Молли и Артур настояли, чтобы Гарри пожил у них до окончания школы, и выделили ему пустующую комнату Билла. Они окружили Гарри тройной порцией родительской любви, так что тому пришлось найти себе работу, чтобы сбежать от гиперопеки. Ну, и чтобы немного подзаработать. Он не собирался сидеть на шее у Уизли.
Гарри обожал семью Рона, но слишком привык справляться со всем самостоятельно, чтобы становиться чьим-то новым любимым сыном.
Он устроился на полставки в маленькую уютную кофейню недалеко от школы со странным названием «Три метлы». Гарри варил кофе для посетителей и помогал владелице мадам Розмерте с закусками и выпечкой. Гарри очень нравилась его новая работа, запах корицы и свежих горячих булочек, кремово-жёлтые обои и ароматный капучино с пенкой, который ему позволяли пить совершенно бесплатно. Даже его новенькая униформа в тёплых коричнево-бежевых тонах, которая сидела на нём просто отлично. Если честно, он не мог припомнить, когда в последний раз был так счастлив.
Рон и Гермиона часто заходили к нему в кофейню, чтобы выпить чашечку кофе или какао и поболтать. Друзья пришли в ужас, когда Гарри пересказал им события того дня, хотя и по разным причинам: Гермиона испугалась за Гарри, в то время как Рона шокировало поведение Снейпа. «Ты уверен, что сальноволосый мерзавец не пытался покалечить тебя ещё сильнее?», — переспрашивал он несколько раз, пока Гермиона не велела ему заткнуться. Они помирились, но продолжали собачиться каждые пару часов, что было, в общем-то, привычно. В конце концов, Рон пришёл к выводу, что Снейп наверняка помог Гарри из каких-то своих загадочных мотивов, собираясь непременно отыграться на нём в дальнейшем.
Гарри так не считал, хотя пребывал в не меньшей растерянности. Снейп был последним человеком, от которого он ожидал получить помощь, но, тем не менее, это произошло. Впрочем, Снейп всё ещё оставался учителем, что наверняка налагало на него определённые обязательства по отношению к своим ученикам, и неважно, насколько сильно он их ненавидел.
Гарри больше не хотел размышлять о Снейпе, но это было трудно, когда он видел профессора чуть ли не каждый день. Впереди маячили отборочные, и репетиции хора участились, становясь всё более ожесточёнными. Снейп не щадил их, и мисс Делакур, как ни странно, поддерживала его в этом.
На одну из репетиций она явилась куда более взбудораженной, чем обычно.
— Мы наконец узнали, с кем будем соревноваться на отборочных, — возбуждённо воскликнула мисс Делакур, и ученики радостно загудели. От их соперников зависело слишком многое, ведь только одна команда пройдёт в следующий тур и примет участие в региональных.
— Профессор?
— Первая команда — хор имени И. Каркарова из закрытой школы для мальчиков «Дурмстранг», — зачитал Снейп. По залу прокатилась волна смеха.
— Звучит как рай для геев. Гарри, не хочешь перевестись? — захихикал Симус, но тут же заткнулся и побледнел под взглядом профессора.
— Мистер Финниган, видимо, жаждет остаться после репетиции и помочь мистеру Филчу убраться в хоровой, — сладким голосом сказал тот. Гарри нахмурился. Реакция учителя казалось несколько… чрезмерной.
— Если вы закончили острить, я продолжу. Вторая команда — хор «Пожиратели Смерти» из лондонской исправительной колонии для несовершеннолетних «Азкабан».
— Звучит опасно, — пробормотал Забини.
— У них и вправду такое название? И никто их не дисквалифицировал? — удивилась Парвати.
— Оснований для этого нет, — пожал плечами Снейп.
— Ну что же, ребята, мы постараемся разузнать о наших соперниках как можно больше, — с воодушевлением сказала мисс Делакур. — Но лично мне кажется, что «Фениксы» отлично вписываются в эту компанию, а?
Из всех названий, брошенных в шляпу, путём коллективных обсуждений выбрали это, как наиболее подходящее. Мифическая птица феникс красовалась на гербе Хогвартса и считалась негласным символом школы, к тому же, варианты «Общество Неудачников» и «Отбросы Хогвартса» Снейп почему-то не оценил.
