— А кто Мастер на Конклао?
— Не спрашивала. Ты же Шейна знаешь: он любит делать таинственный вид и молчать, будто ему язык вырвали.
Солнце едва-едва показалось, робко выглядывая из-за массивных стеклянных монолитов-небоскребов. На взлетной площадке за Центральным управлением стоял всего один корабль, поблескивая серым боком и пялясь в пустоту темными стеклами кабины пилотов. Это был простенький транспортник-кузнечик, который перевозил небольшие грузы, оборудование и людей туда, где подпространственные коридоры не могли пропустить большие корабли.
Конклао и с этим не повезло: отсутствие нормальных транспортных путей — большая неудача для колонии.
Обхватив себя руками, я прищурившись наблюдала за раскаленным шаром в небе. Холодный пронизывающий ветер — первый вестник зимы — уже во всю хозяйничал в столице, дергая за край свитера и пробираясь под одежду морозными пальцами.
В груди что-то дрогнуло, а кроваво-красная капля светила походила на камень, что не поднимается над городом, а вот-вот упадет, чтобы погрести под собой привычную мне жизнь.
На Заграйте мой дар молчал. Это мертвый мир, полностью заселенный, поглощенный людьми, здесь не было места для Слышащих; и все равно сердце стремилось выпрыгнуть из груди от одной только мысли, что вот-вот мы рванем в неизвестность. К новому миру.
— Шейн показывал тебе материалы? Как думаешь, что могло случиться с прошлым Слышащим?
Я повернулась к Марте и отметила, что подруга сильно нервничает. Совсем на нее не похоже.
— Я надеюсь, что камень мне об этом расскажет.
Подруга замялась.
— А если нет?
Перед глазами всплыли колоссальные коридоры огромного города, переплетенные как паутина.
— Скажет, — уверенно ответила я. — Камень одинок. Он хочет, чтобы его услышали.
Неожиданная встреча
Шейн явился минута в минуту. Был молчалив и хмур, привычно собран и похож на солдата, готового броситься в бой и выбить ответы на любые вопросы, какие только придут в голову. Конклао стал для него каким-то испытанием.
Как дракон, стоящий на пути рыцаря, жаждущего прорваться в древний замок, планета ворвалась в его упорядоченную реальность, чтобы разметать ее по кирпичику. Вместо меча у этого рыцаря — Слышащий. Вместо щита — оборудование, многолетний опыт и преданная команда лучших механиков, исследователей и колонизаторов.
Вот только дракон мог проглотить самонадеянного воина, даже не подавившись и прожевав его со всеми доспехами и оружием.
Я видела, как планеты расправляются с незваными гостями.
Видела, как хищники рвут пришельцев легче, чем ножи режут бумагу. Видела, как камень восставал против чужаков, отравляя их воду и пищу.
И Конклао мог стать худшим из драконов.
В голове вертелся вопрос о местном Мастере, но я все время забывала спросить, с кем придется иметь дело.
Слышащие зависимы от своих защитников.
Лучше знать, кто будет прикрывать мне спину, но вид у Шейна был таким мрачным и злым, что я прикусила язык и поставила в памяти зарубку, — сама все выясню, не облезу, а начальника лучше не трогать, когда он в настроении калечить и отрывать головы.
С ужасом я ожидала подпространственного прыжка и повторяла про себя детские стишки, чтобы хоть как-то отвлечься от противного, гнетущего чувства тревоги, что наваливалось каждый раз, когда корабль цеплялся якорем за луч. Под ребрами будто вырастал пульсирующий комок. Он распухал и болезненно бился где-то под горлом, мешая дышать и думать.
“Вот Медведица Большая
Кашу звездную мешает
Большим ковшом
В котле большом”.
Глубоко вдохнув, я уперлась затылком в спинку кресла и представляла, что я далеко-далеко, уже на планете, прислушиваюсь к голосу камня и выслушиваю его жалобы на плохих людей, что никак не хотят оставить его нутро в покое.
Я буду кивать и жалеть его.
Буду ругать людей. Буду говорить, что скоро все закончится.
Буду врать.
“А рядом тускло светится
Малая Медведица.
Маленьким ковшичком
Собирает крошечки”.
