Сам же Алосион не спал, и не по причине ночного бдения в молитвах, а оттого, что нарушил обет. Не по своей воле, нечаянно, но… не сопротивляясь.
Она появилась из пустоты, прекрасная и нежная, как весенний горный цветок, что пробился сквозь камень и снег, являя миру совершенство линий и очарование форм. Женщина со светлыми волосами и тёмными зелёными глазами с укором смотрела на жреца, заставляя его сердце несколько раз с неимоверной силой дёрнуться внутри груди и замереть, словно оборвались все вены и артерии. Алосиону захотелось вздохнуть глубоко, но что-то мешало в горле, не давало сделать то, что умеешь с первого мига рождения. И это пугало. Женщина неодобрительно покачала головой и исчезла, но молельник знал, что это было не видение, не бред опьянённого мозга. Это была она… древняя Богиня, о существовании которой люди давно попытались забыть.
— Прости, создательница! — с чувством воскликнул Алосион и бухнулся на колени, вымаливать прощение у той, чью дочь он сегодня прогнал со двора.
Арн проснулся на рассвете, когда тёмное небо только начало выцветать, меняя синеву ночи на серую, унылую мглу. Пусть это длится совсем недолго, и первые солнечные лучи уже скоро радостно оповестят мир о начале нового дня, этого времени вполне достаточно для того, чтобы в голове зародились такие же невесёлые мысли. Молодой правитель открыл глаза и попытался разглядеть потолок кельи в предрассветных сумерках, словно собирался в неровных каменных изломах найти ответы на мучившие его вопросы.
Как быстро пронеслось время. Ведь всего полмесяца назад он с друзьями беззаботно носился по лесу по дороге в Альс, только предвкушая удовольствия, которые ждут их на молодёжном форуме. Какие пустяки и несерьёзные вещи его тогда беспокоили: неудобное женское платье, рассыпавшаяся сахарная пудра, ржущий Фрост…
И вот он уже обременённый властью князь, в недалёком будущем — вице-король, которого несёт неумолимый рок в огромное безбрежное жизненное море. Только вот почему у него ощущение, что несёт его прямо на рифы, несмотря на то, что в его судьбе появилась Звёздная Хранительница? Что происходит не так?
Вспомнив об Анхе, Арн тут же вскочил с постели и выглянул в узкое оконце. Вчера он специально потребовал себе самую высокую келью, из которой просматривалась бы дорога. Ведь, наверняка, девушка не рискнёт, после столь неприветливой встречи, снова сунуться в обитель. Но пока на дороге никого не было. Арн, насколько позволяло оконце, оглядел пустынные окрестности монастыря, и отправился умываться. Таз на грубом табурете и кувшин с водой, единственные предметы, кроме лежака, которые были в келье, да и то, их вчера принесли монахи. Себя они такой роскошью не баловали.
— Ваша Светлость, — в дверь заглянул один из младших братьев, — вы уже проснулись?
— Проснулся. Что-то случилось?
— Вас дожидается мастер Маркус, — доложил монах. — У него какие-то важные сведения.
— Маркус? — Арн удивлённо поднял брови. — С такого ранья? Сдаётся мне, про Скальные пороги разговор будет… — недовольно проворчал князь. — Иди! Я сейчас спущусь.
Он снова выглянул в окно, желая убедиться, что Анха ещё не пришла. Но та уже ожидала их с Фростом, причём, была не одна. Некий мужчина в мирской одежде что-то говорил девушке. Он стоял спиной к обители, и лица его видно не было. По фигуре ни на Фроста, ни на мастера Маркуса мужчина не походил. Горняк был значительно ниже ростом, но шире в плечах и более кряжист фигурой. А этот был на голову выше Анхи, поджарый и не такой скупой в движениях. Но чувствовалась в нём матёрость, несвойственная юности.
Девушка смотрела на мужчину с удивлением и явно старалась держать дистанцию, словно чего-то опасалась. А когда он неожиданно опустился на одно колено, Арн опрометью бросился вон из кельи на защиту Хранительницы от неизвестного, хотя тот вроде как на неё не покушался. Вылетев за ворота обители и намереваясь чуть ли не прикончить наглеца на месте, молодой князь остановился, как вкопанный метрах в десяти, с удивлением взирая на нереальную сцену. Коленопреклонённый Алосион, одетый в обычную мужскую одежду, а не в монашеский балахон, убравший длинные волосы под повязанную кожаную косынку, что-то с жаром говорил Анхе. Девушка слушала молельника с лёгкой улыбкой, уже не выказывая удивления, и была явно благосклонна, несмотря на вчерашний инцидент.
