Оставался вариант, натравить на владыку ада двух братьев-охотников, тех самых, что в огне не горят, в воде не тонут, только как уговорить их защищать архангела, когда у них с Небесами не самые теплые отношения? Впрочем, не впервой им объединяться перед лицом большего зла
— Когда найдешь архангела, скажи мне, — сказал Кроули, допивая бутылку уже из горла. — Я передам Вельзевул.
— Мудрые люди говорили, хочешь сделать хорошо — сделай сам.
— Ну, если ты слушаешь людей… — Кроули посмотрел на свои руки. В нем уже даже злобы не было, только усталость: теперь еще придется и возле зала Вельзевул дежурить, чтобы не пропустить, когда этот король недоделанный явится с отчетом.
Что за проклятие у Вельзевул, думал он, идя по комфортному верхнему аду к лестнице вниз, в душную промозглую сырость, где бы ни появилась, везде возникает необходимость писать отчеты. Вроде повелитель мух, а не документов, но вообще бюрократия — это точно ее изобретение. Или еще одно совместное дитя владыки ада и архангела, только действительно смертоносное, не то что Хасс. Как там Хасс, тоскливо вздохнул он, стараясь не морщиться от запаха гнили. Он уже почти привык к нему и не помнил запахов земли.
***
— Кроули звонил, — сообщил Дин, спускаясь из своей комнаты. — Я такой истерики не слышал с пришествия Люцифера.
— Он тогда не истерил, — заметил Сэм, поднимая голову и оборачиваясь к нему; до этого он наблюдал за тем, как Габриэль пролистывает дневник Джона Винчестера, легко разбирая мелкий почерк. — Это потом он уже к нам… привык.
— Почему Кроули не сказал мне о Люцифере? — спросил в пространство Азирафаэль, который уже обшарил всю библиотеку Хранителей и успел высказать Сэму и Дину свой восторг.
— Кстати, да, Габриэль, — окликнул Дин. Молчание. — Ар… архангел Габриэль, — подавив вздох исправился Винчестер.
— Да? — Габриэль перестал рассматривать арсенал.
— Вы знали, что у нас тут вообще-то Люцифер был?
— Да, я знал, — рассеянно отозвался архангел, возвращаясь к тетради. — Мы с Вельзевул следили за ситуацией. Но вообще-то у нас были более важные дела, и хорошо, что Люцифер был занят.
— Он тут людей убивал!
— Насколько я помню, вы сами открыли клетку, — напомнил Габриэль. — Убив при этом Лилит, но за это я вам благодарен, пусть она и считается в некотором роде мне близкой.
— Ты и с ней спал, герой-любовник? — спросил Дин, и Сэм пихнул его локтем в бок. — Да что тебе?
— Мы не занимались любовью, но я учил ее, — Габриэль посмотрел на Дина немного удивленно. — Почему ты считаешь, что я сплю со всеми, с кем взаимодействую? Это не в ангельской природе. Да и не в демонской, там к этому процессу проявляют интерес только бывшие люди в силу своей порочной природы.
— Но ребенок у тебя откуда-то появился, хотя ты не заинтересован, — фыркнул Дин.
— Для нас с Вельзевул физическая близость — это общение, несколько более концентрированное, чем вербальное, поскольку мы чувствуем друг друга и входим не только в тела друг друга, но и в души. Нет необходимости облекать в слова испытываемые… как вы там это называете? Эмоции, да. И мы говорим друг другу только информацию, в то время как эти тела передают эмоции, а дух сливается в единое целое. Создание Хассалеха было осознанным решением.
— Самое омерзительное описание самого прекрасного процесса на свете, — хмыкнул Дин с отвращением. — У вас там наверху школа принудительной асексуализации? Я еще не видел эту вашу Вельзевул, но уже готов вручить ей медаль за терпение.
Сэм хотел что-то сказать, но его отвлек телефон.
