Камни же будто стали острее, пытаясь защитить свою хозяйку.
— Клянусь, — Геор схватил предназначенный для женской руки венчальный браслет, — не убивать пиратов из твоей команды и не давать своим солдатам сделать это, а довезти их до королевского суда, а тебя, Дараэлла, освободить от ответственности за все проделанные преступления и хранить, как полагается мужу хранить жену. Обещаю быть верным мужем, любить тебя, и пусть только смерть разлучит нас!
Последнее — стандартная формула брачной клятвы, пусть и упрощенная донельзя, но подкрепленная магией. Дара знала, что Каннингем поклялся только в первой половине своего высказывания. Своим коротким "обещаю" он не позволил магии коснуться его брачных клятв — Геор оставлял себе шанс сбежать из этого, должно быть, неприятного ему союза.
— Клянусь, — Дара понимала, что тянуть не имеет права, — стать твоей женой. Обещаю быть верной супругой, любить тебя, и пусть только смерть разлучит нас.
Геор натянул браслет на ее запястье, даже не думая об осторожности, Дара — спешно схватила второй и защелкнула его на руке адмирала.
И в тот же момент раздался вопль — настолько громкий, что даже Дара поддалась страшной магии сирен.
Даже руки поднять, чтобы закрыть уши, Дара не смогла. К тому же, венчальные браслеты, принимая их далеко не искренние клятвы, засияли, разбрасывая в стороны зеленоватые магические искры.
Она зажмурилась и, не зная, как спрятать ту половину лица, которую не прикрывала черная повязка, ткнулась лбом в плечо Геора. Адмирал тоже плотно зажмурился, должно быть, отчасти понимая, что происходит, и крепко обнял Дараэллу за талию — настолько крепко, что она едва не задохнулась, но сопротивляться все равно не стала. Посреди разбушевавшегося моря, где ее далекие сестры-ведьмы дружно пытались пропеть свою страшную песню, граф Каннингем, во-первых, был самым безопасным и самым легко убираемым противником, а во-вторых, она ж все-таки теперь его жена.
Солоноватый морской привкус отдавал горечью потери — потери шанса на счастливую любовь. Ни в какие чувства со стороны адмирала или даже свои собственные по отношению к нему Дараэлла не верила — и знала, что правильно делает, что не верит. Это все ложь, фикция, все придумано только для того, чтобы они выбрались из западни сирен, вернулись на "Джугарт" и уплыли отсюда подальше. А там уж большой вопрос, кто первый постарается сделать так, чтобы смерть их разлучила.
…Все стихло в одно мгновение. Когда Дара решилась отстраниться от новоявленного супруга, она узрела только спокойное море — настоящий штиль. Рядом не наблюдалось ничего, даже отдаленно напоминающего сирену, только мимо проплыл какой-то то ли клок водорослей, то ли клок волос зеленоватого оттенка. Последствие драки, наверно?
Единственным напоминанием о случившемся были скалы, поднявшиеся куда выше прежнего и больше не служившие подводной опасностью для кораблей — ведь их можно было уже рассмотреть! — да осколки пиратского корабля. Мимо с величественным спокойствием проплыл раскрытый настежь сундук, из которого торчали женские платья. Дараэлла аж отвернулась от отвращения, когда увидела кружевной пеньюар, валявшийся на самой верхушке этой горы.
— Однако, — протянул Геор, — в каком теперь виде капитанши прохаживаются перед своим экипажем!
— Это не мое, — прошипела Дараэлла. — И можешь меня в таком себе не представлять!
— Представлять? После того, как сие воочию видели несколько десятков преступников?
Теперь, когда опасность отступила, на лице адмирала отчетливо проступала брезгливость. Он смерил Дару таким взглядом, словно представлял ее рядом с каждым из представителей экипажа и даже не утруждался уточнить, было ли это правдой.
— Я же сказала, — магия зазвенела в голосе Дараэллы, — что это не мое! В кружевных пеньюарах, чтобы ты знал, такого кроя горные ведьмы не ходят!
— Да? А кто ж тогда? Или у вас есть еще несколько женщин на корабле?
