Не обращая на слова начальницы внимания, лис плюхнулся на стул, вальяжно обмахнулся хвостом и начал выдавать ей информацию, которую получил от Бена.
— …Значит, в приват-кафе она встречалась не со спонсором! — как будто в охотничьем азарте, торопливо заключил лис. Флавия кивнула.
— Этот зверь…
— …Очень респектабельный, — вставила она каким-то странным тоном.
— Да, но он оставил её в одиночестве на целых двадцать минут! И вполне мог успеть подняться в её номер, вскрыть витрину, которую можно открыть хорошим пинком, и вынести все цацки в больших карманах своей несуразной куртки! Кстати, ты же что-то там нашла, в гардеробной. Ты уже получила результат экспертизы?
Внезапно она резко вскочила, глаза её загорелись решимостью.
— Сиди здесь, Ник, и даже не думай никуда улизнуть, — приказала она.
Уайлд кивнул, слегка удивившись перемене в её настроении.
— А ты куда, босс?
— Я сейчас вернусь, — твёрдо сказала она и строевым шагом пошла к выходу, даже не обратив внимания, что Ник опять назвал её «боссом». Её хвост воинственно взметнулся.
========== Этот таинственный зверь ==========
Гепардиха решительно шла по коридору, все, кто попадался ей навстречу, удивлялись такому непривычно серьёзному, даже суровому выражению на её симпатичной мордочке. Но чем ближе была цель, тем медленнее становились её шаги. «Может, всё-таки не стоит? — начала сомневаться Флавия. Она замерла у двери кабинета капитана Буйволсона. — Если я озвучу это шефу, — она коснулась кармана, где лежали акты экспертизы, но сразу же отдёрнула лапу, как будто они обожгли её, — кто может предсказать, как он отреагирует? Ему же ничего не будет стоить просто вышвырнуть меня, как Бена… Но другого пути нет. Я должна это сделать, именно ради Бена. Ради того, чтобы он вернулся. Ради его счастья и покоя, а, насколько я его знаю, счастлив и спокоен он может быть только на своей любимой работе, я заплачу любую цену».
Она зажмурилась на мгновение, затем глубоко вдохнула, с силой выдохнула — и постучала.
— Кого там принесло? — добродушно промычал капитан. — Заходи, не бойся.
Прежде чем скользнуть в кабинет, гепардиха огляделась: никто её не видит. Отлично.
— А, это ты, сержант, — сказал Буйволсон. — Ну, садись, говори, с чем пришла. Хорошие новости, я надеюсь? Продвинулись в деле о краже драгоценностей?
Флавия села, но внезапно почувствовала, что не может вымолвить ни слова.
— Эй, ты чего, Лонгтэйл? Чего такая бледная? Вот только не надо мне тут, у меня в кабинете, в обморок падать! Ты сержант полиции или кисейная барышня? — он подал ей стакан с водой. — На, выпей. И говори уже, с чем пришла. Не будешь говорить — так проваливай.
Флавия, клацая зубами о край стакана, выпила воду. Дрожащими лапами она поставила стакан на стол и протянула Буйволсону акты экспертизы. Он надел очки для чтения и прочёл обе бумаги. С непроницаемым выражением морды он снял очки, аккуратно уложил их в чехол и посмотрел на гепардиху.
— Ну, и что означают эти бумажки?
— Это акты экспертизы, сэр.
Внутренне Флавия всё ещё тряслась, но внешне уже казалась спокойной.
— Да я понял, что акты экспертизы, овода мне в ухо. Читать я ещё не разучился.
— А материал для этой экспертизы я собрала в гардеробной Газелле.
Буйволсон дёрнул ухом и раздул ноздри.
— …Волос из хвоста зацепился за петлю дверцы витрины, где были украшения, а шерстинки были на ручке шкафа напротив.
— Ну, и что? Может, они там с прошлого года болтались? Припоминаю, как-то в гостях на какой-то вечеринке у неё…
— Нет, сэр, они там «болтались», как вы выразились, не далее чем со дня кражи. Лоскун доказал это радиационным анализом. Теперь у меня два вопроса, капитан Буйволсон. Что вы делали в гардеробной Газелле в день кражи? И что мне теперь делать с этой информацией?
