Отвечая на вопрос, понижаю голос:
– Я сдался. Давным давно. Я никому этого не говорил, но… – мне сложно произнести это даже в мыслях. Я должен, ради всех нас. – Я соврал Райху. У меня был близкий друг. Лучший друг. В которого я был влюблен. – Чувствую, как теплеют щеки. – Я не сказал ему об этом, чтобы не разрушить нашу дружбу. Я… я просто отдалился, стал избегать. Поэтому и не заметил, что с ним стало происходить.
Я замолкаю, наново переживая события того утра. За грудиной тянет боль, кожа горит – с запоздалой тревогой вспоминаю, что не выпил таблетки.
– Что случилось? – Тихо спрашивает Айви.
Моргнув, возвращаюсь в реальность:
– Темные ритуалы. Лаборатории. Хайме. Они убивали его день за днем, а я не замечал, погруженный в собственные переживания. Однажды он… – я умолкаю, не в силах продолжить. Стискиваю зубы: нужно.
– Он покончил с собой, Айви. Я не успел ничего сделать. Эта вина уничтожает меня, и любовь тоже – она затмевает все, что было счастливого в моей жизни. Я по-прежнему думаю о Висии, когда запускаю чары земли. Только о нем. Теперь я вижу все в мельчайших деталях и поражаюсь, как был слеп раньше. Да слишко поздно…
Обнимаю себя за плечи. Смотрю на Айви:
– Я хочу сказать, пусть вышло путано и неочевидно: если ты правда любишь, перестань думать о себе, сфокусируйся на Триш. Посмотри на нее по-настоящему, заметь без пелены эмоций. Тогда ты сможешь понять, какой человек ей нужен рядом, и выстроить близость.
– И открыть портал, – хмурится он. В задумчивости глядит перед собой.
– Да, – я вновь беру в руки дневник Раймонда. – Да. От этого зависят многие жизни.
***
– Уверен, каждому из нас случалось любить, – я стою, опираясь на балюстраду. В ночной тишине шуршат о листву капли накрапывающего дождя. Темно, только вдалеке над выгнутым мостиком горят фонари. Над нашими головами железный потолок беседки украшен кованным узором с запрятанными среди вензелей сигилами. Точка схода всех линий – цепь, на которой низко висит светильник. Сейчас он погасший, заполненный водой и мертвыми насекомыми. Я поднимаю руку. Металл отзывается шершавым потаенным теплом. Портал дремлет, но знает о нашем присутствии. Я продолжаю, преодолевая морок:
– Не всегда любовь бывает взаимной, или долгой, или сильной – не всегда и драматичной, как у Раймонда. Уверен, он это понимал, и заклинание не требует чего-то эксклюзивного. Я хочу, чтобы сегодня вы вспомнили свое самое сильное чувство. Необязательно по отношению к противоположному полу – быть может, любовь к родителям или… другу. Неважно, чем закончились и случились ли вообще ваши отношения: любая любовь бесценна. Переживите ее заново, забыв обо всем лишнем.
Я закрываю глаза, успевая заметить внимательный, пытливый взгляд Райха. В памяти всплывает Висия, мимо тянутся руки – дотронуться, соединиться. Я вспоминаю, как давило за грудиной каждый раз, когда он касался меня. Сердце стучит как сумасшедшее: чьи-то пальцы накрывают мои и легонько гладят. Тишина вдруг наполняется звоном, воздух становится жестким и плотным. Больно дышать. Накатывает облегчение: портал пробуждается! Еще немного… Но следом я чувствую страх. Вину. Отчаяние.
Вздрогнув, отнимаю руку. Волшебство рассеивается. Секунда – возвращаюсь в холодную, дождливую ночь. Ребята непонимающе оглядываются:
– Мне показалось, что-то начиналось… – говорит Тиу. У него красные уши и щеки. Угрюмый Айви прячет ладони в карманы и дергает плечом:
– Мне тоже, но не сработало.
– Нужно еще, – Триш кусает нижнюю губу и выглядит неуверенной – впервые за все наше знакомство.
– У нас вся ночь впереди, – шучу, чтобы разрядить обстановку. Не получается. Все не получается. Портал остается неподвижным, а воспоминания – дырявыми, наполовину выдуманными. Я вдруг остро ощущаю, сколько лет прошло, и как трудно продолжать… жить вот так, колдовать – гадать, выйдет или нет, на крупицах почти забытого счастья.
Думай о живых – говорила мне Триш.
Легко сказать. О ком?…
– Не выходит, – признаю час спустя. Руки затекли от неудобного положения, замерзли. Сырость пробралась под одежду, и теперь меня бьет мелкая дрожь. – Хватит на сегодня.
