— Что, всё так плохо?
— Ещё хуже. Я пойду туда, в угол, — он слез с табурета и взял стакан. — Ещё пару таких же принесёшь мне туда?
— Да о чём речь, Бен.
Когтяузер не глядя выложил на стойку несколько скомканных банкнот и побрёл к угловому столику. Бегемот профессионально отработанным движением смёл деньги в карман фартука и сказал в спину единственному в такой ранний час посетителю:
— Не беспокойся ни о чём, Бен, я пригляжу за тобой.
Время шло, другие посетители приходили и уходили, а Когтяузер так и сидел на месте, сгорбившись, словно от непосильного груза, и цедил виски. Гаспар правильно понял, что у Бена намерение напиться до забытья, поэтому он и расплатился вперёд. Бармен знал очень многих копов и знал их меры выпитого. А если не знал, то с опытом научился приблизительно определять «алкогольную вместимость» посетителя. Нельзя сказать, что Бен тут часто «нажирался», поэтому Гаспар прикинул по комплекции и по его настроению.
День клонился к закату, сумерки постепенно заполняли и до этого не слишком светлое помещение. Когтяузер пил и жалел себя. Чем больше пил, тем больше жалел. Он ругал себя за то, что поверил коварной красавице. Но одно дело фанатеть сидя в концертном зале, издали обожая своего кумира, и совсем другое — оказаться рядом, да ещё в ситуации, когда кумир нуждается в твоей, именно твоей, помощи. Неудивительно, что он потерял разум и осторожность хищника. Тем более, что чутьё всё-таки говорило ему, мол, не может быть всё так хорошо. Вот и получил он за свою доверчивость. Как только Газелле поняла, что больше в нём не нуждается — мигом забыла о его существовании. Устала она, видите ли!.. «Это ваши проблемы, мистер Когтяузер».
Слёзы, одна за другой, скатывались по полоскам на его пухлых щеках. Пустые стаканы сменялись полными. Он по-прежнему не представлял себе, что ему теперь делать.
***
Зато гепардиха Лонгтэйл отлично знала, что ей нужно было делать. От отеля до участка она бежала с такой скоростью, что лис безнадёжно отстал уже на первых тридцати метрах. В участке же она прямым ходом рванула на второй этаж, в лабораторию.
Четверо или пятеро зверей в ослепительно белых халатах расхаживали там, то и дело наклонялись над всякими таинственными приборами, что-то с ними делали, а потом с деловым видом шли к компьютерам и принтерам. Гепардиха перевела дух, огляделась и пошла в угол комнаты, к столу, где стоял самый большой монитор. За этим столом, скрытый экраном, сидел начальник лаборатории, енот Пол Лоскун.
— Привет, повелитель пробирок, — улыбнулась ему Флавия.
— А? — увлечённо что-то печатавший зверь дёрнул головой, очки, бывшие на лбу, вернулись на нос. — А, это ты, Флавия, привет-привет.
— У меня для тебя работа, — гордо сказала она, словно величайшую реликвию протягивая мешочки с собранными уликами.
— Ох, знала бы ты, сколько вас тут приходит ровно с такими же словами! Ну, отдай кому-нибудь, вон, хоть Эльзе…
Енот хотел уже вернуться к своей работе, но Флавия помотала головой.
— Нет, Пол, Эльзу я, конечно, тоже люблю, но тебя люблю больше. И вот это я могу доверить только тебе, — она возложила два мешочка прямо посередине клавиатуры.
— И что это такое? — енот заинтересованно повертел в цепкой лапе с ловкими пальцами мешочек с одним волоском и мешочек с несколькими шерстинками.
— Так это ты мне скажи, что это такое и какому зверю принадлежало. Желательно с фамилией, именем и домашним адресом.
— Ну, ты размечталась, — улыбнулся Пол и встал из-за стола.
— Я же знаю, что ты маг и волшебник.
— Ну, ладно, сделаю, — польщённо сказал он.
— Только мне срочно!
— Вот хоть бы раз пришёл кто-нибудь из ваших и сказал: «Да колупайтесь сколько угодно, мне не срочно!» — беззлобно фыркнул енот.
— Вот в следующий раз так и скажу.