Дара промолчала. Объяснять, что у каждого свои причуды, можно было долго. Ну что поделать, если Харфу нравилось продавать женские наряды на рынке, и он выгребал их из награбленного, отбирал себе самое лучшее, чтобы потом, когда они причалят, отправиться на рынок и продавать дворянские тряпки самым хорошеньким местным девицам? Дара не задавала вопросы, чем рассчитывались некоторые из них, но знала — Харф просто исполняет мечту многих, ну, и свою заодно. Ему было приятно знать, что девушка, нарядившись в дорогое платье, сможет встретить кого-нибудь получше местного деревенского глупца, толком не знающего, зачем вообще эти женщины нужны, если не пользоваться ими, как домашней скотиной… Дара это увлечение одобряла, а вот сможет ли понять Геор, который, должно быть, видел бедняков на картинках в дорогих книжках в золоченных обложках?
Ох вряд ли.
— Это не мое, — упорно повторила она, — а остальное тебе знать и не нужно. И заруби себе на своем кривом носу, что я — не из тех женщин, кем можно воспользоваться.
Геор усмехнулся и, решив все-таки не возражать по поводу того, с кем и что можно делать, не удержался и принялся спорить по другому поводу:
— Мой нос не кривой.
— Будет, — угрюмо пообещала Дара. — Если посмеешь говорить обо мне плохо или распускать свои руки, не только кривой, а еще и слишком короткий и обрубленный окажется!
Геор хмыкнул.
— Говорить о тебе плохо мне невыгодно, — протянул он. — Потому что мне не надо, чтобы каждая зараза потом мне рассказала, какая у меня жена ш… падшая женщина.
Дара раздраженно пнула его локтем в бок и довольно улыбнулась, услышав, как зашипел Геор.
— Твоя жена не падшая женщина, а святая непорочная дева. И непорочной девой она останется даже в замужестве, надеюсь, это понятно?
— Да я и не претендую, — ухмыльнулся адмирал. — Так что мне все равно.
Дара отвернулась. Не претендует он! Ну походит она на корабле с повязкой. Ну поставит его пару раз на место. Но ведь, если он не потопит ее до этого в море и не назовет это несчастным случаем, рано или поздно ему придется вывести свою жену в свет. Когда-то Геор увидит ее без повязки, вряд ли ему действительно будет все равно. Обычно все, кто воротит нос, в такое мгновение вспоминают о том, что, может быть, эта барышня была достаточно горда, чтобы не подпускать к себе пиратов. Им тогда ни с того ни с сего хочется стать первыми и единственными, гадам таким, и щеголять перед "возлюбленной", пока не надоест… Нет, красота горной ведьмы — ее же проклятье.
— Я — дворянин, — подал вдруг голос Геор, почувствовав, очевидно, что что-то не так. — И какими б ни были наши… хм, разногласия, я не допущу публичного позора. И насилие не приемлю.
— Ты б только попробовал! — мигом отозвалась Дараэлла. — И узнал бы, по чем фунт лиха!
— Даже не сомневаюсь. У Морской Жемчужины, говорят, крутой нрав.
Дара промолчала — и от неожиданности едва не слетела в воду, когда адмирал потянулся к ее повязке, скрывающей половину лица.
— Не смей! — выпалила она. — Даже не вздумай прикасаться к моей повязке!.. Лодка!
И вправду, кто-то спустил с "Джугарта" на воду шлюпку, и она медленно, но верно приближалась к ним. Дара услышала, как облегченно вздохнул Геор, и только сейчас осознала: их действительно спасут. А она и вправду только что стала адмиральшей. Как в том отвратительном пророчестве!
Да только толку с того, что ее супруг — красавец-адмирал, если они друг друга, судя по всему, люто ненавидят?
Глава вторая
Несколько часов спустя
Геор скосил взгляд на острое лезвие кинжала, криво усмехнулся и, примирительно подняв руки, протянул:
— Мне кажется, ты немного неправильно понимаешь клятву о супружеской верности. Речь шла о том, что было после нашего знакомства. А если до него у меня и были женщины…
— Я даже не сомневаюсь в том, что они были, — фыркнула Дараэлла. — Это ж только барышня должна быть невинной девой и ждать, пока рыцарь на белом корабле явится и заберет ее из отчего дома!
— Твой отчий дом, — попытался отвлечь ее Геор, — расположен на пиратском корабле? Твой отец был пиратом?
