– Ты сказал, он пытался много раз, – вдруг говорит Райх. Щурится, когда Айви светит ему в лицо фонарем. Закусывает губу. Неуверенно продолжает:
– Попасть в Университет. Как долбанный маньяк готовился к экзамену годами, постоянно вспоминая забытое. Это довольно… страстно. Может, именно такую эмоцию он вложил в заклинание? Она привела Раймонда к конечной цели.
Я чуть было не отвечаю: попробуй, забывая, что он пустой. Слишком цельно и глубоко звучат слова. Как я сам не подумал?
Неужели пустые и правда способны к большему, чем мы знаем?
Во рту пересыхает. Сглотнув, молча киваю. Жестом предлагаю Айви начать. Сюда: вот непрерывная вязь сигилов разомкнулась, поднялась в узкую площадку – ровно для одного человека. Парню приходится бросить рюкзак и опуститься на одно колено, чтобы поместиться между потолком и полом.
– Замкни оба знака, – выходит хрипло и незнакомо. Я по-прежнему смотрю на Райха, явно обдолбанного и беспечно озирающего пещеру. Что он такое?…
На автомате продолжаю командовать:
– Тебе нужно обратиться к своей огненной стихии. Попробуй вообразить или вспомнить что-либо, чего ты страстно хотел, – игнорирую тихое фырканье, – больше всего на свете хотел. Мы поможем, и займемся тем же – Райх, даже ты.
Смех прекращается. Райх прячет руки в карманы джинсов. Тиу поднимает брови:
– А нам зачем?
– Вдруг кто-нибудь другой откроет портал. Сила Айви нестабильна, поэтому давайте, подходите и касайтесь сигила.
Я роняю сумку, шагаю ближе и трогаю камень в просвете между сталактитами. Рыжий ракушняк впивается в пальцы. Надавливаю, размазывая сочащуюся кровь – когда же она остановится? Закрываю глаза: чертов невыносимый Райх притирается плечом. Нужно было плюнуть на все и отослать его домой. Слишком много для меня сейчас, слишком горько. Скулы сводит от яркого запаха озона, тени дождя в моей памяти. Как найти страсть, если после Висии ничего не осталось?
– Помни о живых, Эрлах, – будто подслушав мои мысли, говорит Триш. Вздрогнув, сильнее зажмуриваюсь, прислоняюсь лбом. Считаю вдохи-выдохи, ищу Раймондову страсть – в глубине своего сердца. Силу, заставляющую подниматься по утрам. Силу большую, чем забвение.
Смешок Райха напоминает о другом виде страсти, – толкаю парня, чтобы заткнулся, шиплю:
– Сосредоточься.
Быть может, все это – ради кого-то? Построенные порталы, ключи-головоломки, попытки попасть в Университет… вдруг для Раймонда дело было вовсе не в магии?
Думай о живых.
Я вспоминаю девочку-солнце Зарин Аваддон, тезку Раймонда, и как ярко она горела у могилы Тлалока, как жарко вспыхнули чары – подлинное волшебство, которое, несомненно, удивило бы Райха Ирве.
В мире, где магия кончается, большее и представить сложно.
Я смотрю на сосредоточенных, притихших ребят, соприкасающиеся руки. Глаза печет, ноет поясница. Чувствую себя вдруг слишком взрослым и слишком уставшим, слишком слабым для такого колдовства. Интересно, ощущал ли это Раймонд – каждый раз, когда сила подводила его? Губы складываются в горькую улыбку: мы похожи куда сильней, чем мне хотелось бы, Триш. Я тоже могу выдумать портал, и не могу – запустить.
Я должен.
Раймонд отказался становиться Советником, я же не отступлю – изменю уклад Университета. Я здесь не ради бегства, а чтобы спасти огненное чудо, сохранить для людей последние искры, – Зарин и Нааса, Илая, Янни и Мантикору, – отголосок света молодого мира, где жили драконы.
Подобно Райху, я сам хочу снова прикоснуться к чему-то столь грандиозному.
Раз за разом прокручиваю в голове момент у могилы Тлалока. Ладони теплеют, хоть меня бьет дрожь от холода и волнения. Прижимаюсь виском к ледяному сталактиту, думаю о беглой твари и девочке-солнце, немыслимом союзе. Сила исподволь наполняет тело. Кожу на груди и предплечьях ошпаривает, будто кипятком, и очень сложно оставаться в моменте, когда память сворачивает в день пожара, в день Висии. Обычно здесь моя магия упирается в стену, но сегодня я вдруг думаю: как ярко-яростно он ушел, вспыхнув напоследок, осветив мою жизнь на годы вперед. Столько страсти… столько жизни сгорело, и именно поэтому отпускать – невыносимо. Словно я еще могу что-то исправить.
