– Да он ща вернется, никогда не пропускал веселые попойки, уж поверьте! – попыталась я заверить остальных. Не поверили.
– А если он ваших морд испугался и просто слинял? – предположила одна из дриад, хмыкая.
– Вы на себя бы посмотрели, синюшные рогато-копытные! – в разговор влез третий от меня, молчавший урк.
– Так, разговорчики! – пресекла их ругань, предлагая выход: – А давайте пить на брудершафт. И чтобы никому не было обидно, наш новый знакомый Хальгус выпьет со всеми?
– И даже с Шияр-Шияном? – отчего-то застенчиво уточнила другая дриада.
– А че ж нет? – весело подмигнула ей я. – Наш архимаг любвеобильных кровей. На меня же в ответ посмотрели с сомнением, причем все сидящие. Уже после того как ляпнула, осознала смысл своих слов. Потому виновато повернулась к Ши-Ши, слезно поглядела в его черные провалы вместо глаз, намекая на срыв примирительного мероприятия, даже очки сняла и ресничками похлопала. И слава Трарку, мой немой вопрос был встречен напряженным кивком головы принца, но с дополнительным условием:
– Только учти, дева, полезет целоваться – убью.
Вот за всех бы наших была бы спокойна, но только не за Хальгуса, с него станется подшутить ненароком. Поэтому вздохнула и решила принять удар на себя:
– Так уж и быть, с принцем а-ля двойное Ши на брудершафт выпью сама.
Наступило напряженное молчание. У урка напротив даже челюсть отвалилась, буквально, пару раз клацнув зубами по деревянному полу. Когда же я, отвлеченная на чужую реакцию, обернулась обратно к архиру, заметила, что он встал, нависая надо мной своим огромным ростом. Голова моя дурная сейчас находилась аккурат возле его коленки. Попала. Трижды простившись с жизнью, я закрыла веки и взвизгнула, когда он поднял меня на руки.
– М-мы куд-да? – уточнила так, исключительно из интереса будущего своей смерти. Не то вдруг топить начнут, так я хоть веревку с мылом попрошу.
– За магом твоим.
Фу-ух, пронесло. Однако оказалось, что не совсем. После выпитой урковской мути я, пребывая на руках Ши-Ши во время спуска по трем деревянным мостам, чуть сама не присоединилась к рядам нежити, точнее сдохла бы прямо там на руках у истязателя. Заметив мое состояние, он шепнул что-то нечленораздельное на ухо, и мне полегчало. Видимо, не хотел возиться с трупом.
Глава 10. Приключения начинаются
Ирвинтвед. ЦАМТ. Детектив Рияна Дорин
– Вы куда? – спросила Рия, наблюдая за графом, ни с того ни с сего собравшимся вылезти из кареты. Секундой ранее он срисовывал магией гербы и лица их владельцев.
– Встретил одного знакомого, сидите здесь, скоро буду! – пояснил парфюмер суетливо, всучивая сыщице обратно бумажки. Но девушка его не послушала и выскочила из кареты следом за ним.
– Вот она! – воскликнул кто-то из толпы разодетых в шелка красавцев и не очень разодетых, и совсем не красавцев, стоящих кучкой на углу Драного переулка рядом с каким-то неприятного вида зазывалой. Вокруг них крутились предприимчивые щипачи, обнося карманы светских львов.
И все бы ничего, да только Рияна искренне надеялась сама ободрать этих джентльменов, правда, легальным способом в виде штрафа за нарушенные обязательства, потому и полезла с разборками к личности, известной, похоже, только ей одной.
– Так, ты – Бородатый Эйн! – воскликнула она, указывая пальцем в сторону мужика, не бритого наверняка лет сто, который на ее слова тут же повернул голову.
– Ба… Какие люди! – расплылся в улыбке знаменитый лясотряс, бочком продвигаясь поближе к узкой подворотне, из которой и вылез, зазывая народ посплетничать.
Рияна же, уперев руки в боки, прямо как жена, встречающая мужа после попойки, крикнула на всю улицу:
– Быстро забрал своих дружков и дуйте отсюда, пока я не рассказала всем этим джентльменам, что вы их ободрали под липку. Ой! Кажется, и так рассказала?..
– Мои часы! – среагировала первая жертва карманников. Следом воскликнул второй, третий.
