— Мы не властны над погодой, — ушёл молельник от ответа. — На всё воля Бога!
Арн скрипнул зубами, понимая, что эту стену он не пробьёт, а дождь уже швырнул за ворот первую пригоршню воды, что не улучшило настроения молодого князя. Он резко развернулся и направился к воротам. Алосион понимал, что прогнать со двора правителя княжества чревато ужасными последствиями, но обеты, данные в далёкой юности должны оставаться нерушимыми, ибо тот, кому они принесены, намного могущественнее любого земного властителя.
— Ваше Сиятельство, мы можем выдать ей плащ…
Князь лишь отмахнулся от столь щедрого предложения.
Анха стояла за воротами и с интересом наблюдала за разгорающимся конфликтом. Причин для недовольства новоиспечённого правителя было много: неповиновение приказу; нарушение правил гостеприимства; непочтение к князю… но ситуация была далеко не безвыходная. Предупреждая необдуманный поступок, она жестом отозвала Арна в сторону и тихо прошептала:
— Вы с Фростом идите в обитель, а я вернусь во дворец.
Арн вытаращил на неё глаза, удивляясь, как он сам не понял, что для девушки действительно совершенно не важно, пустят её в монастырь или нет, она окажется под кровом в тепле быстрее, чем он сам дойдёт до жилого дома монахов.
— Прости, я об этом даже не подумал…
— Ты просто ещё не привык, — Анха зябко поёжилась, так как дождь пошёл уже довольно сильный. — Я приду завтра утром. Иди и ни о чём не беспокойся.
— Хорошо, — Арн поцеловал руку девушке и кивнул Фросту: — Пойдём!
— А как же?..
— Она Наксатра.
— А-а…
Алосион тайком облегчённо вздохнул. Всё получилось именно так, как нужно было ему. Девица, хранительница она там чего-то или кого-то, либо простая подружка на ночь, не должна появляться в этих стенах, дабы не осквернить намоленные братьями стены.
Анха нисколько не расстроилась такому повороту событий. Напротив, девушка даже обрадовалась, что у неё появилась возможность повидаться с матерью и поговорить не двадцать минут, а гораздо дольше. Ей нужны были советы, ответы на вопросы, поддержка и понимание. А кто, как не мама, способна дать их. Нужно было только определить, где она сейчас находится.
Однажды Ксора рассказала ей, как по звёздам отыскать направление к древнему храму богини Бастры, расположенному на далёком острове в Студёном море. В этом храме можно найти ответы на любые вопросы, если их правильно задать. И девушка надеялась, что древний дух поможет ей отыскать мать. Тучи, затянувшие небо над долиной, затрудняли ориентацию, и Анха сначала переместилась на небольшой декоративный балкончик в Тисовом дворце отца, с которого великолепно было рассматривать ночное небо. Яркая звезда в созвездии Старой Медведицы указала путь и через мгновение девушка оказалась в странном и таинственном месте.
Это был действительно древний храм. Вернее, его останки. Ещё вернее — только стены, высокие и величественные даже теперь, когда кровля обвалилась, и её место заняли ветви огромного дерева, выросшего прямо за алтарём. Расписная штукатурка потемнела и заплесневела от времени. Витражные окна осыпались, пустыми глазницами взирая на мир. Через них внутрь храма просочились бледные щупальца полной луны, словно та наощупь изучала сакральное место.
Всё, что когда-то обвалилось внутрь храма, поросло травой и мелким колючим кустарником, а из-под корней дерева вытекал ручей. Журчание воды было единственным звуком, что жил в старом храме. Даже ветер не шелестел листвой. Ни пения ночных птиц, ни стрёкота цикад.
Девушка замерла в нерешительности: кого и как тут расспрашивать? Мысленно или в голос? И как обращаться к тому, кто, по разумению, должен давать ответы? Этого мама ей не рассказывала.
— Бастра… — нерешительно произнесла Анха, практически не слыша своего голоса.
— Это делается не так, — уверенный, чуть насмешливый голос, заставил вздрогнуть юную Наксатру.
— Мама! Ты как здесь оказалась?!
— Пришла за ответами, как и ты, — Ксора нежно поцеловала дочь в макушку. — Здравствуй, девочка моя!
— Здравствуй, мамочка! Вообще-то я пришла узнать дорогу к тебе.
