– Нет, сейчас мы найдем гостиницу. Отдохнем, изучим рукопись из тайника – ключ у меня есть, но весьма абстрактный, нужно больше деталей. Если не повезет найти, то будем ломать портал наобум. Пойдемте, хватит мозолить глаза охране, – чары невидимости давно выветрились, и толстый мужчина в форме с повышенным вниманием изучает нашу группу.
Выхожу в стылые сумерки. Ежусь, вдыхая запах кофе из ближайшего ресторанчика. Столики теснятся прямо поперек мостовой, шумные официанты разносят еду и переговариваются над головами посетителей. К нам уже устремляется администратор, но Райх что-то негромко говорит, – и парня как ветром сдувает.
– К черту гостиницу, сначала – ужин, но в нормальном месте, – Айви и Тиу согласно кивают. Я не спорю: вдруг кончаются все силы, и уютней наблюдать. Как Айви Ноэль держится рядом с Триш, недобро поглядывая на каждого прохожего, кто оказывается в зоне действия трости девушки. Как Тиу Молари, большой и нескладный, с опаской косится на уверенно вышагивающего тонкого Райха, – я прячу улыбку, чувствуя жар на скулах и груди, в кончиках пальцев. Тревожный дождливый аромат повисает в вечернем воздухе между нами. Хочешь, тронь шлейф – зазвенит холодными каплями, осенними ветрами. В памяти снова возникает жемчужное небо, день смерти Висии. Непрошеное слово: надежда.
– Все хорошо? – Спрашивает девушка. Выдавливаю улыбку:
– Да, конечно.
Мы находим полупустое заведение под россыпью желтых гирлянд, где ужинаем обжигающе горячей пиццой. Айви не умолкает, пересказывая непонятно кому свою первую и последнюю миссию, остальные молчат. Колено Райха касается моего. Жжется.
– … и тогда он пошел на меня, и пришлось стрелять, – Айви завершает историю на драматичной ноте. Из парней он получается самым опытным – вот так везение. Я борюсь с желанием опустить голову на скрещенные руки и смежить веки, убаюканный звоном бокалов за соседними столиками и тихой мелодией, доносящейся из ресторана. Пытаюсь вспомнить, как в последний раз Триш проявила себя на учениях, и странным образом не могу. Мысли соскакивают в близость Райха, снова задымившего самокруткой. Я думаю: если мы попадем в неприятности, на кого полагаться? Кого защищать?
Кого опасаться?…
Все же подпираю подбородок, рассматривая дрожащие под ветром гирлянды. Совсем как на площади возле Университетского бара. Дом близко – и очень далеко. Мы еще не сделали ничего непоправимого, и можно отправить назад молчаливого, явно чем-то напряженного Тиу Молари, или мечтающего о драконах Райха Ирве, а может – распушившего хвост перед девушкой красавчика Айви Ноэля. Триш мне нужна, она способна отыскать любой портал или помочь с ключами. Остальные же…
Я ничего не решаю, даже когда мы расходимся по комнатам в крохотном пансионе. Парней поселяют через стенку, Триш – чуть дальше по коридору. Вскоре она приходит, тихонько постучав:
– Можно? Ты сказал, вы нашли записи Раймонда. Я бы хотела… посмотреть.
Киваю, бережно распаковываю древний пергамент. Под чарами ему никакое обращение не страшно, но кажется: тронь – рассыпется в труху. Листы плотно исписаны летящим почерком, изрисованы сигилами. Жадно просматриваю несколько знаков прежде, чем протянуть рукопись девушке. Позже. У меня еще вся ночь впереди.
Триш накрывает пергамент ладонью и опускает ресницы. Оперевшись о стол, скрещиваю руки на груди. Поясница немилосердно ноет, в позвоночник будто толченого стекла засыпали – раскаленные иглы боли пронзают мышцы. Но волшебнице приходится тяжелее: понимаю по заострившимся чертам и напряжению в тонкой фигуре. Черные брови сходятся на переносице. Что такое?
– Что ты видишь?
Девушка роняет бумаги, они веером рассыпаются по деревянному полу. Опускаюсь на колени, собирая. Пальцы Триш заметно дрожат.
– Одиночество. Предательство. Смерть. Горе.
– Он был старым человеком, многое повидал, – говорю осторожно. – И жил в жестокие времена.
– Скорее, второе, – зябко обхватывает себя за плечи. – Когда он писал, то злился. И горевал. И хотел… отмщения.
