Все потрясённо молчали, а Гарри мучительно сгорал от желания узнать, в каких ещё дисциплинах преуспел профессор Снейп.
Возможно, он мог бы приоткрыть эту тайну. Возможно, стоит хотя бы попытаться.
***
Снейп не лукавил, когда вспоминал заслуги прошлого. Талантливый человек, как известно, талантлив во всём, а он определённо не жаловался на отсутствие таланта.
Снейп всегда впитывал новые знания как губка, к тому же, став объектом насмешек в раннем возрасте, чувствовал необходимость развивать не только ум, но и тело. Он ненавидел грубый спорт, презирал бессмысленные игры с мячом, и поэтому, когда в школе открылась секция фехтования, записался одним из первых.
Хореографию же он выбрал, чтобы развить гибкость и выносливость (и чтобы возвращаться домой как можно позже). Поначалу руки и ноги слушались с трудом, но Снейп никогда не отступал перед трудностями, испытывая потребность раз за разом доказывать своё превосходство. Пусть внешностью природа его обделила, но юный Снейп пообещал себе преуспеть в другом. Дисциплинировать острый ум и тренировать физические реакции ему определённо было по силам.
В старшей школе, правда, пришлось расставлять приоритеты, и Снейп сделал выбор в пользу науки. Но тело ещё сохраняло былую гибкость и даже помнило кое-какие движения. Уж с тем, чтобы поставить пару танцев с кучкой подростков, он вполне справится.
В среду Снейп освободился раньше обычного и, малодушно отложив все дела и отвязавшись от пропахшей хересом Сибиллы Трелони с её задушевными разговорами, направился в танцевальный зал. Ему пришлось сменить брюки и рубашку на чёрные свободные штаны с футболкой, которые он с некоторыми усилиями отыскал в недрах гардероба. По стенам зала знакомо сверкали зеркала, и на одно мгновение Снейп словно вернулся в свои пятнадцать, когда он прятался здесь от всего мира и тотального одиночества.
Шаг-шаг-шаг, и ноги нехотя вспоминают позабытые движения. Вчера он провёл целый вечер, изучая основы эстрадных танцев и пересматривая видео с прошлогодних состязаний школьных хоров. Это не должно быть трудно; только не для него. Он справлялся с проблемами посерьезней, чем кучка неуклюжих подростков.
Которые появились точно в назначенное время, нарушив приятное уединение Снейпа. Уизли смотрел воинственно, Лонгботтом гипнотизировал взглядом пол, а Паркинсон и вовсе не почтила их своим присутствием. Скромную процессию замыкал Поттер, который запнулся, заметив Снейпа, и уставился на него горящими зелёными глазами. Стало неуютно.
— Где мисс Паркинсон? — недовольно спросил Снейп у всех троих. Ответил ему Уизли:
— Она сказала, что вся эта «лузерская тусовка» ей осточертела. Так что ноги её больше не будет на репетициях.
— Хм, — протянул Снейп. Девчонка слишком много о себе возомнила, если считает, что теперь все будут плясать вокруг неё, уговаривая вернуться. — Ей же хуже. Начнём с шагов.
Спустя сорок минут более или менее успешных попыток вбить в глупые головы основы танца, Снейп устало велел:
— Разбейтесь на пары.
— Какие пары? — возмутился Уизли. — Нас всего трое, и ни одной девчонки!
— Хм, — повторил Снейп задумчиво. В его голове созрел план, как убить сразу нескольких зайцев одним выстрелом. — Жизнь, Уизли, редко соответствует нашим ожиданиям. Вставайте в пару к Лонгботтому.
— А я? — впервые за день подал голос Поттер. Снейп одарил его самым свирепым взглядом из своего арсенала, на что мальчишка только упрямо сжал челюсти. Они подошли к лучшей части плана.
— А вы, Поттер, будете танцевать со мной.
Конечно, Поттер тут ни при чём (ну, почти). Снейп был монстром, но не настолько, чтобы доводить Лонгботтома до инфаркта. Что же касается Уизли, то Снейп скорее согласился бы облить себя кислотой, чем дотронуться до него лишний раз, пусть даже и в танце. Оставался Поттер.
