Пока громыхали пушки и корабль качало, она старательно пыталась читать. Получалось плохо. Сверху раздался оглушительный грохот, точно упало что-то тяжелое — и корабль совершил резкий разворот, отчего в комнате посыпалось все, что не было прикручено или прибито.
Потом началась пальба. Судно столкнулось с судном, раздался громкий крик «На абордаж»… Вот бы все переубивали друг друга!
На крики и ожесточенную возню Гроттер внимания не обращала. Толку?
Стихло все внезапно.
Тихо было очень долго — час, два, три, а потом «Страж» вновь начал стремительное движение. И снова был грохот пушек…
Девушка осторожно выглянула в окно. Огромный корабль испанцев, расстреливаемый фрегатом Некромага, медленно опускался на дно морское…
Когда он ворвался в каюту, Татьяна пыталась прибраться. Поразительное самообладание, отметил капитан. Ни намека на страх или истерику… Всем бы такую выдержку.
— Раны перевязывать умеете? — вопросил Некромаг, вытаскивая из шкафа огромный ящик.
— Я… помогала отцу. Как и Вы, он был бакалавром медицины, — помедлив, ответила она.
Бейбарсов кивнул.
— Значит, от вида крови сознание не потеряете. Идемте, поможете. Действовать нужно быстро — чревато, а я один не успею.
Отлично, теперь еще и помогать этим выродкам, подумала девушка, но выбора не было. Сейчас главное — выжить.
На палубе творился бедлам. Стояли сундуки — видимо, с захваченным добром, провиант и бочки, валялась обломанная мачта… Сновали матросы. Приземистый молодой мужчина спешно раздавал приказы по ремонту. Кажется, один из ее похитителей.
Этот корабль, «Страж»… Он был с черными парусами, внезапно отметила Таня, которая все, что за границами ее темницы, видела впервые.
— За мной.
Она медлила, заходя в кают-компанию. Там находилось слишком много мужчин, и все они были в брызгах крови, мокрыми от пота и морских брызгов.
— Да не мнитесь же Вы! — рявкнул Глеб, — никто Вас тут и пальцем не тронет, Вы капитанская собственность. Займитесь Ягуном — подготовьте все, остановите кровь, зашью сам. Затем Бульоновым.
— Я умею, — покачала головой девушка, — но кто из них…
— Я.
Рубашку парня пришлось разрезать. Лопоухий пират — как выяснилось, боцман — наблюдал за ее действиями с вежливым интересом и лишь героически морщился, когда та касалась глубокого пореза. Затем пришла очередь «Бульона» — высокого долговязого парня.
Когда она закончила, Бейбарсов все еще возился с красивым юношей, отличительной чертой которого был чересчур идеальный нос. Опоенный маковым отваром, красавец находился без сознания. И к лучшему — выдерживать такую боль достаточно сложно…
— Здесь держите, — приказал Некромаг, и Таня перехватила зажим, — не шевелитесь. У меня несколько минут, прежде чем он истечет кровью.
— Но это же…
От таких ран не выживают, подумала Таня, а мужчина продолжал деловитую возню, в которой, на ее взгляд, не было смысла, в попытке собрать то, что находилось внутри обладателя красивого носика… Под конец девушку даже начало мутить, но с недомоганием удалось справиться.
— Ну, Красавчик, не помрешь от сепсиса — встанешь на ноги, — пробормотал Некромаг, накладывая последний стежок.
— Это же невозможно, — пробормотала Таня, — у него повреждены органы и артерии…
— Я был ОЧЕНЬ хорошим хирургом, — бросил Глеб, — и, поверьте, в совершенстве знаю не только женскую анатомию.
Находящиеся здесь хохотнули, и рыжеволосая залилась краской.
Бейбарсов был прав. Она являлась собственностью капитана, и никто на нее не посягал, даже не смотрел, как на женщину. В плавании сколько времени — но священный авторитет капитана…
Через неделю она сама начала выходить из каюты: сразу, как перечитала те немногочисленные книги, которые нашлись в комнате.
Работы по медицине стали слишком сложными для понимания, и шли тяжело. Навигация оказалась куда интереснее, но тоже восторга не вызывала… Если позволяла погода, она сидела в уголке на капитанском мостике с очередным трактатом. Команда к ней не лезла — но пару раз высокий грузный мужчина с разрубленным носом приносил ей новое «чтиво»: видать, из личных запасов.