Жар на коже усиливается, растекаясь по животу и предплечьям. Я вспоминаю, что забыл принять вечернюю таблетку, и торопливо лезу в карман. Тревога сжимает горло: что, если бы пропустил? Переживать глупо, а думать, что сгорел бы заживо – еще глупее. Это ненастоящий огонь, только отблеск взрыва в моей памяти, поломка на уровне нейронов, не более. Диагноз Гийота – депрессия, – до сих пор кажется мне нелепой шуткой.
Я, черт побери, маг земли. Счастье – моя специальность. Массирую виски, спрашивая:
– Ты знаешь, какой стихией чаще прочих управлял Раймонд?
Триш качает головой и присаживается на краешек кровати. Девушка отражается в большом зеркале, прислоненном к стене. Черные волосы, заплетенные в длинную косу, спускаются ниже пояса, рассыпаясь на пряди по покрывалу. Вспоминаю ее утонувшей в больничной одежде, облепленную датчиками, с черными браслетами синяков на запястьях – какой часто встречал в лабораториях. Ежусь: хорошо, что сейчас Триш здесь, в безопасности.
Наверное, поэтому она и согласилась на миссию: в надежде на передышку и перемены после.
– Он использовал тьму. Пламя жило в равновесии с остальными силами, но подчинялось проще – значит, тому были причины. Я уверен, именно они сделали реальностью Дорогу Огня. Нам нужно понять природу его гнева и горя. Отомстить за смерть. Только так можно пройти этот путь до конца.
– Звучит… сложно. И страшно, – волшебница наконец открывает глаза, слепо глядя мне в живот.
Я не чувствую страха. Только усталость и одиночество, даже сейчас.
– Разве ты ощущаешь себя иначе в Университете? – Ее губы трогает легкая улыбка:
– Я ощущаю себя диковинным зверьком, вроде тех, что держат в больших вольерах в Заповеднике. Не опасное, как тварь, и достаточно ценное, чтобы окружить живыми папоротниками и искусственными водопадами. Но всего лишь животное.
Хмыкаю: точное сравнение. Она и похожа на кого-то вроде Сирина, с мягким угольным оперением и длинными, когтистыми лапами. Мне легко подставить легендарной птице лицо Триш. Или – тонконогой Эри, водяному демону из Карпатских лесов, изящным азиатским екаям, а то и похожим друг на дружку игольчатым монстрам Гувера… Все они обитают в Заповедники как гости, узники живут в куда худших условиях.
Но покинуть зачарованные стены бестиария не грозит никому.
– Айви, похоже, думает иначе, – улыбаюсь.
– Айви еще ребенок и даже не маг, что бы он себе не воображал, – вспоминаю, что девушка старше его… на сколько? Лет пять-семь?… Пожимаю плечами:
– В Университете взрослеют быстро. Уверен, ему пойдет на пользу наше приключение.
– Для этого ему не помешает понять больше, как и остальным, – Триш разглаживает на коленях юбку, поднимает голову. – Прочитай им дневник. Что бы там ни было – прочитай. Мы идем этим путем вместе. Но ты привык быть один.
– На то есть причины, – я заглядываю в пергамент, где латынь мешается с итальянским и немецким. Тоскливо думаю, что Валентин расшифровал бы текст куда быстрее меня.
– Прочитай нам, – с нажимом повторяет девушка, поднимаясь. – Иначе далеко мы не уйдем.
***
Но за ночь, – длинную, бессонную, – я едва продвигаюсь дальше первых страниц. В них Раймонд вспоминает о своей детской страсти к алхимии, бесконечных опытах и частых взрывах, изничтоженных ретортах, обожженных руках. О том, как поранил брата, попросив помочь в эксперименте: мальчик лишился глаза и остался навсегда обезображенным, после чего юного алхимика и сослали перевоспитываться в монастырь к строгим монахам.
Помня просьбу Триш, утром пересказываю прочитанное, пока Айви уверенно ведет нас перепутанными тропинками к нагромождению камней с завесой водопада. Мы решаем попытать счастья с абстрактным ключом – если получится войти через грот, не попавшись охране монастыря.
Занавешенная водопадом пещера стоит посреди неглубокого озера. На поверхности отцветают кувшинки, легкие волны качают ряску. Начинающие желтеть платаны роняют ржавые листья в прозрачную воду. Громко поют птицы. Вокруг – никого, лишь далеко в конце аллеи гуляет пара с коляской. Спрятав руки в карманы плаща, сжимаю кулаки. Шею сводит спазмом, сердце тяжело колотится за ребрами. Заклятием, с шестой попытки, отрубаю все камеры в радиусе ста метров. Поправляю лямку дорожной сумки. Выдыхаю:
– Чувствуете это? – Металлический привкус во рту, мурашки вдоль позвоночника. – Страх, что сопровождает старые спящие порталы. Этот запечатан смертью тысячелетия назад, но по-прежнему активен… в некотором роде.
