В родовое поместье элдормена Соллени они примчались на следующий день к вечеру. В холле их встретил гордый своим званием лакей в новенькой зеленой ливрее с вышитыми серебром отворотами. Приказав ему позвать хозяина, гости сбросили на пол меховые плащи и устроились на скамьях тут же, в холле, устало вытянув ноги в пыльных сапогах.
Через несколько минут нетерпеливого ожидания к ним вместо элдормена явился недалекий важный мажордом, так же, как и лакей, обряженный в новенькую ливрею, сверху донизу расшитую золотыми гербами рода Соллени. На груди в знак его высокого положения покоилась массивная золотая цепь, которой он очень гордился, так же, как и доверием, оказываемым ему господином.
Не признав в приехавших важных персон из-за заляпанных грязью сапог и пропыленных дублетов, и приняв их за окрестных мелкопоместных дворян, время от времени надоедавших элдормену своими просьбами о помощи, не стал спрашивать у них имена и титулы, полностью уверенный в собственной проницательности. Небрежно приказал им ждать внизу, даже не предложив пройти в гостиную и выпить с дороги хотя бы пару бокалов изготавливаемого в меноре сидра.
Получив от самоуверенного мажордома известие о появлении очередных попрошаек, Соллени встречать гостей не спешил, решив дать им время для осознания собственной ничтожности, поэтому наследный принц королевства удостоился лицезреть хозяина замка лишь через час пустого ожидания.
Торрен был взбешен до колик в боку, когда элдормен наконец-то соизволил пригласить своих гостей в малую гостиную, в которой обычно встречал не слишком важных гостей. Мажордом без поклона провел их в пустую комнату и вышел, не сказав ни слова. Глава тайного королевского сыска с нарочитой терпимостью пожал плечами и устроился в кресле у окна, а принц принялся негодующе метаться по гостиной, мечтая пришибить невесть чем занятого хозяина.
Желая поразить низкопоставленных гостей, элдормен Соллени переоделся в пышный дублет ярко-бордового цвета, недопустимый при трауре, который должен был бы объявить по родной сестре, но так и не объявил, и отправился на встречу с незваными гостями.
Величественно войдя в комнату, хотел было небрежно поздороваться, но, увидев, кто к нему пожаловал, напряженно замер. Вспыльчивый характер наследного принца был известен всем. Чем аукнется ему столь непочтительное отношение?
Низко склонившись, с трудом выговорил непослушными губами:
— Прошу прощения, ваше высочество, за столь долгое ожидание. Меня неверно известили.
Не отвечая на поклон, принц высокомерно, так, что элдормен почувствовал себя полным ничтожеством, заявил:
— Мы с элдорменом Ветте не представились вашему тупоумному мажордому, вернее, это он не додумался поинтересоваться нашими именами. Вы всех своих гостей, элдормен, держите на пороге, как простолюдинов, не предлагая им даже бокала местного сидра? Вы настолько обеднели?
В этих унизительных словах была одновременно и угроза, и издевка, ведь всем было известно, что элдормен получил от принца немалые деньги. Негостеприимный хозяин поспешил исправиться, позвонив в сонетку. Появившийся на зов мажордом чуть не грохнулся в обморок, услыхав:
— Немедленно лучшего вина наследному принцу и главе тайного королевского сыска!
Поняв, что за допущенную оплошность ему придется ответить весьма серьезно, напуганный мажордом лично принес бутылку лучшего вина и разлил по бокалам.
Сумрачно следящий за ним принц поинтересовался:
— Как устроены наши спутники?
Мажордом побледнел еще больше. Он и не подумал заботиться о свите незваных гостей. Мысленно стукнул себя по лбу — ведь если б соизволил выглянуть за дверь, вмиг по гербам на карете узнал, что за гости к ним пожаловали!
Его обескураженное молчание говорило само за себя. Торрен угрожающе нахмурил бровь, и мажордом рысью припустил вниз. Пригласив стражников в замок, приказал слугам устроить их как можно лучше.