— Я понятия не имею, кем был мой отец, хоть пиратом, хоть маршалом королевской армии…
— Есть определенное сходство, — с усмешкой протянул адмирал. — Так что всякое…
— Не заговаривай мне зубы, — оборвала его Дараэлла. — Я повторяю свой вопрос: что тебя связывает с этой ведьмой? Мне повторить по буквам, или ты изволишь ответить и так, муженек?
— Может быть, ты сначала уберешь кинжал от моего горла?
— Не-а, — хмыкнула Дараэлла. — Я кинжал от твоего горла не уберу, даже не надейся. Мне надо, чтобы ты говорил, а не играл со мной в кошки-мышки. А еще мне надо, чтобы ты говорил правду. И быстро.
В подтверждение того, что им все-таки надо поторопиться, "Джугартом" тряхнуло. Даре показалось, что корабль на каике-то несколько секунд даже взмыл в воздух, чтобы потом все так же стремительно осесть, поднимая вокруг настоящий шторм. Ведьма и из каюты слышала, как бьются злые волны в деревянные бока корабля, и кинжал в ее руке задрожал, оставив длинную тонкую царапину на горле у Геора.
— Ладно, — прошипел он. — Давай хоть сядем, иначе ты перережешь мне горло раньше, чем я успею что-нибудь сказать!
Дараэлла усмехнулась и вдруг резко ударила адмирала ногой в колено. Тот пошатнулся, и Дара, не теряя времени, ударила его ладонью свободной руки в плечо, повалила на капитанскую койку и, нависнув сверху, уперлась коленом в грудь, а кинжал вновь прижала к горлу.
— Теперь, — протянула девушка, — ты совершенно точно надежно зафиксировал. Если станет легче, можешь даже подержаться за мое бедро. Можешь считать это предсмертным подарком. Ну? Говорить будем, или как?
— Тебе невыгодно меня убивать! — предупредил Геор. — Иначе никто ни тебя, ни твою команду в живых не оставит.
— Выкручусь! — пообещала Дараэлла. — Но у тебя еще есть шанс выжить. Ведь ты понимаешь, что мое благополучие в твоих глазах особенного значения не имеет, если ты сам помрешь?
Геор скривился. Его синие глаза блеснули искренним раздражением, но, судя по всему, спорить адмирал до сих пор не решался. Наверное, он был неплохо знаком с коварными женщинами, способными на убийство, ну, или Дараэлла показалась ему безгранично убедительной.
— Хорошо! — он действительно опустил руку ей на бедро, но Дара отталкивать мужчину не стала, решила, что хоть такую вольность она все-таки может ему позволить. — Мы с нею познакомились очень давно. Еще до того, как я стал адмиралом и вообще более-менее успешным. И я сдуру подписал с ней договор.
— Какой?
— Купли-продажи! — возмущенно воскликнул Геор. — Ну какая разница какой… Важно то, что я не выполнил свои условия… Точнее, выполнил, но не так, как ей бы хотелось. Ну, а она-то все реализовала так, как надо было!
— В деталях, — потребовала Дараэлла.
В каюте стало темно — а все потому, что солнце вновь спряталось за тучами. "Джугартом" колотило так, словно море сошло с ума, и даже такой огромный корабль казался ему всего лишь надоедливой доской, которую надо бы разломать и выбросить куда-нибудь. И Дараэлла была готова поклясться, что то черное, что только что пролетело мимо иллюминатора, было щупальцем чего-то очень большого.
— Я был очень неудачлив! — сдался адмирал. — Из хорошей семьи, с нормальным образованием, все умел, но мое присутствие на корабле было как проклятье для всего экипажа! Стоило мне взойти на палубу даже в качестве пассажира, мы обязательно встречали все штормы по дороге и добирались до суши едва живыми — и это повернув обратно через час после того, как отчалили! Однажды я выпал все-таки за борт, и Урсула, морская ведьма, меня спасла.
Дара скривилась. Когда путники застревали в горах и не могли найти выход, это означало, что верховная горная ведьма перед этим насмотрелась в хрустальный шар и решила, что те мужчины могут продлить их род. Что ж, возможно, Урсула тоже действовала подобным образом, оттуда и такая впечатляющая неудачливость.
— И мы подписали договор! Я был для нее… хм, слишком молод, как она выразилась, и она дала мне пятнадцать лет и сказала, что мне в море будет всегда сопутствовать удача. Так и вышло! Я ни разу не попал в шторм, мы всегда побеждали в битвах, а если я б и выпал за борт, то не смог бы утонуть — волны словно выталкивали меня. Я построил потрясающую карьеру и совсем забыл о договоре… Пока до меня не дошло, что тот самый день, когда я обязан выполнить свою часть, наступил.
