В принципе, одной решетки на окне спальни мальчика было бы достаточно, чтобы обеспечить Дурслям нешуточные неприятности, а уж если эта комиссия обнаружит в постели скелет, пусть и пластиковый…
Так что возможно, дядюшка все же получил свой урок?
Второй причиной Гарри посчитал только что состоявшийся разговор с семейством Финч-Флетчли. Как и большинство обывателей среднего достатка, ведущих свою родословную из низов, и дядя Вернон, и тетя Петунья относились к старой британской аристократии с немалым пиететом. И то, что в таких семьях тоже есть «ненормальные» вроде Гарри, вполне могло перегрузить несколько закостеневший мозг дяди.
Третьей возможной причиной Гарри счел утечку информации.
Так получилось, что не так давно ему пришлось спешно собирать из одноклассников и пары ребят постарше боевую группу, которая с минимальными потерями в виде двух окаменевших (и, к счастью, уже вылеченных от окаменения) бойцов спустилась в древнее подземелье, там сначала ослепила, а потом убила и сожгла здоровенную шестидесятифутовую змею, жутко ядовитую и убивающую взглядом — именно поэтому ее, в смысле, змею, пришлось сначала ослеплять, а убивать уже потом.
А сжигать источник ценнейших волшебных материалов они вообще не планировали: все получилось случайно, когда они сразу после этого в очередной раз останавливали жутко темного колдуна, который почти двенадцать лет назад убил папу и маму Гарри, потом попытался убить его самого, но не преуспел, развеялся и вот уже два года подряд пытался вернуться. Кстати, в прошлом году они также остановили его, причем Гарри, также случайно, убил своего профессора по Защите От Темных Искусств, в которого этот колдун и вселился.
Если учесть, что кроме этого случая за два школьных года Гарри и его компания поджигали мантии профессоров, спасали прыгнувших с Астрономической Башни девиц (что было особенно опасным, ведь в таких делах одно неосторожное движение — и ты уже женат; к облегчению Гарри, спасенная девица в конце концов выбрала все же не его), придумывали изощренную месть обидчикам этих самых девиц (правда, само исполнение плана у них перехватили преподавательницы их же школы, но все равно получилось неплохо), отбивали... эм-м… функцию горным троллям, контрабандой отправляли в Румынию детенышей драконов, спасали единорогов (увы, не совсем удачно, но, хотя два чудесных существа и погибли, новых нападений не воспоследовало), водили мертвых девочек на Бал Привидений… А, да! Еще они срывали рейдерский захват школы и довольно успешно торговались одновременно с Темным и Светлым волшебниками, но тут, как и в случае с балом, Гарри пришлось действовать одному…
В общем, если бы Гарри применил на каникулах то, чему он научился в этой своей волшебной школе, шутка с предъявленным комиссии скелетом показалась бы родственникам милой и невинной. И не стоит напоминать о том, что несовершеннолетним волшебникам нельзя колдовать на каникулах, тем более, среди обычных людей: на левом предплечье Гарри теперь покоилась вторая волшебная палочка, не та, официальная, которую он купил в магазине и колдовство с помощью которой отслеживало Министерство Магии, а другая, незарегистрированная, с выжженными Адским Огнем следящими чарами. К тому же Гарри умел кое-что и помимо колдовства, кстати, это «неволшебное кое-что», а именно капроновый шнур, грамотно обмотанный вокруг рук, коленок и шеи одного из участвовавших в переговорах волшебников, изрядно помогло ему в тех самых переговорах.
Разумеется, для того чтобы поведение дяди изменилось, он должен был сперва узнать обо всем этом, но у Гарри был отличный кандидат на роль источника информации.
Само собой, Директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Великий Волшебник, Верховный Чародей и Председатель Международной Конфедерации Магов Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор просветил бы Дурслей вовсе не для того, чтобы они стали относиться к Гарри лучше. В конце концов, это он сам, лично, почти двенадцать лет назад подбросил мальчика им под дверь с приколотой к одеяльцу запиской и почти десять лет тщательно следил за тем, чтобы Служба Защиты Детей Соединенного Королевства не вытащила бы мальчика из чулана под лестницей, куда его определили «любящие» родственники, и не отдала бы в другую приемную семью, где к нему будут относиться нормально.