Утолив жажду, принц стал осматривать комнату. Он был здесь лишь однажды, привезя элдормену деньги по просьбе Агусты. Она просила помочь ее брату, получившему в наследство полностью разоренный менор. В то время эти стены были покрыты полусгнившими дубовыми панелями, и в воздухе витал прельный запах нищеты и запустения.
Сейчас здесь было новым все — начиная от оббитых золотистым штофом стен и кончая дорогой мебелью из полярной березы. Удовлетворенно кивнув, принц повернулся к пристально следившему за ним элдормену Соллени.
— Рад, что вы с пользой потратили деньги, полученные от меня за Агусту. — Это не было похвалой, что понимали все присутствующие.
Владелец замка закусил губу от этих унизительных слов. Напоминание о том, что он практически продал сестру, было невыносимо, оно тяжким камнем висело на его гордости аристократа.
— Но до меня дошли слухи, что вы не собираетесь достойно прощаться с сестрой, — жестко добавил принц, сердито сжав кулаки и смерив с ног до головы Соллени угрожающим взглядом, молча намекая на его неподобающий вид. — Убрать ее тело с глаз долой и больше никогда о ней не вспоминать — ваше веление?
— Но ведь убита-то она по вашему приказу! — вспылил элдормен, в негодовании вскочив с места. — Это вы виновны в ее смерти!
Торрен ищуще провел рукой по боку, будто намереваясь выхватить меч, которого не было, и тут, прекращая опасный спор, в разговор вмешался глава тайного королевского сыска.
— Милейший элдормен Соллени, — с угрожающей ласковостью произнес он, отчего у хозяина замка по спине пробежал неприятный морозец, — вам прекрасно известен эдикт о королевских бастардах. Он вынужденный и справедливый, и не мне вам говорить о том, что нарушать его нельзя. Если бы наследный принц позволил вашей сестре родить этого ублюдка, то лишился бы права наследования, и следующим королем стал бы принц Юрис, а бастард все равно был бы уничтожен. Торрен — не король и менять закон себе в угоду, как это сделал его отец, не имеет права. — И добил горделиво слушающего его хозяина: — Кроме того, был бы истреблен весь ваш род, как пособник нарушения закона. Элдормесса Агуста Соллени была предупреждена о данных последствиях в самом начале ее связи с наследным принцем, но ослушалась. Что бы вы сделали на месте принца? — он сделал паузу в ожидании ответа.
Но его не последовало. Элдормен опустил голову и потерянно молчал, упершись взглядом в бокал, который продолжал держать в руке.
— К тому же, признайтесь, что связь вашей сестры с его высочеством пошла на пользу всему вашему далеко не процветающему роду, — с усмешкой заметил Ветте. — Вместо достойного приданого, которое вы были бы ей обязаны выделить, если б нашли подобающего мужа, вы получили весьма солидную сумму. Так будьте благодарны ей хотя бы после смерти, если уж при жизни вы ее знать не хотели.
Элдормен Соллени во время всей этой выволочки упрямо скрипел зубами.
— Я не буду устраивать достойных похорон для какой-то королевской подстилки! — выпалил он зло и тут же получил от принца удар в скулу такой силы, что упал навзничь, болезненно ударившись затылком об каменный пол.
Тут же вскочил и угрожающе двинулся на Торена, сжав кулаки. Глава тайного королевского сыска кинулся между ними.
— Вы что, элдормен, забыли, кто перед вами? — прокричал он забывшемуся хозяину. — За покушение на особу королевской крови вас повесят, как жалкого простолюдина! А перед этим выпорют плетьми на главной площади столицы! И весь ваш род будет лишен всех дворянских привилегий! Вы этого хотите?
Элдормен с ненавистью посмотрел на убийцу сестры. Он никогда ее особо не любил, сестер у него было шесть, для него они все были на одно лицо, он даже имена-то их путал. Но честь главы рода взывала к отмщению. Если б перед ним был равный ему по положению человек, он, не задумываясь, вызвал бы его на поединок и с удовольствием убил. Принца он считал жалким слабаком, не умеющим дать отпор, и не скрывал этого.
