— Что позволено королю, не позволено принцу, — задумчиво и без всякой надменности ответил Трандуил. — В конечном итоге, я предвидел, что сын покинет мой двор и отправится искать особую судьбу. Я сам делал так в свое время. И я не ошибался в отношении Тауриэль. Она отсутствует. И не находит нужным никак прояснить свое отсутствие. Ты замечаешь?
— Почему вы интересуетесь Ольвой, Владыка? Что интересного в этой человеческой женщине? Ни один эльф не понимает вашего особенного отношения.
— Галион, не говори со мной от имени всех эльфов, — Трандуил сменил тон на более надменный. Затем смягчился снова, — Я давно научился читать знаки судьбы. Глупая случайность чуть не стоила мне жизни. Она и ее конь спасли меня. Предположительно, спасли. Не факт, что я погиб бы, оказавшись на равнине без коня в кольце варгов и орков. У меня есть некоторые преимущества в бою перед указанными противниками, и помощь была близка. И все же ее появление я предпочел воспринять как знак. И теперь я решил оставить ее возле себя. Она занимает меня.
— Оставить возле себя — в любом случае, Владыка? А если она захочет уехать? Вы проявите вашу власть и силу?
— Пусть сначала захочет, — насмешливо сказал Трандуил. — Не придавай этому большого значения, старый друг. И забудь думать о моей репутации. Ей уже несколько тысячелетий ничто не угрожает. Фея так фея. Лесная. Рогатая.
Трандуил вскинул голову и неспешно пошел по коридору к своим покоям.
========== Глава 18. Доброе утро ==========
Ветка проспала все сроки, в которые привыкла подниматься; но пробуждение оказалось не самым лучшим. С нее сорвали одеяло, и резкое движение заставило Ветку мгновенно спрыгнуть и принять боевую стойку карате, еще не проснувшись до конца.
Напротив стоял стройный эльф в длинном кафтане. Ветка продрала глаза — нет, не эльф, эльфийка! Сложная прическа со многими тонкими косами, строгое, но изумительное по четкости очертаний лицо, платье в пол.
— Так-так, — сказала гостья. — Спишь в мужской рубашке? Какая прелесть. Дай-ка посмотреть, какова же ты.
Веткины версии на тему утренней посетительницы сконструировались разные, много. Но прежде надо было снова понять — где она, что за комната — и избавиться от остатков необычно сильной сонливости. Ветка провела руками по лицу, и что-то промямлила. Спала она в том, что нашла в свертке, принесенном Даэмаром — с ее точки зрения, просторная шелковая вещь примерно до колен — самое то. А вырез?.. Ну а что, вырез…
— Ты и говорить толком не умеешь? Как все люди — неопрятна, ленива, некрасива. Что же, я этого и ожидала.
Девушка подошла ближе.
— Ты меня, я погляжу, хорошо знаешь, — буркнула Ветка, переводя внутренний баланс на обманчивую расслабленность, и делая полшага к туалетному столику. — А вот я тебя вижу впервые. Меня зовут Ветка. Но можно на вежливость и не заморачиваться? Что тебе надо?
— Я сейчас решу, — надменно сказала эльфийка. — Ты настолько жалка, что мой первоначальный план теперь кажется мне чрезмерным.
— Так. Раз у нас беседа по душам, открой мне тайну, прекрасная дева. Меня давно плющит от любопытства, да спросить не у кого. Чего на меня прекрасная эльфийская половина взъелась?
— Не преувеличивай, — холодно сказала посетительница, бесцеремонно вертя в руках диадему Ветки. — Тобой брезгуют. Ты острижена — так поступают с колдуньями в человеческих городах. Твои волосы выглядят жалким подражанием эльфам. Ты омерзительна в попытках выглядеть хоть немного привлекательнее, чем обычные люди. Чем ты занималась? Травила воду в колодцах? Убивала новорожденных младенцев? Продавала свое тело?
— Завидно? Что-то мне кажется, что не только в колдовстве дело, — ухмыльнулась Ветка. — Положи на место цацку. А представляться у эльфов как, не принято? Стучать на входе? Тут дверь как раз есть, я видела. Могу показать.
— Ах да, — протянула дева. — Меня зовут Тиллинель. Я собираюсь сделать то, что оказалось не по силам нашим воинам.