Князь, как не старался, не мог придумать причины, побудившей главу братства за одну ночь так кардинально изменить своё мнение. И это вызывало в его душе жгучую заинтересованность. Но что-то ещё, кроме любопытства, терзало разум. Арн понял, что видимое ему не нравится. Категорически!
Тем временем Алосион поднялся с колен, и Анха коснулась рукой его лба, а потом нежно провела по щеке. Арну прекрасно было видно, какое блаженство испытывал в этот момент суровый монах. У него неожиданно заломило виски, и привычная боль взорвала мозг. Волна неконтролируемой злобы буквально поднесла его к Алосиону.
— Какого упыря?! — в гневе накинулся на молельника князь. — Что ты себе позволяешь, монах?!
— Ваша Светлость, — отшатнулся, словно от удара, Алоисион, — о чём вы?
— Об Анхе! Что ты ей сейчас говорил?!
— Приносил свои извинения за вчерашнее…
Анха, слегка опешившая от агрессивного тона своего ведомого, кивком подтвердила слова монаха. Арн чуть успокоился, но головная боль не позволяла окончательно отпустить ситуацию. Повинуясь внутреннему велению, он порывисто схватил девушку за руки.
— Я волновался, когда увидел…
Анха аккуратно высвободилась из захвата и положила руки на виски Арна, чувствуя, как под пальцами пульсирует кровь. Чужая боль кольнула пальцы и устремилась дальше, словно желала завладеть новым телом, но тут у неё шансов не было. Наксатра растворила её ядовитую составляющую своей кровью, облегчая страдания ведомого. Арн прикрыл веки, чувствуя, как боль стремительно отступает.
— Тебе не стоило беспокоиться, — Анха чуть помассировала его виски и опустила руки, словно стряхивая с них невидимую грязь, — со мной ничего не может случиться! А вот с тобой… — она почувствовала, что в душе ведомого просто буря бушует. — Арн, что тебя так взволновало?
Признаваться, что взбесил его банальный приступ ревности, Арну отчего-то было стыдно. Его Хранительница не заслужила такого отношения.
— Ты с другим мужчиной… — выдавил он из себя с огромным трудом.
— Арн?.. — в голосе девушки было больше подозрения, чем удивления, а в глазах плескалась незаслуженная обида.
— Прости! — с жаром повинился князь. — Я не прав!
— Неожиданно… — Анха отвела взгляд. Состояние Арна ей не нравилось. Вспыльчивость, даже агрессия, сопровождалась резким покаянием. Неужели отсутствие гадара начало сказываться так быстро?
— Ваша Светлость! — к ним за ворота выбежал, обычно спокойный и степенный, мастер Маркус, чем весьма удивил князя.
Хотя, что-то в этот раз в обители с людьми происходили какие-то метаморфозы: Алосион просит прощения у девушки; Маркус носится молодым жеребёнком; да и сам Арн испытывает странные чувства. Если ещё и Фрост сделает что-нибудь эдакое, то отпадут всякие сомнения в том, что с монастырём что-то нечисто.
О мыслях девушки он не догадывался, а то бы прибавил к своим выводам и её нерадостные заключения о самом себе.
— Джент Маркус, что случилось? — как мог, смягчил тон Арн, хотя ему в этот момент хотелось просто орать.
— Мы не успели вам сказать… — торопливо заговорил мастер. — Вы так неожиданно уехали. А это дело государственной важности, — Маркус покосился на Анху.
Девушка насмешливо фыркнула и отошла от мужчин на несколько шагов.
— Я погуляю тут недалеко.
Арну не хотелось, чтобы она уходила, но взгляд горного мастера просто умолял о разговоре с глазу на глаз.
— Фрост имеет право знать о вашем государственном деле? — с сарказмом осведомился Арн, силой воли гася желание крикнуть мастеру прямо в лицо вопрос о Скальных порогах. Ведь ясно, как белый день, что рудокопы пытаются соломку подстелить. Маркус кивнул. — Тогда, может, поговорим в помещении, а не на дороге?
