И Ветка мгновенно снова огрела его плеткой, так как думала только об этом.
— Госпожа, — томно сказал орк, и, схватив ее, утащил в палатку. Там оказалось ложе, покрытое варжьими шкурами; Азог сбросил одежду, которая на нем была, и выпрямился перед чуть не околевшей со страху Веткой.
А габариты орка поражали. Ветка попробовала сглотнуть вонючую после лобызаний слюну и снова перехватить инициативу:
— Оближи мои сапоги.
— Что-о?
— Если ты будешь хорошим мальчиком, я не только отхлещу тебя плеткой, но и дам облизать мои сапоги, — Ветка резким движением разорвала разрез на юбке еще выше, и вытянула вверх стройную ногу в сапоге.
— Лизать сапог?
— Ну ты же хочешь облизать что-нибудь еще? — сощурилась Ветка.
— Хочу, — рука Азога вдруг метнулась в разрез платья, и больно сдавила бедро. — Облизать. Умный мальчик? Госпожа? Хочу.
— Тогда подчиняйся! — Ветка старалась удерживать тон. Но что-то пошло не так после того, как чудовище сунуло лапу под юбку.
— Хорошая игра, — объявил Азог. — Ты странная. Я доволен. Хватит плетки, — он вырвал плетку из рук Ветки, и выбросил. — Если захочу так снова, дам тебе плетку побольнее.
— Ты умеешь связно разговаривать?
— Ты сама назвала меня умным мальчиком. Но на сегодня можешь считать, что выиграла. День. Завтра продолжим, — Азог растянулся на варжьей шкуре и притянул к себе Ветку. Сунул руку за пазуху ее платья и начал мять грудь. Не больно. Неторопливо. Мысли в Веткиной голове метались зайцами. План Б она не продумала. Доступного оружия в палатке не оказалось. Орк не дремал.
Азог тем временем насытился грудью и перевернул Ветку на спину. Кураж в ней иссяк, и она подчинялась, просто не зная, как вернуться к доминированию, и что еще можно сделать с этой белой глыбой.
Орк одним пальцем в клочки разорвал лиф платья и спортивный топ. Обнажил грудь. Навалился на Веткины ноги тяжелым телом, и начал медленно лизать соски, неторопливо, тщательно, как мать-волчица вылизывает детенышей.
Ветку тошнило от отвращения и страха. Если не выиграть все — то хотя бы выиграть время. И легкую смерть.
«Когда ты закончишь?.».
«Ну когда же ты закончишь?.».
«Я больше не могу это выдерживать!.».
Ветка билась в каких-то странных конвульсиях — хотелось избавиться от вонючего языка и слиться с ним плотнее. Азог, видимо, что-то то ли обнаружив, то ли решив, приподнялся, и сунул руку под платье снизу — дорогущие бриджи приказали долго жить. Ветка забилась, прижатая тяжестью жуткой туши, от отвращения, от странных распирающих чувств… и дернулась, громко ахнув, вхлипнув. Закрыла руками лицо, вообще не понимая, что с ней происходит.
Когда девушка затихла и продышалась, Азог сидел рядом и облизывал пальцы. Медленно, прищурив глаза.
Посмотрел на нее.
— Хорошая игра? Умный мальчик? — в голосе была настоящая ирония, а грохот голоса был приглушен.
Ветка не знала, что сказать.
Орк лег, подтянул ее к себе, сказал на ухо:
— Продолжим утром, раз сладкий. Я отдохну, я хочу спать. Я долго скакал, слишком долго. Для твоих игр надо как следует выспаться.
И почти мгновенно уснул. Беззвучно, как ребенок или дикий зверь.
***
Случившееся с утра было предсказуемым и скучным. Ветка тряслась всю ночь, но орк держал ее очень крепко. А наутро он потребовал доказательств того, что он сладкий.
Ее вырвало. Жестоко, наизворот. Не спав ночь, после того, что случилось накануне, Ветка этого просто не выдержала.
Азог молча смотрел, как ее выворачивало. Потом потрясенно сказал:
— Ты лгала? Лгала мне? Лгала… так? — и в этот момент его голос был голосом обиженного ребенка. Потом Азог взревел, сорвал с Ветки одежду и велел привязать ее к дереву. — Как ты могла так мне лгать? Ты… ты!!! Как ты могла?..
Бледный орк истязал ее долго.