Ей нравилось наблюдать, как тот тренирует в фехтовании наиболее молодых членов пиратской команды, и она жадно запоминала каждое его замечание.
— Арей, да возьми ты ее в ученики, — не выдержал как-то раз Ягун, — видишь, как смотрит. Все равно — скучно тебе…
— А капитана не прирежет ночью? — осторожно поинтересовался Евгеша, служивший клерком.
— Его-то?
Услышав эту нелепость, Гломов громко заржал, а с ним и остальные.
Глеб проводил со своим «подарком» только ночи, а все остальное время, спасибо Господу, она была предоставлена сама себе. Через месяц после того, как Таня попала на корабль, Некромаг совершил налет на одну из испанских колоний. Девушка упорно ждала захода в порт — но таковой все откладывался и откладывался…
— У Вас есть последняя просьба или последнее слово?
— Не закрывайте мне лицо, — произнесла Таня, — хочу видеть небо.
Палач пожал плечами и молча накинул на ее шею петлю.
Девушка повернула голову в сторону моря. Водная гладь и небеса были насыщенно-лазурного цвета…
Могла ли она предположить, что все будет именно так?
Разумеется. Если идешь на корабль к головорезам, следует быть готовой к тому, что рано или поздно тебя повесят. Расплата за грехи…
Интересно все вышло. Вся ее короткая жизнь.
«Подарок» и шлюха Некромага, судовой врач и «морская ведьма» Улиты, прозванная Рыжей Бестией… Отъявленная головорезка и одна из легенд Тортуги. Сама виновата. Заигралась.
Перед глазами мелькнуло самое яркое ее воспоминание — то, которое она так отчаянно пыталась забыть: образ Глеба Бейбарсова.
Резким быстрым пинком палач выбил бочку из-под ее ног.
А как все начиналось?.. Тогда, три года назад?
Комментарий к Часть 3. Начало В целях творческого эксперимента решила поделить события, происходящие в фанфике, на две линии. В первой события происходят в «настоящем» времени, в другой – примерно год-полтора спустя (различать линии буду курсивом). Ближе к середине-окончанию эти линии пересекутся
====== Часть 4. Ревность и тоска ======
Жикин медленно, но шел на поправку, и Таня начинала задумываться, что Некромаг не зря получил свое прозвище. Не будь она свидетелем операции, то, услышав об этом «исцелении» назвала бы сие чудом или колдовством, — вот только видела, что ни тем, ни другим здесь и близко не пахло… Это было мастерство — чистое мастерство, риск и упрямое нежелание подчиняться законам старухи с косой. И особенно странным стало присутствие такого дара у человека, избравшего для себя столь постыдный род деятельности…
Команды она по-прежнему сторонилась, хоть и перестала ее бояться: капитан капитаном, а береженого бережет сам Господь, ни к чему нарываться на неприятности. Несмотря на это, к ней на мостик частенько заглядывал кто-то из пиратской братии, питавший познавательный интерес к благовоспитанному женскому обществу. Чаще всего таковым выступал Ягун, реже — тихий Евгеша Мошкин, которого невесть как занесло в головорезы, изредка — кок Кузя. От скуки девушка несколько раз штопала одежду юнг, и чаще всего — приставленному к ней Коле.
С равнодушного согласия Бейбарсова, Таня уже почти три недели по четыре часа в день трудолюбиво размахивала шпагой или саблей под руководством сурового канонира, не делавшего ни единой поблажки ее полу. Как-то, интересу ради, он выставил против нее проходящего мимо квартирмейстера… Чтобы выбить из ее рук шпагу, молодому мужчине со взглядом маньяка понадобилось около двадцати секунд, из которых восемнадцать он ждал ее выпада.
— Нормально у тебя получается, не комплексуй. Просто Шилов лучший, — пояснил Ягун, — он так же хорош, как и Бейбарсов. У нас на корабле вообще все офицеры — чертовы рубаки…
— А лучший — Арей?
— Мы не сравнивали. Но дай Арею зубочистку и выстави против медведя, я посочувствую медведю. Он пятнадцать лет проходил в ландскнехтах…
— Сурово. У тебя почитать, кстати, есть чего? — грустно спросила Таня младшего боцмана.
