***
— Вика! — Детский голос, стрелой пронзивший мой тревожный сон, заставивший разлепить глаза и принять сидячее положение.
Вовремя! Маленький комок неуёмной энергии и вечного хорошего настроения врезался в меня со всей силой, на какую только был способен трёхлетний мальчуган.
— Егор! — Разулыбалась я, потрепала его светлые и без того растрепанные волосы и чуть отстранила, заглядывая в светящееся радостью лицо. — Как ты вырос! И когда только успеваешь?
— Я большой! — Заявил братишка гордо и завозился у меня в объятьях, прямо в ботинках перебираясь ко мне на коленки.
Но я не ругала, я лишь помогла ему устроиться поудобнее.
Есть люди, которым мы позволяем всё. Понимаем, что делать так нельзя, а иногда даже глупо, но всё равно продолжаем позволять. Люди, что дороже всего. Люди, что для нас дороже нас самих.
Таких людей в моей жизни трое.
Мама, что была со мной с самого рождения, что помогла мне стать тем, кем я являюсь сейчас. Мой лучик солнца в любую непогоду. Да, у нас с ней, как и у всех нормальных людей, бывают разногласия, но это не мешает ей быть моей сверхценностью.
Аяр, что буквально помог мне переродиться. Лучший мужчина из всех где-либо существующих. Моя любовь и, без преувеличений, моя жизнь.
И Егор, мой любимый младший братик, который в свои три года был самым защищённым существом во всём мире. Даже сейчас, точно зная, что у меня на руках сидит он, «внутренний магическим радаром» я ощущала лишь кокон — настолько плотный, что его было не проткнуть даже мысленно. Аяр, когда понял, насколько для меня важен уже однажды потерянный брат, наложил на него столько защиты… Я честно ужасно удивилась и обрадовалась, и чисто на всякий случай укрыла его ещё и защитной магией Смерти и Жизни. Маму, кстати, тоже.
— Верю, — серьёзно кивнула я, прилагая усилия, чтобы сдержать растягивающиеся в улыбке губы, — а где мама?
— Мама ням, — важно поведал беловолосый малыш.
— А-а-а, — протянула в ответ, с трудом сдерживая улыбку, — ням — это хорошо. Опять её замучил?
— Не-е-ет. — протянул Егорка с такой пакостливой улыбкой, что я вот прямо сразу так и поверила.
Он — та ещё вредина.
Сколько мама на него не ругалась, всё бесполезно. Вредничал, вредничает и будет вредничать.
Так в последнее время ещё и Аяр, будто издеваясь, взялся ему в маленьких пакостях помогать. Эти двое дурачились, но сильно никого не доставали, а потом мы возвращали уставшего и почти всегда уснувшего Егора маме, а Аяр… пытался убеждать меня в том, что нам тоже нужен маленький проказник. Свой собственный. Мне даже наглядно демонстрировали, насколько сильно он нам нужен, но особенности данного мира, эоров и айрин, к которым в последнее время причислялась и я сама, хотя до конца никто уверен так и не был… так вот, благодаря особенностям этого мира, беременность могла случиться только с желания обоих.
Я не скажу, что категорически не хотела детей, особенно после того, как насмотрюсь на Аяра с Егором. Просто я понимала, что ещё рано. Я не закончила учёбу, мы даже не поженились ещё! Не было той грандиозной свадьбы, которую Пакля в шутку называл грандиозной пьянкой, что запомнится каждому жителю не только нашего материка, но и нашего мира. А то и не только нашего.
Для детей нам было ещё слишком рано. И это — запрещённая для разговоров тема, каждый раз заканчивающаяся натыкающимися друг на друга «Я хочу от тебя ребёнка» и «Я хочу подождать», после которых Аяр обязательно уходил, не говоря ни слова и каждый раз возвращаясь так, будто ничего не случилось, а я чувствовала себя кем-то очень и очень нехорошим.
— А Егор ням? — Вырываясь из неприятных мыслей, пощекотала я мальчишку.
— Егор ням, — с гордостью ответил он мне, равнодушный к щекотке, — а Вика ням не. Пошли!
Сопротивляться Маленькому Важному Человеку — величайшая глупость, которую только можно совершить. Поэтому я серьёзно кивнула, позволила ему сползти на пол и только после этого поднялась на ноги сама, чтобы, шатаясь, под грозным взглядом голубых глаз уйти в умывальню.