Оба рассмеялись, понимая, что это никогда не случится.
— Завтра, устроит?
— Отлично! — просияла Флавия.
— Вечером.
— Э-э, нет, давай утром!
— Да ты наглеешь, красавица!
— Я не наглею, мне очень-очень нужно! Потом проси всё, что хочешь! Ну, пожалуйста, Пол!
Она состроила «мордочку котёнка», которая не раз выручала её, заставляя кого-нибудь (особенно самцов) делать то, что ей нужно. Даже на Буйволсона эти огромные круглые глаза действовали. Подействовали и на Лоскуна. Тот вздохнул:
— Не раньше обеда. Ты же хочешь полную информацию.
— Ну, ладно, пусть к обеду, — со вздохом согласилась гепардиха, но на всякий случай моргнула ещё пару раз. Нет, енот остался непреклонен, хоть и заворожённо глядел на неё снизу вверх:
— Принесу тебе заключение завтра, ровно в два часа. Кстати, ты сказала: проси всё, что хочешь. В пятницу пойдёшь со мной в кино!
— Ладно, договорились!
Она улыбнулась, чмокнула его в макушку и исчезла. Пол усмехнулся, поправил очки и пошёл к своему супер-микроскопу, который единственный стоял в чехле.
…Лонгтэйл вернулась в «клоповник», где Ник, всё ещё тяжело дыша, печатал протокол допроса Газелле. Она уселась на стул и вытянула задние лапы.
— Ух, устала я… — выдохнула она.
— А я не устал? — проворчал лис. — Никогда за девчонками не бегал, нечего мне и в старости начинать!
— Ой, старикашка! — рассмеялась Флавия. — Ладно, к делу. Какие у тебя впечатления от нашей потерпевшей?
— Разнообразные. Знаешь, она точно пыталась меня очаровать.
— Неудивительно, — кивнула гепардиха. — Похоже, Бен на это и повёлся. Весь участок знает, что он её фанат. По крайней мере, был… Но ты же не поведёшься?
— Я, что, дурак? — и он тут же продолжил, заметив, как Флавия вздёрнула бровь: — Нет, я не в том смысле. Бен не дурак, просто он… не искушённый самец. Он понятия не имеет, до чего могут дойти самки, когда хотят чего-то добиться от самца.
— Ладно, проехали. Так что ты ещё заметил?
— У неё богатый, просто роскошный номер. Ну, я понимаю, что гонорары немаленькие, то, сё… Но не слишком ли много всего?
— Кто-то ей ещё приплачивает? Хм, может быть, может быть… — Лонгтэйл задумалась, поигрывая хвостом. — Знаешь, а я ведь кое-что слышала тогда… В тот день, когда капитан уволил Бена. Посмотри, есть ли это в деле: она отказывается назвать того, с кем встречалась в день кражи.
Ник перелистал немногочисленные протоколы.
— Нет, ничего такого нет. Вот, последняя бенова запись: «сходить к Г., спросить про часовой разрыв в расписании дня».
— Как думаешь, она могла встречаться со своим спонсором?
— Ну, а с кем ещё? Наверняка, это его она так тщательно прячет, что даже готова пожертвовать побрякушками в полмиллиона, только чтобы о нём не узнали. Наверняка, он может дать ей ещё больше.
— Предположим, как версию, — гепардиха взяла карандаш со стола и задумчиво прикусила его. — Но, если он такой богач, зачем ему красть её украшения?
— А вдруг он криминальный авторитет и не красть просто не может? Или вообще, кража с ним никак не связана?
— То есть, кто-то другой воспользовался моментом, пока она любезничала с кем-то, где-то?
— Тогда этот другой должен был знать, что её нет в номере именно в это время.
— А если встреча со «спонсором» была подстроена?
— То есть, этот таинственный спонсор знал, что готовится кража, и просто выманил Газелле из номера…
— Но, опять, зачем спонсору эта кража?!
— Да спонсор мог и не знать… — задумчиво сказал Ник. — Допустим, он назначил встречу Газелле, кто-то узнал об этом и подсуетился.
— В любом случае, получается, что спонсор и вор могут быть знакомы. Более того, возможно, и сама Газелле знакома с вором.