Тот покачал головой.
— Спроси у Соловья, я все ему отдал… Стой! — глаза молодого пирата внезапно загорелись, — кое-что, все же, есть.
Он удрал и примчался через несколько минут, с огромным тяжелым рукописным фолиантом.
— Держи. Биографический художественный роман, — гордо сообщил Ягун.
— «Плавание Черной розы: Хроники Некромага»? Автор — Ягуний П.С. Первый? — переспросила Таня.
— Птолемей Селевк, — расшифровал боцман.
— А почему «Первый»?
— Потому что прежде никому не приходило в голову назваться таким именем… Бери-бери! Потом оценишь мои таланты. «Черной розой», кстати, называется наша эскадра… Когда мы о ней вспоминаем, — хихикнул лопоухий, — о ее существовании. Ради особенно крупных рейдов.
— Я в каюту… Ветрено сегодня, Ягун, холодно. Почитаем продукт твоего творчества…
«Без всякого сомнения, этот человек был великолепен во всем. При всей своей внешней сдержанности он обладал деятельным характером, и умел увлечь новым предприятием каждого, кто записался в его команду и подписал с ним Договор.
Чаще всего мы планировали дерзкие операции, связанные с крупным риском и огромной наживой — вроде атак приисков и налетов на города, но периодически промышляли и шантажом… Но, разумеется, истинный флотоводческий талант нашего предводителя проявлялся в сражении с судами, значительно превосходящих нас по боевой мощи…».
Периодически Ягун давал небольшие экскурсы о жизни Некромага до начала его «пиратского периода», составленные на основе личных воспоминаний капитана — и они казались девушке наиболее интересными. Но таковых, к сожалению, было крайне мало…
Таня с интересом прочитала о грабительском налете на Пуэрто-дель-Принсипе, совершенном в память о Генри Моргане — когда Некромаг возглавил эскадру из пяти примерно равных по боевой мощи кораблей, о долгой экспедиции в Африку, о многочисленных «мелких» стычках с испанцами, к которым Бейбарсов питал особую неприязнь, поскольку просидел в их плену почти два года…
О. А это что?
«…Как рассказывал его старший помощник, в момент, когда Некромаг увидел на балконе дома рыжеволосую красавицу, в его черных глазах сверкнула странная искра. Ноздри Бейбарсова хищно дернулись, а потом он впервые на памяти старпома сделал комплимент в адрес женщины.
Даже Маланья Нефертити, связь Некромага с которой была бурной и кратковременной, не вызывала у него подобной реакции…».
Отлично. В пиратской хронике капитана Бейбарсова ей даже посвятили целый абзац. Теперь, если ее жизнь внезапно прервется, Таня точно будет жить вечно на страницах рукописи, — невесело хохотнула она.
— Кто такая Маланья Нефертити? — поинтересовалась девушка, когда капитан вернулся в каюту.
— Простите?
— Читаю Ваши жизнеописания, — сообщила Гроттер.
Просмотрев глазами указанный ему отрывок текста, Бейбарсов тяжело вздохнул.
— Как бы странно это не звучало, Ягуну следует оторвать руки за чересчур длинный язык… О некоторых вещах он мог бы и не писать.
— Вы не ответили.
— О! — оживился мужчина. — Наконец хоть какое-то проявление чувств в мой адрес, а то я уже начал думать, что Вы бревно не только в постели, но и в жизни…
— За страстными любовницами извольте оправляться в бордель, — голос девушки был полон яда и язвительности.
— Подождите-ка… Неужели я слышу в Вашем голосе ревность?
— Всего лишь женское любопытство, — парировала Гроттер, — и ничего более.
Капитан опустился в кресло и взглянул на нее с неожиданно веселым интересом.
— А сдается мне, что как раз-таки ревность и чувство собственности…
— Вам кажется, — вспыхнула Таня.
— Ну да… Разве можете Вы ревновать из-за вора и пирата?
— Именно. Можно ли?
— Дорогая, не прекратите бушевать почем зря — я Вас выпорю. И, поверьте, после пятого или седьмого вопля Вам это даже понравится.
— Что?!
Таня чуть не задохнулась от возмущения. Еще и… это?!
— Вы отрицаете, но Вам очень нравится язык силы и вся эта ситуация в целом.