Эйн же тем временем собрался улепетывать, уже занося ногу в тень Драного на пересечении Бродяжного проспекта – исключительно внутренней улочки для своих. Доберется туда и, считай, под защитой.
Однако у него за спиной понеслось:
– Ловите их!
А пока толпа разорялась, за спинами собравшихся мелькнула чернильная тень, догоняя улепетывающего сообщника карманников. Накинувшись петлей ему на ноги, аморфное и склизкое существо заставило Бородатого Эйна вспахать лицом каменные плиты примерно так же, как плуг вскапывает поле. Остальные злоумышленники были схвачены подобным образом, правда, на их счастье в менее травмоопасных позициях: еле-еле, но те успели сгруппироваться. Чернильные тени держали всех и каждого бандита, промышлявшего на этой улице так или иначе.
– Я же сказал вам не высовываться из кареты, – раздался за спиной у Рияны раздраженный голос алхимиста. Глядя на его ныне суровый профиль и отсутствующий взгляд да подрагивающие кончики пальцев, Рияна задалась по сути риторическим вопросом: «Так это он всех схватил?!»
– Я просто увидела знакомое лицо, – не растерявшись, сыщица вернула ему его же слова, немного перефразировав для оригинальности и ни разу не соврав. Всю банду Рия знала и заочно ненавидела. Потому как именно их главарю задолжал отец девочек Дорин.
«Эти и покалечить могут даже без всякой причины», – поздно осознала она, мысленно скривившись, заметив на себе мстительные взгляды того самого Эйна и его воровской компании. Но пусть только сунутся. За нашим домом и конторой уже давно пол ЦАМТа наблюдает.
А тем временем в порт прибыли стражи, вызванные, похоже, кем-то из знати. И пока блюстители правопорядка упаковывали схваченных карманников, от толпы пострадавших отделился один наистраннейший индивид: даже высота роста не придавала стройности его фигуре, все портило огромное пузо, скрытое под плащом, делая из седовласого мужчины с огромной проплешиной от самого лба эдакий овальный бочонок на ножках.
– Ваше преосвященство! – С этими словами Кохт благоговейно преклонил колено и голову перед приблизившимся объектом нового исследования девушки.
– Ну что ты, мой верный друг, поднимись, я здесь инкогнито, – пролепетал тем временем бочонок почти женским голоском. Быстро утратив интерес к парфюмеру, он повернул свое губасто-морщинистое лицо к девушке, заставив ту поежиться от отвращения. – А вы, я так понимаю, его спутница?
– Нет! Что вы?.. – поспешил ответить алхимист, стараясь не привлекать к сыщице лишнего внимания праведника. Но старшая из сестер Дорин расценила это по-своему, однако вида не подала.
– Вот и отлично. – Сложив пальцы в причудливую фигуру ромбика, его преосвященство обратило свой, пробирающий до глубины души, тяжелый и чем-то даже омерзительный взор на молча стоящую рядом Рияну, темненькую, высокую, статную, одним словом, красивую молодую девушку. Подумав о чем-то своем, этот мужчина оттопырил вперед нижнюю губу, вытягивая вперед все свои три подбородка, затем пожевал во рту язык и все же вымолвил:
– А не принять ли вам сан, о добродетельный вы наш Ионас?
Поняв, что запахло жареным и как минимум уводом клиента из-под носа, Рияна решила применить одну старую как мир женскую хитрость.
– Ох, держите меня! – С этими словами девушка закатила глаза, обмахивая себя руками у лица, и изобразила обморок, заваливаясь назад к своему спутнику. Галантный джентльмен, естественно, тут же подхватил даму под руки.
– Давайте ее сюда, – вымолвил, что песню пропел, праведник, криво усмехнувшись: – Я окроплю болезную нашим настоем из скважины самой Жужжмы.
«Ага, или ее ядом, – подумала девушка, вздрагивая от упоминания об огромной паучихе, которой ее еще в детстве пугали соседские мальчишки. – Чтобы уж наверняка не очнулась».
Но вслух же она сказала только:
– Не надо, джентльмены, мне просто дурно.
Алхимист медлил, не зная, что ему следует сделать. Подсознание подсказывало опытному воину: брать девушку на руки, бежать и прятать далеко-далеко, да хоть к Сердцу Мира, тем более от самого Нирикуса Ортибаха. Никогда ранее он не чувствовал столько опасности в одном месте, к тому же среди людей, а не демонов, нежити где-то там на Заставе или у Запретной башни.
