— По… Пожалуй, я пойду, мисс Газелле, — в растерянности гепард поднялся с дивана. — Мне надо всё обдумать…
— Пожалуйста, господин полицейский, — милостиво махнула она передней ножкой. Её улыбка светилась превосходством.
Он двинулся к выходу, но замер, насторожив уши, когда антилопа пропела ему в спину тихим, шёлковым голоском:
— Дорогой Бен, если ты из-за меня потеряешь любимую работу, я просто обязана буду сделать для тебя всё, чтобы компенсировать твои потери. Абсолютно всё, Бенни.
Мелко задрожав, гепард опрометью выскочил из номера певицы. Не стал дожидаться лифта и понёсся вниз по лестнице, словно за ним гнались. Он ничего не соображал, потому что в голове всё ещё шелестел нежный голос Газелле: «Дорогой Бен… Бенни…» Так его никогда и никто не называл, кроме мамы.
Почти добежав до дверей участка, Когтяузер вдруг встал как вкопанный. А, собственно, что ему теперь там делать? Не лучше ли пойти домой и обсудить всё с мамой? Она будет только рада, если вместо полиции он будет служить у знаменитости. Он развернулся, уверенным шагом направился на служебную парковку, сел в свою машину и поехал домой.
Незаметно прошла ещё неделя. Интенсивные спортивные занятия не замедлили сказаться на физической форме полицейских Первого участка. Капитан Буйволсон был этим очень доволен. Бен Когтяузер очень редко показывался на рабочем месте, а на все вопросы сухо отвечал, что занят расследованием. На мордочке Джуди Хопс всякий мог заметить частую мечтательную улыбку, но когда её спрашивали о причине, она смущалась, начинала разговор о погоде и отводила взгляд. Причём, если в это время в поле её зрения был Джейк Роджерсон, то она — конечно же, совершенно случайно, — взглядывала именно в его сторону. Самое забавное, что если бы кто-то дал себе труд сопоставить поведение этих кроликов, то заметил бы, что Джейк в такой же ситуации вел себя точно так же. Но ещё более удивительным для такого внимательного наблюдателя оказалось бы то, что происходило, когда в одном помещении оказывались бывшие напарники, Джуди и Ник.
«Бывшими» они стали с того самого дня, когда капитан Буйволсон вызвал лиса к себе и дал ему то самое, таинственное индивидуальное поручение. Николас Уайлд после этого стал крайне редко бывать в участке, а когда всё-таки появлялся, с его морды не сходила улыбка превосходства. Он появлялся лишь по утрам, деловито заходил в кабинет начальника, а потом стремительно исчезал, вильнув хвостом, только его и видели. Чем таким секретным он занимался, никто не знал: Ника спрашивать было невозможно, а капитана — опасно. Соответственно, Джуди осталась без напарника. Но шеф быстро исправил это упущение, и новым её напарником стал Джейк. И никто в участке этому не удивился.
В те очень редкие моменты, когда лис и крольчиха оказывались в участке одновременно, они явно избегали смотреть друг на друга. Но если Джуди была уверена, что Ник не поймает её взгляд, то выражение её мордочки приобретало отчётливо виноватый вид. В свою очередь Ник, если был уверен, что Джуди не смотрит на него, кривил пасть, словно изо всех сил скрывал внутреннюю боль.
Но надо признать, что никто в Первом полицейском участке не был достаточно наблюдательным, или же заинтересованным, чтобы заметить все эти тонкие сложности во взаимоотношениях ранее неразлучных друзей. Никто, кроме всего одного зверя. Только лишь Флавия Лонгтэйл оказалась и наблюдательной, и заинтересованной. Ей небезразлично было, что происходит между офицером Хопс и Джейком Роджерсоном. Также ей было не всё равно, что происходит с Ником Уайлдом, которого она считала своим другом. Но более всего её волновало, что происходит с ней самой.