Он притащил труп какого-то своего соратника, и потрошил его прямо перед Веткиным лицом, заваливая ее кишками, поливая гнилой кровью. Огромным ножом вырезал на всем ее теле какие-то линии и завитки — на груди, на плечах, на животе, на бедрах, неглубокие, но очень болезненные. Ветка ничего не ждала, ничего не могла сделать — только готовилась принять последнее надругательство и смерть.
Она кричала, не сдерживая ужаса, кричала после каждого пореза, после каждого нового издевательства. ТОГДА она не посмела. А сейчас крик рвался из горла сам, срываясь на визг, на задушенный кашель и рыдания.
Кошмар не прекращался.
А Азог ревел во весь голос, временами, как казалось Ветке, с отчаянием.
***
И вот дурная бесконечность закончилась.
Небольшое плато, собравшее массу зрителей на шоу, наполнилось движением. Ветка, которая уже почти ничего не слышала, как в замедленном кино, сквозь слезы и кровь, заливающую лицо, увидела стройные силуэты эльфов, окутанные светом, перелетавшие с одного высокого камня на другой.
Стрелы разили порождения Моргота одного за другим; орки лезли сплошной массой, но эльфийские бойцы врубались в самую гущу.
Пешие воины расчистили дорогу, и на плато вырвалось несколько всадников. Азог взревел, схватил Ветку за горло, одним движением перерубив все веревки… на секунду приблизил ее лицо к своему… бесцветные, прозрачные глаза искрились лютой злобой… и пониманием.
Азог швырнул Ветку в скалу — сильно, намереваясь покалечить или добить одним броском.
И ринулся в бой.
Ему навстречу выбежали сразу два мечника… а Ветка…
Ветка смотрела, как через поваленный ствол дерева летит светло-золотистая лошадь, с высоченным всадником на спине — развевались длинные волосы, сверкал меч. Ветка не могла даже двинуться с места… только крикнуть…
— Я здесь!..
Неудачная фраза — кто такая я? Где здесь?.. Дыхания не хватало закричать громко…
— Я здесь! — услышала Ветка голос Трандуила. Владыка спрыгнул с коня, бросился к ней — остолбенел на миг… Сорвал плащ, закутал ее, не спрашивая, может ли она встать, схватил на руки.
— Половина крови не моя, — простонала Ветка.
— Неважно, — Трандуил вернулся к лошади. Кипел бой, но вокруг могущественного короля словно образовалось немое пространство — орки пробегали мимо, стрелы со свистом пролетали, не причиняя вреда.
— Эйтар! Подержи. — Эльф, который сражался неподалеку, завалил своего соперника, и принял Ветку из рук Владыки. Трандуил вскочил в седло, поднял девушку поперек передней луки, и поехал прочь.
Ветка ожидала, что сейчас на пути белой горой встанет ревущий Азог. Она всерьез подозревала, что он бессмертен, хотя и убедилась в уязвимости его бледной плоти. И Азог появился — чуть в стороне он продолжал начатую битву. Ветке показалось, что в одном противнике чудовища она узнала Мэглина.
Азог потерял секиру, булаву…
Эльфы теснили орков — орочий отряд был, хотя и велик, но плохо организован и совсем не готов к атаке.
Мэглин размахнулся и отрубил белому орку правую ногу чуть ниже колена.
— Довольно! — крикнул Трандуил.
— Что?.. — мужественное лицо Мэглина было искажено эмоциями боя; он резко повернулся к Владыке, оставив своему напарнику удерживать орка.
— Он безоружен и лишился еще одной конечности. Оставь его живым.
Азог тяжело дышал, сражаясь на коленях.
— Это личный враг, — ядовито сказал Трандуил. — Личный враг моего уважаемого собрата, облеченного властью — Торина Дубощита, Короля-под-горой. Азог Осквернитель должен поплатиться за надругательства над телом его деда. Не так ли?
— Пожалуйста, Трандуил, пусть его просто…
— Что? — Король заглянул Ветке прямо в глаза. В его взгляде была жесткая пытливость.
Ветка, насколько смогла, осознала, что сейчас решается что-то очень важное. Часть ее души, которая искренне желала Азогу сдохнуть, боролась со второй половиной. Мощный, громадный орк, временно прирученный ею… вырвавшийся из-под ее власти… издевавшийся над ней, причинивший боль…
Орк был умен, но зол и извращенно безжалостен до самой последней частицы своей натуры. До самой последней?..