Сердце гепардихи пропустило удар: медленно и неотвратимо, как приливная волна, поднимался капитан Буйволсон из-за стола. Больше всего он был похож сейчас на какого-нибудь обитателя преисподней: кроваво-красные выпученные глаза, наклоненные рога, раздувающиеся ноздри. Переднее копыто буйвола проскрежетало по столешнице. Но самым угрожающим было то, что он не ревел, а говорил даже тише, чем обычно:
— То есть, ты, сержант Лонгтэйл, без году неделя работающая в моём участке, собираешься предъявить мне, капитану полиции и твоему непосредственному начальнику, обвинение в краже драгоценностей Газелле?
Флавия сжалась на стуле, но уже не в страхе, а словно приготовилась сражаться: уши прижались, верхняя губа дёрнулась, сверкнули клыки и когти. И она тоже не стала повышать голос:
— Нет, сэр. Я просто хочу, чтобы вы объяснили, зачем вы приходили в номер Газелле в день кражи в то время, пока она ждала вас в приват-кафе.
— Так ты и это знаешь… — выдохнул буйвол, словно выпустил из себя гнев вместе с воздухом. Затем он сел в своё кресло: — Объяснений, значит, хочешь…
Он вздохнул, смял акты и отправил их в корзину для бумаг.
— Да, сэр.
Он молчал, постукивая копытом по столу. Флавии показалось странным, что на его морде не видно было ни гнева, ни страха. Там было что-то другое. Вина? Стыд?! Небеса всемогущие, чего мог стыдиться грозный Буйволсон?
— А если я откажусь объяснять? Что ты сделаешь?
— Тогда, сэр, я буду вынуждена предъявить вам обвинение. И вам всё равно придётся объяснять, но уже не в частном, так сказать, порядке, мне с глазу на глаз, а официально и под протокол. Шуму будет — мало не покажется. Вам ли не знать, как журналисты любят такие события… Дело и так громкое, а тут ещё такой поворот! К тому же, я ведь пресс-секретарь. От того, как я подам информацию, тоже ведь многое зависит.
— Шантажируешь?
— Озвучиваю то, что вы и так прекрасно знаете.
Она пожала плечами, ещё больше успокаиваясь. Раз капитан до сих пор не прибил её на месте, значит, можно будет торговаться.
— Скажи-ка мне, э-ээ… Флавия, кто ещё знает об этом, кроме тебя? Ник?
Она мотнула головой, удивившись, что начальник вспомнил её имя:
— Полностью — знаю только я. Я не стала говорить Нику. Он, так же как Бен, знает только то, что Газелле с кем-то встречалась в приват-кафе. С кем-то, кого она назвать отказывается, но он уходил из кафе на некоторое время. Пол знает только то, что я ему принесла на анализ ваши шерстинки. Я не сказала, где их взяла. Он, между прочим, рассердился на меня за это, и думает, что я над ним подшутила.
— Я могу быть уверен, что то, что я скажу, не выйдет за стены моего кабинета?
Она кивнула:
— Абсолютно. Я уверена, что никаких драгоценностей вы не крали, сэр. Расскажите, что вы там делали, и мы сможем вместе придумать, как выкрутиться из этой ситуации.
— Я… Я действительно был в тот день с ней в приват-кафе. Мы, вроде как, дружим: она, я и Рустерфилд…
— Шеф полиции?!
— Да. Дело в том, что мы с Максимилианом поспорили… Проклятье, до чего ж мне стыдно! Ты точно никому не расскажешь?
— Никому, сэр.
Буйвол потупился и заговорил еле слышно:
— Мы сидели как-то с ним, трепались, выпивали… Ну, и поспорили с пьяных глаз… что я смогу… раздобыть… — и он что-то сказал совсем неслышно.
— Что раздобыть, сэр? — участливо переспросила Флавия.
Могучий буйвол, грозный капитан полиции, при виде которого трепетали львы, волки, тигры и носороги, сейчас прятал глаза и краснел от стыда так, что даже сквозь чёрную шерсть было заметно.
— Бельё… — промычал он тихо-тихо. — Её знаменитое бельё с монограммой из золотых, как она утверждает, ниток.