А вот там, стоя за прикрытой дверью и точно зная, что Егор никуда не уйдёт, но и ко мне не зайдёт, я со всей ответственностью признала себя временно немощной. Сложно было даже стоять. Хотелось привалиться к прохладной стене, сползти на пол и растянуться там.
Я даже не знаю, в какой момент действительно начала так делать. Опомнилась лишь когда услышала радостное из-за двери:
— О, Егорка!
И ответ, собственно, Егора:
— Аяй!
Причём имя Аяра у него оканчивалось чем-то твёрдым, потому как говорить букву «р» он ещё не научился.
— Подрос, мелкий! — Даже не видя Аяра, я точно знала, что он сейчас присел перед Егором на корточки и осторожно трепал его по белесым волосам.
А мой братишка, радостно улыбнувшись, полез к нему с обнимашками. И Аяр возьмёт его на руки, бережно прижмёт и, придерживая двумя широкими ладонями, медленно выпрямится, позволяя Егору насладиться видом с такой внушительной высоты. И они будут шушукаться о чём-то, только им понятном, никого не посвящая в свои секретики. И…
И тут случилось то, чего я никак не ожидала: короткий громкий стук в дверь и тревожное, но умело замаскированное весёлым:
— Снежинка, у тебя всё хорошо?
Глава 11
Странный вопрос, если учесть, что этот эор когда-то успел научиться умело чувствовать не только моё состояние, но и даже моё передвижение. Даже если сам при этом находился далеко-далеко отсюда.
И каждый раз этот удивительный мужчина бросал все свои дела и переносился ко мне, если чувствовал, что мне плохо или просто его не хватает. Хоть я и старалась не отвлекать его, выходило как-то крайне плохо.
— Да, — отозвалась я, проползла вдоль стеночки и принялась умываться холодной водой: лицо, шею, руки, снова лицо и слипающиеся глаза, опять горящую шею, руки чисто для симметрии…
Когда я с влажными волосами и в помятой ночной сорочке выползла обратно в спальню, намереваясь перебраться в гардероб и хотя бы переодеться, сидящим на диване мужчинам хватило всего одного взгляда на меня, чтобы коллективно решить:
— Обедаем в гостиной, — Аяр.
— Надо сказать маме, — Егор.
После чего оба проводили меня пристальными и даже немигающими взглядами до гардеробной, подождали, пока я там закроюсь, ещё пару мире подождали вообще непонятно чего, и только после этого поднялись и куда-то вышли, велев напоследок:
— Аккуратно!
Я даже кивнула, шмыгнула носом и честно попыталась переодеться. У меня даже честно получилось, хоть и шатало из стороны в сторону и голова от любого неловкого движения раскалывалась так, что дыхание перехватывало.
Но я это сделала. Нацепила на себя тёмное платье, вместо чулок надела тёплые мягкие носки, достающие мне до самого колена, так что тоже почти как чулки, даже расчесаться кое-как смогла, но волосы убирать не стала, оставив распущенными.
Вот так и выползла. Сначала в пустую спальню, затем в гостиную, которая была уже практически готова к тихому семейному обеду.
Слуги при моём появлении слажено поклонились и продолжили сноровистую сервировку стола. Я же, отчётливо осознавая, что сейчас просто уткнусь куда-нибудь носом, прошла и упала в одно из кресел у камина. Поленья в нём уже догорали, так что было очень тепло, спокойно, тихо…
В итоге я уснула. Даже не знаю, как так вышло, я просто сидела и сознание куда-то поплыло.
Судя по ощущениям, проснулась всего пару мгновений спустя, но слуг уже в комнате не было, а прямо передо мной, задумчиво поправляя сползший носочек, устроился на корточках Аяр.
Заметив, что я уже проснулась и теперь слегка заторможено за ним наблюдаю, грустно улыбнулся и поведал:
— Перестарались.
— Кто? — Не поняла я.
— Мы с тобой, — вздохнул он так тихо и печально, поправляя заодно и второй носочек, — вытянули из тебя слишком много сил. Восстановление будет долгим и не самым приятным. Думаю, магия начнёт возвращаться через неделю-две, ещё с пару месяцев любое её применение будет сопровождаться головокружением, тошнотой, возможно даже мигренью. Айрина Мирель уже готовит для тебя восстанавливающие силы настойки, они помогут, но не избавят от неприятных последствий.