Скорее, Директор мог бы предупредить Дурслей только для того, чтобы Гарри случайно не решил, что они слишком далеки от человека, вроде той несчастной беременной пикси, напавшей на его подругу Гермиону Грейнджер, и не зашиб их, если они перегнут палку. Так что временами Гарри сомневался, точно ли он применил капроновый шнур к тому волшебнику, к которому надо.
Было еще несколько возможных причин того, что дядя Вернон перестал выражать свою неприязнь к Гарри чересчур назойливо, но для определения действительной Гарри пока не хватало данных. Поэтому он успокоил свою белоснежную почтовую сову Хедвиг и уставился в окно: от обычного, неволшебного мира он уже отвык и даже успел по нему соскучиться.
Когда они подъехали к дому Дурслей, Гарри получил еще немного информации к размышлению. Во-первых, решетки на окне не было, и лишь четыре не слишком аккуратно замазанных пятна выдавали места, в которых она крепилась к стене прошлым летом.
Во-вторых, когда дядя Вернон лично затаскивал чемодан Гарри в дом, мальчик заметил, что на нем тот же самый костюм, в котором дядя встречал его из школы в прошлом году. И дело даже не в том, что среди деловых людей, к которым причислял себя дядя, менять костюмы следовало регулярно: дело в том, что за целый год дядя не набрал еще пару десятков фунтов жира, как обычно, и прошлогодний костюм сидел на нем, пожалуй, даже несколько свободнее, чем нужно.
Встретившая их тетя Петунья тоже была в знакомом Гарри платье, а их с Верноном сын Дадли, кузен Гарри, так и не обзавелся очередным, пятым подбородком, ограничившись четырьмя, имевшимися у него в прошлом году.
Да и сам дом выглядел уже не как игрушечка, а несколько… обычным, и Гарри догадался, что тетя Петунья теперь не располагает временем, достаточным для того, чтобы десять раз на дню перемывать мытое и начищать чистое. Судя по относительно новым, но уже изрядно поношенным офисным туфлям, стоявшим у двери, тетя устроилась на работу — Гарри как-то слышал краем уха, что до замужества она обучалась на секретаршу.
«У Дурслей, похоже, проблема с деньгами! — подумал Гарри. — Неужели этот Мейсон действительно кинул дядю? А ведь я предупреждал его, что прежде, чем подписывать договор, неплохо бы прочитать его, особенно то, что написано самыми маленькими буквами!»
О маленьких буквах ему тоже говорили старушки, причем не просто говорили, а прямо-таки вдалбливали это в его голову.
— Как только устроишься, немедленно спускайся в гостиную, — сказал ему Вернон. — У нас будет разговор.
«Точно».
Раскладывая вещи по шкафам и по ящикам старого письменного стола, Гарри думал. Не мог же дядя ожидать, что Гарри познакомит его с Достопочтенным Финч-Флетчли, ради решения его, дядиных, финансовых проблем?
— Вот что, парень, — сказал ему Вернон, когда Гарри спустился по лестнице и встал рядом с дверью, глядя в глаза рассевшихся на диване Дурслей. — Мы сейчас не в том положении, чтобы баловать тебя и дальше.
— Вы все-таки прочитали тот договор, как я Вам и советовал? — поднял бровь Гарри: почему бы не сыграть на обострение сразу?
— Мальчишка! — взъярился дядя. — Ты заранее знал, что я никогда не сделаю ничего по подсказке ненормального!
— Тогда… — «задумался» Гарри. — Я бы посоветовал просто оставить меня здесь и, если уж вы не можете нормально ко мне относиться, просто не замечать меня.
— Думаешь, я дурак? Думаешь, я не понял, что ты только и мечтаешь сбежать из дома, как делал уже несколько раз?! — побагровел дядя. — Думаешь, что я тебя возьму и просто выгоню?
— Но Вам же самим этого хочется? — «удивился» мальчик.
— Неважно, что тебе хочется! — собственные хотелки дядя проигнорировал. — Ты останешься здесь, вот что! И когда придет мистер Прюэтт…
— Мистер Прюэтт? — теперь Гарри удивился по-настоящему. Фамилия была ему знакома. Девичья фамилия Молли Уизли, матери многочисленного волшебного семейства, в доме которого Гарри провел весь прошлый август, была именно Прюэтт. Но какие дела могут связывать Дурслей с волшебниками?!
