И Ая видела это по его решительному выражению лица, а потому, с мольбой заглянув в его белоснежные, как снег, глаза, взмолилась:
— Это должна быть именно она, Рьяс. Она спасёт свой мир, если мы поможем ей, ты понимаешь это? Она спасет сотни тысяч, миллионы существ! Задумайся, что такое одна, пусть даже две жизни в сравнении с миллионами!
Но дух её будто не слышал, продолжая сидеть на месте и мрачно глядеть на ту, что любил больше жизни.
И тогда она использовала последнюю, запрещённую попытку достучаться до него:
— Не будь таким, как они. Не обрекай всех на неминуемую гибель.
И он сдался. Просто не смог игнорировать упоминание собственной семьи, когда-то давно-давно предавшей его и отправившей в изгнание, использовав в ритуале десятки тысяч ни в чём невиновных существ.
Он просто опустил руки, поднялся, медленно отошёл и встал с противоположной от Аи стороны.
— Спасибо, — прошептала она ему с благодарностью, на которую, она точно знала, влюблённый дух поведётся.
Этот смертельно опасный ритуал они проводили очень долго, заливая кровью алтарь, разрушая магией окружающий мир, выворачивая наизнанку кости насильно удерживаемой в бессознательном состоянии девушки. Она выла и кричала даже во сне, а её белоснежные волосы вдруг совершенно неожиданно пошли чернильно-чёрными прядями.
Завывали холодные ветра, стихия бушевала, этот мир противился столь ощутимым переменам, а сам Рьяс, его дух, его хранитель, его бог, скрипел зубами и тихо стонал от невыносимой боли.
Наконец, всё было кончено.
Они упали на залитый кровью песок одновременно: до смерти уставший, чувствующий, что совершил огромную ошибку Рьяс и довольно улыбающаяся Ая.
— Что ты сделала? — Спросил он у неё через какое-то время, не находя в себе сил даже пошевелить рукой.
— Дала Вике власть над монстрами её мира, — отозвалась усталая, но счастливая ведьма.
Рьяс почему-то не поверил ей.
— Нужно вернуть её, — проговорила ведьма и откуда-то нашла в себе силы подняться.
Глава 14
У вас когда-нибудь было такое чувство, что вы проспали несколько дней, хотя прошло всего пара орэ? У меня оно появилось, едва я открыла глаза и увидела над собой медленно темнеющее, становящееся сначала светло-фиолетовым, а затем тёмно-синим небо с разгорающимися на нём звёздами.
Удивительное небо, прекрасное, сказочное. На него можно было бы смотреть бесконечность.
Я и смотрела, ни о чём не думая, не пуская ни единой мысли в свою болезненно стучащую голову, потому что точно знала: стоит начать думать, и я просто не выдержу. Не смогу вынести тех мыслей, что начнут роиться, словно пчёлы в улье.
Но это всё же случилось. Первая, наиболее ловкая, скользнула в голову светлой точкой и расцвела там колючим цветком, шепча: «Что случилось?». Вслед за ней начали расцветать и другие цветы мыслей:
«Где я?»
«Где Ая?»
«Что случилось с Аяром?»
«Что вообще произошло?»
Их было ужасно много, и все они шумели, нарастающим гулом заставляя боль в моей голове усиливаться и усиливаться до тех пор, пока в такт ей не запульсировала жилка на виске.
Понимая, что нельзя и дальше лежать неизвестно где, я попыталась осторожно сесть, но лишь на попытках всё и закончилось.
Это было похоже на резкое погружение в ледяную воду, когда всё тело начинает нестерпимо колоть, перехватывает дыхание, сжимается всё внутри и у тебя есть лишь одно желание, практически потребность: выбраться на поверхность.
Всё моё тело в одно неуловимое мгновение прошило самым настоящим ужасом, заставившим застыть на месте и лихорадочно прислушиваться к собственным ощущениям.
Мой внутренний магический источник практически вопил о том, что везде вокруг сейчас сильнейшая из магий. Сильная, дикая, неподконтрольная, но способная контролировать других…
И как-то резко навалились на меня воспоминания: слова Аи о том, что Рьяс помог ей взять под контроль изгнанных монстров, её «Нам нужен Рьяс», удар по голове и слепящий свет затопил всё вокруг. И мои ощущения полного опустошения, перемешавшиеся со стучащей в венах магией…
Не моей магией. Чужой, из чужого мира, принадлежащей не мне.