— Садимся через десять минут! — голос Марты прорезал мутную, темную пелену и заставил меня открыть глаза. — Ты что, спишь?
— Упаси Саджа, — проворчала я и повертела затекшей шеей. — Ненавижу прыжки.
— Ты что-то под нос себе бормотала.
— Стишки про Большую медведицу.
Марта тихонько хихикнула и стиснула в руках старый потертый кожаный рюкзак. Основная часть ее вещей была в грузовом отсеке, и без своих взрывных “игрушек” подруга чувствовала неуверенность.
Ничего страшного. Скоро мы сядем, и она сможет вдоволь пообниматься со своими любимыми сциловыми гранатами.
Взлетная площадка была в миле от основного лагеря и в двух милях от края древнего города. Даже на таком расстоянии я видела, что белоснежные стены неизвестного происхождения ярко подсвечивались специальными лампами. Не осталось ни одного дюйма неосвещенного пространства между лагерем и руинами, будто Мастер боялся нападения и не собирался давать врагу ни единого шанса.
Разумно. Мало ли какая дрянь утащила людей в неизвестность.
Когда корабль коснулся земли, я почувствовала, как что-то прогнулось под его весом.
Тут почва что, из резины?
C доставившего нас на Конклао транспорта я сошла первая. Все во мне рвалось прочь из стальной птицы, на свободу, под темное небо незнакомого мира, мерцавшего гвоздиками тусклых звезд.
Вечерний воздух был прохладным, даже морозным, под ногами курчавился густой красновато-охряный мох, сплетались тонкие веточки, похожие на вьюнок. Как таковой дороги видно не было — все оказалось затянуто странным растением, разукрашенным крохотными багровыми цветками. Они усыпали плетения таким густым слоем, что сам вьюн терялся под яркими цветочными пятнами.
В воздухе стоял одуряюще густой запах, похожий на смешение ароматов печеной тыквы и жженого сахара.
— Оттавия! — рявкнул Шейн. — Пойдешь со мной. Нужно поговорить с Мастером.
Шейн мог бы это сделать и без меня, но спорить я не решилась. Тем более самой хотелось посмотреть, кто здесь за главного, — и любопытство пересилило.
Я поправила лямку рюкзака и зашагала молча, не обернулась, почувствовав взгляд подруги, мазнувший по спине, не сбавила темп и ничего ей не сказала. Уже через секунду я готова была бежать вперед, подгоняемая странным, тянущим предчувствием.
Было это ощущение скорой беды или сладкого предвкушения — не могла разобрать.
Все вместе, смешанное в гремучий коктейль.
Миля пролетела незаметно, ухнула нам под подошвы ботинок, и вокруг зашумел лагерь, запищали приборы, заголосили люди. Никто не спал, все что-то анализировали, рассматривали и переговаривались, передавая из рук в руки образцы и сплетни.
Кто-то чуть не сбил меня с ног и проворчал под нос торопливое извинение. Никому не было дела до прилетевших, все кипели и жили только ради наблюдения за городом и поисков пропавших.
Шейн шел чуть впереди, и, когда он остановился, я чуть не врезалась в его широкую спину.
Выругавшись про себя, я обогнула начальника и замерла с раскрытым ртом. Внутри всколыхнулся страх, стыд и негодование — и все это бешено закружилось в одном большом вихре, готовом переломить меня пополам и выплюнуть прочь.
Карлос выглядел смертельно уставшим. Карие глаза рассматривали меня с болезненным упреком, но с губ не сорвалось ни единого слова. Темные волосы падали на влажный от пота лоб, закрыв от меня большую часть его лица.
— Palomilla, — пробормотал он тихо, будто мы тут стояли только вдвоем. — Не ожидал…
Шейн кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Ваш новый Слышащий, — сказал он. — Надеюсь, сработаетесь.
— О, не сомневайся, — Карлос криво усмехнулся, и я увидела в этой натянутой, злой улыбке угрозу хищника, учуявшего добычу. — Мы друг друга не обидим.
Готовься, мотылек
Он называл меня “мотыльком” чуть ли не с первого дня знакомства. Всегда улыбался, его карие глаза сверкали каким-то озорным, неудержимым огнем, а прозвище само слетело с губ, стоило только начать разговор.
