Накормив и напоив сов, Гарри улегся досыпать.
Когда он проснулся, вредноскоп светился и вертелся значительно интенсивнее, причем цвет его был довольно близок к тому, что описал Рон.
День Рождения Гарри в договоре с Дурслями никак не упоминался, так что Гарри готовил завтрак без всяких скидок на то, что сегодня ему исполнилось тринадцать лет.
Дадли с унылым видом ковырял овсянку (в связи с неприятностями дядюшки на работе меню семейства изрядно потеряло в разнообразии), и Гарри подумал, что если так пойдет и дальше, количество подбородков кузена может, чего доброго, и уменьшиться.
Поскольку тридцать первое июля пришлось на субботу, ни дяде Вернону, ни тете Петунье не надо было идти на службу. Поэтому дядя читал газету, а тетя смотрела в окно, надеясь увидеть беглого преступника Сириуса Блэка и сообщить о нем за вознаграждение по горячей линии.
— Эхм, — сказал дядя, когда завтрак был окончен, — поезд Мардж прибывает ровно в десять. Она пробудет у нас неделю.
Гарри закатил глаза. Эту гримасу он подсмотрел у Гермионы, и сейчас она пришлась как раз к месту. Тетушка Мардж вовсе не была тетушкой Гарри. Она была сестрой дяди Вернона, при том, что Гарри был сыном сестры тети Петуньи, но от Гарри все равно требовалось называть эту громкоголосую грубую тетку тетушкой. К счастью, приезжала она в Литтл-Уингинг далеко не каждый год.
— И не делай такое лицо, парень! — вспылил дядя Вернон. — Ты должен быть вежливым с тетушкой…
— …Если она будет вежлива со мной, — кивнул Гарри.
— Ты будешь вести себя с ней прилично, без этих ваших штучек!..
— …Если она будет прилично вести себя со мной.
— И, наконец, если она спросит тебя, в какой именно дурацкой школе ты учишься, ты скажешь ей, что учишься в школе Святого Брутуса для трудных подростков.
— …И, наверное, мне стоит повторить это и для мистера Прюэтта тоже? — уточнил Гарри.
— В общем, без фокусов мне! — зарычал дядя, но настаивать на Святом Брутусе не стал.
Гарри поднялся наверх, выпустил сов, извинившись перед Эррол за слишком краткий отдых, и попросил Хедвиг найти его ночью или утром, а днем не появляться в этом доме.
Затем он вышел в сад и начал подсыпать под розовые кусты тетушки по пол чайной ложки очищенной драконьей селитры, которую Шимус прислал ему пару дней назад.
Когда дядя прошел к машине, они оба не обратили друг на друга никакого внимания.
Подходя к дому миссис Кейн, Гарри изрядно удивился.
Табличка «Продается» перед домом Аткинсов по соседству с домом миссис Кейн была убрана, а несколько разнорабочих выносили из дома скопившийся там мусор. При этом старую, рассохшуюся, но довольно стильную старинную мебель они аккуратно грузили в большую машину, стоящую перед участком.
Миссис Кейн внимательно наблюдала за работами из своего кресла и выглядела весьма довольной.
— Наш фонд совершил довольно выгодную сделку, Гарри, — улыбнулась она. — Этот дом не находил покупателя почти пять лет, но мистер Прюэтт смог, наконец, продать его, причем за вполне приличную цену. Покупатель, мистер Бордман, оказался просто в восторге от местоположения этого дома, особенно ему понравились некоторые соседи. Правда, сейчас он слишком занят, и он попросил меня присмотреть за уборкой и приведением и самого дома, и сада в нормальное состояние. Я была не против: такое количество людей несколько смягчает мою проблему со здоровьем, — и она приложила свой аккуратный платочек к носу; Гарри понял, что активная деятельность грузчиков несколько распугала директорских наблюдателей или, по крайней мере, заставила их держаться на дистанции.
Ему стало немного грустно. С домом Аткинсов у него было связано очень многое — именно из садика Аткинсов он впервые пробрался в кусты на участке миссис Кейн, что привело к таким замечательным изменениям в его жизни, там была его база во время операции «Валентин» и, наконец, именно на лужайке у этого дома он совершил тот самый храбрый свой поступок, который и привел его на Гриффиндор, несмотря на то, что самого этого поступка он не помнил.
— Не грусти, Гарри, — потрепала его по волосам Шарлин. — Жизнь должна продолжаться, и я думаю, это к лучшему. Ты как — не растерял свою храбрость? — вдруг спросила она. — И… ты доверяешь мне?