Магия, которую я не просила, но которую насильно вручили мне.
И на ноги встать всё же пришлось, а затем — стиснуть зубы и кулаки, стараясь дышать ровно и контролировать каждый вдох.
Медленно-медленно, осторожно, носом…
Затем такой же медленный выдох. И снова вдох, и до тех пор, пока всё внутри меня не перестало пульсировать и дрожать, а я сама смогла открыть глаза и осмотреть тёмный пустынный лес, среди которого оказалась.
Это точно не был Эрийн. Кажется, это даже не был наш материк.
Тьма, какого кахэша?
И я пошла вперёд, не находя в себе сил ни на что, кроме настойчивой борьбы с ломящей болью во всём теле. У меня болело всё, каждая частичка, каждая клеточка, всё без исключения. Как будто в каждый мой орган накололи нетающих ледяных игл, болящих от каждого движения, каждого вдоха.
Не знаю, сколько я шла, с трудом переставляя ноги и путаясь в тёмной траве. Я даже не могу сказать, куда конкретно я шла, пока густой лес медленно не расступился и не открыл мне вид на город.
Тёмный, серый, безжизненный город, взору моему предстала лишь его малая часть, но даже её было достаточно, чтобы понять: здесь побывала сама Смерть.
Это её чёрные следы я видела на каждом доме, её ледяное дыхание забрало жизнь, пробравшись даже в самые укромные закутки. Её чёрный плащ коснулся этих дорог, её длинные ногти оставили царапины на камнях домов.
Это была она: величественная, могущественная, безжалостная.
Чем глубже в город я заходила, тем отчётливее понимала: не выжил никто.
Десятки, сотни тел были вокруг… и это было так… тяжело, жутко, страшно! Тела и кровь, и ужасный, забивающийся в нос запах, от которого голова шла кругом!..
А потом случилось кое-что странное.
Я просто шла, с трудом волоча ноги, заледенев от ужаса, переводя взгляд с одного мертвеца на другого, но держа себя в руках, не позволяя новой магии выйти из-под контроля и натворить бед, когда услышала тихие крадущиеся шаги справа.
Он был похож на громадного чёрного волка. Ростом примерно с меня, с длинными мощными лапами, осторожно ступающими по залитой кровью земле, с прижатым, нервно дёргающимся хвостом, с настороженно за мной наблюдающими золотыми глазами с вертикальным зрачком и раззявленной пастью, обнажающей длинные острые клыки.
Зверь с короткой чёрной шерстью обходил меня по дуге, медленно приближаясь, пока не остановился в каких-то трёх шагах, припадая к земле и готовясь напасть.
Готовясь, но…
Я не позволила ему.
Не знаю, что это было, просто даже думать не хочу о том, чем это могло быть. И почему я, без страха и сожаления глядя в золотые глаза, была уверена в том, что он не сможет на меня напасть.
А потом я отчётливо видела его жизнь — чёрную, жестокую, безжалостную. Жизнь, до которой я могла дотянуться рукой. И я потянулась, мысленно коснулась холодного пульсирующего тумана пальцами, а затем чуть-чуть сжала.
И сжимала сильнее, даже слыша жалобный скулёж, видя припавшее к земле существо, зная, что убиваю его. Сжимала, не чувствуя жалости, не чувствуя вообще ничего. Вряд ли он жалел и сомневался, когда рвал на куски беззащитных перед ним людей, когда нападал с остальной стаей, не оставляя городу и шанса на спасение.
Он не жалел никого, так почему я должна жалеть его?
Вместе с мёртвым волком на кровавую землю упала и моя одинокая слеза. Та самая, единственная, которую я могла себе позволить.
А потом внутри меня будто что-то сломалось. Переломилось без возможности быть починенным. Я стояла над телом убитого мною волка, видела разбросанные вокруг, словно мусор, тела мёртвых людей и понимала, что просто не смогу оставить этого вот так. Не оставила бы и раньше, но теперь у меня был козырь — возможность управлять вывалившимися в наш мир тварями. Возможность, которой я обязательно воспользуюсь.
