Сейчас король выглядел расслабленным — на нем была одна из драгоценных мантий, окутывавших сильную стройную фигуру почти целиком, осенняя корона с алыми листиками рябины, и рекордное количество сверкающих украшений, комплектацию которых теперь, после раздела сокровищницы Эребора, он постоянно менял. Лишь два-три излюбленных кольца оставались на нем постоянно.
Юное гладкое лицо, широкие темные брови, томное выражение — Трандуил полулежал на троне, покачивая ногой, а Ветка колготилась снизу. Можно ли подниматься наверх, она не знала, а лесной король на сей раз и не подумал спускаться.
— Я готова предложить! Небольшое поле, на нем препятствия — их надо пройти чисто и красиво, не сбить, не задеть, и в определенном порядке.
— Пройти препятствия? — Трандуил тянул слова, говорил медленно и лениво, явно думая о чем-то своем, и смотрел мимо Ветки.
— Проехать их на лошади. Перепрыгнуть. Герц обучен прыгать.
— Какой смысл ставить много препятствий на одном поле? В лесу случается всякое — рвы, поваленные деревья. Там да. Там же мы готовим наших коней для битв и учим прыжкам и послушанию.
— Это… искусство. Искусство точно направить лошадь, быстро повернуть, сделать чистый прыжок. Ничего не повалить, пройти на время.
— Занятно… я знаю скачки на скорость, что с одной лошадью на двоих затруднительно устроить, и конные ристания с оружием. А такого рода состязаний еще не видел. Что же, спасибо. Со своей ролью, как ты сама себе определила ее, ты вполне справляешься, — усмехнулся Трандуил.
Ветка сжала губы.
— Можешь идти, подготавливать все для ристания. Я назначаю день и время — завтра, час после рассвета. Или тебе нужно больше? Послезавтра?
— Лучше послезавтра. Сегодня я уже не успею…
— Ступай, — Трандуил махнул рукой. — Я буду послезавтра, а конюшие и стремянные помогут тебе все устроить.
И Ветка, поколебавшись, попыталась сымитировать изящные поклоны эльфов своему Владыке, и отправилась восвояси. Сперва чем-то недовольная и удрученная, а потом чуть ли не вприпрыжку.
Когда она ушла, Трандуил так же немного лениво и как бы в сторону сказал:
— Даэмар, ты здесь?
— Да, Владыка.
— Какие новости от Холодных водопадов?
— На редкость скверные. Там огромное гнездо пауков, деревья гибнут. Мэглин не справляется. Он был тяжко ранен, но продолжает теснить врага. Возможно, он обессилел после…
— Пошли туда дружину побольше — возьми не лесных стражников, а воинов. Мэглин пусть вернется сюда. Довольно лелеять гордыню. Проследи за Ольвой, помоги ей на конюшне. Я хочу, чтобы ты присматривал за ней, пока не появится лаиквенди. А после ристания я дам тебе поручение. Твой долг Мэглину ведь пока не отплачен?
— Нет. Я ради этого…
— Я попрошу тебя отложить эти счеты. Ты любишь одиночество и более многих способен быть невидимым и неслышным. Леголас уже много раз проверил, нет ли за ним преследователей, и привык к мысли, что ему предстоит скитаться в дальних странах одному. Привык, что мой взор не следит за его судьбой, и что я позволил ему искать самостоятельной участи вдали от Сумеречного Леса. Ты отыщешь его — я полагаю, это будет нетрудно — и незримо будешь сопровождать повсюду, посылая мне вести теми способами, которыми сможешь.
— Хорошо, — по лицу Даэмара не было понятно, рад или нет он такому поручению. — Сопровождать принца — большая честь для меня.
— Я отпустил Леголаса. Но это не значит, что я намереваюсь упустить его из виду, — негромко сказал Трандуил. — Теперь ступай. И призови ко мне Галиона.
Дворецкий приблизился тихо; на рукаве его сидел белоснежный голубь.