Известие о том, что уже почти двадцать лет горняки роют тоннели в Скальных порогах, чтобы выйти к Студёному морю, поразила молодого князя. Он ожидал признания о существовании тайных рудников, из которых добытое идёт мимо казны. Но ещё больше его удивило то, что столь значительную стройку удавалось всё это время скрывать не только от проверяющих короля Ранхуса, но и от большинства местного населения. В курсе было всего не более ста человек, многие из которых не покидали Скальных порогов по многу лет.
Затеял эту стройку вице-король Орин, как только взошёл на престол, исполняя наказ деда. Тот с ранних лет втолковывал внуку, что Гнёзд должен иметь свой, автономный от Лигра, выход к морю. Да, когда-то король Ранхус третий, предложил, запертым в горах гнездянам, неплохие условия за помощь в строительстве тоннелей, но одна несвобода сменилась другой, а налоги, которые утекали в казну Лигра, могли бы оставаться в Гнёзде, если бы был у них свой порт. Орин, в отличие от своего отца, всегда поддерживал мнение деда. И вот настала очередь Арна принимать решение: быть тоннелю или не быть?
Дилемма была нешуточная. Не сложно предугадать реакцию, если нынешний король Ранхус узнает о ведущемся строительстве: поступит ультимативное требование засыпать всё, что уже успели нарыть, и разрушить всё, что успели построить, а при неповиновении даже возможна смена династии. Вассальные клятвы никто не отменял, хотя сам Арн ещё не присягал на верность короне. Но, если за предыдущие двадцать лет сведения не просочились за пределы долины, то почему нужно опасаться того, что это случится сейчас?
Арн думал. Долго. Не обращая внимания на призывные взгляды Фроста. Решение он должен был принять сам, чтобы потом ни на кого не сваливать ответственность.
— Раз уж мы и так едем в Скальные пороги, то будем думать над проблемой на месте, — сообщил Арн и, не оглядываясь, вышел из просторной кельи, предоставленной монахами для переговоров.
Осёдланные кони, нетерпеливо перетаптываясь, уже давно ждали их у ворот.
Всю дорогу Арн молчал, погружённый в глубокие размышления. Мастер Маркус и Фрост считали, что князь думает о тоннелях, возможных перспективах и последствиях. Анха ощущала некую нервозность своего ведомого, но относила это насчёт утреннего инцидента с Алосионом. Сам же Арн о тайной стройке не думал. О чём-то подобном он уже ломал голову после разговора с Ривером, и действительно решил во всём разобраться на месте. А сейчас он тщетно пытался разобраться в чувствах, которые не отпускали его с самого утра.
Что же такое он испытывал по отношению к девушке? Если это была ревность, а это была именно она, то, как она могла возникнуть без любви? Ведь не ощущал он не трепетного биения сердца, не желания нежного прикосновение, и уж тем более, не испытывал вожделения. Или это обычное чувство собственника? Но Наксатра не потерпит к себе подобного отношения! Да и собственником он никогда не был. Ведь с раннего детства привык всё делить со своими названными братьями. Разве что пончики… Но Анха не пончик! А смог бы он поделиться Хранительницей с кем-нибудь из парней, если бы Свейн или Фрост влюбились бы в девушку?
Нет! Нет! И нет! Она его, и только его Хранительница, его талисман, его надежда!
Арн, исподтишка бросал на девушку хмурые взгляды, и с каждым разом убеждался, что ни с кем её делить не собирается. Слишком безупречна именно для него она была. Красива. Но о красоте Наксатр по миру гуляла не одна легенда. Манеры и нрав. Не надо забывать, где и кем она воспитывалась. Естественная простота. Так и это свойственно Звёздным Хранительницам. Ведь, когда они берут под своё покровительство ведомого, то становятся для него, зачастую, роднее матери, так как возможности у них не ограничены. Его головную боль сняла одним прикосновением, а у жрецов с их снадобьями и обрядами уходило порой по несколько часов, да и то не всегда успешно.
Получалось, что у Анхи нет недостатков, но так не бывает. У любого человека есть пристрастия, или странные привычки, не говоря уже о слабостях. Но, Наксатра не совсем человек, или… совсем не человек.