– Ну наконец-то, – вздыхает болтавшийся без дела по беседке Райх. Тут же устремляется прочь, в темноту аллеи.
– Куда-то торопишься? – С плохо скрываемым раздражением бросаю ему в спину. Парень оглядывается, взлохмачивая черные волосы:
– В клуб. У меня встреча.
– Опять? Ты не очень-то в нас верил, да? – Блекло шутит Айви, натягивая рюкзак.
– Когда дело касается любви – вы те еще чурбаны, – скалится пустой.
– А ты – видимо, нет, – прищуриваюсь.
– Получше некоторых шарю, – подмигивает, усмехается. – Поэтому у меня сейчас свидание, а вы идете спать.
– Я тоже хочу в клуб, – хмурый Айви облизывает губы.
– И я, – вставляет Тиу.
– Будете мешать – прибью, – легко соглашается Райх.
– Избегайте неприятностей, – говорю, перемахивая через ограду. Помогаю перелезть Триш. Минута, скомканные прощания, – и мы остаемся вдвоем.
– Да уж, – смотрю вслед удаляющейся троице. Надеюсь, у них не сопрут все вещи: парни отправились на поиски развлечений прямо с походными сумками. – Я ожидал успеха.
– А я – нет, – девушка поджимает губы. – Любовь – сложное чувство, легко спутать с влечением.
– Черт знает, что там было у Раймонда, – я и в своей скучной жизни не могу разобраться.
– Вряд ли он скрывал разочарование за бессмысленным кутежом. Не припоминаю такого в биографии, – трость тихонько постукивает по тротуару, шуршит дождь. Водяная взвесь оседает на коже. Я вдруг жалею, что иду в отель, снова корпеть над текстом. Чувствую себя стариком вроде Валентина, пленником собственной жизни.
– Мне тоже нужно выпить, так что здесь я понимаю ребят, – выпить, сменить обстановку. Ощутить себя живым – как на мгновение ощутил в портале, когда чьи-то горячие пальцы коснулись моих. Райх? Весьма вероятно.
Какого черта – хотелось бы мне знать.
– Буду рада составить компанию.
– Прости, но я хочу побыть один, – девушка не отвечает, оставляя меня в холле отеля. Закинув вещи в номер, иду в ближайший бар – с книгами, но все же.
– Мне не нужна компания, – говорю, открывая дверь в шумный темный зал, и сам себе не верю.
Все, что мне сейчас по-настоящему необходимо – любовь.
Снова вспоминаю осторожное прикосновение и наглые глаза Райха.
Глаза Висии тоже были светлыми, полными огня. Иногда и он смотрел на меня так, что казалось… качаю головой: это воображение играет с памятью. Я уже не узнаю, что сделал бы Висия в ответ на мое признание.
Я всегда считал, что это положило бы конец нашей дружбе, но молчание окончилось его смертью.
– Лучше бы я сказал, – отпиваю коктейль. По горлу растекается тепло. Устроившись у окна, слепо гляжу в ночь. Позади переключаются огни, танцуют и веселятся, грохочет музыка.
Внутри меня – пустота. Звенящая тишина. Страх. Вина. Самое сильное чувство и главная слабость, сказала о ней Плутон. Но как перестать винить себя? Думать: что если?… Если он тоже… любил меня? Если смог бы опереться, не сгореть?
– Чушь, мечты, – глупая надежда – как последнее слово из дневника Висии, который мне передал его отец. Дневника, полного обрывочных воспоминаний и страхов, осколков веры, что все может наладиться, что я спасу его… Запускаю пальцы в волосы, зажмуриваюсь до белых пятен под веками. Хочется напиться. Найти Райха, схватить за воротник и встряхнуть: какого черта?! Мало мне портала, завязанного на любовь, а теперь еще прикосновение разбередило душу. Зло повторяю в тысячный раз то, что обычно говорю другим магам:
– Ты боялся, и это нормально. Ты не смог бы поступить иначе: тогда. Мне жаль, что так вышло. Но ничего не исправить, – только я все еще пытаюсь. Поэтому я здесь.
Залпом допиваю бокал, сжимаю холодное стекло. Завтра мы попробуем снова, и я должен найти подходящее воспоминание о любви.
О смехе Висии, хриплом и тихом – будто нужно таиться. О ямочках на щеках, длинных ресницах, его загорелой коже и золотистом ежике волос, который я изредка мог по-дружески взъерошить. О привычках разбрасывать вещи по комнате, торчать вечность в душе, есть шоколад плитками и никогда не дочитывать книги: перескажи мне конец, Эрлах, я больше не могу.