— Птица из Лориена, ваше величество. Лорд Элронд сумел исполнить вашу просьбу. Стреломет прибудет через три или четыре дня. Его эльфы торопятся, как могут. Лорд крайне встревожен. Черные стрелы везут из другого места. Их осталось четыре, и больше некому ковать новые…
— Если только мы с Элрондом сами не встанем к наковальне с благословения Галадриэль. Наугримы всегда слишком много о себе мнили. Но четыре и для начала — это много лучше, чем ничего. Я хочу видеть старших дружинников. Я желаю, чтобы собрали две сотни из тех, кто уже достаточно отдохнул и готов идти навстречу непредсказуемой и роковой опасности. Вскоре мы выступим в Дейл, а пока подготовь еще одного гонца — он поскачет к Барду, предупредить о нашем приходе.
— Чрезмерно много непредсказуемых и роковых опасностей стало подстерегать каждого в Средиземье, — тяжело вздохнул Галион, — Я все сделаю, Владыка.
— Я рад был бы не покидать пределов Сумеречного королевства, — сказал Трандуил, вставая, — но перемены могут и впрямь застать нас прямо у порога дворца, и сами войдут в наши пределы. Я не желал верить, но ощущаю зло. И Лес его ощущает.
***
Ветка с удовольствием с помощью Даэмара объяснила нескольким эльфам, занимавшимся на конюшне лошадьми, как следует огородить и разровнять прямоугольник на большой сухой поляне — боевое поле — а также, как сделать и расставить препятствия. Потребовались перевод и много чертежей; к удивлению Ветки, вдруг оказалось, что на вестроне тут говорят не все.
Эта работа заняла вечер допоздна. Ветка не могла думать больше ни о чем другом, кроме предстоящего конкура.
Прыгать на Герце ей доводилось всего раз-два. Этим занимался спортсмен, который на нем выступал — пара должна была постоянно притираться друг к другу, чтобы привозить новые кубки.
Те прыжки на Герце врезались Ветке в память — элитная лошадь шла на препятствия ровно, как локомотив, сама отсчитывала момент, когда было пора прыгать (а многие кони не в состоянии рассчитать расстояние от точки отталкивания до препятствия, и нуждаются в подсказке). Герцег считался самовозом — это значило что если его вовремя поворачивать на препятствия по номерам и не падать с него, то он, скорее всего, чисто пройдет весь маршрут. Если не начнет хулиганить. Герц, конь молодой, резвился на плацу — мог обносить препятствия, на старте начать пятиться и свечить, закидываться.
Подобное поведение не поощрялось в спорте, компрометировало жеребца с позиции репутации его породы, и делало конкур на Герце опасным. Его развороты и игривое неповиновение были слишком могучими, и увлекательные полеты его всадников на тренировках и на выступлениях стали обычным делом.
Но Ветка была глубоко убеждена, что конь, вместе с ней прошедший границу между мирами, не подведет. Она вся ушла в расчет шагов, высоты, расстояний, в предстоящее соревнование.
Жерди для препятствий обернули пылающими алыми и ослепительными белыми лентами. Ветка выставила охотничий конкур из препятствий, которые были наиболее зрелищными, и проще всего давались коню… а точнее, ей. Она не сомневалась, что великолепная олимпийская дисциплина неизвестна эльфам, и Трандуил не сможет ее обыграть. Надо только сдержать Герцега вначале, и все будет отлично. Изящная трасса, двенадцать препятствий, и проходить их надо в довольно замысловатом порядке. Красота.
Лишний день позволил ей потренироваться. И Ветка была даже огорчена малым вниманием — дворец жил своей жизнью. Время от времени на ее занятия приходили посмотреть двое, трое эльфов, но надолго не оставались, и, переговариваясь на певучем наречии, уходили восвояси.
Ветка думать забыла о драконах, Торине, Барде, поцелуях и прочей ерунде. Ее Герц был с ней, и наутро они должны были выиграть самый лучший приз на свете — друг друга.
Ветка забыла даже про орка.
Хотя отсутствие тренировок сказалось не лучшим образом, Ветка сочла, что готова. Она прошла маршрут, не свалившись; тщательно подготовила седло, проверив каждый ремешок. Ветка осталась очень собой довольна, но никак не могла избавиться от какой-то непонятной тревоги, от ощущения неправильности — словно пытаешься смахнуть с зеркала тонкую паутинку, которая на самом деле является трещинкой. Несколько раз перебрала все пункты программы — нет, никакой погрешности нет, она все рассчитала верно. Герц все вспомнил, ластится к ней как раньше, доверяет под седлом.
Завтра.
