Реальность обжигает хуже памяти. Выворачиваюсь, прыжком оказываюсь в потоке – голень простреливает болью, холод сковывает бедра. Вскидываю руку, заставляя каждый камешек вокруг…
– Ты не можешь управлять силой земли, пока напуган, – скалится сидящая на заклинании тварь. Взрезает формулу когтями – вспыхнув, исчезает вата с кровью Зарин Аваддон. Моя сила плещется в висках, звенит галькой и ворочается между корней сосен. Почти, еще немного. Я судорожно ищу счастье, а Плутон смеется:
– Не старайся, я не причиню тебе вреда. Наоборот, хочу поблагодарить. Ты нашел прекрасного мага.
– Ее нашла Нина, – выплевываю, отпуская стихию. К черту, она права. Я не способен сражаться магией. Под плащом пистолет оттягивает пояс, но я не спешу демонстрировать оружие.
– Я говорю не об Аваддон. Ты привел рыжеволосого мальчишку, который помог мне спастись. Я – твой должник. Я всегда плачу по счетам. Поэтому пришла на твой зов. Чего ты хочешь?
– Узнать, что ты собираешься делать, – после признания Нааса я действительно спускался в Заповедник. Тогда она убедительно говорила о смерти. Но теперь живее всех живых: обрела объем и плотность, искрится чернотой звездной ночи, в расслабленной позе читается грация силы. Плутон поводит головой – рога описывают изящную дугу, хрустят позвонки, поднимается дыбом шерсть на острых лопатках. Резко выдыхаю: сейчас тварь понимает в счастье намного больше моего.
– Скорее ты жаждешь гарантий, что я не обижу твоих подопечных и помогу избавиться от недругов, – узкое лицо надкалывается металлической улыбкой.
– Я могу рассчитывать на гарантии? – ноги немеют от холода, плащ отяжелел, а течение толкает в сторону. Начинаю медленно двигаться к берегу, стараясь не оступиться на неровном дне. Тварь наблюдает с усмешкой. Вытягивается на камне – смотри, я не собираюсь атаковать. Напряжение сдавливает шею.
– Я не нападу на Университет, это могу обещать, – говорит Плутон, стоит выбраться на землю. – Других тоже не отправлю, – добавляет в ответ на мою поднятую бровь. – Я обучу Аваддона владеть своей магией, не отдавать ничего в ритуалах. Дам знания, которые Совет прячет от всех. Однажды она возглавит орден – ты сам понимаешь, ты видел ее свет.
– Этого недостаточно. Иначе Мантикора…
– Он все еще может, – расправляет плечи. – Каждый из них. Тьма создает оси вне зависимости от состояния хозяина. Это сила, меняющая мир. Ты достаточно изучил, чтобы знать: именно наследники огня творят историю.
– Чушь, – я теряю связь со стихией. Гнев согревает щеки – бесполезный, с тенью страха. – Висия умер, что это изменило?! Он страдал всю жизнь, страдали люди рядом с ним – и ради чего?
– Ради тебя, – тварь садится. Я перестаю дышать. – Он изменил тебя. Ты увидел изнанку пламени, вспомнил собственные корни и начал пробиваться к власти. Спас жизни нескольким огненным. Этими монетами, ядом, что рушит связь чувств и тела, но все же. Ты нашел Нааса Мерезина. Велел Нине Северин привести Аваддона в Университет. Ко мне. Дал чары для убийства. Формула была сложнее, чем следует, – она обнажает клыки. – Распространила бы импульс моей смерти на любое темное создание в пределах барьера Мерлина. Вспышка вышла бы колоссальной. Ты хотел убить всех… нас.
С усилием разжимаю кулаки. Перемещаю правую руку ближе к кобуре. Порезанную ладонь печет от пота. Создание прищуривается.
– Убить и закрепить, связав освободившуюся энергию, – шагаю вперед. – На несколько столетий вперед. Любая тварь мгновенно умирала бы, только попав в Университет… или родившись. Конец исследованиям: для оборудования защиты нового места нужны артефакты, которых нет и не будет.
– Прекрасный план, – выдыхает она. – Как жаль, что я выбрала иной путь.
– Да, – роняю я. – Слишком длинный. Сколько еще умрет в лабораториях, пока наступит твоя новая Огненная эпоха?