С мальчишкой определенно что-то происходило. С того дня, как Снейп застукал их с младшей Уизли, Поттер стал нервным и дёрганным в его присутствии, хотя с друзьями вёл себя как обычно. Снейп бы ни за что в этом не признался, но он наблюдал за ним; следовало обезопасить себя. Нельзя было исключать вероятность, что Поттер задумал поквитаться с ненавистным преподавателем за все годы травли и унижений, и его неожиданное признание в «Трёх метлах» на самом деле было частью коварного плана.
Однако Снейп быстро отбросил свои подозрения. Поттер был совершенно не приспособлен к интригам. Он легко краснел, искренне смеялся и смотрел в самую душу своими проклятыми глазами, так похожими на глаза Лили. Нежная привязанность Снейпа к подруге детства подтолкнула его к тому, чтобы оберегать её сына, когда тому будет угрожать реальная опасность. Теперь, после того, как Дурсль перевёлся в частную школу, а Драко угомонился, жизнь Поттера, кажется, начала налаживаться.
И если тот не планировал мстить, значит, причины его странного поведения крылись в другом. И Снейп, наделённый природным любопытством, собирался в них разобраться.
А ещё — надо быть честным с самим собой, Северус — он надеялся, что, разбираясь в Поттере, сможет наконец разобраться в себе. Увидев мальчишку в обнимку с Уизли, Снейп на мгновение почувствовал себя преданным, что было нелепо, учитывая юность Поттера и его пробуждающуюся сексуальность. Совершенно естественно, что парень его возраста экспериментирует и ищет себя, и, может статься, у них не так много общего, как Снейпу казалось раньше.
Определённо, он слишком много думал о Поттере в последнее время. А теперь сжимает его талию, показывая движения.
Ладонь Поттера в руке Снейпа дрожащая и влажная. Он шагает назад и, споткнувшись на ровном месте, порывается упасть, но Снейп подхватывает его, на мгновение крепко прижимая к себе. Он чувствует грудью частое биение чужого сердца и поспешно отстраняется. Щёки Поттера пунцовые, футболка от пота прилипла к телу.
— Ещё раз, — командует Снейп хрипло. — Квадрат и парные поддержки.
Он наступает на Поттера, сохраняя зрительный контакт, подхватывает его за талию правой рукой и отклоняется, опираясь на левую ногу. Поттер вцепляется в его ладонь и почти падает в объятия Снейпа, всем весом ложась на его вытянутую ногу. Застыв в поддержке на несколько долгих секунд, они возвращаются в исходное положение, и Снейп сгибает колено, чтобы Поттер мог подпрыгнуть и упереться в его бедро ногами, крепко держась за партнёра. Снейп забывает считать и замолкает, не замечая звенящей тишины вокруг, ни на секунду не отпуская взгляд Поттера.
Когда они расцепили руки и отступили друг от друга, оба тяжело дышали. Уизли и Лонгботтом молча пялились на них, выпучив глаза.
— Надеюсь, вы хорошо разглядели, как выполняются эти поддержки, — рявкнул Снейп резче, чем собирался. — Теперь ваша очередь. Поттер, смотрите и отмечайте ошибки.
Мальчишка заторможено кивнул и вытер ладони о тренировочные штаны. Вид у него был слегка очумелый.
Позже они повторили поддержки, поменявшись местами, и Снейпу стоило больших усилий довериться Поттеру и позволить ему держать себя. Мальчишка сжимал его так бережно, словно Снейп не мерзкий учитель химии, а хрупкая барышня, что окончательно испортило тому настроение. Но справился Поттер почти безупречно и вообще танцевал куда лучше, чем на последнем выступлении. Снейп был близок к тому, чтобы похвалить его, чего никогда не случалось прежде, и собственное нелепое желание поразило его до крайности.
Через час он отпустил усталых учеников, пообещав им пару дополнительных танцевальных уроков с Забини. Чёрта с два он ещё раз добровольно подпишется на такое, даже ради проклятых состязаний. Даже если Альбус лично будет умолять его об этом.
Поттер задержался на пороге и неуверенно кашлянул:
— Профессор Снейп, можно с вами поговорить?
— Вам было недостаточно нашего сегодняшнего общения, мистер Поттер? — ухмыльнулся Снейп. Провокация сработала: мальчишка в очередной раз покраснел и нервно смял школьную сумку. Интересно.
— Я… я только хотел поблагодарить вас за урок, сэр. Вы отличный преподаватель.