Я больше не могу. Я закончился – растираю грудь, где сильней всего жжется кожа. Ловлю официанта и заказываю еще порцию.
– Чертов Райх. Мы ведь почти перешли.
– Возможно, завтра, на свежую голову, снова повезет?
Очень надеюсь.
Но удача не улыбается нам, ни на следующий похмельный день, ни ночью позже. Мы пробуем раз за разом без всякого результата трое суток подряд. И все чаще молчим, после расходимся по своим углам. Айви утыкается в телефон, Тиу уходит гулять. Триш устраивается в ближайшей кофейне с книгой. Райх будто прописался в местном клубном квартале. Приходит только под утро, обжигает серебряным взглядом и заваливается спать. Я снова склоняюсь над дневником, уточняя значения слов и шлифуя перевод до мельчайших деталей – вдруг ключ прячется в игре смыслов? Я уже ушел далеко от начала романа с Сарой. Прочел про мертвых детей и смерть девушки в очередных родах, про горе и одиночество – семья не сменила гнев на милость и не поддержала Раймонда. Обида Алессандро оказалась слишком велика.
Я нашел и строки о той самой беседке, выделил красным: поцелуи, игра на гитаре, тихое пение. Они любили проводить там вечера. Голая романтика – тоже не сработала, портал не отозвался.
– Какого лешего тебе от нас надо, – бездумно водя пальцем по строчкам, отпиваю кофе с изрядной долей коньяка. День выдался холодным, и в беседке я промерз до костей, поэтому – отогреваюсь. Ветер бьется в окна кофейни. Триш читает неподалеку на диванчике – атлас магических растений, что за скука. Тиу, увязавшийся за нами, гоняет в чашке травяной чай и косится на меня.
– Что? – Не выдерживаю и поднимаю голову. Парень теснее сжимает посудину:
– Можно с тобой поговорить?
– Да, конечно, – отодвигаю записи почти с облегчением. Массирую виски.
– Я… – Тиу мнется. Плохой знак. Нахмурившись, делаю еще глоток.
Парень наконец выдыхает:
– Я хочу вернуться в Университет.
Моргаю: что?
– Почему? – Парень краснеет и отводит глаза.
– Я… связывался с Гийотом, спрашивал – как там Мия… ну, его дочка. Она нормально, – вставляет быстро. – Но Маре и Эдварду нужен помощник. Они отправляются в лимб со всеми пойманными тварями или что там у них, и сами не дотащат. Гийот хотел отправить Ульриха, но я… я сильный, и там буду полезней, чем здесь. Я пробовал с этой любовью, но ничего не выходит – наверное, мои чувства не похожи на Раймондовые. Мне кажется, будет лучше, если я помогу Маре… и Эдварду. Как думаешь? – Смотрит на меня наконец. Красный как рак.
Тру переносицу: черт, совершенно не вовремя. Все и так деморализованы, уход члена команды может ухудшить ситуацию.
– Сейчас не лучший момент, Тиу. Давай мы поговорим об этом снова после открытия портала…
– Но Гийот отправит Ульриха! Я опоздаю, – пара за соседним столиком обращает на нас внимание. Залпом допиваю остывший кофе:
– Твоя помощь в любом случае пригодится нам в Университете.
– Я хочу к Маре и Эдварду, – парень упрямо хмурится.
– Почему?
– Мне… это важно. Быть там.
– Почему? – Повторяю с нажимом, начиная злиться. Тиу выдыхает, оглядывается на Триш, но девушка уткнулась в книгу.
– Мне… мы много говорили о любви в последние дни, и я… я подумал, подумал о твоих словах, что любовь бесценна, даже если не случилась или как там было.
Киваю: наверное, я говорил нечто подобное.
– Продолжай, – подбадриваю замолчавшего мага.
– Я всегда считал, это глупо – когда нравится тот, кому на тебя плевать. Та, вернее. Я ее вообще раздражаю, но… – Тиу кривится, почесывая бровь, – но я все же хочу стать ближе, хочу хотя бы попробовать. Я много думал, и решил, что мне это надо.
Прикрываю глаза. Вот оно что.
– Это может выйти больней, чем ты представляешь, – осторожно начинаю я. – Ты уверен, что справишься при… самом плохом раскладе?
Тиу сжимает губы и качает головой. Пожимает плечами:
– Я должен попытаться. Не прощу себе, если ничего не сделаю.