— Да? Ну, так знай, я сейчас опекаю принцепса Навакра, Ривера. Приходи на третью звезду Лебедя.
Анха чуть улыбнулась, удивляясь превратностям судьбы. Лигр и Навакр находятся в состоянии войны, а они с мамой стали Хранительницами наследников враждующих сторон.
— Забавно… И как он… Ривер?
— Как? — Ксора загадочно улыбнулась. — Хорошо. Очень умный и перспективный будущий правитель! Вы с ним, между прочим, знакомы, — дочь удивилась столь неожиданному заявлению. — Инис Имекес…
— Что? Не может быть! Инис?!
— Да. Этот парень очень серьёзно готовится к своему правлению, и мне надо ему помочь, чтобы это правление было долгим и счастливым!
— Ему что-то угрожает?
— Да, как и всем потомкам Рика Верная рука, которым довелось стать наследниками правителей, — Ксора достала из поясного кошеля завернутый в платок гадар Ривера и показала дочери. — Именно в нём корень всех бед!
— Как хорошо, что Арн свой уже снял! Погоди, так они что, оба потомки того самого Рика?
— Да… И проблемы у них, скорее всего, схожие. Недаром ведь правители и Гнёзда, и Навакра уходят за черту в самом расцвете сил! В этом нужно разобраться… — Ксора аккуратно, чтобы невзначай не коснуться гадара голой рукой, покрутила его, разглядывая в блёклом лунном свете чуть искрящиеся камни артефакта. — Очень мне не нравится магическое наполнение этого амулета.
— А чем он наполнен?
— Некросом, Анха. Гадар Ривера наполнен охранным некросом… — Ксора на несколько секунд задумалась, не мигая глядя на амулет принцепса. Дочь не решалась задать мучавший её вопрос. — Моих познаний не хватает… Что ж, будем спрашивать. Отойди-ка в уголок, девочка моя…
Анха послушно переместилась в самый дальний от алтаря угол, но постаралась встать так, чтобы слышать и видеть всё, что будет делать мать. Ксора положила гадар на землю рядом с алтарём, отчего тот стал трещать и искриться ещё сильнее. Женщина понимающе усмехнулась, потом достала из поясного кошеля маленький, длиной всего с ладонь, ритуальный кинжал, и чиркнула им по запястью левой руки. Кровь, моментально набухшая на ране, тремя крупными каплями упала на алтарь и зашипела, словно вскипая.
— Cirrie lernya Bastrts, zuove. Xora, dzer due, glifion e svot. Dlek, faar!
'Великая Богиня Бастра, снизойди, — про себя переводила Анха. Всё-таки родным для неё был лигурийский, а язык Наксатр она хоть и знала, всё равно требовался перевод. — Ксора, твоя дочь, нуждается в помощи. Прошу, ответь!'
Первые несколько секунд ничего не происходило. Потом, словно чья-то огромная невидимая лапа мазнула по внутреннему изображению развалин, картинка задрожала и стала стремительно меняться. Снизу вверх произошло обновление старых фресок, явивших свою первозданную красоту. Что точно на них было изображено, Анха не успела разглядеть, увлечённая волшебным преображением храма. Через секунду стрельчатые окна уже переливались цветными витражами, крона дерева превратилась в крышу, а ствол оказался опорной колонной. Пол под ногами стал гладким и абсолютно белым, а посередине змеилась синяя лента недавнего ручья. В воздухе разлился смутно знакомый аромат каких-то южных благовоний, и всё пространство храма осветилось зеленоватым светом, словно его наполнили мириады светлячков.
Анха даже дышать перестала, замерев от восторга. О подобном чуде мама ей никогда не рассказывала, и она даже догадывалась, почему. Любые слова были бессильны перед реальностью происходящего. И, если бы Анха знала о преображении храма, её фантазия не смогла бы вообразить то, что сейчас она наблюдала воочию.
Но чудеса на этом ещё не закончились.
У алтаря, словно из дрожащего горячего марева, соткалась фигура высокой женщины с пронзительными зелёными глазами дикой кошки. Анха ничего, кроме этих глаз, уже не видела: ни лица; ни цвета волос; ни одежды. Только изумрудный огонь, освещающий душу.
— Спрашивай, дочь Ксора, — на языке Наксатр вопросила Бастра.
Та подняла с пола платок с амулетом и протянула руку к духу Богини.