Кажется, Снейпу всё-таки не удалось справиться с лицом, потому что Поттер неуверенно улыбнулся, довольный произведённым эффектом. Маленький засранец.
— И насчёт того поцелуя: у меня с Джинни ничего нет. Просто хотел, чтобы вы знали.
Не дожидаясь ответа, он вылетел из класса, оставив шокированного Снейпа наедине с ворохом мыслей и странной тяжестью в груди.
========== 6. ==========
— Ты уже решил, что будешь петь на следующей репетиции? — спросила Гермиона.
Они вдвоём сидели в библиотеке и готовились к контрольной по английской литературе. Точнее, Гермиона готовилась, а Гарри парил, в сотый раз переживая бесценные мгновения танцевального урока со Снейпом. Ощущение рук и бёдер Снейпа, пряный запах его пота, тяжёлое, сбившееся от танца дыхание…
Рон, изрыгавший проклятия в адрес учителя, так и не понял, почему Гарри выглядит так, словно одновременно получил битой по голове и выиграл в лотерею.
С тех пор прошёл почти месяц, а Гарри никак не мог перестать вспоминать тот день, который стал переломным моментом для его зарождающихся чувств. Прежде туманные и робкие, они вышли из-под контроля и хлынули на свободу бурным потоком, превращая жизнь Гарри в ад. Снейп был повсюду: в мыслях, воспоминаниях, снах, на уроках химии и репетициях хора. Гарри то и дело натыкался на него в коридорах и неловко извинялся, отступая и прожигая взглядом удаляющееся чёрное пятно.
Он не имел ни малейшего понятия, как это остановить, и не решался заговорить со Снейпом: Гарри больше не мог доверять самому себе. Приближались отборочные, экзамены, Рождественский бал, но ему было плевать на всё и всех, кроме желчного, ядовитого, стареющего и некрасивого профессора, считающего его пустым местом. Он определённо ненормальный урод, как и говорила тётка.
Вздохнув, Гарри с тоской уставился на удручающе пустой конспект. Учителя плевать хотели, что отборочные уже через две недели, и гора домашних заданий увеличивалась прямо пропорционально приближению зимней сессии. Причём Снейп свирепствовал едва ли не больше остальных.
— Гарри?
Гарри усилием воли выкинул из головы мысли о Снейпе и сосредоточился на вопросе Гермионы.
— Песня? Эмм, нет, ещё не решил. А ты что споёшь?
— О, я подумываю выбрать какой-нибудь сложный язык, к примеру, японский или русский. Я уже составила подборку подходящих композиций, примерно двести пятьдесят штук, осталось прослушать их все…
— Разве смысл песни на иностранном не в том, чтобы выбрать язык, который ты хорошо знаешь? — спросил Гарри.
— Я знаю три языка, помимо английского: испанский, французский и немного итальянский, но ведь на этих языках будут петь все! А на русском — никто. К тому же, я люблю сложные задачки.
— Кто, как не ты, — улыбнулся Гарри. — А я вот думаю, что пойду по пути наименьшего сопротивления.
— Французский? — понимающе спросила Гермиона. — Ты действительно хорош в нём. Язык любви…
Её взгляд вдруг сделался подозрительно хитрым и проницательным. Гарри нервно прочистил горло:
— Что ты имеешь в виду?
— Я надеялась, ты мне расскажешь. В последнее время ты сам не свой, и, думаю, что догадываюсь, в чём причина.
Гарри опустил глаза. Гермиона была самым понимающим человеком на земле, но даже её широкие взгляды вряд ли охватывали подобное. По крайней мере, прямо сейчас он не готов был проверять. Не тогда, когда и сам едва осознавал, что происходит.
— Ты влюблён, да? — допытывалась подруга. — Брось, Гарри, я же вижу, тебе нужно с кем-то поговорить.
Гарри со вздохом зарылся пальцами в волосы:
— Гермиона, я ужасно устал, просто, знаешь, столько всего навалилось… Давай после отборочных.
— Хорошо, — она ободряюще сжала его руку, и Гарри вымученно улыбнулся в ответ.
— Просто позволь дать тебе совет: если хочешь выговориться и не знаешь как — сделай это через песню.
Гермиона вернулась к своим конспектам, а Гарри застыл, поражённый внезапным озарением. Всё-таки его подруга была чёртовым гением.