Гепардиха сначала замерла от неожиданности, а потом расхохоталась.
— Тебе смешно, а я, видишь, как попал! — обиженно протянул Буйволсон. — Представляешь, что начнётся, если станет известно, что капитан Первого полицейского участка с подачи Шефа полиции Зверополиса крадёт бельё у певицы! Это нисколько не лучше, чем обвинение в краже украшений!
Флавия смеялась до слёз. Наконец, она вытерла глаза.
— Но ведь никаких украшений вы, разумеется, не крали?
— Да нет, конечно! И мысли не было! Я как мог тихонько прокрался в гардеробную, сунулся в один шкаф, в другой, схватил эти проклятые трусы — и сбежал оттуда пулей! Я там и десяти минут не пробыл.
Всё ещё хихикая, гепардиха спросила уже по-деловому:
— Скажите, сэр, когда вы были в гардеробной, вы видели украшения в витрине?
Буйвол поморгал:
— Да я и не помню… Я ж не смотрел туда…
— Шеф, вспомните, — с нажимом сказала Лонгтэйл, уже совсем серьёзно. — Это крайне важно! Когда вы покидали номер Газелле, украшения были на месте, или витрина была пус-та-я?
Он закрыл глаза, вспоминая свой постыдный визит в пентхаус певицы. Флавия ждала, в нетерпении постукивая хвостом по полу. Через пару минут Буйволсон открыл глаза и сказал:
— Я вспомнил. Витрина не была пустой. Там лежали украшения. Я помню, как боковым зрением видел их блеск.
— И под присягой сможете подтвердить?
— Какая присяга, Лонгтэйл, ты в своём уме?! Чтó я скажу, если меня спросят, какого праха я вообще делал в её тряпкохранилище?!
— Ну, на крайний случай, можно что-нибудь придумать, — она опять не удержалась и хихикнула. — Главное, что вы можете подтвердить, что видели их.
— Значит, их украли уже после меня? Но как? У кого хватило бы времени? Я проверял, пока я там пасся, ни в номере, ни в коридоре никого не было!
— Нет, сэр, я теперь почти уверена, что эти драгоценности вообще никто не крал.
— Как это?
— Очень просто. Наша милая “несчастная потерпевшая”, якобы убитая горем от пропажи своих украшений, просто-напросто захотела смошенничать со страховкой. А что, беспроигрышный вариант: вора мы не нашли и не найдём, подставлять вас, естественно, не станем — дело закрыто! Протокол — страховщикам, страховщики выкладывают денежки. А через какое-то время у Газелле появятся новые украшения, и кто потом будет разбирать, почему среди новых вдруг оказались и старые?
— Похоже на правду, — задумчиво кивнул Буйволсон, опять становясь собой. — Только как это доказать? И потом, ты же не собираешься сажать в тюрьму нашу суперзвезду?
«Да я бы с удовольствием, — подумала Лонгтэйл, сжимая и разжимая лапу, — но придётся быть похитрее».
========== Цена промедления ==========
Как уже стало привычным, Джуди Хопс и Джейк Роджерсон вместе патрулировали в автомобиле Саванна-центр. Всё было спокойно, жители шли по своим делам или просто гуляли, пользуясь хорошей погодой. Был обычный погожий денёк ранней осени, когда летней жары уже нет, а до холодов ещё долго, так долго, что казалось, они никогда не наступят. Тем более в Саванна-центре, куда настоящая зима «заглядывала» крайне редко, это ж не Тундратаун и не Тайга-сити.
Всем сослуживцам Джуди и Джейка, от мала до велика, давно стало очевидным, что эти два кролика влюблены друг в друга до кончиков ушей. Собственно говоря, это было очевидно и самим кроликам. И они уже перестали делать из этого тайну. По крайней мере, прямодушный Роджерсон, который нисколько не скрывал, что у него по отношению к Джуди самые серьёзные намерения. Да и сама крольчиха уже не так отчаянно заливалась румянцем, как только замечала, что кто-то из знакомых видит их вместе, держащимися за лапки. С того дня, как она объяснилась с Ником, она перестала переживать из-за не сложившихся с ним отношений. Ну, не совсем, конечно. Где-то в глубине души она всё ещё тосковала по обаятельному лису, но разум брал верх, и она понимала, что той любви с самого начала не суждено было сбыться. Зато лучшего мужа, чем кролик Роджерсон, ни одна здравомыслящая крольчиха даже придумать себе не могла, а Джуди Хопс всё-таки была здравомыслящей крольчихой.