Его речь была похожа на шелест ветра. Тихий, спокойный, неторопливый, немного уставший, но в любой момент готовый стать резким, сильным, стремительным. Красивый голос. Такой, каким и должен быть идеальный голос идеального мужчины: уверенный, чуть рокочущий, хрипловатый, спокойный. Как и сам Аяр.
— Восстановлюсь, — чуть мотнула я головой, отмахиваясь от его печали.
— Конечно восстановишься, — кривовато улыбнулся мужчина, осторожно, наверняка даже не отдавая себе в этом отчёта, поглаживая мою стопу, — у тебя просто нет выбора, родная.
Звучало многообещающе, поэтому я тоже улыбнулась. И, пользуясь нашим временным одиночеством, спросила о главном:
— Что происходит?
На самом деле, у меня было множество вопросов. Но, так и не определившись, о чём спросить в первую очередь, решила всё это дело обобщить. А Аяр, будучи очень умным и сообразительным, сразу всё понял.
И помрачнел. Но всё же ответил:
— Сложно сказать, Снежинка, — его рука, скользящая по стопе, потянулась выше, под юбку, к колену, — мир принял оборонительную позицию, наиболее уязвимые жители съезжаются на наш материк, на данный момент являющийся единственным безопасным местом. Есть ещё север Киариса, там маг-недоучка смогла провернуть нечто, похожее на наш фокус с куполом, но просчиталась и не смогла избавиться от Лорда Тьмы, так что теперь и она, и ограждённый ею город под его контролем. Жаль будет девочку, она оказалась удивительно сообразительной.
Мне её тоже было жаль, причём уже сейчас. И пусть я совершенно не знала, кто такой этот Лорд Тьмы, звучало очень жутко.
— И что теперь там происходит? — Спросила я непослушными губами.
В голову, будто издеваясь, полезли разнообразнейшие кровавые картинки: разодранные тела, лужи крови, рычание жутких монстров, крик и плач беззащитных жителей…
Я вздрогнула, и вздрогнула повторно, едва ладонь Аяра, находящаяся чуть выше моего колена, на краткий миг сжалась практически до боли. Опомнился эор мгновенно, принялся осторожно поглаживать это место, вместе с тем вплетая целебную магию. Хоть она и не требовалась.
— Сложно сказать, — задумчиво проронил он, глядя куда угодно, но только не мне в глаза. — Связь с целым городом потеряна. Всё, что мы знаем: жителей не трогают.
Было страшно, но я всё же спросила:
— А наших?
Аяр медленно поднял взгляд и посмотрел мне прямо в глаза.
— Наши земли чисты, — произнёс он с явным напряжением, за которым отчётливо читалось: «но я не знаю, сколько это будет продолжаться».
Кивнув, спросила:
— Я могу помочь?
И услышала ожидаемое:
— Не суйся в это, Виктория. Ты уже сделала невероятно много, а помочь мне сможешь, если будешь беречь себя и восстанавливать собственные силы.
Я снова кивнула, говоря, что поняла его. И продолжила слабо кивать, всё думая обо всём этом, творящемся в наших жизнях.
Как же так? Мы жили прекрасной жизнью, но всего пара случайностей поставила эти самые жизни под смертельный удар. Разве так бывает? Почему всё вокруг рушится, а мы ничего не можем с этим поделать?
Наверно, это одно из самых ужасных чувств: отчаяние из-за собственного бессилия.
Поговорить ещё у нас с Аяром не получилось. Открылась дверь и в гостиную, громко топая ногами, маленьким вихрем внёсся Егорка, который, преодолев комнату, ловко запрыгнул на руки мгновенно его подхватившего Аяра.
— Ага, попался, маленький разбойник! — Обрадовался он ему так искренне, что у меня сжалось сердце от болезненной радости.
Эти двое были, словно два кусочка одного целого. Оба такие радостные, такие счастливые, такие… родные. И мысль сама закралась в голову: Аяр был бы потрясающим отцом.
— Ну-ка быстро мыть руки! — Велела зашедшая следом мама нарочито грозно, хотя сама не могла сдержать улыбки, когда Аяр, кружа визжащего Егора по комнате, унёсся в ванную.
Мама улыбалась так, как улыбаются только прожившие долгую жизнь люди. И пусть она была ещё молодой, её взгляд выдавал притаившуюся в ней грусть и мудрость.