— Нет, мадам! — немного обиделся Гарри. — И да, мадам, конечно! — уже значительно сильнее обиделся он на второй вопрос.
— Тогда загляни в свои любимые кусты. Только не стреляй, хотя оружие, я имею в виду твое запасное оружие, лучше бы держать наизготовку.
Гарри понял, что имела в виду Шарлин. Он спустился с веранды, так, чтобы его закрывала ограда дома и частично кусты, быстро достал из-под волшебного бинта палочку Плаксы Миртл и начал осторожно приближаться к зарослям, к тем самым зарослям, куда он заполз через дыру в живой изгороди из дворика Аткинсов целых три года назад.
Разумеется, он довольно серьезно отнесся к полушутливому предостережению Шарлин и был настороже.
Это не помогло. Черная молния вылетела из кустов и повалила его на спину. Между желтовато-белыми зубами мелькнул розовый язык, и нос Гарри мгновенно стал мокрым.
— Хватит, Зорг! — услышал он голос мадам Кейн. — Хватит. Фу! В кусты, а не то…
Гарри повернул голову и увидел, как Саманта-Шарлин демонстрирует здоровенному черному псу, выскочившему из тех самых кустов и теперь поставившему лапы на грудь Гарри, свой мундштук, который так помог ей при встрече с Локхартом.
— Мне повторить? — строго спросила миссис Кейн, постукивая мундштуком по перилам веранды.
Пес заворчал, мотая кудлатой головой из стороны в сторону, потом подмигнул Гарри, схватил зубами отлетевшую в сторону палочку Миртл и скрылся в кустах.
— Ничего себе псина! — сказал Гарри, поднимаясь и отряхивая одежду. — Миссис Кейн… Я… Если Вы… Кому-то понадобилась… эм-м… понадобился инструмент? — спросил он. — Для изучения или…
— Если я чего-то не знаю, я этого и не выдам, не так ли? — подмигнула ему Шарлин, и Гарри подумал, что у отмены общего собрания могли быть и какие-то дополнительные причины.
Возможно, майор затеял какую-то новую операцию, а Гарри, постоянно находящийся в поле зрения Повелителя Памяти, мог стать слабым звеном. Конечно же, это было немного обидно и слишком напоминало секреты и секретики Директора, но тут была существенная разница: на эту игру Гарри согласился сам, добровольно, а не был введен в нее в годовалом возрасте, завернутым в одеяльце с пришпиленной к нему запиской.
Тем не менее, без палочки под бинтом Гарри чувствовал себя почти что голым. Наверное, он действительно становился волшебником.
— Если ты чувствуешь себя неуютно, — улыбнулась миссис Кейн, — вон там, на этажерке, находится барабанная палочка. Возможно, если ты засунешь ее в свой, скажем, карман, тебе станет полегче? Разумеется, затем ты сможешь заменить ее более привычным… инструментом. И… спасибо за доверие, Гарри. Признаться, я думаю, что в свое время ты встретишься с этим лохматым джентльменом еще не раз и сможешь взять реванш. Хотя могу предупредить тебя сразу: у этого кобеля ужасное чувство юмора и, как я подозреваю, слегка неуравновешенная психика. Хотя слишком злобным я бы его не назвала.
Гарри отряхнулся еще раз, поднялся на веранду и сунул барабанную палочку под бинт. Ему действительно стало спокойнее. В кустах тихонько, едва слышно, заскулил черный пес.
— Все, Зорг, — строго сказала миссис Кейн в сторону зарослей. — Тебе пора. Иди, Зорг, иди, — поскуливание стало особенно жалобным.
— Жан-Батист Огюст Эммануэль Зорг! — голос миссис Кейн напомнил мальчику Гермиону с ее сердитым «Гарри Джеймс Поттер!», к тому же, судя по имени, которое было не короче имени Повелителя Памяти, родословная псины была как бы не круче, чем у бульдогов тетушки Мардж. — Ты соизволишь нас покинуть? Или мне все-таки вырубить тебя еще разок? — продемонстрировала она зарослям свой мундштук.
Гарри увидел, как резко шевельнулись верхушки кустов, словно черный пес крутанулся там, не заботясь о целостности гиацинтов, затем кусты дернулись еще раз, а потом пес, проскользнув прямо под ногами грузчиков, снующих по двору Аткинсов, запрыгнул в машину и улегся в кресле с выцветшей обивкой, не спуская глаз с Гарри. Мальчик подумал, что пес выглядит очень худым и усталым. Палочки в его зубах не было.