– Зависит от тебя, – Плутон встает, выпускает кинжальные когти. – Позаботься о них, Эрлах. Тебе будет полезно искупить вину за смерть Висии, – выхватываю пистолет. Выстрел пронзает дымную взвесь. Стискиваю зубы, оружие. Тварь скользит кругом, ошметками ночи в тенях – чересчур зыбко и быстро. Волоски на затылке поднимаются дыбом. Глажу прохладный металл, считая выдохи. Ярость бухает в висках, обостряет грани реальности. Плутон хихикает. Шершавый звук ложится инеем на щеку:
– Люди очень просто устроены, – успеваю развернуться и поймать на мушку стальной полумесяц ухмылки. Создание проявляется совсем близко – упираю дуло в покрытый чешуей лоб. Громко сглатываю. Тварь жмурится, напоминая сытую кошку. – Как заклинания: тело и ключевая эмоция. За редким исключением, одинаковая у всех.
Усиливаю давление на курок, а Плутон хмыкает, клацает зубами-иглами:
– Вина. Ваша слабость и самое сильное чувство. Она парализует тебя, Эрлах. Заставляет искать ответы и ресурсы внутри. И вот результат, – Плутон смеется, шагает вперед. Ствол проходит сквозь вязкую плоть, руки на миг оплетает лед. Антрацитовые глаза застывают в считанных сантиметрах от моих. Я будто обнимаю тварь, которая шепчет:
– Твое оружие бесполезно. Заклинания мертвы. Висия мертв. Хватит обманываться, твоя вина знает правду: парень нуждался в поддержке, беспомощный со всей своей огненной мощью. Сила не внутри, – снаружи. Ты должен был отдать ее. И нет ничего плохого в том, чтобы взять, – хватаюсь за основание рога, пистолет – к горлу. Жесткий мех колется, а подшерсток оказывается удивительно мягким и холодным. Сердце гулко бьется в груди. Угловатое тело прижато слишком тесно, слишком остро пахнет влажным лиственным дымом. Мы делим дыхание. Неуместное понимание давит за ребрами: я много лет не касался кого-либо так…
– Вернемся к главному. Ты должна мне, верно подмечено, – выходит рычанием. Тварь вздергивает верхнюю губу. – Должна целую жизнь. Век тварей долог, поэтому взамен я хочу две человеческие. Наас и Зарин. Оставь их в покое. Уйди из его снов. Подпитывайся ее силой, но не трогай разум, – вглядываюсь в звездный сумрак на дне зрачков. Долг жизни – не магическая клятва, хоть связывает двух существ до конца их дней. Тонкая нить и моральный выбор, свободный от страха. Люди чтят святость спасения, но твари…
Тварь Зарин Аваддон шипит, обдавая мелкими брызгами слюны:
– Я возьму столько, сколько потребуется. Мой долг будет оплачен, если я не убью тебя прямо сейчас, – улыбаюсь: торгуется. Кажется, я подобрал ключ к чудовищу.
– Я не боюсь смерти, – пуля не прикончит Высшую тварь мгновенно. Она еще успеет вцепиться мне в горло. – Убей, но условия останутся прежними. Наас Мерезин. Зарин Аваддон. Спаси их – и мы квиты.
Плутон молчит. Неглубоко и часто дышит, глаза пульсируют тьмой. Что она скрывает? Вину? Страх? Искру человечности, заложенную Тлалоком? Сможет ли новая хозяйка раздуть ее в пламя?
– Отпусти, – роняет на грани слышимости. Помедлив, разжимаю хватку и убираю оружие. Она продолжает стоять вплотную. Трепещут ноздри: пробует мой запах – аромат первого колдовства. Расшифровываю:
– Полевые травы, – вздрагивает. – Прогретая земля.
– Огонь, – киваю: в памяти тонкая струйка дыма дрожит почти вертикально, готовая в любую секунду оборваться и исчезнуть. – Откуда? В тебе…
– Четыре процента. Иногда этого достаточно, – тварь глядит нечитаемо. Вдруг отступает, запрокидывает голову. Над нами пролетает стайка воробьев. Плутон оборачивается следом, к невидимому за деревьями Университету. Кинжальные когти вспарывают землю. – Плутон.
– Что? – огрызается тварь.
– Я не смог защитить Висию. Но я позабочусь о Зарин. Если ты позволишь.
Хмыкает, качает рогами. Со смешком крошится на части:
– Однажды, Даниель Эрлах, – шуршит в соснах. Поднявшийся ветер дергает плащ и бросает волосы в лицо. Сердце пропускает удар, когда за эхом шагов звучит холодное:
– Не сегодня.
***
Подавив желание немедленно бежать в лаборатории, сосредотачиваюсь на дыхании. Вдох. Выдох.
Еще. И еще. Заземлиться.
Я не успею. Она ушла убивать. Сначала в подвалы, затем двинется дальше. Научный корпус. Учебный. Тренировочный. Администрация, общежития, лазарет. Пока не доберется до своей хозяйки.