Догадавшись о его непочтительных мыслях по кривившим лицо элдормена уродливым гримасам, Торрен язвительно предложил:
— Вы принимаете меня за жалкого труса, не державшего в руках меч, не так ли? Напрасно. Давайте сделаем так: если побеждаете вы, то просто спрячете тело моей фаворитки в самом дальнем углу фамильного склепа. Но если побеждаю я, вы устраиваете не просто достойные, вы устраиваете роскошные похороны своей сестре и усердно делаете вид, что скорбите вместе со всем своим родом. — И зло прорычал: — Не забывайте, она была официальной фавориткой, почти принцессой! И не моя вина, что она столь низко рождена.
Напоминание о том, что принц не мог жениться на какой-то там ничтожной элдормессе, подействовало на горделивого Соллени хуже пощечины.
— Хорошо, я согласен! — прорычал он, пронзая принца презрительным взглядом. — Где будем биться?
— Вы хозяин этого замка, вам и решать, — любезно разрешил высокий гость, спокойно допивая вино.
— Хорошо, сейчас распоряжусь! — и Соллени торопливо вышел прочь.
— Надеюсь, вы хорошо осознаете, на что идете, ваше высочество. — Ветте плеснул себе еще вина из бутылки, выпил и признал: — Хорошее вино. Надо будет закупить еще такого же. Хотя вино, выращенное не в Северстане, все дороже и дороже. Столетние запасы быстро тают, увы. А наше только жалкая на него пародия, ведь виноград, из которого оно сделано, в наших краях не растет даже на юге. — Глава тайного королевского сыска мирно рассматривал полупустую бутылку, делая вид, что совершенно спокоен.
Принц тоже отпил вино и одобрительно причмокнул. Подняв взгляд на нарочито безмятежного собеседника, с кривоватой усмешкой успокоил:
— Я знаю, что делаю, не волнуйтесь за меня, элдормен Ветте. Соллени хороший воин, это я знаю, но я не хуже. — Перевел взгляд на бокал, ухмыльнулся: — И да, вы правы, вино замечательное. Жаль, что связь с внешним миром ныне утрачена. Мы производим почти все, кроме вина. А яблочный сидр, как бы он ни был хорош, не заменит настоящего виноградного вина. А более крепкие напитки вроде джина только голову обносят, они для пьянчуг из простонародья.
Элдормен Ветте кивнул и продолжил наслаждаться изысканным напитком. Он не особо волновался, хотя надо было бы. Если поединок закончится ранением принца, ему не сносить головы за то, что не приструнил элдормена Соллени и не остановил Торрена, ведь члены королевской семьи не имеют права рисковать собой. Их слишком мало, чтобы они могли позволять себе подобное безрассудство.
Но вмешиваться ему не хотелось. Ему будет приятно посмотреть на полное фиаско самоуверенного наследника. Небольшое возмездие за постоянное пренебрежение грело душу и возрождало веру в божественную справедливость.
Хозяин замка вернулся быстро, с предвкушающей миной объявил, что для поединка все готово, и позвал гостей за собой. Они прошли в зал, предназначенный для учебных боев. Полы здесь были из грубого неотшлифованного камня, чтоб не поскользнуться при быстром движении.
Принц стянул с плеч пыльный дублет и остался в одной рубашке. Сапоги из мягкой кожи козленка он снимать не стал. Следуя его примеру, элдормен тоже избавился от дублета, но оставил сапоги. Указав на лежащие на длинном столе около стены мечи, предложил гостю выбрать те, что придутся по нраву. Торрен подошел к столу. На нем аккуратными рядами располагалось около десятка украшенных затейливой вязью мечей с самыми разными лезвиями: и узкими, и широкими, и короткими, всего в локоть длиной, и длинными для сражения верхом.
Принц выбрал два одинаковых меча и протянул их владельцу измерить длину. Она совпала, и они встали посредине зала, приготовившись к бою. Глава тайного сыска встал поодаль, с тайным удовольствием приготовившись наблюдать за конфузом принца. Он не считал его сильным бойцом. Охотником тот был неплохим, но среди свиты принца были и лучше. А вот о его умении обращаться с мечом ничего не было известно.
Поединщики отдали друг другу честь, и бой начался. Лязг мечей и топот по камню подкованных железом сапог смешался с грозными выкриками, которыми противники подбадривали себя и запугивали неприятеля.