А французский язык — самым красивым языком на свете, созданным для признаний в своих чувствах, будь то любовь, ненависть или нечто такое, для чего в английском слов не находилось.
***
Когда Гарри передал сэру Николасу ноты, тот бросил на него странный взгляд. Что ж, может, выбрать эту песню было не такой уж хорошей идеей.
Выходя в центр сцены, под прицелом софитов и чужих взглядов, Гарри чувствовал себя обнажённым. Он вспомнил, что не трус, и, сняв микрофон со стойки, на пробу постучал по нему пальцем.
— Добрый день, — в зале раздались смешки. — Я хочу посвятить эту песню человеку, который за короткое время стал мне близким и важным. Который поддержал меня, хотя я никак не мог ожидать от него поддержки. Которого я, как оказалось, совершенно не знал, и которого мечтаю узнать лучше. Который значит для меня так много… — Гарри на мгновение прервался, чтобы перевести дыхание, — так много, что это чертовски пугает. Просто… спасибо. Я не умею красиво говорить, поэтому спою.
Лицо Снейпа казалось белым пятном из-за бьющего в глаза света, но Гарри всё равно нашёл его в зрительном зале и не отрывал взгляда, пока не заиграла музыка. Когда прозвучали первые аккорды, Гарри почувствовал себя уверенней и прикрыл глаза, позволяя чувствам затопить его, испытывая почти облегчение от своей искренности.
Я больше не мечтаю,
Я больше не курю,
У меня больше нет истории.
Без тебя я непристоен,
Без тебя я безобразен.
Словно сирота в приюте…
Я не хочу жить.
Моя жизнь останавливается, когда ты уходишь,
У меня больше нет жизни.
И даже моя постель
Превращается в вокзальный перрон,
Когда ты исчезаешь.
Я болен, совершенно болен.
Так же, как когда моя мать уходила вечерами,
Оставляя меня наедине с отчаянием.
Я болен, я очень болен.
Ты приходишь неизвестно когда,
И уходишь неизвестно куда.
И скоро будет два года,
Как тебе стало плевать на меня…
Как к скале,
Как к греху
Я прикован к тебе.
Я устал, у меня больше нет сил
Делать вид, что я счастлив,
Когда я не один.
Я пью каждую ночь,
И любой виски
Для меня на один вкус.
Все корабли под твоим флагом.
Я больше не знаю, куда идти,
Ты повсюду…
Я болен, совершенно болен.
Я переливаю тебе свою кровь,
И я как мертвая птица,
А ты спишь.
Я болен, я очень болен.
Ты лишил меня всех моих песен.
Ты вытряхнул из меня все слова,
Хотя у меня был талант,
Пока я не встретил тебя….
Эта любовь убивает меня.
И если так будет продолжаться,
Я умру в одиночестве,
Слушая радио,
Как глупец,
Под собственный поющий голос.
Я болен, совершенно болен,
Так же, как когда моя мать уходила вечерами,
Оставляя меня наедине с отчаянием.
Я болен, это так, я болен,
Ты лишил меня всех моих песен,
Ты вытряхнул из меня все слова,
И теперь у меня больное сердце,
Окруженное баррикадами.
Ты слышишь? Я болен… [6]
В конце его голос сорвался и надломился, превращаясь в хрип. Гарри вцепился в микрофонную стойку, чтобы не упасть, неловко вытер локтем слезящиеся глаза. И вновь посмотрел на Снейпа, радуясь, что не может разглядеть выражение его лица.
Одноклассники вскочили со своих мест, свистя и аплодируя, но Гарри едва заметил это. Он всё так же стоял, не шевелясь, и ждал приговора. А потом Снейп заговорил:
— Поттер, вы знаете историю этой песни?
Гарри сглотнул вязкую слюну:
— Не уверен, сэр. Я заслушал тот альбом Лары Фабиан до дыр и подумал…
— Подумали, — выплюнул Снейп. — Потрясающе. А знаете ли вы, Поттер, что до Лары Фабиан сингл «Je Suis Malade» исполняла великая певица Далида, а до неё — сам автор песни Серж Лама? Он написал её, вдохновлённый бурным романом со своей возлюбленной, которую долгие годы скрывал от жены. Лама не развёлся, даже когда у них с любовницей родился сын.