Райх задушено всхлипывает, шевелится Тиу. Я ощущаю горячие слезы, плечо Райха – легко забыться и представить, что это Висия рядом со мной, – и, чуть позже, – рывок в солнечном сплетении, белые пятна под опущенными веками. Земля будто поворачивается под ногами, и я чуть не падаю, тяжело опираюсь на парня. Твердая рука обвивает талию, поддерживая. Пустой жарко шепчет мне в ухо:
– Что происходит? Мы… это ты, да?…
Сквозняк ерошит волосы на затылке. Улыбаюсь, хрипло смеюсь, открывая глаза. Фонари погасли, но сталактит под щекой исчез, отодвинулся в темноту потолок, все помещение явно стало шире. Поменялись и запахи: вместо спертых подземных, пахнет влажным деревом, замшелым камнем. Дождем – хотя рядом с Висией… рядом с Райхом дождем пахнет всегда. Поворачиваюсь, задевая носом его щеку. Выдыхаю:
– Да.
– Получилось, – неверяще говорит Тиу.
– Точно? – В голосе Айви сомнение. Я снова смеюсь, нахожу его плечо и сжимаю:
– Точно. Ты молодец.
– Я? Не знаю… я это сделал?… – Я не отвечаю: пусть будет Айви, ему нужнее. Все равно это – почти случайность, удача. С моими-то способностями.
В серебряном и близком взгляде Райха Ирве – недоверие. Плевать. Стихия еще мечется во мне, разгоняя пульс до отзвуков в ушах. Мысли путаются с воспоминаниями, в горле стоит ком. Отворачиваюсь, отхожу, наколдовывая – неожиданно легко, – огонек, который подсвечивает кисть алым и отбрасывает наши пляшущие тени на заваленный битым камнем пол. Между упавших колонн проросли тонкие деревья и сорняки. Поднимаю голову в поисках солнца и нахожу: лучи пронзают мрак, становятся чаще, ярче – будто рассеивается чернильный дым, и вскоре мы уже стоим в пыльных столпах света, падающего сквозь высокие арочные окна. Разбитые, наполовину заколоченные, с метелками трав на карнизах, они возносятся к кровле с созвездиями дыр и засиженным голубями балкам. Вокруг нас амфитеатром поднимаются ряды парт и скамеек, за спиной нахожу упавшие со стен доски:
– Учебная аудитория, – говорю для Триш. – Разрушенная, но все равно состояние лучше, чем могло быть: прошло столько лет…
– Покрытие Вешде, – считывает девушка чары, зелья, в тандеме защищающие мебель и интерьер от большинства механических повреждений. – Здесь все пропитано магией Раймонда. Он обустраивал это место и проводил здесь много времени. Как и другие…
– Студенты? – Айви взбегает по рядам к выходу из аудитории. Дергает дверь, налегая всем весом, пока она со скрежетом не отворяется, а затем и падает – парень едва успевает отскочить. Грохот вспугивает нескольких голубей, они перелетают между балками; сверху сыплются, кружась, перья.
Я смотрю под ноги, на скрипучие, но еще крепкие доски. Лишь возле самой кафедры зияет провал. Подойдя и опустившись на колени, освещаю земляной подпол с выложенным металлическими линиями порталом. Скрипят шаги, надо мной нависает тень – Райх Ирве, чувствую кожей.
– И куда мы теперь? – Спрашивает издалека Айви. Триш отвечает вместо меня:
– Расшифровывать записи из тайника.
– Нам нужно узнать больше о Раймонде, чтобы понять, что послужит следующим ключом. Портал у нас уже есть, и на том спасибо. Здесь сигил двойного действия: значит, можно открыть дверь как назад, в монастырь, так и вперед… хотелось бы знать, куда: наверняка в этом и спрятана ключевая эмоция… – забывшись, начинаю размышлять вслух. Сердце чуть успокаивается после открытия портала. Хмыкаю: а я минуту назад думал, не могу. Удивительно. Встаю, чуть не столкнувшись с Райхом. Опять дымит самокруткой – быстро же они кончатся, такими темпами. – Сейчас найдем белое пятно, затем гостиницу. Библиотеку: хочу почитать об этом здании.
– А интернет не сгодится? – Поднимает бровь парень.
– В местных архивах обычно куда больше информации. Пойдем, – гашу огонек в ладони. Райх отворачивается, потеряв интерес. Прячу улыбку: неужели таких детских фокусов достаточно, чтобы подкупить золотого спонсорского сынка?