Мотылек — и всё тут. Хоть тресни, а ничем из него это не вытравить было. Потом, конечно, к прозвищу добавилось и имя: все-таки среди работников компании обращение “мотылек” было не слишком удобным.
— Мы переместили сюда лагерь, и Слышащий уже через день потребовал вылазку в руины. Сказал, что камень зовет его, что там может быть интересное для разведки место.
Карлос подвел нас максимально близко к стене, отливавшей зубодробительной белизной. На нее было смотреть так же больно, как на первый снег.
— Кто у вас был Слышащим? — спросила я.
— Илиас, — без запинки ответил Карлос.
Я нахмурилась, хотела подойти вплотную к преграде, коснуться шершавого белоснежного камня, но крепкая хватка на запястье остановила меня в трех футах от него. Карлос встал рядом, пожалуй даже слишком близко, отчего ноздри защекотал очень знакомый запах крепкого тела, хвои и нагретой солнцем апельсиновой мякоти.
— Не стоит. Мы пока еще не знаем, насколько опасны эти развалины.
— Их возраст определили?
Карлос покачал головой.
— Все, что смогли выяснить — очень старые. Город построили еще до начала колонизации. Впрочем, “построили” — это неверное определение.
Я посмотрела на мужчину с удивлением.
— В смысле?
— Мы сканировали почву. У этих стен… нет основы, — Карлос пытался подобрать слова, но не мог найти верные. — Они как корни, понимаешь? Тянутся с такой глубины, где никто бы не смог их заложить.
— Интересно, — пробормотала я и, сама того не замечая, переплела пальцы с пальцами мужчины, позволяя ему вести меня вперед. — Что конкретно здесь произошло? Из Шейна и слова не вытянешь.
— Илиас решил пройти вот по этому коридору, — Карлос указал на широченный проход, освещенный мощными прожекторами. Их света хватало только на то, чтобы отвоевать у сумерек пространство в пятьдесят ярдов, а дальше все тонуло в густых тенях. Странные белые стены поднимались так высоко, что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы рассмотреть их верхушки.
— Он взял двух человек для сопровождения, хотел исследовать город, — Карлос мягко поглаживал мою ладонь большим пальцем. Намеренно или случайно — не понять. — Камеры даже не зафиксировали момент исчезновения. Вот они шли вперед, и тут — пуф! — никого и пустой коридор.
— Вы проверяли его потом?
— Por su puesto! — раздраженно брякнул мужчина, и выражение его лица было предельно мрачным. — Конечно же проверили. Мы использовали дрон, и он вернулся совершенно невредимым! Я подумал, что, возможно, город отреагировал на людей. На биологические объекты.
Разумно. Трезвая идея.
— Но мы отправили туда одну из наших ищеек — и снова ничего, — Карлос указал на стоявшие вдоль стены клетки с массивными черными собаками, похожими на самых настоящих волков. Они совершенно не реагировали на снующих туда-сюда людей и, вывалив розовые языки, со скучающим видом глазели по сторонам. — Они дошли до того места, где пропал Илиас, но дальше следа не взяли. Будто там и не было никогда никого.
— И что теперь требуется от меня?
Если честно, мне не совсем была понятна идея Шейна. ЧП — никто не отрицает, люди пропали, но… что от меня нужно?
Все это я хотела спросить у Карлоса, но слова застряли в горле. Мы сцепились взглядами, застыли, точно насекомые в янтаре, не в силах отвернуться, стряхнуть крючки, стянувшие нас крепко-накрепко, как аккуратные стежки стягивают разорванную ткань. Я уже в который раз с досадой думала, что никогда не смогу смотреть на этого мужчину спокойно. Будто еще в первую встречу мы обменялись частями душ, взяли себе кусочек сердца друг друга и теперь никак не могли расстаться.
— Я скучал, palomilla, — сказал Карлос. Даже не так: он это выдохнул, едва шевеля губами, словно боялся спугнуть меня.
Мне не стоило отвечать.
Я на самом деле хотела промолчать, отвести глаза и вырваться из его крепкой хватки. Мне совсем никак нельзя было поддаваться этому странному, болезненному притяжению, ведь сейчас у меня под сердцем медленно рос ребенок этого невозможного, невыносимого человека.