После репетиции друзья отправились перекусить в «Три метлы» перед тем, как начнётся смена Гарри. Рон уплетал буррито, капая соусом на стол, а Гермиона взирала на этот процесс с отвращением.
— Вам не показалось странным, что Снейп так бурно отреагировал на шутку Симуса? — спросил Гарри, откусывая от своего сэндвича с тунцом.
— Какую футку?
— Рон, боже, не говори с набитым ртом, — Гермиона закатила глаза. — Ты о той, где он упомянул «рай для геев»? Это было глупо.
— Да, Симус — придурок, — Рон наконец-то прожевал свой буррито. — Снейп правильно сделал, что поставил его на место. Хотя это и вправду на него не похоже.
По мнению Гарри, почти всё, что делал Снейп в последнее время, не было на него похоже, но он не стал делиться с друзьями своей мыслью.
— А я не удивилась. Это вполне объяснимо, если… — Гермиона поджала губы и замолчала. Вид у неё был слегка смущённый.
— О чём ты?
Оглядевшись, подруга понизила голос:
— О слухах, которые ходили о Снейпе. Только не говорите, что не в курсе.
— В курсе чего? — сердце Гарри внезапно забилось чаще, а ладони вспотели. Он поспешно вытер их о рубашку.
— Я не знаю, правда ли это, но говорят, что Снейп — гомосексуал. И что из-за этого отец вышвырнул его из дома, когда тот учился в старших классах. Дамблдор помог Снейпу найти жильё и окончить школу, а после университета взял на работу в Хогвартс. Вы и вправду не слышали?
Гарри молча покачал головой. Рон выглядел так, будто его буррито просится наружу.
— Поверить не могу! Прости, Гарри, это к тебе не относится, — он кинул на друга виноватый взгляд. — Просто я совершенно точно не хотел знать ничего о личной жизни Снейпа. И представлять, куда именно он суёт свой…
— Рон! — Гермиона покраснела как рак и пихнула его локтем в бок. — Ради бога, немедленно замолчи!
Лицо Гарри пылало, и он закрыл ладонями горящие щёки. Он не собирался это представлять и думать об интимной жизни Снейпа. Потому что тот был угрюмым несправедливым засранцем, к тому же, учителем, и в нём не было совершенно ничего привлекательного. Но мысль родилась в голове и затопила тело, отчего сердце Гарри превратилось в воздушный шарик, а кончики пальцев начало покалывать. Простая и восхитительная, как все пластинки «The Beatles» и приключенческие романы вместе взятые:
«Ты не один».
========== 4. ==========
— Добро пожаловать в «Три метлы», что будете заказывать?
Гарри поднял взгляд на очередного посетителя и растерянно моргнул.
— Профессор Снейп?
— Мистер Поттер, — Снейп был удивлён не меньше. — Не знал, что вы здесь работаете.
— Я… да. Устроился недавно. Не видел вас тут раньше.
— Кхм…я давно не заходил. Мадам Розмерта в порядке?
— Да, она сейчас в подсобке. Позвать её?
Было так странно разговаривать со Снейпом вне школы. Когда они делали это в прошлый раз, Гарри чувствовал себя отвратительно после кулаков Дадли и не слишком хорошо соображал. Теперь всё было иначе, и он испытывал некоторое смущение. Мгновенно вспомнился вчерашний разговор с друзьями, и Гарри взмолился высшим силам, чтобы Снейп не умел читать мысли, как о нём поговаривали.
Сегодня на Литтл-Уингинг обрушился первый снег, и снежинки медленно таяли на чёрном кашемировом пальто профессора, превращаясь в крохотные влажные капли. Гарри выдавил из себя улыбку.
— Не стоит. Мне американо без молока и яблочный пирог.
Снейп рассчитался и прошёл за столик у окна, устраиваясь с книгой в руках. Гарри стало до ужаса любопытно, что он читает. Наверняка какую-то зубодробительную научную литературу.
Однако это оказался томик со стихами Артюра Рембо. Гарри едва не потерял челюсть, когда принёс Снейпу заказ.
— Поттер, вы подхватите простуду, если будете дышать ртом.
— Э-э, простите, — он стал слишком часто извиняться перед Снейпом. — Я просто не знал, что вы любите поэзию.
Снейп поднял правую бровь.
— Уверяю вас, мистер Поттер, ваши знания обо мне крайне скудны. Вероятно, таковыми и останутся.