— Ривер. Гадар. Смерть. Решение, — чётко, без каких-либо подробностей, изложила суть своего запроса Ксора.
Анха удивилась подобной скупости информации, но для духа Бастры этого оказалось вполне достаточно. Она быстро и также немногословно пояснила причину и способ устранения проблемы.
— Двойной некрос. Гадар не снимать. Для наследника новый. Прана.
— Благодарю, Бастра! — склонилась Ксора в поклоне.
— Юная Наксатра? — неожиданно обратился дух к Анхе, и той показалось, что кошачьи глаза зависли прямо перед её лицом.
— Да, Богиня, — девушка боялась сказать что-нибудь не так, ведь редко говорила на этом языке. Вспомнила, что нужно представиться: — Анха…
— Спросишь, дочь Анха?
Девушка не ожидала, что дух сам обратиться к ней, и готового вопроса у неё не было. Секунда, другая, и она начала паниковать в душе, но, словно кто холодной водой обдал, и вопрос сорвался с губ:
— А если гадар уже снят?
— Любовь, — резко ответил дух и исчез, а вместе с ним и мириады зелёных светляков.
— Спасибо… — озадаченно пробормотала Анха с мольбой глядя на мать. — Любовь? Но как, мама?..
— У тебя есть время?
— Да, до утра.
По лицу Ксоры скользнула тень непонимания, но она отогнала несвоевременные мысли. Потом будет время разобраться.
— Тогда, пойдём сейчас к Риверу, там и поговорим.
Наследник Навакра не спал, ожидая свою Хранительницу в гостиной небольшого особняка, в котором он проживал во время ссор с отцом, то есть практически постоянно. Появление сразу двух Наксатр его удивило и обрадовало.
— Анха! Я так рад тебя видеть!
Девушка растерялась от столь дружелюбного тона парня, ведь знакомы были всего несколько дней, да и то, Инис всё время проводил с Ингизой, и на прочих представительниц прекрасного пола внимания практически не обращал.
— Я тоже рада… э-э… Ривер.
— Присаживайтесь, дженны, — пригласил к накрытому столу. — Прошу! Чай? Или что покрепче?
Ксора заметила за радостно-возбуждённой приветливостью наследника тщательно скрываемый страх. Он боялся. Боялся того, что удалось выяснить у древней Богини, когда-то создавшей этот мир. Он уверовал в неё, хотя с детства почитал совсем другого Бога, но тот не общался со своими 'детьми', не отвечал на вопросы, не помогал в трудную минуту советом.
— Сначала надень гадар, и больше никогда не снимай, — Ксора вернула Риверу амулет. — Бастра передала мне следующую информацию: при создании этого артефакта были использованы некросы двух человек. Это означает, что охранной силы в нём в два раза больше, но именно это и губит тех, кто его носит.
— Тогда, почему я не должен его снимать? — по-деловому, без истерик, поинтересовался принцепс.
— Тот, кто создавал гадар, знал принципы защиты от пагубного воздействия некроса. Энергия смерти одновременно охраняет человека и отравляет его самого. Чтобы нейтрализовать смертельное влияние, добавляется второй некрос, как правило, человека противоположного пола. Пока ты носишь гадар, оба негативных воздействия нейтрализуют друг друга, но, твоё тело за столько лет привыкает к ним, и, как только ты снимаешь амулет, начинаются необратимые последствия…
Анха, с аппетитом уничтожающая пирожок с рыбой, ахнула и прикрыла рот рукой. Ривер догадался, что неспроста так побелела дочь его Хранительницы.
— Анха, чего ты так напугалась? — но, пока он это говорил, ответ сам выкристаллизовался в его голове. — Арн? Он уже стал вице-королём?
— Князем, — тихо ответила девушка, — но гадар он уже снял… три дня назад. Мама, его срочно нужно вернуть Арну! Срочно!!
— Жрецы не позволят, — упавшим голосом заявил Ривер.
— Но, от этого зависит жизнь Арна! — возмутилась девушка. — Разве они посмеют помешать спасению их властителя?!
— Посмеют… — пессимистично подтвердил принцепс. — Они ответят, что на всё воля Бога!
Анха всего два часа назад столкнулась с упрямством, если не сказать: с упёртостью жрецов. Их непробиваемая вера в справедливость того, кому они молятся, наверняка не позволит нарушить многовековой ритуал.