========== Нерадостные размышления ==========
Будучи самой младшей в семье, Флавия Лонгтэйл привыкла скрывать свои чувства от более бойких старших брата и сестры, поскольку в детстве им очень нравилось доводить сестрёнку до слёз. К тому же, родители-полицейские воспитывали своих детей в старинных традициях настоящих хищников. Они внушали юным гепардам, что не следует выставлять свои чувства напоказ, но, наоборот, нужно быть крайне наблюдательными и улавливать малейшие проявления эмоций у других. Флавия училась медленно, но запоминала крепко. Когда она повзрослела, то убедилась, насколько родители были правы. Такая наблюдательность оказалась для неё весьма полезной с самых первых шагов по стезе полицейского.
Например, как только она пришла в Академию, то сразу заметила: там процветали проделки и шутки, разной степени зловредности, старших кадет над младшими, да и вообще, всех над всеми. Флавия, будучи новичком, попалась всего один или два раза, а впоследствии она была настолько бдительной, что избегала все «ловушки», как только замечала чью-нибудь хитрую ухмылку в свою сторону. Многим озорникам даже казалось, что гепардиха предугадывает каверзу ещё на стадии умысла, поэтому её скоро оставили в покое. Самые же упрямые или непонятливые до тех пор подвергались её ответным, очень обидным, розыгрышам, пока не дошло даже до них. Обезопасив себя, Лонгтэйл несколько раз выручила и Роджерсона, который хоть и был сильным, но был также и довольно простодушным. Так и началась дружба между хищником и травоядным, которая многим казалась странной. Но Флавии и Джейку не было дела до того, что думают другие. С его упорством и силой, с её наблюдательностью и быстротой, они образовали отличный тандем.
До тех пор, пока не пришли в Первый полицейский участок Зверополиса.
Гепардиха почти сразу поняла, что два кролика понравились друг другу. Но дальнейшее оказалось не столь простым и очевидным. Разбираясь в сложных отношениях между Джуди и Джейком, между Джуди и Ником, она старалась позабыть свой собственный интерес к наиболее выдающемуся (в прямом смысле), да и попросту единственному, представителю своего вида среди новых коллег. Гепарды Зверополиса и окрестностей с древнейших, ещё диких, времён не были среди многочисленных видов, а потому категорически отрицали возможность межвидовых отношений. Собственно, поэтому и Бен, и Флавия просто обязаны были заинтересоваться друг другом. Девушка считала себя если уж не красавицей, то, по крайней мере, хорошенькой. Поэтому она была крайне удивлена, что Бен всячески избегал общения с ней, даже когда капитан назначил её помогать ему. Не нужно было быть мудрецом, чтобы сделать единственный вывод: сердце гепарда занято. Так наблюдательная Флавия догадалась, что Бен Когтяузер до кончиков усов влюблён в ослепительную Газелле. Сначала гепардиха думала, что поп-диве ничуть не интересен скромный и мягкий обожатель-полицейский. Теперь же, когда Бен, прикрываясь расследованием, проводил со звездой времени гораздо больше, чем приличествовало, Флавия заподозрила, что, возможно, интерес у них взаимный. Но разве могла она, рядовой полицейский, соперничать со знаменитой певицей? Гепардиха загрустила.
Крольчиха Джуди Хопс тоже переживала захлестнувшие её эмоции. Пока не появился Джейк, она вполне комфортно чувствовала себя рядом со своим напарником и другом лисом. По большей части, её всё устраивало в этих отношениях. Хотя они часто перебрасывались шутливыми намёками, что их чувства давно уже выходят за рамки дружеских, Джуди убеждала себя, что она никак не может влюбиться в хищника. Крольчиха даже додумать до конца подобную мысль боялась: «Как я приведу Ника в дом моих родителей и представлю, как своего… Кого? Жениха? Да если даже просто приятеля! У братьев и сестёр разочарованно вытянутся мордочки. Никто из них даже лапы не подаст не только ему, но и мне… Мама схватится за сердце и будет смотреть на меня, свою старшую дочку, которой привыкла гордиться, жалобно-жалобно, словно я её ударила. Папа поднимет такую волну «общественного мнения», что я ещё год как минимум побоюсь нос показать в родной город!