— Принесите нам чаю, Джейн! — попросила миссис Кейн служанку. — И именинный пирог для мистера Поттера. К сожалению, Гарри, — сказала она, — несмотря на временное облегчение, мой насморк только обостряется день ото дня, а с побегом этого террориста и шагу нельзя ступить, чтобы не высморкаться, поэтому нам придется справить этот праздник в узком кругу.
— Да, мадам, — кивнул Гарри.
После чая с пирогом Гарри и Саманта-Шарлин расположились в гостиной, рассматривая фотографии в альбоме миссис Кейн. Гарри следил, как из маленькой девочки проявляется красивая девушка, потом он увидел эту же девушку в военной форме — на одном из снимков Гарри даже опознал молодого майора, тогда еще лейтенанта, Бутройда, но, разумеется, не озвучил этого, опасаясь лишних ушей.
Потом, после небольшой паузы, он наблюдал, как уходит из глаз осунувшейся, уже послевоенной мисс Бэлтимор смертная тоска, которую забрала в глубины сознания Шарлин, оставив на виду лишь Саманту, и причину этой метаморфозы — молодого военного, а затем учителя по имени Патрик, щеголяющего пустым рукавом.
Он видел учеников миссис Кейн — они все были маленькими детьми, младше, чем Гарри сейчас, и они, в отличие от миссис Кейн, не старели и даже не взрослели, оставаясь одиннадцатилетними на протяжении всех сорока с лишним лет. На одном из последних школьных снимков Гарри с удивлением опознал себя и Дадли, совсем еще мелких: Дадли надувался и задирал нос, а сам Гарри, предусмотрительно отставленный миссис Кейн подальше от дорогого кузена, смотрел прямо в объектив настороженно, но дерзко.
— У меня тоже есть альбом, — вздохнул Гарри. — Там папа и мама. Ну и я один раз, в кулечке. Я их только там видел, ну и… — про Зеркало он не сказал, но миссис Кейн все поняла и кивнула.
— А как ты думаешь, Гарри, почему ни дядя, ни тетя, ни кто-нибудь другой, — Гарри понял, что вопрос именно об этом «ком-нибудь другом», а дядя и тетя тут упомянуты только и исключительно для тех, кто их подслушивает, — ни разу не сводили тебя на могилу родителей? Ведь место, где она находится, насколько я знаю, не является секретным?
Разумеется, Гарри выяснил название этого городка еще до Хогвартса, читая «Взлет и Падение Темных Искусств», где было немного информации и еще больше домыслов о той давней истории, когда погибли его родители, а сам он заработал свой знаменитый шрам. А говоря о секретах, миссис Кейн имела в виду то, что этот самый городок — Годрикова Лощина — значился не только на волшебных, но и на маггловских картах. Хотя и только на самых подробных.
— Не знаю, мадам. Я часто об этом думал. И не вижу никаких достойных причин.
Разумеется, Гарри не имел в виду Дурслей, у них-то причина точно была: они ненавидели и волшебство в целом, и Гарри (вместе с его покойными родителями), в частности.
— Если нет достойных причин, осталось рассмотреть недостойные, не так ли? — спросила миссис Кейн, тоже имея в виду совсем не дядю Вернона и тетю Петунью.
— Я об этом тоже думал. Не могу говорить о деталях, но в целом… недостаточно информации.
— Полностью с Вами согласна насчет информации, молодой человек.
Они замолчали.
— Гарри, — сказала, наконец, Саманта-Шарлин, — вчера ночью я видела в окне Марс, и он был слишком яркий.
— Чрезвычайно яркий, — подтвердил Гарри, — в январе ж противостояние было!
— …Кроме того, я уже нуждаюсь в медицинском уходе, который здесь, в этом доме, получить несколько затруднительно. Я уезжаю уже завтра, а Джейн позаботится о доме.
— Я… понимаю, мадам.
— Иди вперед, солдат, и не переживай. Мы обязательно встретимся еще. И это не гадание — это анализ, основанный на достоверных данных, — она прижала мальчика к себе сухими тонкими руками.
Гарри подумал, что конечно же, когда-нибудь (если ему повезет, то не очень скоро, а если не повезет или он будет плохо подготовлен — то очень) они встретятся с миссис Кейн там же, где его встретят мама и папа. То, что душа существует, было достаточно достоверными данными, правда?
====== Бульдоги Над Ковром ======
Грусть Гарри по мере того, как он подходил к дому по Тисовой, четыре, сменялась злостью. Если бы не чертовы Дурсли и не чертовы волшебники… Он смог бы оставаться с миссис Кейн до самого конца. И тогда ей было бы намного легче и спокойней уходить туда, к маме и папе.