— Это агент Фонда. Он будет расспрашивать тебя о том, как тебе здесь живется.
— То есть, я могу показать ему тот замечательный чулан, в котором жил до школы? — «обрадовался» Гарри. — И следы от решетки тоже показать?
— Он о них знает! — прошептала тетя Петунья. — Он о них прекрасно знает! И он сказал, что аннулирует ссуду, если еще раз…
— Молчать! — рявкнул на нее дядя Вернон. — Ты будешь говорить ему, что у тебя все в порядке, понял? — уставился он на Гарри.
— Не уверен, что я смогу врать достаточно убедительно, дядя! — «засомневался» Гарри.
— Если у Дадликинса не будет средств на продолжение образования, а наш дом отойдет к фонду, мы не будем тратиться на тебя, и тебя определят в приют, ты этого захотел? — попытался запугать его Вернон.
— Возможно, дядюшка, — пожал плечами Гарри. — Один мой знакомый по школе воспитывался в приюте. И добился довольно многого, знаете?
Он действительно знал одного мальчика, на лето уезжавшего из Хогвартса именно в приют. Не то чтобы он собирался повторить его жизненный путь, но если этот мальчик не только выжил, но и стал могущественным, хотя и очень, очень злым волшебником… С другой стороны, стараниями примечательных леди и джентльменов совсем уж мрачный приют ему вряд ли грозил. Скорее, он оказался бы в приемной семье, и, например, семья МакФергюссонов с их собственной, хотя и довольно специфической, фермой его вполне устроила бы.
Дадли смотрел на Гарри с ненавистью, а тетя Петунья, к удивлению мальчика, отвела глаза, когда Гарри усомнился в такой уж жуткой ужасности приюта по сравнению с домом родственников. Дядя сверлил его глазами минут пять, прежде чем сдался и отвел взгляд.
Почва для торга была подготовлена: вряд ли это будет сложнее, чем торг с двумя волшебниками — Темным и Светлым — одновременно, пусть на этот раз капроновый шнур и не участвовал в переговорах.
Мистер Эндрю Прюэтт оказался суховатым немногословным мужчиной в деловом костюме. Он немного напоминал Гарри сильно постаревшую версию Перси Префекта Уизли.
При этом ни единая деталька в его облике или поведении не говорила о том, что этот педантичный джентльмен хоть как-то связан с волшебным миром, и Гарри понял, что это тот самый кузен Молли, сквиб, то есть, ребенок волшебников, неспособный к магии, который работал бухгалтером в обычном мире. Интересно, послала ли ему Молли открытку на Рождество, как посоветовала ей работавшая на майора Бутройда хозяйка магазинчика одежды и рукоделия по имени Дейдре?
На всякий случай, заполняя длиннющий опросник, скукотой напоминавший ему экзаменационный тест по Истории Магии, Гарри вставил в число своих лучших друзей Рона Уизли, поставив прочерк напротив графы, где должен был быть его телефон, и заметил, как глаза мистера Прюэтта слегка сощурились, когда он дошел до этого пункта. Однако это была его единственная реакция.
— Ну что ж, мистер Поттер, — сказал, наконец, мистер Прюэтт, дочитав заполненные Гарри листы. — Благодарю Вас. Думаю, сейчас самое время несколько прояснить ситуацию.
Они сидели в кабинете мистера Прюэтта, исполнительного директора Литтл-Уингингского Фонда Недвижимости, который занимал одну маленькую комнатку в торговом центре на окраине городка. Фонд был организован меньше года назад и, судя по небольшому количеству бумаг на столе мистера Прюэтта, вел не слишком агрессивную политику на местном рынке.
— Наш фонд предоставляет ссуды под залог недвижимости исключительно добропорядочным людям. Поскольку к понятию добропорядочности относится и должное обращение с опекаемыми детьми, а также поскольку имеются некоторые… сомнения в добропорядочности мистера и миссис Дурсль в этом смысле, я буду регулярно проверять, насколько адекватными являются условия Вашего проживания в заложенном ими Фонду доме.
— Эээ… понятно, сэр! — история со скелетом и решеткой все-таки сыграла.