Твою ж мать. Вроде мне одного Айви с разбитым сердцем мало. Выдыхаю, шею сковывает спазмом, а чертово жжение усиливается. Все будто разваливается на части, а я не знаю, как это остановить.
– Ладно. Скажи Гийоту, что я согласен. Но если он может дать нам еще хоть день – пусть, – Тиу благодарно кивает, расплывшись в улыбке:
– Да! Конечно! Прямо сейчас ему позвоню! Спасибо… капитан! – Хмыкаю, отмахиваясь: иди. Он торопится выйти на улицу, прямо без верхней одежды, прижимает телефон к уху. На лице написаны радость и возбуждение – грустно улыбаюсь: когда в последний раз я чувствовал себя так же?… Впрочем, на самом деле парню не позавидуешь: Мара и Эд вместе целую вечность, и их отношения кажутся незыблемыми. Лучше бы Тиу держаться от нее подальше.
Опускаю подбородок на скрещенные руки и наблюдаю, как парень, кутаясь в толстовку, дрожит под ледяным ветром и договаривается с далеким Гийотом. Тот наверняка в своем кабинете, греется у камина и разбирает бумажные завалы на столе. Хотел бы и я оказаться там. Поговорить с другом, рассказать, как все достало. Погасить ворочающуюся в груди тревогу хоть на мгновение. А еще – пройтись солнечными коридорами в наш корпус, через осыпающийся мост и пустые аудитории, вдохнуть ставший родным аромат старого пожарища… дома, где за рутинными делами можно забыть о любви и о Райхе, страхе и вине. Где все понятно и спокойно, а каждый шаг ведет к ожидаемым результатам.
Ненавижу неизвестность.
И сюрпризы – спасибо, Тиу.
***
Райх приходит в беседку последним – неохотно, нога за ногу. Пахнет спиртным и сигаретами, но взгляд неожиданно трезвый, цепкий.
Я выпрямляюсь, отлепившись от колонны, и жестом созываю всех в круг.
– Раймонд немало времени провел здесь со своей молодой женой. Тихие вечера с музыкой и настольными играми, задушевной беседой и тому подобным. Он вспоминает это как самое счастливое время в своей жизни – и самое романтичное, волнующее.
– Вряд ли они только болтали, – перебивает Райх. – У меня есть идея, которую вы еще вроде не пробовали. Я подумал… – он заминается, но быстро продолжает:
– Они ведь здесь поженились, в Испании. До этого особо на романтику времени не было, больше с родственниками Раймонда срались и договаривались с семьей Сары о свадьбе. Первые поцелуи и все остальное – возможно, случились именно здесь.
– Ты предлагаешь вспомнить подобный опыт? – Склоняю голову набок, волосы падают завесой. Райх облизывает губы:
– Да. Необязательно по любви, просто – первый раз.
– Но мы уже пробовали, – говорит Тиу. – Ну… я пробовал.
– Я – нет, я в первый раз просто так целовался, – говорит Айви. – Но почему бы и нет? Вдруг Раймонд до свадьбы ни с кем… хотя странно, на портрете вроде нормальный, не урод какой.
– Он воспитывался в монастыре, неизвестно, с какой моралью оттуда вышел, – пожимаю плечами. – Мне нравится, давайте. Спасибо за идею, – Райх прячет руки в карманы. Я оглядываюсь. Парк пустынен. Неудивительно: солнце спряталось за деревьями, и аллеи затянуло холодными тенями. Морок давит на плечи, запугивая и силясь прогнать. Поежившись, вхожу в центр круга и первым трогаю свисающую со светильника цепь. Следом подходят остальные. Ребята закрывают глаза, сосредотачиваясь на вдохах-выдохах и воспоминаниях. Я тоже пытаюсь, но память подводит: мои первые поцелуи были с охотницей из Университета – ничего серьезного, лишь ее симпатия и мой интерес. Хотел бы я ощутить волнение. По крупицам собираю в памяти редкие моменты близости Висии, его запах и тепло, сильные пальцы. Как замирало сердце, а потом пускалось вскачь, когда он разминал мне плечи после тренировок… горько улыбаюсь: не сейчас. Я чувствую себя вымотанным и виноватым. Хочется сбежать, вернуться в номер, забыться сном и отдохнуть от этой гонки со временем. Вздыхаю: никакого романтического настроя. Нужно постараться сосредоточиться и… прикосновение к щеке заставляет дыхание сбиться. Открываю глаза. Райх. Осторожно отводит выбившиеся из хвоста пряди, заправляет мне за ухо. Шагает вперед, подвигая Тиу – тот зажмуривается сильней, поморщившись.