А Джейкоб, он не просто подходящий — он идеальный…»
С ним она могла легко нарисовать совсем другие мысленные картины. Вот радостные сестрёнки виснут гроздьями на его мощной шее и руках, визжа от восторга. Вот братья уважительно пожимают ему лапу и похлопывают по плечам, одобрительно ощупывая его мускулы. Вот мама хлопочет, подавая ему — второму после отца! — самые вкусные куски морковного пирога… А вот и сам отец после ужина сидит с Джейком на крыльце, угощает собственным табаком, и они вместе попыхивают трубками, степенно рассуждая о видах на урожай в этом году… «Интересно, у Джейка есть трубка?»
Вот поэтому теперь, когда Роджерсон стал её напарником и всё более настойчиво и явно ухаживал за ней, Хопс понимала, что это «правильно», что так и надо, что именно этот кролик — её судьба. Но судьба или нет, а перед Ником ей было совестно. Особенно потому, что лис оставался одиноким. Ей было бы гораздо легче, если бы Уайлд обзавёлся парой. А если помечтать и дальше, то Джуди Хопс прекрасно могла бы представить, что она, Джейк, Ник и какая-нибудь симпатичная лисичка (в том, что невеста Ника будет обязательно премиленькой, девушка даже не сомневалась) смогут дружить все вчетвером.
А Николас Уайлд раздумывал совсем о другой стороне жизни. О детях. Он привык быть один, мнение других зверей никогда его особо не волновало, родню свою он не знал, даже не знал, кто его отец, жив ли тот вообще, есть ли у него семья, другие дети. Но собственных детей Ник очень хотел. Втайне от всех он изучал вопрос о межвидовых браках, которые хоть крайне редко, но всё же случались в Зверополисе. Поэтому он знал, что у пар травоядных или хищников разных видов детёнышей либо не было совсем, либо они рождались уродливыми или тяжелобольными. Даже у близких видов, например, у тигрицы и льва, потомки хоть и могли быть с виду вполне симпатичными, но — были стерильными. А о семейных парах травоядных с хищниками и вообще говорить не приходилось…
Но даже если. Даже если он и Джуди найдут в себе мужество пойти наперекор всему и всем, включая мать-Природу, даже если она родит ему пятерых — почему-то он был уверен, что именно пятерых, — самых красивых на свете детёнышей… кролисят? лисокрольчат? …Потом-то что? Да, он был уверен, что сможет их вырастить и будет любить всем сердцем. Да, он не сомневался, что и Джуди тоже будет их обожать. Но как отнесётся жёсткий мир Зверополиса, до сих пор, несмотря на миллионы лет эволюции и тщательно культивируемую толерантность, полный видовых условностей и предрассудков, к их детям, повзрослевшим и жаждущим самостоятельности? Ведь никто не живёт вечно, когда-нибудь умрёт и он, и Джуди. Не станут ли тогда их дети презираемыми всеми изгоями из-за своей гибридной внешности, не такой, как у всех? Не возненавидят ли они в конце концов своих родителей, что дали им в непредсказуемых сочетаниях короткую серую или длинную рыжую шерсть, длинные или острые уши, пушистый длинный хвост или хвост-помпончик? Не бросит ли их сын-подросток ему в глаза ещё при жизни фразу, которую смертельно боятся все родители на планете: «Я не просил вас рожать меня!»
…На этом Ник каждый раз содрогался. Нет, пусть уж крольчиха Джуди выходит замуж за кролика Джейка. Пусть родит ему пятерых — хм-хм — крольчат, и будут они все счастливыми! «За то, чтобы ты была счастлива и спокойна, Морковка, я согласен заплатить любую цену. Даже отойти в сторону, — так думал Ник. — А та лисичка, которая судьбой была предназначена в жёны мне, лису Николасу Уайлду, наверняка, умерла ещё во младенчестве…»
========== Те, кто победил ==========
Отбор кандидатов на должность пресс-секретарей полицейских участков Зверополиса проходил в конференц-зале мэрии. В комиссии сидели сам Мэр и Шеф полиции, но, разумеется, решающее слово оставалось за капитаном участка.