— Соответственно, Ваши родственники, вынужденные обратиться к нам за ссудой на обучение мистера Дурсля-младшего под залог своего дома, крайне заинтересованы в том, чтобы результаты проверок были положительными для них.
Гарри кивнул. Судя по всему, майор Бутройд провел с дядей Верноном и мистером Мейсоном какую-то хитрую комбинацию, причем, взяв на работу не обычного человека, а сквиба из древнего рода, хотя бы немного обезопасил Операцию от совсем уж грубого вмешательства Повелителя Памяти.
— Если же возникнут какие-то чрезвычайные ситуации, — продолжил сквиб из древнего рода, — в частности, попытки физического насилия или незаконного ограничения Вашей свободы, Вам, мистер Поттер, надлежит обратиться ко мне, — мистер Прюэтт протянул Гарри свою визитную карточку, — или к Вашей бывшей учительнице миссис Кейн, которая является основным бенефициаром Фонда, — гипотеза о том, что из-за всей этой истории торчат уши хитромудрого майора, блистательно подтвердилась, — либо позвонить по этому вот номеру…
Он протянул Гарри еще одну карточку. Гарри бросил на нее взгляд и вернул карточку мистеру Прюэтту.
— Я запомнил, сэр! — сказал он.
Еще бы — ведь номер на карточке был из того самого списка, который он, по просьбе Бутройда, заучил наизусть еще перед первым курсом.
— Как пожелаете, мистер Поттер. У Вас есть еще вопросы?
— Да, сэр! Если Вы знакомы с миссис Кейн, то… Как она?
— Не могу сказать, что она находится в добром здравии, все-таки мадам Кейн — довольно пожилая леди, но она, безо всякого сомнения, ожидает Вас у себя дома, — на лице мистера Прюэтта впервые появилась улыбка, напомнившая Гарри улыбку Молли. — Бегите, мистер Поттер, она действительно очень сильно скучала без Вас.
====== Прощальный День Рождения ======
Миссис Кейн действительно скучала по Гарри. Когда он подошел к ее калитке, она сидела на веранде в кресле-каталке и явно ждала его.
— Джейн, — приказала она служанке, обернувшись вглубь дома, — пожалуйста, принеси нам с мистером Поттером чаю и тот яблочный пирог, аромат которого мистер Поттер уже наверняка ощущает своим любопытным носом.
Гарри подсобрался: упоминание носа в начале разговора было немудреным сигналом о том, что волшебники, не оставляющие Гарри в покое даже на каникулах, могут слышать их разговор. Впрочем, то, что миссис Кейн назвала его «Мистер Поттер», а не «Гарри», означало, что поговорить на не слишком секретные темы они могут.
— Я очень рад Вас видеть, миссис Кейн! — улыбнулся мальчик.
— Проходите, мистер Поттер. Как прошел Ваш школьный год?
— Очень хорошо, миссис Кейн. Я узнал много нового! — ответил Гарри. — И у меня появились новые друзья!
— Это замечательно, — кивнула миссис Кейн. — Надеюсь, это не только мальчики?
— Ну… там была девушка одна, — признался Гарри. — Но она намного старше, на целых четыре года. Я ее выручил один раз, и мы чуть не поцеловались. Но передумали.
— Ну, это не фатально, — заметила миссис Кейн, — и я имею в виду даже не эту разницу в возрасте. Возраст, истинный возраст, определяется не календарем, не числом прожитых дней, а опытом, который ты успел получить.
— Если бы он, опыт этот, еще и роста добавлял! — пробурчал Гарри.
— Я бы могла сказать банальность вроде того, что внутри ты не только старше, но и намного выше, чем снаружи, — усмехнулась Шарлин, сменившая на короткое время Саманту, — но, полагаю, ты и сам это знаешь. А если какая-нибудь девочка не способна это увидеть, то я бы усомнилась в ее уме.
— А что делать, если это не способна увидеть действительно умная девочка?
— Значит, она умна недействительно. Или, иначе говоря, просто боится применять ум по назначению, действуя в соответствии с ним.
Гарри вздохнул. Он понял, что миссис Кейн, как и он сам, имела в виду Гермиону, которая приезжала к ней на Рождественских каникулах с бутылочками нелегального зелья.