Гарри почувствовал лёгкий укол разочарования. В попытке продолжить разговор он заглянул в книгу Снейпа и выпучил глаза.
«Омыл слезливый гидролат
Небес капусту,
Деревьев почки ваш наряд
Слюнявят густо,
Луна свой выкатила глаз
На миг короткий.
Ну, что же вы! Пускайтесь в пляс,
Мои уродки!
С тобой, с уродкой голубой,
Любовь шла гладко.
Мы ели курослеп с тобой
И яйца всмятку.
Уродкой белой посвящен
Я был в поэты.
Дай мне огреть тебя еще
Ремнём за это!..»[3]
— Что это?! — пискнул Гарри. — Тайный шифр? Или он состоял в закрытом клубе для взрослых?
Снейп возвёл очи горе:
— Это называется «символизм», Поттер.
— Какой-то неприличный символизм, — буркнул Гарри. Он и представить не мог, что Снейп любитель почитать такое.
— А как вам это? «Розовослезная звезда, что пала в уши. Белопростершейся спины тяжелый хмель. Краснослиянные сосцы, вершины суши. Чернокровавая пленительная щель»[4], — зачитал Снейп с явным удовольствием.
Гарри пожелал немедленно провалиться сквозь землю, но его мольбы не были услышаны. Приходилось стоять перед развеселившимся Снейпом и проклинать себя за собственную глупость.
— Вы издеваетесь, да? — выдавил он. Плечи Снейпа подрагивали от еле сдерживаемого смеха. Гарри прежде ни разу не видел, чтобы профессор смеялся.
— С чего вы так решили? Вас смутила «щель» или «сосцы»?
Боже, Снейп был действительно ужасным человеком.
— Кажется, они меня не интересуют, — прошептал Гарри неожиданно для самого себя, лишь бы избавиться от отвратительного смущения. И только когда за столиком повисла оглушительная тишина, он осознал, что и кому сказал.
Если до этого Гарри мечтал провалиться сквозь землю, то теперь даже очутиться в космосе казалось недостаточным. Он смертельно побледнел и с грохотом уронил пустой поднос.
— О. Чёрт. О, чёрт. Простите. Мне так жаль! — забормотал Гарри и шарахнулся прочь от Снейпа, прячась за спасительным прилавком. Хотелось разбить об него голову, желательно так, чтобы заработать тотальную амнезию.
Определённо, нужно прекращать извиняться перед Снейпом, а ещё вести себя как полный кретин в его присутствии.
Когда Гарри выглянул из своего убежища спустя пару минут, столик профессора пустовал.
***
— Что ты ему сказал?!
Лицо Гермионы выглядело одновременно смущённым и сочувствующим. Гарри решился поделиться с ней, потому что чувствовал себя просто отвратительно. Нужно было догадаться, что легче ему не станет.
— Я уверен, ты всё прекрасно расслышала с первого раза.
— Но, Гарри, это ужасно!
— Я и сам догадался, спасибо, Гермиона.
— Прости… Всё потому что он гей, да? — тихо спросила подруга. Гарри замер.
— Не знаю. Может быть. Наверное… Блин, и зачем я только вообще подошёл к его столику!
— Отнести заказ? — предположила Гермиона. Гарри снова застонал и уронил голову в тарелку с гороховым супом.
Обеденный перерыв подходил к концу, и больше всего на свете Гарри мечтал остановить время. Потому что прямо сейчас им нужно было на репетицию хора, которую он просто не переживёт.
— Я не пойду туда.
С Гермионой это никогда не срабатывало. Через десять минут они уже сидели в хоровой, и Гарри отчаянно старался слиться со стулом.
Но его волнения были напрасны: Снейп не обращал на Гарри ровным счётом никакого внимания. Он выслушал подготовленные ими баллады практически молча и выглядел при этом глубоко задумчивым. Гарри пел свою любимую «Total Eclipse Of The Heart», и плевать он хотел на издевательское хихиканье Малфоя и его свиты с заднего ряда.
— Хорошо, ребята! — сказала мисс Делакур, когда все расселись по местам. — Вижу, вы учли мои замечания с прошлого занятия. Однако большинству из вас не хватает глубины. Должно быть, из-за недостатка жизненного опыта. Мы с профессором Снейпом тоже кое-что подготовили.