Растираю шею, взлохмачиваю влажные волосы. Мокрая одежда холодит тело. Вон и Триш зябко обхватила себя за плечи, а Айви ковыряется в сумке в поисках теплой кофты. Отдает девушке. Молодец.
Поежившись, выхожу из аудитории следом за Тиу. Парень осторожно обходит провалы и пробует хлипкий пол на прочность. В сумрачном коридоре стены белеют прямоугольниками и квадратами: раньше здесь висели картины. Некоторые еще остались – высоко, не дотянуться, – сплошь портреты, наблюдают на нами. Я трогаю граффити поверх двери: сатанинский знак нарисован красным, будто кровью. На подоконниках пылятся остатки черных свечей и комок перьев, бывший когда-то вороной. Хмыкаю: детишки балуются. Тиу делает широкую дугу, стараясь держаться ближе к стенке.
– Не волнуйся, это не настоящий ритуал.
Парень вздрагивает и оглядывается. Отведя глаза, спрашивает свои ботинки:
– А как выглядит настоящий?
Позади появляются остальные ребята. Мы идем старым зданием сквозь затхлые тени и дымчатый свет, по гниющим коврам и замшелой земле первого этажа. В холле под разбитой розой окна выросла целая рощица молодых деревьев, а широкую лестницу заплел плющ. Главные двери заколочены, и мы выбираемся наружу через дыру в стене. Судя по пустым бутылкам и окуркам, именно здесь заходили неудачливые волшебники.
– Заклинание призыва демона включает его полное имя, чин, легионы, которыми он командует. Обязательно дописывается сигил защиты: демоны долго не живут в нашем мире, им здесь не по себе. Если просто выдернуть демона из комфортных условий и что-то попросить – убьет и дело с концом, – нас догоняют остальные. Я замедляю шаг, приноравливаясь под размеренную походку Тиу. По правую руку тянется высокий забор, заплетенный диким виноградом, по левую – здание с порталом. Готическое, как старые соборы, испещренное глубокими трещинами, с обвалившейся штукатуркой и обнажившимся кирпичом, черное от далекого пожара, оно кажется странно живым, будто внутри, из-за темноты и бликующих стекол, кто-то следит за нами.
Встряхиваю головой, прогоняя наваждение, и продолжаю:
– Поэтому – защита демону и защита от него, это выходит обычно знак на целую комнату. Свечей тоже мало, должно быть больше огня и дыма, важно для дыхания демона. Главное, не перестараться, самому не угореть, – такое случается чаще, чем можно подумать. Жертва… сами понимаете, для создание оси-портала животного мало. Нужен человек, даже несколько людей, убитых с особой жестокостью. Мало кто способен на такое, тем более, шансов, что демон исполнит желание, немного: очень они свободолюбивые и непредсказуемые.
– Страшно, – поводит широкими плечами Тиу. Айви, перебираясь через кучу битого камня, говорит:
– Но бывало, демоны и помогали, правда? Не помню уже точно, но парочку просителей сделали королями. Разве не это им нравится, такие просьбы? Про войну, власть, честь и всякий пафос? А вот просто денег или там любви чьей – нет, это скучно. Как им потом вернуться к сородичам? Типа приходишь, меня тут какой-то хрен похитил, чтобы я ему бабу подогнал? Стыдно же!
Я смеюсь: вообще верно, но никогда не думал о демонах в таком ключе. Триш бледно улыбается, а Айви краснеет от шеи до корней светлых волос.
– Стыдно, – соглашаюсь. Дальше молчим. Айви мечтательно улыбается, видимо, переживая наново момент открытия портала. Будет что рассказать по возвращении. Тиу вертит головой, Райх дымит, равнодушно глядя перед собой, а Триш идет впереди, нащупывает дорогу к ближайшему белому пятну. Хорошо: не нужно светить припасенным смартфоном на зависть попутчикам.
Подходящий храм обнаруживается достаточно близко, хостел – тоже, по вывеске. Я снимаю единственный отдельный номер для девушки, и общий, с четырьмя кроватями, для нас. Райх сразу забрасывает вещи на верхнюю полку и отправляется искать магазин сотовой связи, Айви и Тиу увязываются следом.
Оставшись в одиночестве, пользуюсь моментом и вычерчиваю на платке сигил тишины – древний знак клятвы, которую невозможно нарушить. Загадываю хранить молчание обо всем, что случилось сегодня и случится дальше, вплоть до уничтожения заклятия. Заворачиваю тканью украденные мимоходом у ребят вещи: часы Тиу Молари, алую фенечку с запястья Айви Ноэля, кольцо с черепом Райха Ирве. Замыкаю знак амулетом из кости Советника Тлалока и перевязываю накрепко бечевкой, прячу в глубине сумки. Теперь они, даже связавшись с семьей и друзьями, никому не расскажут о нашей миссии: просто не захотят.