Дара прищурилась.
— Она не могла потребовать твою жизнь. Иначе ее б прибило собственной магией.
— Лучше б она жизнь потребовала! — возмутился Геор. — Она сказала, что заберет меня к себе, если я не выполню условие.
— Какое?
— До назначенного дня включительно не женюсь на морской ведьме, — пояснил он. — Если женюсь — свободен. Если нет — мое место у нее в свите, под водой.
Дара нахмурилась.
— Но ведь морские ведьмы — это русалки, сирены. На них невозможно жениться, не поселившись под водой! Стихийницы, водные ведьмы, не считаются…
— Не считаются, — согласился Геор.
— И она хочет тебя забрать?
— Хочет, — подтвердил Геор. — Но не имеет права. Потому что я женился на морской ведьме около часа назад.
От неожиданности Дара едва не прервала счастливую женитьбу адмирала Каннигнема одним коротким ударом кинжала — но вовремя спохватилась и одернула руку.
— Но я, — прошептала девушка, — не морская ведьма. Я горная!
Она даже не успела сориентироваться, когда Геор привстал на локте и потянул ее за ногу, стягивая колено с груди. Дара вскрикнула и уперлась ладонями ему в грудь, так и не поняв, в чем коварный замысел адмирала — но тот даже не думал сталкивать ее вниз, на уроненный девушкой кинжал, острие которого так и стремилось пронзить ее насквозь. Вместо того, чтобы избавляться от супруги, Каннингем усадил ее на себя и опустил руки на талию, не позволяя сдвинуться с места.
— Технически, — довольно протянул он, — ты — морская. Мне известны легенды, которые ходят о Морской Жемчужине. Что твой корабль может пройти в любой шторм…
— Потому что у меня хороший рулевой! — возмутилась Дара. — А не потому, что я пою морю песни! Оно вообще, знаешь ли, довольно непослушное!
— Я видел, как ты колдовала, — покачал головой адмирал. — Ты, может быть, и горная ведьма, но, если не особенно придираться к словам, морской тоже можешь быть…
Его ладони поползли по ее телу вниз, очертили линию пояса брюк и, кажется, собирались уже забраться под одежду.
— Придушу, — схватив Геора за запястья, прошипела Дараэлла. — Ты сумасшедший! Да я убью тебя раньше, чем это сделает морская ведьма!
— Она Урсула.
— Да хоть Юстиния! Ты знаешь, чем морская ведьма отличается от любой другой?
— Горные управляют скалами, лесные разговаривают с деревьями, а морские, наверное, правят морем, — беспечно ответил Геор.
Снаружи все подозрительно стихло, словно и Урсула решила вдруг узнать, что под морской ведьмой подразумевал ее суженый.
— Дурень! — не сдерживаясь в выражениях, заявила Дараэлла. — Наивный дурак! Морская ведьма отличается от любой другой тем, что у нее есть хвост! Она может превратить свою нижнюю половину в половину морского жителя, причем большую часть своего времени проводит именно в таком состоянии, а на суше долго не выдерживает. Задыхается она на суше, понимаешь? Вот в чем суть морской ведьмы!
Но адмирал только отрицательно покачал головой. Он вообще выглядел подозрительно довольным, как на человека, которого должно было сегодня волной смыть в море, чтобы присоединить к свите морской колдуньи.
— Нет, это ты не понимаешь, — возразил он. — У меня в договоре не было никаких уточнений, что такое морская ведьма. Не было написано "ведьма, рожденная морем" или "ведьма, у которой есть хвост". С магической точки зрения, если я верю в то, что моя ведьма — морская, то я вполне могу на ней жениться и забыть про эту гадину. А для меня, как и принято веровать в нашей стране, морская ведьма — та, что умеет разговаривать с морем. Ты это умеешь, я лично это видел. И петь умеешь, как та сирена. А что у тебя вместо какого-то прекрасного чешуйчатого хвоста вот эта гадость, — то, с каким видом Геор провел ладонями по ногам Дараэллы, вышеупомянутая гадость не вызывала у него ничего, кроме искреннего восторга, — так что поделать? Может быть, ты видоизмененная морская ведьма? С горным уклоном?