– Что это значит? – Громко сглатывает Тиу. Айви переступает с ноги на ногу, обхватив себя за плечи.
– Что древние порталы, в отличие от новых, всегда строили в осевых местах. Часто – специально создавая ось жертвоприношением. Здесь убили многих людей прежде, чем зарыли драконьи останки. Пролитая кровь поддерживает врата всегда приоткрытыми, чтобы их можно было найти и… распахнуть. Это по-своему красиво, – будто заклинание живо и тянется к носителям магии, зовет.
Триш кривит губы и роняет:
– Нет. В смерти нет ничего красивого. Тебе ли не знать, Эрлах.
– Прости, – склоняю голову набок, прячась за завесой волос. Впрочем, от истинного взгляда Триш не убежать: девушка видит сокрытое в сердце, старые яркие воспоминания людей, предметов или мест, и мне трудно представить, что открывается ей прямо сейчас, какая правда:
– Тебе все это слишком нравится. Заклятия, оси. В этом вы с ним похожи.
– С кем?
Триш вдруг переступает бортик бассейна и входит в пруд, погружаясь по колени. Медленно бредет сквозь волны и стебли лилий к пещере, светлое платье тянется надутым пузырем. Девушка бросает на ходу:
– С Раймондом.
Айви оказывается в пруду следом за ней, потом залазит, едва не намочив рюкзак, Тиу. Жестом пропускаю Райха Ирве вперед.
– Кажется, это был не комплимент, – скалится парень.
Вода холодная, ноги скользят по илистому дну. Я снова оглядываюсь, но вокруг никого: осевые места прогоняют людей, привлекая тварей и темных магов. Мы сегодня за последних. Триш, втянув голову в плечи, уже ныряет под водопад. Райха впереди заметно передергивает от перспективы.
– Что стало с отличным планом пройти через музей?
Хмыкнув, ускоряю шаг:
– Если здесь не получится. Но, похоже, Триш знает, что делает.
– Ей явно тут не нравится.
– К сожалению. Это место отличается от прочих. Триш ощущает все слишком ярко, – здесь вершилась история, и теперь, столетия спустя, мы можем стать ее частью.
Райх останавливается возле самого водопада и оглядывается. Взгляд потемневших, сумеречных глаз нечитаем. Секунду кажется: хочет что-то сказать, но молча исчезает за водяной занавесью.
Вхожу последним. Вода обрушивается ледяным душем, одежда враз промокает. Меня сразу начинает бить дрожь, волосы облепляют скулы. Зачесываю назад, проверяя карточки в кармане: они, конечно, зачарованы от катаклизмов, но в пределах порталов магия может вести себя странным образом. Иначе не пришлось бы мокнуть.
– Здесь ступеньки! Проход, слышите? – Моргаю, привыкая к темноте. Голос Айви доносится снизу, из провала в полу, где мечется синеватый свет фонаря и показывается взлохмаченная голова Тиу.
– Глубоко уходят, – говорит побледневший парень.
– Мы сразу за тобой, – подталкиваю застывшего Райха в спину. – Что?
– Я… – парень завороженно смотрит перед собой, облизывает губы. Тонкие ноздри раздуваются, втягивая соленый пещерный запах. Райх хмурится, глядит на меня будто смущенно – и отворачивается. Достает портсигар и подкуривает косяк. Поднимаю бровь: снова? Он убирает за уши мокрые пряди, выдыхает с дымом:
– Дежавю, как ты и говорил. Ерунда.
– Не похоже на волшебство, слабовато – это ты хочешь сказать? – Я начинаю спуск по вырубленным в скале ступеням. Очень тесно, не повернуть назад. Веду пальцами по шершавым, с прожилками заклинаний, стенам, заставшим Эпоху огня и великих магов. В словах Райха есть доля правды: эхо портала обнимает сизым мороком, путает мысли, тревожит сердце, силясь прогнать незваных гостей, но почти не мешает идти вперед, тогда как раньше, наверняка, поставило бы нас на колени. Конечно, для обычных людей этого хватает, чтобы испугаться и отступить… да и мы – лишь блеклые тени древних чародеев.