— Страшно представить, ну-ну, — ухмыльнулась Ветка. Она заняла наконец выгодную позицию; эльфийка выглядела совершенно спокойной, но во время беседы раз или два бессознательно касалась рукой тонкого клинка, висящего у ее пояса. Ветка видела — барышня пришла не на эмоциях, а абсолютно сознательно, она холодна и уверена в принятом решении, хотя и хочет унизить Ветку словами — для начала. Не было ни страха, ни особенных сомнений. Ветка внутренне сбалансировалась, и пока Тиллинель жонглировала гадостями, оценила помещение и свои возможности.
— Пока ситуация не зашла далеко, — сказала эльфийка, — я думаю, твою и без того короткую жизнь имеет смысл прекратить, — и вынула кинжал.
Ветка не обольщалась — девица была отменно тренирована и, несмотря на избыточную помпезность поведения (ключевая ошибка отрицательных героев — длинные тексты; пока тексты говорятся, положительные герои по-тихому мылят лестницу или вешают ведро с жидким свинцом над дверью), настроена серьезно.
— Я поняла, поняла, ты пришла меня зарезать, — сказала Ветка, и прихватила со столика нунчаки. — Начнешь, или еще поговорим?
— Не стоит ждать.
Оружие утренней гостьи — тонкий то ли укороченный меч, то ли удлиненный кинжал; Ветка знала лишь азы сценического фехтования, которые пригодились на льду, в сражении с Азогом, а в названиях и видах клинков не разбиралась. В любом случае, длина оружия настороженности не вызывала.
Эльфийка не просто недооценивала Ветку, которая занималась с настоящими мастерами кобудо, привезшими технику боя в Москву из Японии, а вообще не рассматривала ее как соперницу. Выпад был быстрым — красавица рассчитывала перехватить руку Ветки, заломить ее назад, и быстро перерезать девушке горло.
Для Ветки время в боевом пространстве словно замедлилось.
Ни с орками, ни с кем другим в этом мире ей попросту не доводилось применять свои знания и навыки — или орда шла на орду, или свойства соперника были таковы, что можно было использовать лишь дисциплину духа. Но многие часы, направленные на выбивание из своего тела страха, бесконечные занятия не прошли даром. И сейчас, в определенном интерьере, который удалось хорошо осмотреть, с любимым оружием — не запрещенным законом, подогнанным под ее руку по балансу и весу, Ветка чувствовала себя прекрасно, в своей стихии.
Девушка, успевшая за время уничижительных спичей проснуться окончательно и собраться, не просто пропустила захват и атаку — она ушла, поднырнула под руку с оружием противницы, и ударила нунчаку под локоть — эльфийка вскрикнула; пальцы руки разжались, так как кисть оказалась парализована. Но Тиллинель легко перехватила оружие другой рукой, и повернулась к Ветке уже с иным настроением.
Ветка не была уверена, сумеет ли клинок перерубить цепь, соединяющую две половинки ее оружия — но лучше было не рисковать. Девушки затанцевали друг вокруг друга. Ветка обдумывала план — обезоружить и насажать синяков, оглушить; эльфийка готовилась убивать.
— Ты порождение Моргота, — совершенно другим тоном сказала Тиллинель. — Твои желтые глаза и палантир Врага околдовали Владыку, а теперь ты и поселена возле его покоев. Я не допущу, чтобы Трандуилу хоть что-то угрожало.
— Драконьи яйца, слава валар, — девушки обменялись парой ударов, и отскочили — Ветка с порезом на плече, рассекшем рубашку, эльфийка с парой серьезных синяков на бедре и руке. — Что-то проясняется. Ну вы и сплетники, хотя я смекаю… это Лантир с тобой делился, да? Есть что-то общее в рожах…
— Неважно, — прорычала эллет, и снова атаковала. Достать дальше сорочки не удалось — но та повисла кусками, а Ветка ощутила неудобство от чрезмерной прорехи. Веткин удар был точнее — она перестала стесняться, и била на поражение. В случае с человеком речь шла бы о переломах.
— Твои глаза! — выкрикнула эльфийка. — В них ядовитый желтый огонь! За такие глаза людей иногда казнят… — удар, еще удар, выпад, — и правильно делают! Трандуил считает, что ты спасла его… — свист клинка; Ветка перескочила на кровать, чтобы атаковать сверху, а Тиллинель перескочила с кресла на туалетный столик, — но на самом деле это коварство Врага!