Войдя в дом, он увидел толстую тетку с грубым усатым лицом, сидящую на диване — ту самую тетушку Мардж. В углу примостился ее питомец — страдающий ожирением уродливый бульдог с изумительно подходящей ему кличкой Злыдень. Он лакал из блюдца чай, забрызгивая и заляпывая чаинками весь окружающий пол.
Тетя Петунья, не выносившая никакого беспорядка, смотрела на мерзкую псину со страданием на лице.
— …И скажу тебе откровенно, Вернон, если уж этот щенок так бесполезен, твой долг перед семьей просто выгнать его из дома, чтобы обеспечить будущее Дадликинса. Я не понимаю, как можно есть вашу еду и даже не помочь вам встретить родственницу! Мне было просто некому бросить чемодан! — поучала дядю Вернона тетушка.
Сидящий неподалеку Дадли с удовлетворением улыбнулся и посмотрел на Гарри свысока.
— Но, Мардж…
— Никаких «но», Петунья, дорогая! Мне, конечно бы не хотелось оскорблять твою родню, но твоя сестра… Она всю семью опозорила. Сбежала с каким-то прохвостом и… От плохой суки не бывает добрых щенков, вот что!
«Бывают очень злые», — отстраненно подумал Гарри и улыбнулся, чтобы скрыть эту злость.
— И ты еще улыбаешься, грубиян! — распалялась тетушка Мардж, с ее усов капал бренди из широкого стакана, который она держала в руке. — Надеюсь, в этой Вашей школе вас секут розгами по воскресеньям!
— Ни разу, мэм. Бывает, приходится чистить котлы, ну или пол там помыть, но тут я делаю это с пятилетнего возраста, — ответил Гарри, не снимая с лица улыбки. Уж если ему случалось пару раз доводить до театрального взмаха полами мантии и последующей исполненной достоинства ретирады самого профессора Снейпа…
Дадли, у которого, вероятно, наконец-то начал эволюционировать попный мозг (они ведь все же кузены!), прекратил лыбиться и попытался забиться поглубже в кресло. Тетя Петунья загородила сына своим костлявым телом. Мистер Дурсль начал рефлекторно поглаживать ровно два года назад пострадавший от зонтика Хагрида нос.
— И ты еще смеешь попрекать Вернона! — тетушка одним глотком влила в себя оставшийся бренди и протянула опустевший стакан дяде. — Он тебя кормит, одевает…
Дядя, полный дурных предчувствий, вновь наполнил стакан почти до краев и сунул его в руки Мардж.
— Я думаю, пособие от Службы Защиты Детей вполне покрывает завтраки, — пожал плечами Гарри. — А одежду я уже три года покупаю себе сам.
Пять пар глаз, включая бульдожьи, уставились на Гарри, внимательно оглядывая его с ног до головы.
Все неброское, но качественное: серые джинсы, кроссовки, футболка с блеклым «Юнион Джеком», матерчатая куртка (по вечерам все же было прохладно), дорогие, хоть и старомодные по форме, очки. Ни следа обносков Дадли. Пожалуй, сам кузен со своим дурацким галстуком-бабочкой на шее, выглядел как бы не хуже.
— Он что — ворует тут по окрестностям? — взвизгнула Мардж.
— Работаю, мэм, — слегка наклонил голову мальчик. — Ваша доля, тетя, — он залез в кошелек, висящий на ремне его джинсов, отсчитал двенадцать фунтов и протянул деньги тете Петунье. Та взяла их, не приходя в сознание.
— Сегодня я окончательно рассчитался с миссис Кейн, — пояснил мальчик. — И… она переезжает в Ветеранский Госпиталь. Так что тратьте деньги разумно, тетя, больше их не будет, — не удержался он от шпильки.
— То есть ты снова станешь нищим! — ткнула в него сосискообразным пальцем тетя Мардж.
— Я скопил немного, — пожал плечами Гарри. — На пару летних каникул хватит. А за школу, за все семь курсов сразу, уже давно заплатил отец. Я записан в эту школу с рождения, — пояснил он. — И там полный пансион.
Насколько понимал Гарри, через эти самые двое летних каникул начинался пятый курс, в конце которого ученики Хогвартса сдавали экзамен по Стандартам Обучения Волшебству. Волшебник, сдавший СОВ и достигший семнадцати лет, считался полностью дееспособным, то есть Гарри оставалось бы прокантоваться где-то всего год, и он полагал, что вполне с этим справится, особенно если миссис Кейн не ошиблась с эмансипацией в обычном мире. Интересно, удастся ли ему за этот год получить маггловское среднее образование?