Мама всегда была моим персональным лучиком света. Знаете, не яркого, слепящего глаза солнца, а простого тёплого, мягкого белого света, чистого и настоящего.
— Привет, мам, — улыбнулась я, поднялась, прошла и буквально упала ей в объятья.
Мы виделись всего пару дней назад, но, судя по ощущениям, прошла целая жизнь. Ещё одна.
— Ох, дорогая моя! Что с тобой опять стряслось? — Мамочка обняла в ответ, крепко и тепло, и лишь после этого чуть-чуть отодвинулась, чтобы с тревогой заглянуть мне в глаза.
Глаза, что сами по себе начали слезиться.
— Всё хорошо, — соврала ей очень тихо, сглатывая пульсирующий ком в горле, — всё хорошо, мам.
— Вижу, — неодобрительно покачала она головой и поджала губы, ни разу мне не поверив.
Расстраивать, как и пугать, маму мне не хотелось. Пришлось срочно брать себя в руки и уже увереннее признаваться:
— Я просто очень соскучилась по вас с Егоркой.
— Аяр попросил нас пожить у вас, — призналась она тут же и, даже не пытаясь скрыть собственного подозрения, прищурилась: — У вас что-то случилось?
Мне было понятно её недоумение: на их с Егором доме защита столь мощная, что укрывает даже добрую часть города. Так что ничего удивительного, что существа из старых легенд не сумели добраться до них. Единственная хорошая новость.
Другое дело, что мама не стала свидетелем ни единого слуха… Вот это действительно странно.
Но рассказать ей обо всём я просто не успела, потому что в гостиную вернулись всё так же довольные мужчины. Мне просто не хотелось портить их хорошее настроение.
— Ни о чём не волнуйся, — шепнула я маме до того, как Аяр с Егором подошли и уволокли уже нас за стол.
Это была та самая семейная встреча, во время которой хотелось просто остановить время и наслаждаться, наслаждаться, наслаждаться… Аяр покорил сердце моей мамы ещё во время их первой встречи, на которой я, увы, не присутствовала. В общем, общались они легко и непринужденно, как очень хорошие давние друзья. Сердце Егора Аяр тоже покорил давно и безвозвратно, став для него кем-то вроде личного героя — благородного, сильного, умного и мудрого. Такого, на которого хотелось равняться. Сам же Аяр к Егору относился едва ли не как к собственному сыну, что, вопреки всем доводам разума, вызывало внутри меня что-то болезненно тянущее, напрягающее, неприятное.
И я даже знала, что это было: желание, практически потребность увидеть Аяра, вот так же дурачащегося с нашим сыном. Слушать, как он будет говорить ему просто о сложном. Видеть, как сияют от радости его глаза. Их глаза.
Мысль, которую я гнала столько времени, просто боясь, сомневаясь, пытаясь отложить… эта мысль сейчас свалилась на меня ледяной лавиной, и единственное, чего хотелось до ломоты в костях — скорее выбраться наружу, избавиться от этой щемящей нехватки того самого, необходимо всем нам счастья.
Поэтому, когда наш обед, медленно перетёкший в простые непринужденные разговоры у камина, подошёл к концу и мама, шепнув мне, что зайдёт завтра, утащила явно этому не обрадовавшегося Егора, а мы с Аяром остались одни, я не дала ему возможности произнести ни слова. Просто прижалась к нему всем ужасно слабым телом, поднялась на носочках и поцеловала.
***
— Ты даже не представляешь, как я сейчас жалею, что нельзя отмотать время назад, — прошептал Аяр куда-то мне в волосы, после чего эти самые волосы поцеловал.
Затем поцеловал висок, веко, скулу…
— Представляю, — заверила его, чувствуя себя всё ещё ужасно слабой, но вместе с тем невероятно счастливой и какой-то… целой.
Улыбка никак не желала пропадать с моих губ, как, собственно, и с губ Аяра. Мы просто лежали в кровати, закутавшись одеялом, и улыбались, как два не очень умных существа. Но зато счастли-и-ивых!..
Жаль, что счастье не может длиться долго.
Появившегося из стены Ищейку мы почувствовали одновременно. Точнее, почувствовала его я, Аяр просто увидел. И услышал. Жаль, что сама я тем же похвастаться не могла.