— Дура психованная! — А ведь мастер предупреждал не разговаривать во время боя — Ветка не достала противницу, а та оставила новый, более глубокий порез на бедре. — Подавись своим Трандуилом! Я и дня лишнего не останусь в вашем лесу!
— Ты не сладишь с воительницей, у которой тысячи лет боев за спиной, — прошипела Тиллинель. И была права.
— Разве что в силу оригинальности жанра, — буркнула Ветка. И тоже была права.
Трандуил, и с ним еще два дворцовых стражника уже некоторое время стояли около дверей. Владыка, привлеченный шумом, вошел без стука; сперва опешил, затем, поняв, что происходит, поднял изящную руку, останавливая сопровождающих, и наблюдал.
Выражение его лица сложно было описать.
Ветка тем временем получила преимущество — эльфийка слегка потеряла ее из виду, разрубив подушку, и попав в пухо-перовую завесу; и Ветка достала ее по лицу — точнее, мощный жесткий удар нунчаки пришелся по виску красавицы, и, хотя не оглушил вовсе, она ахнула и растерялась; Ветка молниеносно нанесла удар по запястью — выпал легкий меч. Уже основательно рассерженная, девушка собралась вырубить соперницу — но удар усиленной свинцом деревяшки встретило предплечье короля.
— Достаточно, — раздраженно сказал Трандуил, вырвав одной рукой нунчаки, а другой скрутив Ветку и прижав к себе. — Тиллинель, что это такое?
Эльфийская дева мгновенно стала девой. Она не всхлипывала, но стояла так, и прижимала руку к расползающемуся по половине головы синяку с отеком так… и подняла взгляд на Трандуила так, что Ветка сама ей чуть не посочувствовала. Но с комплексами надо бороться. Средиземье настраивало Ветку именно на это.
— Коза драная, — прошипела Ветка, и рванулась; бесполезно — с тем же успехом можно было пытаться разогнуть манипулятор погрузчика. Ей не удалось даже пошевелиться, получилось только брыкаться.
Эльфийка подобрала свое оружие… возле нее на всякий случай встал Лантир.
— Леди Тиллинель? — еще раз спросил Трандуил, бросив нунчаки на кровать Ветки.
— Владыка… вы не видите ее со стороны. Вы ослеплены мороком, ваш разум смущен. Не я одна считаю, что это создание, — эльфийка указала на Ветку, — порождение Моргота, и ныне она в самом сердце Сумеречного дворца. В самом… сердце… — дева опустила голову, и стояла — прекрасная, нежная, благородная… избитая.
Ветка искренне пожалела, что стеснялась в схватке, и снова сосредоточилась на идее разогнуть руку Трандуила, изо всех сил напрягая всю свою наличную мускулатуру.
— Мой разум смущен? — проговорил Лесной король, выделив каждое слово.
— Владыка… не всегда мужчине… мужчине… возможно оценить хитрость дев и женское колдовство, — прошептала Тиллинель.
— Подумай хорошенько, прежде чем еще раз говорить своему Владыке что-либо о его разуме, — ледяным тоном произнес Трандуил. — Я не бесноватый гном, чтобы подобное выслушивать. Лантир проводит тебя.
— Владыка!
— Ступай отсюда.
Ветка, понимая, что обидчица уходит недобитой, завозилась с утроенной энергией и чуть взвыла. Трандуил встряхнул ее, как котенка:
— А ты не копошись! Тоже хороша!
— Спасибо, и ты хорош, — отозвалась Ветка. Трандуил чуть опешил, потом рассмеялся — за перепадами его настроения попросту невозможно было уследить. Тиллинель, которую под локоть уводил Лантир, резко обернулась и ожгла напоследок разоренную комнату взором горящим.
— Злыдня, — сказала Ветка.
— Дракониха!
— Психичка!
— Морготова тварь!
Даже Лантир сдавленно фыркнул; второй стражник закрыл дверь, и Ветка осталась с Трандуилом наедине.
***
Владыка Леса отпустил свою гостью. Ветка попятилась и остановилась.
Комната была запорошена белым пухом. Перышки медленно оседали — в том числе на мантию короля, на его длинные, гладко расчесанные волосы. Ветка сдула пару пушинок с лица и ресниц.
Кровать раскрыта и разорена, диадема валяется на полу. Ветка — в разрезанном несколько раз одеянии, на руке и бедре потеки крови. Волосы дыбом, щеки красные.
— Н-да.