Они припарковали машину, решив немного пройтись и размять лапы. Джейк прицепил на ремень рацию, и взявшись за лапы, кролики в полицейской форме неспешно пошагали по тротуару, а затем вошли в ворота парка, не забывая, впрочем, зорко глядеть по сторонам.
— Джуди, — после недолгого молчания задумчиво сказал Джейк.
— Да-а? — она перевела на него взгляд. Фиолетовые глаза ласково засияли.
— Я уже давно думаю об этом, и хочу спросить…
Внезапно мимо пронёсся какой-то зверь и с силой оттолкнул их с дороги. Джуди налетела на Джейка, и оба чуть не упали в колючие розовые кусты, которые были посажены вдоль дорожки. Джейк вовремя её поймал, но, оградив её от острых шипов, он сильно исцарапал всю лапу, от плеча до пясти, даже несмотря на то, что рубашка была довольно плотной. Джуди выпрямилась и взволнованно смотрела на кровь, проступающую сквозь ткань. А Джейк смотрел по сторонам. Впереди ещё маячила спина «обидчика» в ярко-оранжевой куртке с капюшоном. А сзади бежала пожилая тучная зебра. Она сильно хромала, заливалась слезами и вопила во всю глотку:
— Полиция! Полиция! Держите его! Он украл мою сумку!
Джейк быстро отцепил рацию, бросил её Джуди и крикнул:
— Побудь с потерпевшей, сними показания, вызывай подмогу и «скорую», если надо, а я пошёл.
С решимостью на морде он погнался за воришкой, легко передвигаясь длинными натренированными прыжками.
Заслышав погоню, вор помчался быстрее, свернул с прямой аллеи и запетлял между деревьями и кустами. Несколько раз Джейк терял его из виду, но яркий цвет куртки вёл его, словно маяк, да и большая полосатая чёрно-белая сумка тоже хорошо выделялась на фоне всё ещё зелёной травы и листвы. Немногочисленные бегуны, роллеры, велосипедисты успешно отпрыгивали с пути вора и полицейского, но помочь поймать беглеца почему-то никто не решался. Кролик разозлился и понёсся ещё быстрее. Он уже почти догонял вора. Внезапно оранжевая куртка метнулась в густые кусты. Сильно толкнувшись задними лапами, Джейк Роджерсон как пуля влетел туда же. Его передние лапы дотянулись до спины беглеца, и оба зверя покатились по траве, кувыркаясь друг через друга. Вор вывернулся из-под Джейка, оба вскочили. Морда зверя в оранжевой куртке была в тени от капюшона, кролик даже не мог понять, какого тот вида. Передние лапы скрывали длинные рукава, в одной всё ещё болталась украденная сумка, а в другой… Теперь Джейк понял, почему никто из посетителей парка не хотел помочь: в другой лапе зверя блестел нож. На всё ушли какие-то мгновения, внезапно вор ринулся на полицейского, тот отшатнулся — и это движение решило исход противостояния. Вор размахнулся и ударил Джейка по голове сумкой, которая показалась тому набитой кирпичами. От удара кролик покачнулся и словно сам наткнулся на выставленный нож…
***
Как только Джейк погнался за вором, Джуди Хопс с сочувствием на мордочке усадила тяжело дышащую, рыдающую зебру на скамейку и сообщила по рации в участок о происшествии. Затем она села рядом с потерпевшей и достала блокнот и ручку.
— Здравствуйте, я детектив Джуди Хопс, Первый полицейский участок. Скажите, что с вами случилось, миссис?..
— Хвостер, — всхлипнула зебра, — Саманта Хвостер.
— Вор выхватил у вас сумку, верно, миссис Хвостер?
— Да, да, — затрясла та гривой, — этот негодяй толкнул меня, сбил с ног и вырвал сумку! Я сильно ушибла ногу, может даже вывихнула, если б не это, я бы сама догнала негодяя, я же зебра, я ужасно быстро бегаю!