И стоило только ему почувствовать слабость.
Стоило только мне проявить хоть каплю чувств…
И всё.
Мне конец.
Придется паковать вещи и бежать на край мироздания, где он все равно меня найдет.
Все равно.
— Оттавия, — шепнул он, склонившись к моему уху, и едва коснулся губами вспыхнувшей от смущения мочки.
— Какой у тебя план, Карлос? — я резко отстранилась и уперлась ладонью в его широкую грудь. — Зачем я здесь?
Мужчина нахмурился, в его темных глазах блуждали опасные огоньки. Окинув меня пристальным взглядом, он почему-то на секунду замер, рассматривая мой живот, а потом впился глазами в лицо, будто искал там подтверждение каких-то своих догадок.
Я, признаться честно, готова была обмочить штаны от страха прямо здесь и сейчас.
Он что, все знает?
У него модификация зрения?!
Нет, не может этого быть. У меня просто паника. Выдохни Оттавия, тебе просто кажется.
— Илиас утверждал, что город говорил с ним, — отчеканил Карлос холодно и отпустил мою руку. Стал в момент собранным куском льда. — Я сниму с себя обязанности Мастера и передам их Шейну, пусть развлекается на базе. А мы, — от его взгляда по спине побежали мурашки, — пройдем по той же дороге, что и твой предшественник.
Вроде и не сказал ничего такого, но в его тоне явно читалось: “Готовься, palomilla. В этом лабиринте ты ответишь мне на все вопросы”.
Саджа, дай мне силы устоять и вернуться домой
Подготовка к неизбежному
Готовили меня так, будто я собиралась прыгнуть в черную дыру. Не исключено, что так и было, ведь новые города — как неизвестные виды животных. Они могут укусить вас за жопу и оставить в теле достаточно яда, чтобы свалить с ног и превратить в пыль.
Карлос выдал мне укрепленные силовой паутиной штаны и плотную куртку. От его пристального взгляда было не спрятаться, но я не дала себе раскиснуть и бесстрашно принялась переодеваться прямо при нем, понимая, что выгнать мужчину из выделенной мне крохотной палатки будет так же просто, как заставить камень цвести.
Сняв свою куртку, я услышала, как Карлос тяжело вздохнул. Когда же я натянула выданную им одежду, то чуть не закричала, почувствовав чужие руки на поясе.
— Не бойся, palomilla. — От короткого смешка у самого уха я задрожала, как в лихорадке. — Спецформу нужно правильно застегнуть и затянуть ремни. Не дергайся. Ты же меня не боишься, правда?
Я фыркнула и замерла, прислушиваясь к собственным ощущениям. Прикосновения ловких пальцев обжигали меня даже через ткань. Я могла поклясться, что от каждого мимолетного касания на теле расцветают красные маки ожогов, а где-то под кожей, под мускулами и жилами, медленно растекается стыд и желание отстраниться, сбежать.
Карлос заставил меня повернуться к нему лицом, опустился на корточки, чтобы застегнуть на моем боку крохотные скрытые пуговки.
Ремешок за ремешком мужчина медленно упаковывал меня в одежду, будто стягивал разноцветными лентами букет. Я невольно усмехнулась, вспомнив, что одевать меня было не в правилах Карлоса. Он больше любил разворачивать подарки, а не собирать их.
— Что смешного? — Карие глаза сверкнули из-под упавших на лоб вьющихся темных прядей. В тусклом освещении палатки мужчина казался загорелым до черноты, а его широкая ладонь ярко выделялась на моей бледной, непривычной к солнцу коже.
— Ничего, — я качнула головой и, забывшись всего на секунду, пропустила его волосы сквозь пальцы, откинув их назад, открывая горящий огнем взгляд.
— Дразнишь меня, palomilla, — хрипло пробормотал Карлос и вернулся к ремешкам и пуговицам.
— Я думала, что ты начнешь спорить. Что налетишь на Шейна, как коршун, и будешь кричать: “Cagarse en la puta! Ей здесь не место!”
Карлос усмехнулся.
— Ты, я смотрю, из языков запоминаешь только ругательства.
— Это талант. Я умею ругаться даже на арктурианском.