Магия умирает, а времена драконов давно закончились, – хочу сказать, но слова застревают в горле. Где-то далеко под нашими ногами ворочаются чары, пробуждаясь ото сна. Я снова чую кровь: во рту усиливается металлический привкус, на ладонях проступает влага. Подняв пальцы к свету, обнаруживаю кожу в частых алых бисеринках. Облизываю губы, вытираю руки моментально порозовевшим платком.
– Мне как-то не по себе, – сдавленно говорит Райх. Но спускаться продолжает.
– Может кружиться голова – это нормально, – меня самого ощутимо ведет влево, и приходится опираться о стену. Зажмурившись на секунду, едва не пропускаю ступень. Айви внизу чертыхается, размеренно стучит трость Триш. Я вспоминаю единственное слово – ключ к порталу, собранное буква за буквой по дневнику Тлалока: страсть.
– Что? – Кажется, я произнес его вслух. Выдыхаю:
– Страсть – чувство, которое нужно нам для перемещения. Только непонятно, страсть какого рода.
Райх неопределенно хмыкает, с шорохом скользя следом. Мелкие камушки, обгоняя меня, скачут вперед, в темноту. Судя по звукам, ребятам приходится спрыгнуть – лестница закончилась? Вскоре коридор поворачивает, и я вижу их, вижу лучи, обшаривающие каменный мешок метр за метром. Потолок нависает совсем низко, приходится сесть на корточки перед прыжком через обвалившиеся ступеньки. Когда я выпрямляюсь, достаточно протянуть окровавленную руку, чтобы коснуться мокрого свода с зубьями бледных сталактитов. Именно они образуют неровный узор портала. Снизу навстречу тянутся сталагмиты, будто челюсти дракона грозят сомкнуться и перемолоть незваных гостей.
– Неплохо, – резюмирует Райх. Айви растерянно оглядывается на него, встречается со мной взглядом:
– Мы пришли? Что дальше?…
– Ты, как маг огня, попробуешь активировать портал, – парень белеет и скрещивает руки на груди. По пещере проносится порыв ветра. Основная стихия Айви – воздух, и теперь тревога сдвигает пласт за пластом, раскручиваясь в ураган. – Ключевая эмоция – страсть, – а вот теперь краска бросается блондину в лицо. – Я надеялся отыскать уточнения в рукописи из тайника, но на это явно уйдет много времени. Нужно попробовать наобум. Или, возможно, Триш прояснит, о какой именно страсти идет речь.
– Может, нам выйти? Чтобы не мешать, – бросаю на Райха тяжелый взгляд, но он продолжает усмехаться. Паршивец:
– Умолкни. Триш?…
Девушка медленно поворачивается ко мне. Кажется, она вот-вот потеряет сознание, – часто и неглубоко дышит, на висках испарина. Шагаю ближе, поддерживаю под локоть. Прозрачные глаза закрыты, с густых ресниц срывается слезинка и бежит по щеке. Осторожно касаюсь, стирая. Шепчу:
– Что здесь произошло?
Шуршат шаги: парни подходят ближе. Свет фонарей, преломляясь о наши ноги и соленые драконьи зубы, разбрасывает фантастические тени по стенам. Монстров и людей, многих людей – кто шел этим путем и не вернулся назад. Мы знаем лишь одного:
– Раймонд Аваддон был здесь последним. Тлалок не открывал портал, только нашел. Он чего-то боялся. Все они боялись за свои жизни. И горевали оттого, что убегают. Злились, ненавидели. Страдали. Это так… так больно, я не могу передать, Эрлах! – Девушка всхлипывает и зажимает рот рукой. – За всем этим я не понимаю, где ключ, что имел в виду Раймонд!
– Может, это и имел? – Предполагает Айви, неуверенно глядя на Триш. – Все вместе?
Она качает головой, не отнимая ладони от губ. Я тоже думаю, дело в другом:
– Он создавал цепь порталов за годы до побега, а мог бы проложить лишь один проход сразу к цели. Нет, эта страсть – нечто более личное. История, которую он рассказывает, шаг за шагом, как записи в дневнике: одна тянет за собой другую. Именно так Раймонд стал магом, бережно сохраняя все важные воспоминания. Вон то, о брате… о своей страсти к алхимии! Именно из-за нее он оказался в этом монастыре. И, – я уверен, – пять переходов не случайны, они значат больше, чем кажется поначалу.
– Да, – выдыхает волшебница, – тут есть что-то еще. – Ее веки дрожат, глаза двигаются под ними в попытке разглядеть прошлое. – Но я не понимаю, не вижу…