В горле Ветки снова поднялись рвотные позывы, когда она вспомнила…
— Просто убейте его, — прорычала Ветка.
Азог, окровавленный, но не сломленный ни на миг, со странным, окаменевшим лицом смотрел на Ветку.
В глазах Трандуила мелькнуло что-то, непонятное Ветке; он кивнул, и Мэглин с удвоенной силой ринулся в бой.
А Трандуил пришпорил свою золотистую лошадь, и поскакал прочь. Ветка выпростала руки из-под плаща, и отчаянно вцепилась в его величество, обхватив руками торс. Носом вжалась в доспехи на груди; в бедро больно ударяла высокая лука седла, но Лесной король, прижимая Ветку к себе левой рукой, и управляя лошадью правой, не давал ей свалиться. Ветке лишь иногда была видна часть шеи и четко очерченный твердый подбородок. Но она не стремилась смотреть, ей хватало ощущения тела, запаха, звуков копыт, бьющих в плотный лесной настил, и осознания того, где она и с кем.
Добрались — но не до лесного замка, а до лагеря отряда, выехавшего на вылазку. Костры, палатки, четверо стражников.
Трандуил остановил коня. Ветка оторвала замурзанное до последней степени лицо, на котором отпечатался рисунок нагрудника. Трандуил смотрел. И Ветка неотрывно смотрела на него. На лице живыми дрожащими драгоценностями были лишь ее глаза — остальное чудовищная маска, об ингредиентах которой лучше было не догадываться.
И эти глаза были сейчас удивительными. Радостными, молящими, светлыми.
У Лесного короля дрогнули брови, чуть приоткрылись губы…
— Трандуил! Герц цел?
Выражение лица эльфа перетекло во что-то иное. Владыка сощурился, и, недобро улыбнувшись, ответил:
— С твоей лошадью все хорошо, — и передал Ветку одному из стражников, прямо в плаще.
— Тут есть ручей, можешь привести себя в порядок. Если нужна помощь, тебе ее окажут, попроси. Я возвращаюсь туда.
Развернул лошадь и ускакал, разметая копытами коня лесной опад.
Ветка смотрела ему вслед. Затем девушка, едва переставляя ноги, забралась в одну из палаток и скорчилась там на полу.
Молча, и не в состоянии что-либо для себя сделать.
========== Глава 14. Озеро лилий ==========
— Она привела себя в порядок? Оделась?
— Нет, Владыка. Она так и лежит в вашем плаще в палатке. Но она жива.
— Мэглин?
— Я здесь.
— Кажется, она тебе по нраву? Вот и помоги ей.
— Владыка?..
— Я невнятно выразился? Разберись, что с ней. Даэмар всегда таскает с собой какие-то снадобья, возможно, они потребуются.
— Трандуил…
— Я должен повторять?.. Или пусть умирает? Кстати, что с ней сейчас?
— Я… осмотрел ее, Владыка… С вашего разрешения, я возьму лошадь и срочно отвезу ее во дворец.
— Ничего нельзя никому поручить! Дорога — это несколько часов верхом! Покажи, что там.
— Слушаюсь, мой король.
***
Трандуил только пару секунд смотрел на Ветку…
Мэглин развернул девушку на спину — показать почерневшие разрезы, сделанные Азогом. Ветка лежала нагая, раскинув руки. Она бы рада была по устоявшейся средиземской привычке уснуть или упасть в обморок, но не могла. Ей, судя по всему, было то ли непонятно, то ли все равно, смотрят на нее или нет, и кто именно. Трандуил опустил взгляд к ее бедрам — плечи, руки, живот, пах и ноги были густо залиты кровью. Веткиной и орочьей.
— Да, ехать нельзя.
— Вы… оставили ее так, Владыка…
— Я сказал дозорным помочь, если она спросит помощи. Она очень живо… интересовалась… своей лошадью. Я предполагал, что дела все же обстоят лучше.
Мэглин чуть поджал губы.
— Орки разбиты. Лес вокруг спокоен. У нас потери — пара ран, все живы. Даэмар и Олорель были в дозоре, Олорель говорит — все в порядке. Совсем близко есть дубрава и священное лилейное озеро, в него впадает ручей. Ей надо помочь, быстрее.
Трандуил сделал полшага к девушке… и отшатнулся.
— Займись.
— Вы лучший целитель, Владыка.
— Я сказал, займись! Она очень… живучая. Хватит и твоих сил, тем более, твой отец лечил в свое время еще раны Орофера. Плащ сожги, он весь в орочьей… мерзости.