Завтра!
И завтра наступило.
***
На ристания на сей раз собралось больше эльфов, чем Ветка видела когда-либо — если исключить ночевку армии в ее первую ночь в Средиземье. Эльфы переговаривались, указывали руками на препятствия, объясняя друг другу порядок и правила этой новой игры. Ветка увидела, что вынесли резной деревянный трон — и вот явился Трандуил.
Не глядя на нее, он на эльфийском наречии назвал имена Лантира, Галиона, и еще четыре или пять неизвестных Ветке. В том числе, и одну деву.
— Эллениль — лучшая наездница Сумеречья, — пояснил Ветке.
Поднял руку.
— Итак! Эта лошадь прибыла вместе с моей гостьей из другого мира, существующего милостью Эру Илуватра. Я спросил, на каких условиях Ольва Льюэнь отдаст коня мне. Условие было поставлено следующее — выполнить на этом коне то, что он умеет. Льюэнь выбрала умение, которому конь обучался — преодолеть эти препятствия в определенном порядке, не сбив жерди и не потеряв времени. Я нашел предложение увлекательным, а подобное умение для лошади вполне полезным, и согласился. Вчера Ольва подготовила это поле для ристания. После нас все вы на своих лошадях сможете испробовать тут свои силы.
«Препятствия до ста сорока сантиметров, — злорадно подумала Ветка. — Тут вы все и посыплетесь».
— Все ли понятно? Ольва, лучшие всадники будут судить нас. Теперь выясним, кто должен показать свое умение на коне первым.
— А как?
— Жребий. Сорви две соломинки.
Ветка отломила длинную сухую ковылинку… поделила ее на две неравных части. Подумала, покосилась на Лантира, и передала травинки Галиону. Тот спрятал их в ладони.
— Гостья первая.
Ветка потянула… длинная. Трандуилу досталась короткая.
Ну что же! Второму всаднику на Герце всегда везло меньше — коню было скучно прыгать дважды одно и то же, и он начинал дурить.
Ветка улыбнулась и двинулась к храпящему и роющему копытами землю Герцу, которого на развязках удерживали два стремянных.
«Смотри, твое величество».
Выступление в конкуре редко длится дольше пяти минут. Ветка подвела Герца к первому препятствию — конь взвизгнул и ушел в сторону, но затем, сделав крутой вольт, вернулся и прыгнул. Великолепно вычищенное, сверкающее гнедое тело взмывало в воздух — мощь и грация Герцега и так пользовались среди эльфов уважением, а тут не залюбоваться было попросту невозможно. Ветка, в эльфийской одежде, к которой она уже начала привыкать, взмывала в воздух — повод коня туго собран, баланс удерживается на стременах и коленях. Корпус вперед. Посыл, прыжок; корпус назад; подхватить лошадь, разворот — и снова вперед. Снова Герц взлетает над жердями, увитыми лентами, аккуратно подобрав передние ноги, и мощно приземляется; подхватывается, меняет ногу, выходит на крутой полувольт — прыжок, и снова разворот.
И вот маршрут пройден.
Ветка подъехала к Трандуилу и увидела, что ее выступление многим понравилось — эльфы улыбались, жестикулировали. Но… что-то было не так. Ветка осадила приплясывающего ганновера.
Трандуил сидел в короне, мантии, перстнях… закинув одну ногу на подлокотник кресла, и словно даже вовсе не смотрел на ее старания.
— Все? — спросил он.
— Да…
— Что же, красиво. Я должен повторить твои прыжки в том же самом порядке, за то же или меньшее время, и не допустить, чтобы конь убегал, как вначале?
— Да… это была… помарка.
— На твой взгляд, ему надо давать отдых?
— Можно не давать, Владыка.
— Тогда слезай.
Что не так? Что-то шло не так.
Ветка даже не заметила, что с Герца ее снял нелюбезный сердцу черноволосый Лантир, и в напряжении замерла.
Трандуил тем временем махнул рукой — стремянные мгновенно расседлали и разнуздали лошадь. Ветка смотрела. Трандуил хочет свое седло? Но нет.
Лесной король сбросил на руки Галиона мантию, снял корону — рядом нарисовалась эльфийская девушка, которая приняла ее, и подала Владыке простой серебряный венец. Трандуил положил руку на гриву коня, и отправился с Герцем, который тут же начал пихаться и жевать рукав кафтана, к месту, с которого стартовала Ветка.