Последнее умозаключение поразило и напугало князя. Да, Анха была дочерью короля, следовательно, плотью от плоти человека. Но мать… Бегущая-по-Лучам. Кто она такая? Сотканная из звёздного света небесная посланница? Или воплощённая в живую женщину древняя богиня? А, быть может, искусственно созданная каким-нибудь древним чародеем из магических составляющих, волшебная дева, способная жить почти вечно? Ведь говорят в народе, что настоящая Наксатра имеет девять жизней. Правда, обычный человек проверить этого не может, не тот у него век.
Неожиданно вспомнился коленопреклонённый Алосион, и как Анха гладит его по щеке. Новый приступ ревности всколыхнул душу. Арн попытался отогнать гнетущие мысли. Ему захотелось поговорить со своей Хранительницей, услышать её нежный голос, увидеть улыбку.
Князь чуть придержал Лоста, пропуская вперёд мужчин, и подождал отставшую девушку.
— Анха, а где ты ночевала? — задал, казалось, безобидный вопрос.
Наксатра открыла уж было рот, но на секунду замешкалась. Словно наяву Анха увидела неприятную сцену:
'В доме у Ривера', - честно признаётся она Арну. А тот, и так снедаемый муками глупой ревности, меняется в лице, бледнеет и с остервенением пускает Лоста в галоп, оставляя Хранительницу далеко позади себя. Конёк Анхи догнать скакуна князя не сможет, даже если будет бежать без седока. И ей придётся переместиться вперёд, опережая несущегося Лоста, пытаться остановить его, а потом долго и обстоятельно объяснять взбешённому Арну, в чём он не прав.
Такое развитие событий не устраивало девушку.
— Я была с мамой… в одном удивительном месте. Она выясняла, как можно избежать… — Анха снова на секунду задумалась, как правильно сформулировать общую беду правителей Гнёзда и Навакра, — проблемы, которая довлеет над твоим родом.
Арн понимающе кивнул, правда, какой-то неясный, ещё не сложившийся вопрос заскрёбся в глубине подсознания. Но девушка всё тут же разъяснила:
— Она недавно снова стала Хранительницей для… Ривера, — спутник удивлённо вскинул брови. — Ему, как и тебе нужна помощь. Ты же помнишь, в ту ночь…
Князь вспомнил лесную поляну и появившуюся перед ним девушку.
— Да, ты говорила, что Инис тоже… И что?
— Теперь, когда Богиня Бакстра дала ответ, ему ничего не угрожает, — 'если он сделает всё так, как надо', - додумала она про себя. — А тебе помогу я.
— Подожди, — Арн нахмурился, пытаясь понять то, о чём умолчала Анха. — Богиня Бакстра дала ответ… В такое верится с трудом, но обманывать меня ты не стала бы. Значит, каким-то способом она ответила вам. И у нас с Ривером аналогичные проблемы… То есть и у них существует бич рода. Его отец при смерти… Так в чём причина?
— Гадар, — Анха посмотрела на него с сожалением. — То, что оберегает вас, пока вы наследники, губит, когда вы его снимаете. Ваши амулеты наполнены энергией смерти, она вас и отравляет. Богиня сказала, что гадар нельзя снимать!
— А я уже снял, — подавленно констатировал Арн.
— Его можно снова надеть… — князь отрицательно помотал головой, подтверждая слова Ривера. Анха дотянулась до спутника рукой и уверенно произнесла: — Пока я с тобой рядом, ты не сойдёшь с ума! Только ты должен мне верить!
— Я верю! — твёрдо ответил Арн.
А вот Фрост сомневался. Сомневался в том, стоит ли знать Анхе о существовании новых тоннелей? Да, она Хранительница Арна, но, она также дочь короля Ранхуса. Не специально, но девушка может проговориться отцу, обронить неосторожное слово, и тогда многолетний труд сотен людей пойдёт псу под хвост. А этого допускать было никак нельзя.
Когда Арн, молчавший всю дорогу, отстал от них с Маркусом, и о чём-то заговорил с Анхой, Фрост обеспокоился не на шутку. Его так и подмывало придержать своего Кобальта и бесцеремонно вклиниться в беседу. Всего несколько дней назад он именно так и поступил бы. У друга, хоть и дофина, никогда не было секретов от них со Свейном. Теперь же появилась преграда, которую не обойти и не объехать, так как отделила она приятеля не материально, а на тонком подсознательном уровне, затронув душу Арна. Вступи он в их разговор, девушка тут же отойдёт на задний план, позволяя мужчинам говорить без стеснения и оглядки, но сама беседовать с ним не будет.