Трандуил ушел к столику — снял с поверхности воды в чеканном серебряном кувшине перышко, налил себе в бокал на ножке, украшенной турмалином. Посуда, так сказать, входила в комплектацию номера — поднос с фруктами, водой, парой бокалов уже был тут, когда в голубые покои принесли Веткины немногочисленные вещи.
Трандуил пригубил воды.
Ветка подняла диадему, привередливо ее осмотрела — не затоптали ли во время схватки, и направилась за ширму, одеться.
— Погоди.
— А?
— Иди сюда.
Ветка, взвесив, что лесной король уже видел ее во всех возможных видах, и слышал о ней тоже все, что только возможно, бочком подошла.
— Я приношу свои извинения за Тиллинель, — сказал Трандуил. Выражение его лица снова не поддавалось описанию. Здесь была и хитрость, и гламурное томление, и некоторая издевка — мужественное лицо короля было способно передавать удивительно тонкие нюансы настроения, и при этом скрывать истинные чувства. — Мне многие девы говорили о своем недовольстве тобой. Но я предпочитаю принимать решения сам.
— Угу, — буркнула Ветка. — Я имела просто тучу шансов вызвать недовольство твоих дев, ибо постоянно толкусь во дворце, проедаю тебе мозг своими капризами, требую тряпки и брюлики.
— Я не все слова понял… но ты уловила суть — несмотря на наши… краткие моменты общения, свита оценила, что каждый из них был неповторим, — усмехнулся Трандуил. — То чудесный конь в стае варгов, то ты на льду в славном обществе полумертвого Торина Дубощита, что также обращает на себя внимание, то…
— Не надо — не надо, — Ветка поджала губы, потом, почти скрипнув зубами, отчетливо выговорила:
— То я вся такая голая и красивая в стане Азога Осквернителя. Кстати, с прозвищем у него все нормально, в точку. Да, ты прав, насыщенная шоу-программа.
Трандуил подошел ближе, положил руки на плечи Ветке. У той возникло ощущение, что на нее повесили две гири по тридцать шесть килограммов — ноги подкосились, она села, стараясь сохранять спинку ровной, а подбородок вздернутым. Не рыдать.
Трандуил сел рядом.
— Покажи.
— Царапина…
— Покажи! — Ветка засопела и подняла рукав рубахи. Король дунул — кровь отчего-то разлетелась высохшими лепестками. Владыка накрыл длинный порез ладонью, и негромко спел несколько музыкальных фраз. Убрал руку — не осталось даже следа.
— У целительницы хуже получается, — прошептала Ветка. Трандуил только улыбнулся.
— Ногу.
Ветка помучилась и открыла разрез спереди на бедре. Трандуил сел перед кроватью на корточки, опершись руками слева и справа от Ветки, подул…
Постучали.
— Я занят.
— Владыка, — Галион приоткрыл дверь, заглянул…
— Я сказал: я занят!
Дверь поспешно хлопнула.
Трандуил положил ладонь на порез. Ветка изучала кольца и перстни на руке Владыки, мечтая провалиться сквозь кровать, или умереть, или потерять сознание. Она знала, что скулы и уши у нее сейчас красные, но ничего не могла с этим сделать. Только сидеть и не дергаться.
— Эта песня будет чуть дольше, — произнес Трандуил.
— Я поняла, — прошептала Ветка. — Помирать, так с музыкой…
— Я очень надеюсь, что ты выживешь, — улыбнулся Владыка. — Меня чрезвычайно заинтересовало твое оружие. Я и не думал, что это оружие. А потому у меня к тебе теперь много вопросов. Пока могу сказать… с тобой не соскучишься, Ольва.
========== Глава 19. Конкур ==========
— Собственно, — говорил спустя два часа Трандуил, — с утра, точнее, уже днем, я направлялся к тебе договориться о времени и условиях ристаний. Я уже хотел бы оставить коня за собой и более не возвращаться к данному вопросу.
Ветка, давным-давно одетая, пообедавшая и дождавшаяся, пока, покинувший ее после исцеления, Владыка освободится от своих королевских обязанностей и призовет ее для этого разговора, коварно спросила:
— Как мы выберем форму состязаний?
Трандуил легко махнул рукой:
— Не вижу в этом вопросе ничего особенно существенного для себя. Ты считаешь, что можешь делать с конем нечто, недоступное мне — я соглашусь на любой вариант испытаний. Покажи мне чудеса, которые таит в себе это животное.