…У Буйволсона уже голова кругом шла от красавиц и красавцев в полицейской форме. Бойкие зебры, грациозные антилопы, важные жирафы, представительные львы, яркие леопарды — ему казалось, что кандидаты в пресс-секретари Первого полицейского участка числом и разнообразием превосходили остальные участки, вместе взятые. Участвовали даже слоны, бегемоты и гиены. Все они по команде маршировали, поворачивались, замирали в красивых позах, с выражением читали нашпигованный юридическими терминами текст и… уходили с подиума с совершенно одинаковой мольбой во взорах, устремлённых именно на него, на капитана участка. Ему эта идея высшего начальства с самого начала не нравилась. Как только он прочёл приказ, сразу подумал: «Ну, вот на кой прах нам это бесполезное украшение в участке? Будет этакая вот красивая кукла без мозгов сидеть и хлопать глазищами, только место зря занимать. Да ещё ведь придётся кабинет специальный отводить этой персоне…» Но приказ есть приказ, вот он и сидел с отсутствующим видом, сам себя ощущая полным болваном, и остекленевшими глазами провожал очередного кандидата. Пока… Текст не был зачитан очень знакомым голосом. Буйволсон тряхнул головой и всмотрелся в очередную красотку на подиуме. Гепардиха. Лонгтэйл?!
— Офицер Лонгтэйл?! — вырвалось у него.
Мэр и Шеф полиции удивлённо посмотрели на него, а потом уставились на Флавию. Та фотогенично улыбалась.
— Здравия желаю, капитан Буйволсон.
— Ты… это… как тут вообще оказалась? Среди всех этих…
Её начальник был явно растерян, что ему было абсолютно не свойственно.
— Как видите, хочу быть пресс-секретарём нашего участка.
Буйвол замолчал, всё так же выпучив на неё глаза. Златогрив и Рустерфилд с интересом перевели взгляды с симпатичной гепардихи на него.
— Отбор закончен! — рявкнул он и встал. — Офицер Лонгтэйл, вы назначаетесь пресс-секретарём Первого полицейского участка Зверополиса!
Остальные звери, разочарованно вздыхая, побрели к выходу из зала. Кое-кто поглядывал на Флавию не только с завистью, но даже со злобой.
— …И от ваших основных обязанностей вас никто освобождать не собирается! — торжествующе ухмыльнулся буйвол.
«Кто бы сомневался», — подумала гепардиха.
Таким образом, к обычным обязанностям Флавии Лонгтэйл прибавилась почётная (или нудная, как когда) обязанность представлять свой участок перед средствами массовой информации. А заодно, Буйволсон, упирая на вторую часть названия её новой должности, с радостью скинул на неё всю бумажную работу.
По всем официальным мероприятиям, где требовалось присутствие начальника полицейского участка, Буйволсона также сопровождала Флавия. В основном, её функцией было таскать за ним папки с бумагами, красиво улыбаться под «прицелом» фото-и телекамер, изящно позируя на фоне огромной и неприступной, как утёс, фигуры капитана, а также кивать в такт его ворчанию на тему «И зачем это всё нужно, опять куда-то потащились, стой тут как дурак и выслушивай всякие усыпляющие речи, от которых всё равно толку ни на шерстинку».
Единственным на данный момент приятным исключением стали те самые Большие полицейские соревнования на Кубок Зверополиса. Здесь Буйволсон не ворчал, а азартно болел за свой участок. Вовремя предпринятые им меры по подготовке команды полностью оправдались. Его подчинённые выступили очень достойно и даже опередили другие участки в стрельбе и единоборстве. Но по сумме всех дисциплин команда заняла всё-таки второе место. Первой стала команда участка из тропического леса, которая всегда славилась своей атлетической подготовкой, и просто затмила остальных на главном соревновании, полосе препятствий. А ещё больше обрадовался обычно суровый капитан Буйволсон, когда Лучшим полицейским Зверополиса объявили…