— Но мы же… То есть, вы с Беном, перетрясли всех её знакомых ещё в первые дни!
— Значит, не всех перетрясли. Ладно, посмотрим, что скажет экспертиза.
— Экспертиза, это, конечно, хорошо… Но как бы нам найти этого таинственного зверя, того, с кем она встречалась в тот день…
— Что ты задумал, офицер Уайлд? — Флавия выпрямилась и остро глянула на напарника.
— Ничего, босс, абсолютно ничего, — лис широко растянул в улыбке пасть и поморгал честными глазами.
— Не зови меня «босс»! — рявкнула гепардиха, и карандаш в её зубах звонко переломился.
========== Всё сошлось ==========
Едва дождавшись конца рабочего дня, Уайлд принялся разыскивать Когтяузера. Но мобильник его молчал, а поинтересовавшись, словно между прочим, у его мамы, Ник узнал, что Бен ещё утром ушёл и дома его нет. Ник что-то ещё наболтал ей, изо всех сил стараясь не взволновать, а потом, исключительно на всякий случай, пошёл в бар Гаспара. Бен никогда не был любителем выпить, и Ник особо не надеялся его там найти, скорее, он хотел узнать о нём у Поупа, который, подобно многим барменам, был в курсе почти всех новостей.
Но стоило ему только назвать фамилию гепарда, как бегемот ухмыльнулся и показал в дальний угол.
— И давно он тут? — изумился лис, разглядывая печальную спину Когтяузера.
— Да почитай, с утра.
— И много уже принял?
— Изрядно. Бутылку, может, полторы. Но не волнуйся, он заплатил вперёд, ещё на пару стаканов осталось.
— Мне кажется, ему уже хватит.
— Согласен. Остаток записать на счёт?
— Само собой. На мой счёт, — ухмыльнулся Ник.
Бегемот достал из-под стойки разлохматившийся гроссбух и сказал, улыбаясь во всю огромную пасть:
— Не на твой, а на его. У тебя и так не кредит, а долг.
Он стал что-то подсчитывать и записывать, а Ник, сделав вид, что не слышал последней фразы, направился к Бену.
— Ты чего домой не идёшь, дружище? — бодро спросил он.
Бен возвёл на него глаза, еле сфокусировал мутный взгляд и выдал:
— Н-не, домо-мой низ-зя. Дома-ма мама-ма…
— Ясно, — ухмыльнулся Ник. — Хотя бы что-то ещё соображаешь. О’кей, пошли тогда со мной, у меня переночуешь.
— А ты хто такая, штоб мне с тобой ночевать?
— Вот ведь!.. — лис ругнулся и крикнул бегемоту: — Гас, вызови-ка такси, да скажи, машину попросторнее.
— Куда ты его?
— К себе. Пусть отоспится. Миссис Когтяузер удар хватит, если увидит своё чадо ненаглядное в таком состоянии.
— Пакетик бумажный дать? — заботливо предложил бегемот.
…Наутро Бену было ещё хуже, чем Нику после той вечеринки. Но дружеская лапа лиса была протянута вовремя и со всеми необходимыми снадобьями. Пока гепард плескался в душе, смывая остатки похмелья, Ник позвонил Флавии и предупредил, что задержится, но придёт не с пустыми лапами. Потом он великодушно избавил Бена от необходимости извиняться перед матерью, позвонил ей и сказал, что со вчерашнего вечера они были вместе, делали нечто ужасно важное и… тс-сс!.. секретное, и предупредил, чтобы она не волновалась и не расспрашивала сына. Миссис Когтяузер хорошо знала Ника и считала его лучшим другом Бена, поэтому она успокоилась.
Сам Когтяузер, еле втиснув себя в халат Уайлда, с чрезвычайно виноватым видом выполз из душевой как раз в тот момент, когда Ник прощался с его матушкой:
— Всего доброго, миссис Когтяузер, и пожалуйста, не волнуйтесь, Бен со мной, и с ним всё в порядке. Да, я обещаю. Да, конечно. До свидания.
Он нажал кнопку «отбой» и с укором воззрился на гепарда:
— Ну, и как это понимать?