И сыщица предоставила Кохту такой шанс.
– Ведите меня, мой дорогой Ионас, в карету. – Слегка ущипнув в очередной раз удерживающего ее на весу мужчину, она перевела взгляд на праведника.
Тот же лишь скривился, снова оттопырив переднюю губу.
– Да-да, конечно-конечно, – прогоняя нелегкие мысли из головы, произнес Кохт, обратившись теперь уже к преосвященству: – Прошу меня простить, о великий говорящий с богами Нирикус Ортибах.
Ловко преклонив еще раз колено перед столь же одиозной, сколь недоумевающей личностью, парфюмер, не выпуская из объятий девушку и быстро ступая по брусчатке, в мгновение ока втянул их обоих в карету, активируя нити управления.
«Одной и второй проблемой меньше, – подумала Рияна, присаживаясь рядышком к нему. – Однако добавился еще вопрос с саном!»
– Скажите, вы серьезно раздумываете над его предложением? – уточнила Рия, зачем-то придвигаясь к графу ближе, чуть ли не касаясь коленями.
Наблюдая за странными телодвижениями девушки, парфюмер, как человек неопытный в таких делах, стал лишь анализировать.
«Возможно, пережитые события застигли ее врасплох, заставив искать помощи и защиты в первом подвернувшемся?» – робко подумал он, кивнув, абсолютно не слушая при этом Рияну.
Карета же тем временем катила в сторону западных ворот.
Неправильно истолковав его соглашающийся с чем-то жест, сыщица стала лихорадочно искать пути решения подвалившей проблемы в лице Ортибаха.
«Это ж какой дар пропадет в застенках Ондумаага или, что еще хуже, Дюрга, чертовых монастырей этих фанатиков паучихи и других божков».
«Нужно спрятать ее, пока все не уляжется», – думал тем временем Ионас, продолжая кивать своим мыслям.
«Вон уже вовсю соглашается, отказываясь от своих будущих планов по расследованию. Так, Рияна, собралась и разобралась с проблемой!» – мотивировала себя она, чуть не подпрыгнув на месте от пришедшей тут же гениальнейшей, по ее мнению, мысли.
Ничего не объясняя, старшая из сестер Дорин подалась вперед и, схватив лицо алхимиста ладонями, насильно повернула его голову в свою сторону. Далее последовал громкий поцелуй с «чмоком», оглушивший обоих. Потому неудивительно, что Кохт дернул рукой в сторону, потеряв на секунду контроль за каретой, и позволил той заехать колесом в сточную яму. Передняя ось не выдержала и треснула, будку же накренило вначале вперед, затем и вовсе набок.
***
Внутри послышался женский крик, затем наступила тишина. Лавочники, сокрушаясь, высыпали на улицу, качая головой, но не приближаясь. Каменный гомункул хоть и с человеческим обликом, однако же принял боевую стойку, как самый настоящий цербер, выгибая спину, охраняя таким образом поваленную набок карету.
– Бумаги! – первым делом крикнула Рияна Дорин, глядя на парящие в воздухе листки с лицами лордов-штрафников.
– Эм, я вам не мешаю? – уточнил Кохт, намекая издалека на стесняющие обстоятельства. А именно – в момент падения он был вынужден обнять девушку, прижимая к груди ее голову, чтобы защитить от возможной травмы. Теперь же, после всего случившегося, лежащая на нем барышня ничуть не смущалась, да еще и начала елозить по нему не самыми плоскими формами, пытаясь собрать какие-то там бумаги.
– Что вы лежите! Помогайте! – воскликнула Рия, одержимая мыслью собрать все листки до единого.
– И как я это сделаю? – Ионас повторил попытку достучаться до разумной части мозга как-никак детектива.
– Ой, – запоздало сообразила девушка, переползая через него вбок, нечаянно задев коленом чувствительное место мужчины.
– Вы! – прохрипел он, отпихивая от себя замешкавшуюся буянку и сгибаясь от боли, лежа на боку. – Да что вы вообще творите!
– Я? – воскликнула она, не понимая поведения парфюмера. – Ничего, а вы?
Запоздало Рия вспомнила поцелуй и смутилась, прямо как в юности, заливаясь краской.
«Додумалась же, дурында, – корила она себя, закусывая губу от досады: – Так неудобно получилось…»
– Тогда что было до этого? – уточнил Ионас, смахивая предательскую слезу в уголке глаза. А заметив в поведении девушки зачатки разума и проснувшуюся совесть, возликовал.