Трандуил развернулся и ушел в свой шатер.
Мэглин еще секунду смотрел ему вслед. Затем скорчил на миг непередаваемую рожу. И присел на корточки, поднимая Ветку на руки. Подул ей на лицо.
— Ольва! Ольва… возвратись ко мне… пойдем… я позову назад твою душу.
Отбросил ногой плащ в костер и унес девушку к воде.
Трандуил в шатре раздраженно плеснул вина — бокал опрокинулся… Сел в кресло и по неосторожности сломал резной подлокотник. Начал снимать доспех… порвал ремень.
Тогда Лесной король сделал несколько глотков прямо из горла бутыли.
На столе у него, на блюде лежала голова бледного орка. Надо срочно отправить ее Торину, пока не протухла.
***
К такой работе никак нельзя привлекать много внимания.
Нагота девушки священна.
Хотя совершенство этого тела временно было уничтожено надругательствами, Мэглин понимал, что ему предстоит врачевать не только тело.
Орочья кровь ядовита, а она долго впитывалась в раны. Следовало как можно скорее их очистить и позвать назад душу Ольвы.
Мэглин разделся, оставшись в тонких шелковых брюках, сложил на берегу доспехи и оружие. Даэмар играл на тонкой свирели — не приближаясь, не поворачиваясь к воде, но чутко наблюдая покой леса и оберегая уединение Ветки и Мэглина.
Мэглин на руках занес Ветку в воду. И негромко запел.
Орочья кровь странным образом свернулась и утонула, как будто это был черный свинцовый порошок.
Веткина кровь поплыла алыми завитками.
Каждая нанесенная Азогом рана, каждый порез закровил, как будто был сделан только что.
Мэглин пел, все дальше и дальше отходя от берега, в заросли белых лилий, в гущу широких зеленых листьев.
Ветка вскоре зашевелилась. Мэглин остановился, перевернул девушку в воде вертикально, продолжая напевать.
Ветка спиной ощущала теплую кожу на груди эльфа, на талии — его сильные руки. Но ничего не думала, не чувствовала.
Мэглин перестал петь, и негромко сказал:
— Ольва, вымой лицо! Вымой. Или я окуну тебя под воду целиком. Белые водяные лилии — цветы благородства, хоть и растут в грязи и в иле. Их сила и мощь священного озера помогут тебе прийти в себя.
— Окунай…
— Набери воздуха.
Ветка послушно вдохнула и задержала дыхание. Мэглин, все так же удерживая ее спиной к себе, присел.
Под воду не пробивалась свирель Даэмара, точнее, слышалась едва, искаженная и очень слабая. Ветка с изумлением смотрела сквозь воду вокруг: между стеблями лилий, похожих на шнуры, поднимающиеся ото дна, мелькали огоньки — словно тут, в лесном озере, летали светлячки. Присмотревшись, Ветка увидела в иле тускло сияющий меч, очертания тела воина, лежащего на дне… светлячки то приближались к нему, то, наполнившись светом, врассыпную разбегались вновь. Подплыли к ней, кружились рядом, касаясь порезов.
Волосы Мэглина дымились в воде, как длинные водоросли.
Эльф вынырнул, и Ветка, обомлев от увиденного, вдруг закашлялась, задышала, зашевелилась; в ее тело вернулась хоть какая-то сила, и сразу же…
— Бо-ольно! Порезы болят… уууу… ииии…
Мэглин повернул Ветку лицом к себе.
— Ожила? — и заулыбался. Свирель тихо рыдала.
— Ууууу!
Мэглин нежно прижал нагую девушку.
— Скоро боль пройдёт, скоро; мне надо спеть еще раз… — и потихоньку запел, не выходя из воды. Он оставался на глубине — на поверхности были только его и Веткина головы.
На девушку же задним числом снова навалилась паника; боль; отвращение; тошнота. Еще раз боль, ужас, отвращение, паника. И снова…
Она руками обхватила эльфа за шею, а ногами за бедра, прижалась, и, к ее удивлению, от тепла его тела постепенно проходила боль в порезах, оставленных огромным ножом Азога, боль внутри, где ее терзали пальцы орка, и главное — и это уже совсем было непонятно — боль в душе. Весь ужас пережитого сменялся осознанием, что она справилась. Каким образом, где взяв силы — не стоило даже думать; Азог Осквернитель умер, она была жива.