Страх расползается по венам. Возвращаю пистолет в кобуру. Растираю скованную спазмом шею. Опускаюсь на землю, вплетаю пальцы в редкую траву. Вода мерцает бликами ярко, до черных пятен на изнанке век: солнце уже поднялось над деревьями. Зажмурившись, прислушиваюсь к переливчатому шелесту потока, пытаюсь добраться до камней на дне. Успокоиться, обдумать ситуацию.
Вдох.
Выдох.
Вдох.
Ничего лишнего.
Выдох. Она не станет, нет. Она обещала. И Плутон слишком умна. Она скорее…
– Возьмет, – потянет за ниточку, когда ученые попытаются открыть к ней портал.
Выпрямляюсь. Ветерок приносит далекий птичий гомон. Подготовка к ритуалу идет своим чередом. Задев крылом мою щеку, пролетает бабочка.
Скоро взвоет сирена. Когда Зарин Аваддон покинет этот мир.
Поднимаюсь и отряхиваю брюки. Влажная ткань холодно липнет к коже, в ботинках хлюпает. Перехожу ручей по камням, иду через полумрак сосновой рощи. Под ногами ковер из хвои, солнечные пятна скользят калейдоскопом – ускорить шаг, выбраться на поросшую сухим разнотравьем поляну. Здесь высокие стебли прячут кочки и рытвины, повсюду торчат кривые лапы оборванных ночной бурей веток. Я не сразу нахожу среди взлохмаченной сирени начало тайной тропки. Едва заметная, змеей прорезает густые заросли. Пыльная поредевшая листва открывает паутину стволов. Замираю, слушаю: где ближайший патруль.
– Все чисто, – тихо. В переулках Университета тоже ни души. Птицы исчезли. Блекло горят фонари, среди граффити на стенах мерцают огоньки: в обычно пустующие пазы вставили накопители магии, чтобы усилить охранные чары и удержать защиту в случае падения главного контура.
У научного корпуса нет караула. Глянцево-белые коридоры пусты, двери закрыты. Мерно лязгают секции решеток, пропуская в недра Университета. Металлический грохот отзывается дрожью в позвоночнике. Сдавливает плечи. Я почти скатываюсь по лестнице, перепрыгивая через половину ступеней. Выдыхаю, обнаружив в холле лабораторий толпу. Большинство в белых халатах – ученые, лаборанты, медики. Несколько мужчин в гражданском: администрация. Люди часто смотрят на вход в конференц-зал. Голоса звучат приглушенно и насторожено. Чуть в стороне, на скамейке возле оранжереи, сгорбился Янни – самый юный из огненных магов. Натянул до носа красный пуховик и рассматривает стоптанные кеды. Его брат стоит рядом, нервно вертит блокнот и что-то говорит скрестившему руки на груди наследнику пламени Илаю. Я прохожу к нему:
– Еще не закончили? – альбинос медленно моргает. Под кровавыми глазами разлились синие тени, сетка лопнувших сосудов расчертила щеки. Губы искусаны до мяса. Молчит, глядит сквозь меня. Вздрагиваю: так глядел и Висия после ритуалов. Значит, с помощью Илая пытались отыскать тварь…
Повторяю вопрос, но отвечает Мария:
– Кажется, даже не начинали. Туда ворвались Кан, Наас… его друг и лаборантка из моего… второго блока. Буквально минуту назад.
– Портал открывается, – выдыхает в никуда Илай. Вздрогнув, оборачиваюсь. В недрах подвалов вспыхивает писк. Пульсирующий звук стремительно заполняет черные коридоры, заставляя людей шарахнуться к выходу. Машинально хватаюсь за пистолет и пригибаюсь, проталкиваясь к конференц-залу – навстречу крикам.
Гаснет дневной свет, загорается вязкий алый. Утробный вой сирены поднимается из-под земли и захлестывает с головой. Я прохожу мимо длинного стола под портретами давно умерших Советников к стеклянной перегородке. Тяжелый полог за ней одернут, неподвижный строй охотников заслоняет недра лаборатории.
– Расступись! – перекрикиваю тревогу. Несколько парней оглядывается – лица напряженные и растерянные. Заметив оружие, послушно пропускают к границе оцепления. Ухо обдает дыханием:
– Черт-те что творится, – замираю у кромки сигила. Сплетенное из жирной плоти тело знака рывками меняет форму. Линии конвульсивно перестраиваются, в новых узлах образуются демонические символы. Блекло светящийся пол покрыт разводами и ошметками черной крови. Закашливаюсь: вонь разложения ест глаза и набивается в легкие. Стоящий рядом маг зажимает рот ладонью.