По залу пронёсся удивлённый шепоток. С самого начала их репетиций Снейп ещё ни разу не пел. Если честно, все были уверены, что его рот способен извергать только оскорбления, колкости и химические формулы. Пожалуй, Гарри удивился чуть меньше остальных, ведь он уже знал про сосцы и… нет, эту мысль лучше не додумывать.
— Мы продемонстрируем вам чувственную сторону исполнения баллады. Вы должны проживать каждую строчку, тогда композиция прозвучит максимально честно. Будьте уверены, со стороны это всегда хорошо заметно.
Преподаватели поднялись на сцену и встали друг напротив друга. Сэр Николас за роялем заиграл вступление. Первой запела мисс Делакур, и ее хрустальный высокий голос омыл актовый зал, словно чистый горный ручей.
Если ты уйдешь в этот летний день,
То можешь забрать солнце с собой,
Всех птиц, летавших в летнем небе,
Когда наша любовь была свежа, и сердца парили высоко…
В то время как все восхищённо пялились на Флёр, Гарри не мог оторвать глаз от Снейпа. На вечно безразличном лице профессора притаилось столько эмоций, что казалось, будто на сцене стоит другой человек. Он не отрываясь смотрел на свою партнёршу.
Когда день был молод, и ночь была длинна,
И луна останавливалась, чтобы послушать пение ночных птиц.
Если ты уйдёшь…
Снейп шагнул навстречу мисс Делакур, и та нежно прильнула к нему, словно обволакивая длинным струящимся платьем. Дальше она пела, стоя в его объятиях.
Но если ты останешься, я дам тебе день,
Какого никогда не было и больше не повторится.
Мы поплывем под солнцем, прокатимся по дождю,
Мы будем говорить с деревьями, мы поклонимся ветру.
И если ты уйдешь, я пойму.
Только оставь мне достаточно любви,
Чтобы сохранить её в своих руках.
Если ты уйдёшь…
Снейп уткнулся носом в её распущенные волосы и прикрыл глаза. Когда он запел низким скрипучим баритоном, то звучал так, будто вся тяжесть этого мира легла на его плечи.
Гарри не понимал, почему ему так больно от этого голоса.
Если ты уйдёшь, как, я знаю, ты должна,
В мире не останется ничего, чему можно верить,
Только пустая комната, полная пустого пространства,
Подобно пустому взгляду, который я вижу на твоём лице.
Я был тенью твоей тени,
Я думал, что так я смогу остаться с тобой.
Если ты уйдешь…[5]
Мисс Делакур вырвалась из его рук и отвернулась. Снейп замер, превратившись в каменное изваяние и почти касаясь пальцами её волос. В глазах его застыла грусть. Казалось, он оплакивает потерю, которая ещё не случилась, но неизбежно произойдёт.
Под конец голос Снейпа стих, превратившись в хриплый шёпот. Он бросил на мисс Делакур последний отчаянный взгляд и зашагал прочь, скрываясь за кулисами. Зал взорвался аплодисментами.
Гарри проглотил комок в горле и с неохотой присоединился. Ладони и веки подозрительно жгло, он не мог заставить себя взглянуть на Снейпа и отчего-то не хотел смотреть на мисс Делакур. В результате Гарри провёл остаток репетиции, уставившись на свои ладони и не замечая подозрительных взглядов встревоженной Гермионы.
***
— Вы слышали это? Снейп пел как скрипучий диван, — сказал Дин.
— Ничего вы не понимаете, бесчувственные чурбаны! — вздохнула Парвати. — Голос — не главное в песне.
— Вот именно! — поддакнула Лаванда. — В глазах профессора было столько страсти… Как думаете, у них с мисс Делакур роман?
Девчонки противно захихикали. Симус фыркнул и покрутил пальцем у виска:
— Серьёзно? Вы вообще видели Снейпа? Где он — и где Флёр!
— Какая она тебе Флёр!
Гарри шёл позади и не вмешивался в бурные обсуждения. Рон с Гермионой (видимо, вдохновлённые балладами) куда-то убежали, держась за руки, отчего и без того тухлое настроение испортилось окончательно. Гарри уже подходил к шкафчикам, чтобы оставить там сумку и забрать свою рабочую форму, как кто-то невесомо тронул его за плечо.
— Джинни?
— Гарри, не уделишь мне немного времени? — Джинни ослепительно улыбалась. До его смены оставалось ещё полтора часа, и Гарри ничего не оставалось, как кивнуть.