А ещё я обязательно найду виновников. Всех до единого, будь их хоть тысяча, хоть миллион. Найду и накажу их всех за эту жестокость, эту бессердечность, с которой они убивают ни в чём не повинных существ просто потому, что им захотелось.
И если никто до сих пор не смог остановить это, значит, остановлю я сама.
Попытаюсь, по крайней мере.
Портал появился передо мной столь легко, будто и не я его призывала. И он нёс меня, легко и свободно, точно зная, где мне сейчас нужно быть.
***
— Аяр, — напряжённый голос Второго правителя Эрийна отразился от камней разрушенного храма, глухим раскатом грома разлетелся по воздуху и заставил боязливо попятиться строящихся ведьм.
Но он никак не подействовал на погрузившегося в собственные мысли эора.
Аяр стоял, сгорбившись от охватившего его бессилия и не видя ничего вокруг. Он не реагировал ни на что. Был глух, слеп и безэмоционален совершенно ко всему. Он будто… умер.
Его словно выпили, выжали без остатка, не оставив внутри ничего, ни единой эмоции.
Он стал таким после того, как фактически сравнял с землёй оплетенный защитной магией храм, не оставив камня на камне, не контролируя свою магию и не жалея сил, всем разумом, телом, душой стремясь к той, что уже давно поселилась в его сердце прекрасными белоснежными цветами, края которых были покрыты тоненькой, безупречно красивой ледяной корочкой.
Он рвался к ней, всё в нём рвалось к ней, и это было выше его, похожее на потребность. Она была нужна ему, как воздух.
А затем он ворвался в разрушенный храм и задохнулся.
Просто умер, не обнаружив там смысл своей жизни.
И впервые он задумался о том, почему эоры не могут жить без своих айрин. Аяру всегда казалось, что он знает ответ на этот вопрос: эоры не могут перенести смерть своей любимой.
Аяр потерял не просто любимую, он потерял смысл своей жизни. Он потерял своё настоящее, возненавидел прошлое и перестал видеть будущее.
В одно единое мгновение он потерял всё.
Акар, стоящий прямо перед другом и уже которое маэ пытающийся привести его в чувство, шумно выдохнул и обернулся к той единственной, которой доверял даже собственные мысли и переживания. И Давина, его ужасно злая, готовая действовать ведьма почувствовала его взгляд, обернулась и посмотрела на своего любимого демона, дорогого мужа, отца их ребёнка. Посмотрела без обвинения, недовольства и злости, посмотрела так, как он позволял смотреть на себя только ей: с тревогой, желанием помочь и верой. Верой в него, Акара. Непоколебимой верой.
А затем она перевела взгляд на всё так же не реагирующего Аяра, недовольно поджала губы и велела мужу:
— Да врежь ты ему уже!
С учётом того, что иначе внимание Аяра было не привлечь… Акар вздохнул, не очень-то довольный таким решением, повернулся к эору, взглядом дав ему последний шанс одуматься. А потом сжал кулак и резко ударил его прямо в лицо. Рывком, без замаха, с силой и раздражением.
Аяр дёрнулся, но устоял. Медленно сфокусировал взгляд на злом демоне, сплюнул в сторону кровавую слюну и с силой сжал зубы.
— Наконец-то, — совсем нелюбезно бросил ему Акар, — так и будешь стоять или уже сделаешь что-нибудь?
Он был не просто зол, он был в бешенстве. Даже если не брать во внимание того факта, что Снежинка — невеста его друга и его собственная ученица, которых он поклялся защищать и оберегать от опасностей, она была его хорошей подругой и просто замечательной девушкой, доброй и сострадающей. И уж точно не заслуживающей всего этого.
Так что его злость была понятна и объяснима.
— Я, по-твоему, просто так тут стою? — Вкрадчиво поинтересовался у него Верховный эор, хищным рывком приближаясь к демону практически вплотную, едва ли не с ненавистью заглядывая в глаза того, с кем он был одного роста и примерно одинаковой комплекции.
Но даже тот факт, что Акар был шире в плечах и визуально физически более развитый, Аяра не смущал. Его вообще ничего не смущало и, кажется, в этот момент не могло остановить.
Он был не просто зол, он был в ярости.