— Но, тогда он обречён…
— Анха, Богиня Бастра ответила на твой вопрос… — напомнила Ксора. — Любовь спасёт его.
— Чья любовь, мама?! — в сердцах воскликнула Анха. По её наблюдениям у Арна не было дамы сердца.
— Твоя…
Старшая Наксатра смотрела на дочь со странным выражением, словно опасалась чего-то и, в тоже время завидовала ей.
— Я же не могу… или? — чувства Анхи совершенно смешались. Она уже не понимала, что ей дано, а о чём и мечтать не следует. Что она может, а что под строжайшим запретом. — Мама, разве Наксатры могут?..
Ксора улыбнулась, стрельнула глазами на притихшего Ривера, и призналась:
— В исключительных случаях…
Анха задумалась.
Если есть возможность спасти ведомого, подарив свою любовь… то есть, стать для него дарящей, хотя он не стал ищущим… Или, в таком случае у подопечного имеется другой статус? А если он не примет любви Наксатры? Ведь до сих пор она ничего не почувствовала… но и времени прошло всего ничего. И всё же… У других порой случается всё стремительно. У того же Ривера и Ингизы.
Принцепс и мать с напряжённым интересом наблюдали за ней. Анха смутилась и сказала совсем не то, о чём размышляла:
— Ривер, как же ты обойдёшь ритуал коронации? Гадар ведь придётся снять.
Парень ничем не показал, что удивлён подобным вопросом.
— У меня есть время, Анха, и я найду мастера, что сделает мне дубликат гадара, который я отдам жрецам.
— Лучше сразу зарядить его Праной… — задумчиво добавила Ксора.
Ривер согласно кивнул.
— А если так сделать и Арну?
— Как? — Ксора понимала беспокойство дочери, но не разделяла его, так как способ был назван. — Ты же не предлагаешь выкрасть ларец? — дочь опустила глаза. — Анха, даже не думай об этом! Ты никогда не должна принимать решения за своего ведомого! Только его воля, его мнение, иначе… И ещё. Наксатра никогда не опускается до воровства!
— Даже, если от этого зависит чья-то жизнь?
— Даже в этом случае, — дочь была явно не согласна. Спорить не имело смысла, с этой мыслью ей надо было свыкнуться, хорошо обдумать. — Давай на сегодня закончим. Возвращайся к Арну…
— Я не могу. Мы отправились в поездку по Гнёзду, и они с Фростом сейчас в Свято-Отцовской обители, в которой женщинам вход строжайше запрещён. Так что, не предоставите ли до утра приют для путницы? — Анха лукаво посмотрела на Ривера.
Принцепс, быстро оценивший ситуацию, нахмурился.
— Безусловно, я рад предоставить тебе ночлег, но… Арн не должен был позволять жрецам…
— Не должен был… — подтвердила Ксора.
— Зато, у меня появилось время для встречи с тобой, мама, — оправдалась Анха, — и с тобой, Ривер, хотя на это я даже не надеялась!
— Ладно, — примирительно согласилась Ксора, — что сделано, то сделано! Тебе пора спать, девочка моя.
Ночью Анхе снилась Богиня Бастра в образе огромной грациозной кошки. Жемчужно-палевый цвет её шерсти удивительно гармонировал с розоватым мрамором храма, перед которым та замерла в торжественной позе, и только кончик хвоста дёргался время от времени, дразня маленького несмышлёного котёнка. Именно этим котёнком и ощущала себя юная Наксатра, легкомысленно пытаясь поймать ускользающую кисточку. И было ей легко и радостно в этом сне.
Риверу снился отец. Измождённый, выеденный болезнью, но удивительно умиротворённый. Он смотрел на него грустными мудрыми глазами, и принцепс понимал всё, о чём думает умирающий король.
Арн, отдавший должное медовухе, спал глубоко и без сновидений. Ему вообще очень редко снились сны. Да и те, что иногда посещали его голову, не запоминались. Наутро он просто знал, что ему что-то снилось. А вот Фрост всю ночь пытался доказать Алосиону, что не пускать в обитель вице-королеву Эриму, это наносить оскорбление не только молодому князю, но и всем его предшественникам вплоть до двадцатого колена! Правда, на задворках сознания всё время бился вопрос: причём тут Эрима?