— Ну, как-как… Напился… С кем не бывает… — пробормотал тот и покраснел так, что шерсть на его морде стала такого же цвета, как у лиса.
— С тобой не бывает, Бен! — сурово сказал Ник. — Никогда тебя таким не видел. И не думал, что увижу.
— Так мне и не было никогда так плохо, Ник, — глаза гепарда были полны печали, но слёзы, похоже, иссякли ещё вчера.
— Ну, а сейчас тебе каково? Лучше стало?
Тот помотал головой и скривился, сжав виски.
— Ладно, садись за стол. Есть ты, конечно, не будешь, а кофе выпей. И без сахара!
Крепчайший горький кофе они пили молча.
Отставив чашку, лис спросил:
— Ну, что, теперь-то лучше?
— Намного. Спасибо, друг.
— «Спасиба» много. Ты лучше расскажи, что такого тебе Газелле наговорила.
И Бен, ничуть не удивившись, что Ник знает, кто виноват в таком его состоянии, рассказал. Теперь он не видел больше причин скрывать что-либо. Ему хуже-то уже не будет, всё равно уволили, а ей… Если ей до него нет больше дела, почему ему должно быть дело до неё?
***
Ожидая, пока настанет два часа, Флавия в участке извелась от нетерпения. В два — ноль одну она не выдержала и сама помчалась в лабораторию. И столкнулась в дверях с Лоскуном. Умная морда енота выражала гнев пополам с растерянностью, а в лапе были зажаты листы с результатами экспертизы.
— Ну?! — в нетерпении выдохнула гепардиха, даже не поздоровавшись.
— Во-первых, привет, — укоризненно сказал Пол.
— Привет, привет! Ну, давай уже мне результаты! — она протянула лапу, но он быстро спрятал листы за спину.
— Ты скажи сначала, зачем ты мне голову морочила, а?
— В смысле? — изумилась гепардиха. — Ничего я тебе не морочила, мне надо знать, чья это была шерсть…
— Ты проверяла меня, да? — он сердито щёлкнул зубами. — Типа, чтобы квалификацию мою подтвердить? Что ж ты так мало принесла, а? Я ведь даже место тебе могу подсказать, где можно набрать такой же «материал»! Там его хоть лопатой собирай!
— Ты чего, Пол? — Лонгтэйл никак не могла понять, почему эксперт так разъярился.
— Вот, держи свои результаты! — Пол сунул ей в лапу акты экспертизы и те два мешочка, что она отдала ему вчера. — Читай! Наслаждайся! Тут всё, как ты заказывала: и фамилия, и имя, и даже домашний адрес! Думала, я не справлюсь? Я, эксперт высшей категории! Скажи спасибо, что я не оформил эту твою шутку официально.
Он несколько раз в ярости фыркнул, сорвал очки и резко сунул их в карман халата. Затем рванул дверь в лабораторию и, уже закрывая её перед носом остолбеневшей гепардихи, рявкнул напоследок:
— И в кино в пятницу я с тобой не пойду!
Флавия ничего не понимала. Она вернулась в «клоповник», рассеянно отвечая на приветствия и фразы коллег. Усевшись за стол, она наконец-то стала читать то, что дал ей Пол, и из-за чего он так взбесился.
Лонгтэйл прочитала бумаги дважды. Потом ещё раз. Брови её от изумления ползли всё выше и выше. «Нет, этого не может быть!» — прошептала она себе под нос, уронив листы на стол. А затем с усилием протёрла глаза и опять схватила акт, вчитываясь в чёткие печатные строчки. Она сразу же отбросила мысль, что это Лоскун над ней так пошутил, ведь его гнев был совершенно искренним. В его квалификации эксперта, поскольку он был назначен начальником лаборатории не за красивые глазки, она тоже не могла сомневаться. Значит, действительно, с вероятностью в сто процентов представленный на экспертизу образец шерсти принадлежал…
…И тут перед ней возник довольно ухмыляющийся Уайлд.
— А что я тебе сейчас расскажу-у!.. — пропел он.
— Ты не представляешь, что могу рассказать я, — пересохшими губами прошептала Лонгтэйл, торопливо сложила бумаги пополам и сунула в карман, решив пока ничего не говорить никому, даже напарнику.