И эта самая ярость прямо сейчас была готова вылиться на Акара, который по собственной глупости посмел ему мешать.
— И что же ты делаешь? — Не убоявшись, со злым ехидством спросил у него мужчина.
Аяру его голос не понравился настолько, что зачесались кулаки от желания ему хорошенько врезать. Впрочем, у него это желание было уже давно, причём в качестве жертвы не обязательно наличие Акара. Ему просто хотелось кого-нибудь придушить. И даже были претенденты.
— Это мой мир, — рыкнул взбешенный эор, — который я в состоянии контролировать и чувствовать в такой степени, чтобы ощутить возвращение Снежинки.
Из самого горла демона наружу прорвалось глухое рычание.
— Ты знал, что она вернулась, и не сказал мне?
Он имел право знать. Он, кахэш подери, имел на это полное право!
— Я почувствовал не сразу, — нехотя, скривившись, признался медленно остывающий Аяр, — и не могу отследить, она постоянно перемещается.
— Потерялась? — Нахмурившись, предположил демон.
— Не похоже, — мужчина скривился ещё сильнее, как от невыносимой боли, — я не могу понять, что она делает, но это происходит столь быстро, что я не успеваю даже определить её местонахождение, как она появляется уже в другом.
— Она цела? — Напряжённо вопросил Акар, невольно подаваясь ближе в ожидании ответа.
— Понятия не имею, — качнул головой его друг, не замечая стекающей по губам и подбородку крови.
Ответ не радовал их обоих, но… лучше так, чем возможность навсегда её потерять.
— Нужно найти её, — озвучил Акар и без того очевидное, — ты можешь перенести её сюда?
— Мог бы, — вдруг зло хмыкнул эор, — но в ней что-то изменилось настолько, что мои призывы просто блокируются, даже не доходя до её сознания.
Он был в отчаянии. В том самом состоянии, когда от собственного бессилия хочется орать во весь голос в призрачной надежде на то, что поможет. И он бы кричал, он бы сделал всё на свете, если бы был уверен, что это вернёт ему его жизнь.
— Значит, найдём так, — решила неожиданно появившаяся рядом с мужчинами Верховная ведьма, воинственно складывая руки на груди.
Вид её был злым и решительным. С таким видом Давина обычно творит безумные глупости, переворачивающие ход событий с ног на голову. И оба правителя Эрийна уже знали её в достаточной степени, чтобы понимать: злая ведьма — неудержимая ведьма.
И Давина, подтверждая это, перевела нетерпеливый взгляд со своего мужа на друга, затем обратно, чтобы сразу у обоих возмущенно и поинтересоваться:
— Вы так и собираетесь ничего не делать?
— Так, — шумно выдохнул Акар, на миг прикрывая глаза, — ведьма, ты отправляешь домой. И даже не вздумай спорить со мной!
— Даже не думала, — нагло заверила та в ответ, — я тебя просто пошлю, демон.
И она, не тратя более времени на пустые разговоры, развернулась и поторопилась к выстраиваемым ею ведьмам, которых со всей серьёзной ответственностью собиралась вести в бой.
И если на всех ведьм обоим правителям Эрийна было наплевать, то о Давине переживать стоило.
Глухо зарычав, Акар повернулся вслед за женой, в два широких шага догнал её, а затем сжал широкими ладонями тонкую талию, легко отрывая девушку от земли. И даже зная, что она не сдастся так просто, не попытался ни щит поставить, ни хотя бы уклониться от ощутимого удара локтем куда-то в грудь.
— Полегчало? — Спросил лишь вместо этого, прижимая ведьму к груди с прижатыми руками, лишая её возможности к физическому сопротивлению.
— Да ты издеваешься! — Возмущенно выдохнула Давина, пытаясь отбиться от мужа хотя бы ногами, хоть и понимала всю бесполезность своих попыток.
— Я совершенно серьёзен, — заверил её Акар, без помощи рук выстраивая портал в их общий дом.
— Акар, я не могу сидеть дома и ничего не делать!
— Знаю, — он даже кивнул в подтверждение своих слов, — но именно это ты и будешь делать, чтобы мы с Аяром могли поскорее найти Вику, не отвлекаясь и не переживая о тебе и твоих ведьмах.