Приняв обжигающий душ и переодевшись в сухое, устраиваюсь на кровати с телефоном и записями из тайника.
Пора узнать больше о Раймонде Аваддоне.
========== Часть 3 ==========
– Я встретил брата у ворот монастыря, – читаю вслух перевод дневника. Прервавшись, набрасываю на ноги плед и снова вытягиваюсь в шезлонге. На крыше холодно, ветер к вечеру остыл, усилился: завывает среди дымоходов, качает фонари над баром, дребезжит рядами чистых бокалов – вот-вот треснут. Парень за стойкой часто поглядывает на них, на небо. Я тоже смотрю. Свинцовые тучи клубятся совсем низко, хочешь – поймай в стакан, где коньяка осталось совсем на дне. Знаком прошу повторить. Райх присоединяется. Хмурюсь: вот ему бы притормозить, уже осоловело улыбается, а движения приобрели пьяную плавность. Впрочем, это даже красиво. Райх красив, особенно сейчас, в центре собирающейся грозы, растрепанный и светлоглазый, шальной. Непонятный. Я наблюдаю за ним уже неделю, но так и не решил, почему. Что не дает мне покоя?
– Эрлах? – Триш тоже кутается в плед, обхватив колени руками. Длинные волосы плещутся на ветру, дрожат опущенные ресницы. Я возвращаюсь к тексту, но не могу вспомнить, на чем остановился. Айви, обхвативший стакан дымящегося глинтвейна, напоминает:
– К нему брат приехал. Тот, которому лицо пожгло в алхимическом эксперименте, да?
Тиу кивает:
– Он еще жутко страшным стал, и родители на Раймонда вызверились, сослали в монастырь учиться теологии или вроде того.
Улыбаюсь. Тиу, наконец, стал меньше стесняться и начал разговаривать. Иногда я об этом жалею: парень оказался страшным занудой… боже, это заразно: страшно – любимое слово Тиу. Сейчас ему явно страшно интересно, вон как подался вперед, забыв про остывающий чай.
– Они помирились? За этим брат приехал? Это самый младший из шестерых, да?
– Да, – отвечаю на заданные вопросы разом, откладывая записи, где каждое слово вымучено, а весь текст, как чудовище Франкенштейна, составлен из дневника мага, истории академии дель Пеллегрини
и газетных подшивок. – Если своими словами, через пять лет в монастыре, младший брат Раймонда, Алессандро, навестил его и простил за содеянное. Они проговорили весь вечер, поплакали, восстановили отношения. Вскоре Раймонда пригласили домой: отец, сдавшись под напором родственников, решил проверить, стал ли его сын умнее и сдержанней, годится ли для возвращения в семью. Раймонд ехал в смешанных чувствах. Он скучал, хотел увидеть мать, братьев и сестру, но вместе с тем – боялся гневливого отца и строгих родичей по отцовской линии. Он повзрослел, и хотел самостоятельно определять свое будущее, но продолжал материально зависеть от семьи.
– Попал чувак, – морщится Райх, делая большой глоток. Привычно лезет за самокруткой и вытягивает последнюю, скуренную наполовину. Вертит в длинных пальцах. Прячет обратно.
– Поездка прошла тяжело. Отец хотел, чтобы сын преподавал теологию в академии, как делал их дед, но Раймонд, судя по обтекаемым формулировкам, так и не проникся верой, поэтому жаждал уклониться от этой участи. Об алхимии он больше не заикался, но метил в философы. Сошлись на теософии – неплохо, на мой взгляд. В монастырь Раймонд Аваддон вернулся только однажды, много лет спустя, чтобы возвести портал.
– Он жил дома? – Спрашивает Триш.
– Первые несколько лет своего преподавания. Но потом все же начал читать философию и любимую алхимию, и тогда же съехал. Со временем Раймонд… вообще-то, изначально его звали Лукреций ди Алдо… – Райх тихонько фыркает: Лукреций Дилдо! – Так вот Раймонд стал уважаемым профессором, а после смерти отца и получения наследства, сделался главным меценатом академии. И снова вернулся домой, кстати. Очень сблизился с Алессандро и сестрой Луизой. На его деньги отстроили крыло, где мы нашли портал, и там проводились лекции для всех желающих, бедных или богатых, мужчин или женщин. Были классы и для детей, их обучали чтению и письму. Раймонда явно заботила привилегированность образования. И еще – отношения с братом Алессандро. Раймонд часто повторяет, как виноват перед ним…