— Вы бредите, — презрительно бросила рыжеволосая.
Быть на положении домашнего зверька капитана, которого, вдобавок, можно пользовать в постели… Подобное кому-то может нравиться?!
Да она даже с Ягуном больше разговаривает, чем с этим ублюдком…
С морскими ведьмами они столкнулись на высоком променаде, вьющемся вдоль скал. Улита в окружении своей женской «свиты» попросту вынырнула из-за беседки. Девочек надо выгуливать, считала капитанша, девочек надо защищать — пусть эти девочки и сами могут начистить физиономию практически любому обитателю Тортуги…
— О, какие люди! Господин Некромаг! Снимаю шляпу и икаю от восторга… — хмыкнула воспитанница Арея.
Бейбарсов не ответил. Его внимание было приковано к рыжеволосой девице, сопровождавшей Улиту.
Эта девушка совершенно не походила на ту особу, с которой он некогда коротал ночи. За прошедший год она повзрослела и, казалось, стала еще красивее; ее облик стал завершенным, и теперь отчетливо проявилась главная его черта.
Дерзость.
Таня была разряжена под стать Склеповой — изящно, картинно и элегантно, с толикой разврата, вот только… во все черное. Блузу с рюшами подпоясывал широкий ремень с изысканной пряжкой, облегающие брюки были заправлены в высокие ботфорты. Накинутый сверху камзол подчеркивал осиную талию, а роскошную гриву рыжих кудрей венчала щегольская широкополая шляпа с разноцветными перьями. На поясе висела знакомая шпага с инструктированными камнями эфесом…
Бейбарсов одевался похожим образом, и любой видевший эту картину мог бы рассмеяться — Некромаг и Некромагиня, учитель и ученица, супруг и супруга.
Лицо Глеба было непроницаемо, но его глаза смотрели на Рыжую Бестию так, будто хотели сожрать — а вот в зеленых очах, распахнутых столь широко, что они напоминали две огромные тарелки, читался суеверный ужас…
Сумеречный воздух, казалось, дрожал от бешеного напряжения, зависшего между этими двумя.
— Un grande amore, — неожиданно изрек Петруччо.
Черные очи сверкнули хищнически. Их обладатель сделал шаг по направлению к Гроттер — а та, внезапно потеряв все свое самообладание, с тихим вскриком бросилась к ограждению. Несколько секунд, и ее шпага, камзол и шляпа оказались отброшены к Склеповой, а сама Татьяна, рывком взлетевшая на каменный парапет, красивой ласточкой прыгнула в воду. Ее прыжок был грациозен, точно у акробата или ныряльщика, и в морскую гладь она вошла, точно пущенная из лука стрела… Перед тем, как прыгнуть, девица успела обернуться на Некромага, и в ее взгляде отразился целый спектр чувств: страх, отчаяние и безумная тоска.
Хмыкнув, Гробыня собрала вещи боевой подруги, пробурчав что-то про горе-носильщиков.
— А ведь год назад эта девка не то, что высоты боялась, так еще и плавать не умела, — хмыкнул Готфрид, наблюдая, как та бодро рассекает волны по направлению к своему кораблю.
Или, быть может, Некромага она пугалась много больше высоты и водной стихии?
— Так то у вас, — хмыкнула Улита, — а у нас эта девка — настоящая морская ведьма. Судовой врач преотменный — без обид, Крыто. А уж как шпагой машет… Сразу чувствуется школа моего наставника.
— Я могу подняться на ваш корабль? — вопросил Глеб.
Он все еще наблюдал за тонкой фигуркой Бестии.
Улита точно ждала этого вопроса.
— Пошли, поговорим, друг сердешный… — и, когда они отошли на несколько шагов, молодая женщина продолжила, — у меня в команде четыре бабы, и за каждую я сердце выдеру обидчику. Не знай мы друг друга несколько лет, Глебушек, я бы тебя оскопила за одно то состояние, в котором нашла эту девку… Уж не в курсах, что между вами было, да только она три месяца в себя приходила. И еще трех таких месяцев мне не надо.
— Уйми свои материнские чувства, Улита, — поморщился Некромаг.
— Девка часть моей команды, — отрезала воспитанница Арея, — и под моей защитой. Хочешь на корабль — пожалуйста, но Таньку мы тебе не отдадим.