказала, ни один наладонник не пережил нашу последнюю пробежку по газону Белого Дома. Мы промыли рану на ноге, зашили, наложили шину. На голове тебе сзади наложили повязку, и мы также поставили тебе несколько уколов — вероятно, именно поэтому ты сейчас не хнычешь как ребёнок…
Локи нахмурился, и Мика расхохоталась.
— Ну хоть какая-то реакция! Наконец-то.
Она плавно поднялась на ноги, затем жестом указала на что-то возле себя, немного ниже уровня головы Локи, лежавшей на подушке.
Локи предположил, что там находился столик.
— Попробуй уговорить его съесть что-нибудь, — сказала Мика, обращаясь уже к женщине. — Как минимум заставь его выпить немного этой воды. Всю, если сможешь.
Женщина выглядела нервничающей — может, из-за идеи остаться с ним наедине. Но она лишь кивнула, и её тёмные пронизывающие глаза метнулись к тому, на что показывала Мика.
— Ладно, — Мика один раз кивнула в манере видящих, затем показала Локи жест уважения и привязанности. — Я вернусь через час, брат. Позднее, если услышу, что здесь происходит что-то непристойное.
Она опять подмигнула ему и улыбнулась. Уже отходя от кровати, Мика дразняще погрозила женщине пальчиком.
— Не навреди ему, кузина! — пожурила она. — Не слишком балуйтесь, ладно?
— Ладно, — сказала женщина.
Локи ощутил лёгкую дрожь в своём свете от звуков её голоса.
Он звучал хрипло и низко в спёртом воздухе комнаты, и он осознал, что она оставалась на ногах, нависая над скамейкой, но выглядя так, будто предпочла бы нависать над ним. Он наблюдал, как она засунула руки с кольцами в передние карманы обтягивающих джинсов, переступив с ноги на ногу и качнув при этом худыми бёдрами.
Она не смотрела на него, хотя залилась румянцем под его пристальным взглядом. Вместо этого она продолжала наблюдать за Микой — невысокая миниатюрная женщина несколько секунд повозилась над столом, а потом вышла из комнаты.
Локи заметил, что человеческая женщина избегала смотреть на него, пока через несколько секунд он не услышал, как дверь защёлкнулась за удаляющимися шагами Мики.
Когда она наконец-то повернулась, Локи мог лишь пялиться на неё. Теперь её тёмные глаза казались ему почти жидкими. Боль в нутре и груди стала невыносимой.
Он хотел, чтобы она подошла ближе.
Боги, как сильно ему этого хотелось.
Он ощущал лёгкую пульсацию в плече, по-прежнему отдалённую, но подбиравшуюся ближе к соответствующим нервным окончаниям. Он чувствовал и другие вещи — резкую боль в ноге, более тупую, пульсирующую, изнурительную боль в затылке. Он пытался сосредоточиться на этих вещах, отвлечься, но понимал, что они накачали его наркотиками, как и сказала Мика, и его самоконтроль ослаб.
А может, это всего лишь очередное оправдание.
— Иди сюда, — произнёс он по-английски. — Пожалуйста, кузина.
Она дёрнулась так, будто её что-то ужалило.
Он не знал, чем вызвана её реакция — тем, что он нарушил молчание, или тем, что именно он сказал. Он также ощущал, как она удивилась, услышав его голос.
Ей нравился его акцент. Ей это показалось сексуальным.
Его боль усилилась. Локи закрыл глаза, повернув голову так, чтобы взгляд смотрел в потолок, а не на неё. Он думал, может, если он не будет смотреть на неё, это поможет. Он всё равно чувствовал её свет, но может, будет лучше, если он не станет смотреть на её тело, наблюдать, как она двигала руками и ладонями, следить за микровыражениями на её лице. Может, он уснёт обратно. Может, он снова будет видеть сон о ней возле того золотистого океана.
Но ведь Мика только что сказала им обоим, что ему нельзя спать?
В следующий раз заговорила женщина.
— Как тебя зовут? — спросила она.
Локи вздрогнул, открывая глаза, а затем пожалел об этом, потому что его голова запульсировала сильнее. Вопреки тому, что он только что говорил себе, он повернул голову.
Она подвинулась поближе к нему и теперь стояла почти прямо над тем местом, где он лежал.
Теперь чтобы видеть её, он смотрел вверх, а не в сторону.
Он чувствовал, как она тоже думает о том, что ему нельзя засыпать.
Она нервничала, сознавая, что должна не дать ему заснуть. Он ощутил лёгкую нотку паники в её свете, вызванную этой мыслью. Её беспокойство тронуло её, когда Локи осознал — она волнуется за него. Она боялась, что облажается, и тогда он умрёт у неё на руках. На самом деле, эта мысль приводила её в ужас. Локи хотел протянуть ладонь, чтобы приободрить её, но не сделал этого.
— Локи, верно? — спросила она чуть громче.
Он почувствовал, как она думает, что может, надо позвать обратно кого-то из видящих, чтобы те помогли поддерживать его в сознании. Он ощущал её мысли о том, что его глаза казались расфокусированными, цвет кожи вроде бы улучшился, но он находился как будто не в себе.
Он слышал её мысли о том, что ей очень хотелось прикоснуться к нему.
«Какого чёрта со мной не так? — подумала она. — Почему я так себя веду?»
— Прости, — сказал он. Его голос прозвучал сипло, почти хрипло.
Локи постарался прочистить горло, затем невольно потянулся к ней, к её пальцам. Он нервно сжал их, по-прежнему наблюдая за её лицом. Однако она не отодвинулась, и он почувствовал, как её пальцы сжали его ладонь в ответ, и она сделала ещё шажок к кровати.
— Прости? — она вскинула бровь. — За что?
Он не знал, что на это ответить.
Когда её щеки порозовели, его язык как будто разбух во рту. Локи скользнул пальцами глубже в её ладонь, вытягивая руку и не позволяя себе думать о том, хорошая ли это идея, и что может случиться дальше. Когда он повторил движение, она подвинулась ближе, сжимая его ладонь обеими руками.