— Теперь Кроули звонит мне, — заметил он, отвечая на звонок и отворачиваясь. — Да? Но… я перезвоню, — он убрал телефон и оглядел остальных. — Кроули просит, я подчеркиваю, просит позволения появиться здесь, потому что иначе, цитирую, нам устроят ад на земле в течение суток, и вовсе не он этому будет причиной.
— Пусть появится, — сказал Азирафаэль и повернулся к Габриэлю. — Я могу ручаться, что он ничего не сделает ни Хассу, ни кому-то еще, если на него не нападать.
— Конечно, не сделает, — кивнул архангел. — Потому что даже если подумает об этом, я развоплощу его и позабочусь, чтобы Вельзевул никогда не выдала ему нового тела.
— Я так и не понял этой вашей системы тел, — заметил Сэм.
— Созданное Богом тело, даже падшего, гораздо более совершенно, чем человеческое, но к нему дух существа, в нем обитающего, привязан гораздо сильнее, — охотно пояснил Азирафаэль. — То есть, вселяясь в кого-то, легко просто выйти из сосуда, но собственное тело так просто не покинешь. Зато гораздо лучше реакция и силу ничто не сдерживает. Впрочем, многие предпочитают вселяться, берегут свои тела. Уриэль последние лет четыреста практически не спускалась в своем теле, например, Михаил… очень редко, практически никогда.
— Так что с Кроули, мне открывать ему доступ? — Сэм скривился. — Лучше уж встретиться с ним на нейтральной территории.
Нейтральной территорией был избрал заброшенный завод по утилизации, находящийся в нескольких милях от бункера. Дин предложил поехать только Габриэлю и Азирафаэлю, но архангел категорично заявил, что не оставит Хассалеха наедине с Кастиэлем, да и мальчик хотел увидеться с Кроули, что повергло братьев Винчестеров в изумление. Никогда не подумали бы, что Кроули может быть интересен детям, даже если это дети владыки ада.
— Это не Кроули, — сказал Азирафаэль, когда в отдалении на другом конце ангара появился демон. Габриэль вытянул руку перед собой, а ладонь влетел кусок арматуры, лег удобно, как копье; архангел пристально посмотрел на него, и металл на миг засветился — он освятил арматуру, превратив ее в небесное орудие.
— Нет, это Кроули, — бросил Дин, выступая вперед.
— Это не Кроули, — повторил Габриэль. Демон, заметив новые лица, остановился.
— Фергюс? — вдруг сказал Азирафаэль, пораженно. — Ты что, стал демоном?
Король ада нервно дернулся и оглядел присутствующих с большим узнаванием.
— А ты вовсе не рыцарь королевской гвардии, мы оба друг друга разочаровали, в расчете, — отозвался он, не рискуя, однако, приближаться. — Проблема в том, что некая владыка ада, уж не знаю, в курсе ли вы, захотела прогуляться по Америке, чтоб наказать насолившего ей архангела Габриэля. Насколько я понимаю, это он ходит на переговоры с арматурой?
— И ты пришел нас предупредить по доброте душевной, — изобразил улыбку Дин. — Да-да, мы сразу поверили.
— Вообще-то я пришел узнать, где архангел, думал, вы мне подскажете, но вы его даже привели, — Кроули посмотрел на свои ногти. — У меня задание от нее его найти, и я исполнил, — повисла пауза, но демон даже не думал исчезать. — В принципе, у меня еще девятнадцать часов на его поиски, так что можно придумать, как остановить бешеную сучку.
— И ты решил объединиться с нами, — издевательски добавил Сэм.
— Полегче на поворотах, Лосяра, — демон щелкнул пальцами, и под ним появилось кресло, в котором он с комфортом устроился. — Я…
И захрипел, выпучивая глаза. Все обернулись на Габриэля, который все сильнее сжимал руку в кулак, пристально глядя на демона перекрестков — у Кроули было такое чувство, что его демонскую сущность второй раз вытаскивают из тела, засунув внутрь него железные клешни.