– Где Кан? – кивает на центр формулы, где трясется туман и сияет раскаленная точка. Прищурившись, на доли секунды различаю пять силуэтов – лишь тени пропавших, память заклинания.
– Вперед! Чего вы ждете?! – с трудом узнаю голос Рамона Хайме. – За ними! – профессор прорывается сквозь толпу и застывает в метре от схлопывающегося портала. Запускает пальцы в волосы, окидывая зал диким взглядом. – Какого черта вы замерли?! – Охотники неуверенно переглядываются, первый ряд шагает назад, вопреки приказу. – Быстрее!
Раньше, чем кто-либо успевает сориентироваться, сигил прощально вспыхивает, я закрываю уши: хлопок, будто вынули пробку из гигантской бутылки, на миг гасит сирену, бьет по вискам. Дернувшись, люди хватаются за головы. Знак, разом выпутавшись из новообразований, уплощается до первоначального двухмерного рисунка.
– На выход! – кричу, подкрепляя команду жестами. Вокруг неуверенно опускают оружие. Охотники не должны мне подчиняться, но станут. – Покинуть помещение! У кого идет кровь носом – в лазарет, срочно! Остальные – помогите дойти! Пошли, пошли! – Тру переносицу. Сглатываю слюну с привкусом железа, первые иглы боли ввинчиваются в мозг. В ближайшие полчаса все присутствовашие в лаборатории слягут с ослепляющей мигренью. Посещать лазарет необязательно, но страх – лучший стимул следовать приказу. Лаборатория стремительно пустеет. Рвется вой. В образовавшейся тишине тонко попискивают компьютеры и звякают, переключаясь на обычный стерильно-белый режим, световые панели стен и потолка. Перешагивая через обуглившееся мясо линий, прохожу в центр рисунка, где Хайме, Максимилиан и Байра склонились над дымящей красной лужицей.
– Отрезок. Тварь была в Отрезке, – говорит Рамон. Ругается сквозь зубы. Советник поджимает губы. Максимилиан трясущимися пальцами вытирает бегущую из носа кровь, только размазывая.
– Мы учли вероятность в формуле, – Байра цепко рассматривает останки портала, сверяет с бумагами. – Возможное притяжение оси было прописано.
Я нахожу соответствующую группу знаков. Множитель впечатляет – но его оказалось мало. Рамон выдыхает, первым озвучивая невероятное:
– Темные земли, – я морщусь и спешу спрятаться за завесой волос. Рамонова идея-фикс. – Тварь отправилась домой и оставила нам след! – Посветлевший лицом ученый смеется. Лающий звук перекрывает прочие. Нервно оглядываются собравшиеся у мониторов лаборанты.
– Не исключено, – хмурится Байра.
– Вот так подарок! – профессор с широкой улыбкой и блеском удивления в темных глазах достает мобильный и быстро печатает. Наверняка спешит обрадовать Гофолию. – Как только Илай или Мантикора восстановятся, мы сможем перебросить туда отряд. Надо созвать Совет. Обсудить численность, чтобы подготовить оружие и людей. Выбрать замену Кану Александеру. Охотникам нужен новый капитан. Кто-то амбициозный и жесткий, чтобы вымуштровать недоумков. Вы видели? Они просто стояли как стадо баранов! Я ведь приказал идти в портал!
Хмыкаю: будто они обязаны подчиняться его приказам. Самовлюбленный сукин сын.
– Тварь понимала последствия, – будто не слушая Хайме, говорит Советник. – Но решила, что указать нам путь в их логово… стоит того? Нас заманивают в ловушку? Или эта девочка, огненный маг, так необходима Плутону?
– Сорок четыре процента, – кривится Рамон. – У Илая пятьдесят один, и знак не шелохнулся. Ловушка тоже, на мой вкус, сомнительна: нам давно известно, что Темные земли кишат тьмой. Я полагаю, тварь просто сбежала зализать раны, набраться сил, не беспокоясь о преследовании. Думает, мы не рискнем!
– Возможно, нам и не стоит, – я касаюсь носком ботинка влажной плоти. – Если окажется, что портал окружен – с людьми на знаке его не захлопнуть, и твари проберутся к нам…
– Значит, в интересах охотников будет немедленно прорвать оцепление, – поднимает брови Рамон. Поворачивается к Максимилиану:
– Гофолия назначил совещание на два. Подготовьте отчеты по наличествующему оружию, перепись незанятых на миссиях магов и список кандидатов в капитаны пятого блока. Пусть остальные ждут наших распоряжений у администрации.