– Ничего не помню, – поспешно ответила Рия, пытаясь перевести тему разговора. – Так что там с саном?
– Каким еще, к черту, саном! – Ионас опять перестал улавливать смысл в ее словах.
«Может, все-таки головой ударилась? – подумал граф, однако тут же поспешил прогнать прочь эту глупую мысль. – Да нет же, голову я защитил. Положительно не понимаю этих женщин!»
«И чего он прицепился! Ну поцеловала я его, подумаешь, проблема!» – думала тем временем девушка-детектив, продолжая собирать бумаги по всей будке.
– Сойдите с лица козлобородого, – попросила она с досадой в голосе, пытаясь вытянуть листок из-под ног вставшего мужчины. Кохт тем временем отворил верхнюю дверцу упавшей набок кареты.
– Что-что, простите? – Пригнувшись, он заглянул обратно, наблюдая за действиями девушки.
– Вы стоите на портрете джентльмена с козлиной бородкой, – терпеливо разжевала ему Рия, прямо как маленькому несмышленышу, глядя укоризненно на не реагирующего тем не менее мужчину.
– Да бросьте вы свои бумажки, дались они вам, – произнес парфюмер, в итоге все же приподнимая ступню, мешающую достать бумажку.
– Для порядка нужно собрать всех, затем призвать их к ответу. Не потерплю лгунов, так и знайте!
– Интересная вы личность, – только и ответил алхимист, присаживаясь и обхватывая руками девушку чуть выше колен. – А теперь вылезайте давайте.
В одно движение он ловко усадил разозлившуюся Рию себе на плечо, затем поднялся из полуприседа. Затем граф подтолкнул девушку, перемещая ее пятую точку на боковую стену кареты, ныне находящуюся сверху.
– Там еще остались листки! – возопила сыщица, возмущаясь.
Быстро собрав оставшихся якобы штрафников, Кохт вылез следом, всучивая пергамент разгневанной девушке.
«Вообще-то, это я должен злиться, – подумал он, – без кареты, теперь даже не знаю, где спать, да и что вообще делать в этом ЦАМТе.
– Вы как там, живые? – выкрикнул мясник, видимо, самый смелый из кучки торговцев, с опаской поглядывающих то на гомункула, то на выбравшихся из кареты личностей.
– Похоже, – неуверенно произнес алхимист, запоздало испугавшись не за себя, за девушку, потому спросил следом: – Вы как себя чувствуете? Ничего не болит?
– Разве что от вас! – огрызнулась Рия, пересчитывая листки. Осознав, что умудрилась ляпнуть, все же извинилась: – О боги! Простите великодушно мне мой скверный характер, когда я чем-то увлечена, перестаю чувствовать реальность.
– С этим не поспоришь, как и с тем, что я остался без крова, – сокрушенно произнес парфюмер, пропуская мимо ушей последний выпад девушки, тоскливо оглядывая испорченный напрочь транспорт. Выкинув вперед руку, мужчина отпустил гомункула, осыпавшегося на брусчатку тут же комьями земли да мелкими камешками.
– Ну дела, – произнес кто-то из толпы. Собравшаяся публика солидарно закивала головой, приговаривая: «Да», «Да уж», «Ага», «Бывает же».
– Похоже, необходимо убираться отсюда, пока на нас не пришел смотреть весь город вместе с Ортибахом.
Вытащив свисающие внутрь кареты ноги, Ионас аккуратно спустился на брусчатку. В очередной раз галантно не позволяя себе ничего лишнего, он приобнял девушку рукой исключительно за талию, притянул к краю кареты и спустил вниз на землю.
– Барин, а с каретой-то делать што? Нам бы это, проезд освободить, не то торговли совсем уж не станет, – пожаловался все тот же смелый мясник.
Нахмурившись и обдумывая слова торговца, Ионас затем спросил у собравшихся:
– Так, кому нужны в хозяйстве стулья да столы?
– Эт завсегда, пожалуйста! – Из толпы вышел хозяин таверны, приговаривая: – Люд-то как напьется, так и давай громить, оно ж не свое – чужоное, вот у меня ужо и лавок почти не осталося!
– И мне подайти, да поболя! – расталкивая толпу с воплем, живенько приковыляла старуха из переулка.