Через пять минут элдормен Ветте с досадой признал, что был неправ, считая принца слабаком, не знающим, с какой стороны держат меч, тот сражался как доблестный воин. Более того, главе тайного королевского сыска казалось, что он жалеет брата своей мертвой фаворитки и бьется не в полную силу.
Еще через пять минут полностью выдохшийся хозяин допустил роковую ошибку, открывшись для удара, и меч принца вспорол ткань его рубашки, задев кожу. Рубашка обагрилась кровью. Следующий крепкий удар выбил меч из ослабевших рук Соллени. Тот упал на одно колено, тяжело дыша и уронив голову на грудь в знак полного поражения.
— Вам удалось меня удивить, ваше высочество! — Ветте не смог сдержать своего восторга. — Вы великолепный боец! И почему я об этом не знал?
— Не стоит об этом распространяться, элдормен. — Принц устал, но не подавал вида, дыша так же ровно, будто и не бился только что с сильным поединщиком в бешеном темпе. — Пусть это останется моим маленьким секретом. Для всех я изнеженный бездельник, страстный охотник и волокита за женскими юбками.
— Как пожелаете, мой принц. — Элдормен Ветте склонился в почтительном поклоне. — Я знаю, что для этого у вас весомые резоны.
— А вы, элдормен Соллени, в точности выполните все, о чем мы договорились! — принц требовательно повернулся к все еще стоящему на одном колене и пытающемуся отдышаться хозяину замка. — Надеюсь, вам не нужно напоминать о законах чести?
Тот молча еще раз наклонил голову в знак согласия, все еще не в силах восстановить дыхание и ответить как подобает.
— Тогда прощайте, нам нужно спешить! — принц положил меч на стол, с которого его взял, и решительно направился к выходу.
Элдормен Соллени не пытался его остановить, хотя, как хозяин, должен был предложить высоким гостям ужин и ночлег или хотя бы проводить до выезда из замка. С трудом поднявшись, он выругался, схватил свой меч и с грохотом швырнул его на камни пола. От удара посыпались тут же погасшие голубоватые искры.
Вызвав мажордома, элдормен велел ему собрать всех слуг в главном зале замка и объявил о глубоком трауре по поводу безвременной кончины сестры и подготовке к ее торжественным похоронам. Сделал он это с таким недовольным видом, что все поняли, кто заставил его столь кардинально поменять свое решение.
Но слуги хорошо знали, кому был обязан своим нынешним процветанием разоренный род элдорменов Соллени, и за дело принялись с невиданным ранее усердием, стараясь хотя бы такой малостью отблагодарить их благодетельницу.
Подняв с пола в холле замка подбитый мехом плащ, глава тайного сыска отряхнул его от пыли и накинул на плечи. Выйдя во двор, надвинул поглубже на уши шляпу, зябко поежился под порывами сильного северного ветра и с сожалением посмотрел наверх, на светящиеся теплым золотистым огнем окна замка.
— А почему бы нам не остаться здесь на ночлег, ваше высочество? — ему совершенно не хотелось уезжать в ночь, да еще в такой холодный ветер. — Ночами дороги небезопасны. Да и похороны стоило бы почтить своим присутствием…
Принц раздраженно дернул непокрытой головой.
— Зачем? Если разговоры о том, что Аугуста была убита по моему приказу, сейчас только слухи, то мое появление на церемонии прощания с повинно опущенной головой, — а иначе на похоронах себя не ведут, не могу же я разгуливать с гордо задранным носом перед мертвым телом? — можно будет расценивать как их подтверждение. И вы же первый доложите об этом Лерану Двенадцатому. Король будет недоволен. А я в последнее время и без того даю слишком много поводов для его недовольства.
Уткнув замерзший нос в пушистый воротник плаща, элдормен Ветте промолчал, но решил, что принц возмужал и поумнел. Или, возможно, он всегда был таким, просто успешно скрывал это от окружающих? Ведь скрывал же он свое изумительное владение мечом? И этого не знал даже он, глава тайного сыска, призвание которого знать всё и обо всех! Тогда принца нужно опасаться всерьез, и не ему одному!