Ветка уже изгрызла губу, не понимая, что происходит. Трандуил едва смотрел, когда она прыгала. Он не мог запомнить препятствия. И пройти по такому сложному маршруту без седла… без уздечки? Это конкур. Это олимпийская дисциплина.
Трандуил легко вскочил на Герца, и громко сказал:
— Пусть судьи подтвердят, что я не использую эльфийской волшебной силы.
А вот такая возможность Ветке и вообще в голову не пришла.
Трандуил тронул коня ногами…
Ветка скакала на пределе сил и баланса — собравшись, вкладывая в каждый прыжок всю силу и всю душу.
Трандуил направлял коня коленями и отчасти за гриву… и сидел непринужденно и изящно, как в кресле. Такое ощущение, что препятствия почти по полтора метра его ничуть не смутили. Длинные ноги, плотно лежащие на шкуре коня, идеально удерживали всадника и без седла со стременами.
И достаточно отрешенный, даже скучающий вид… только длинные светлые волосы, грива и хвост жеребца взметались над препятствиями, любовно выставленными Веткой накануне.
Конь шел, как неукротимая гнедая волна. Без седла было видно, как работает каждая мышца лошади, и можно было без труда догадаться о балансе, мускулатуре и силе всадника.
Трандуил отпрыгал без ошибок в препятствиях. И подъехал к онемевшей Ветке и судьям.
— Какой будет вердикт?
— Вы проскакали быстрее, Владыка. И конь не сопротивлялся вам в начале маршрута. Чистота была одинакова у обоих — конь не ударил ногой ни по одной жерди.
— Хорошая забава, — сказал Трандуил. — Жерди можно было бы ставить и выше.
Все это время Герц не стоял на месте — он подбивал задом, привставал на свечку, играл, разворачивался вокруг своей оси. Лесной король сидел, словно его приклеили, и только следовал за движениями коня корпусом — гибкая талия и огромная мощь позволяли ему без труда держать баланс.
— Ольва? Ты согласна с решением? Герцег мой?
Ветка молча развернулась и побежала прочь.
***
Она промчалась насквозь дворца и выскочила мимо стражи наружу; и дальше, в ту комнату у каскадов, где она провела первые три дня в Сумеречье. Ветка бежала умереть — от стыда, от боли, от разочарования. То, что она считала одним из наиболее ценных своих умений, во что вкладывала всю душу — это оказалось так ничтожно! Она, она оказалась просто дурой.
Герцег всегда лучше выступал под мужчинами.
Слова Иваныча — это мужская лошадь.
Трандуил эльф. Эльф! Они изначально сильнее и быстрее во всем, что касается природных и естественных навыков. Плавать, бегать, прыгать.
Прыгать через препятствия на лошади.
С чего она решила, что самая умная? Она же сама предложила это… ристание. Сама. Чтобы отделаться от лесного короля и спокойно владеть Герцем.
А Трандуил попросту сыграл в поддавки с несчастной человеческой дурочкой.
Ветка представила, как забавна была эльфам ее возня с палками, расчетом шагов и прочим… и взвыла от стыда и унижения.
Забившись в нетопленную комнату, она обхватила подушку, и, прижав ее к животу, каталась по ложу, ревя во все горло, и временами срываясь на задавленные крики, раздирающие связки.
Герц. Герц принадлежит Владыке Сумеречья, лесному королю.
Конец.
Но ни одно отчаяние не длится вечно. И Ветка затихла, замерла, лишь изредка снова всхлипывая — всем телом. Глядя в никуда. Она уже и забыла, что отчаяние бывает таким всепоглощающим, таким, что не хватает сил даже на мысль «вот умру, и будете плакать».
— Хорошо, — раздался голос от кожаной шторы, загораживающей вход.
— Проваливай.
— Хорошо, что ты перестала завывать, — в комнату вошел Трандуил, и тут же присел возле очага. Он был без мантии и в простом венце — как выступал на ристании. — А то, я полагаю, все пауки уже двинули сюда, привлеченные твоими морготовыми воплями. Мои эльфы прыгают твои препятствия. Хорошее развлечение, спасибо. Всем весьма понравилось.