— Ни в моем присутствии, ни в мое отсутствие ни один грязный демон не смеет назвать Вельзевул так, как ты сказал, — негромко, но звучно проговорил архангел и резко разжал руку, Кроули закашлялся черным дымом. Хасс выглянул из-за отца и снова спрятался за полой светлого пальто.
— Простите, я не знал… что у нас тут запретная любовь и война за ее плод, — отозвался демон, когда смог заговорить; он мгновенно узнал в Хассалехе черты Вельзевул и понимал, что остался в живых только потому, что архангел не хочет демонстрировать своему ребенку, как он убивает. — Теперь многое становится ясно. Вы чем думали, когда нефилима создавали?
— Хассалех — не нефилим, — в сотый раз повторил Габриэль. — Зачем ты пришел, демон? Ты узнал, где я, знаком с охотниками и понимаешь, кто тебе противостоит. Почему ты продолжаешь находиться здесь?
— Во-первых, — начал Фергюс. — Я не первое столетие нахожусь на земле и прекрасно понимаю, что стоит мне исчезнуть, как ты последуешь за мной без сопровождения своего отпрыска, а дальше мне придется искать новое тело. Это мне не нравится. Во-вторых, я не хочу, чтобы парадом командовал древний демон. В аду прекрасный порядок, меня все устраивает, а она приходит снизу и жрет и пугает моих слуг. Я хочу, чтобы все было как раньше. Все думают, что ваш гибрид может натворить, воюя против Небес или на стороне Небес, но никто не думает, что будет, если он окажется в аду, и Вельзевул начнет использовать его как инструмент внутренней власти.
— Я здесь вообще-то, — напомнил Хассалех, и в тот же миг мир стал беззвучным: Габриэль заблушил для него все звуки, только раздавалась тихая музыка, которая всегда звенела едва слышно на Небесах — мелодия сфер.
— Мне кажется, стоит продолжить в защищенном месте, — Кроули поднялся с кресла, надеясь, что колени уже не дрожат. — Ваш бункер подойдет.
— Ни за что, — сказал Дин. — Тебе туда вход воспрещен.
— Я там уже бывал, — напомнил демон.
— Мы до сих пор там все освященной хлоркой драим, — отозвался старший Винчестер. — Нет!
— А если я не просто самоустранюсь от ваших разборок, а, например, выступлю на вашей стороне? — вкрадчиво добавил Фергюс. — Я знаю о древних больше, чем многие из вас, в конце концов, я сам взял себе имя древнего не просто так.
— О древних я знаю все, — Габриэль воткнул арматуру в землю. — Ты не нужен.
— Спать с демоном не значить знать демона, — напомнил Кроули, поглядывая на архангела и не понимая, как тот мог связаться с Вельзевул, от которой воротило даже его, привыкшего к преисподней и сумевшего найти в ней странное очарование. — Забыл сказать, если ты убьешь меня, на стороне Вельзевул выступят демоны верхнего ада; оно тебе нужно? Вас и так мало, а у них — Дагон, Кроули, сама Вельзевул и еще черт знает кто.
— Еще Хастур, — напомнил Азирафаэль.
— Точно, Хастур. Погоди, Хастур?! — легенды о Хастуре, единственном демоне не вдохновителе, а творце, слышали многие. Князь ада был известен жестокостью и практически безграничной силой; если бы он не тратил почти все свое время на рисование и не застывал на годы в заросших тиной водоемах, погрузившись в мягкую воду по линию губ и созерцая, как отражается от черного зеркала поверхности недоступное ему небо, появилось бы гораздо больше жестоких сказок о превращенных в рептилии или страшных чудовищ людях, а Чума не исчезла бы столь скоро, отправившись на покой. Еще миру повезло, что Хастур не смотрел телевизор и не знал, что его наказания для людей стали основами для детских мультиков.
Азирафаэль отошел подальше от Габриэля и исчез: у него подходило время встречи с настоящим Кроули: сначала он думал, что тот придет на встречу, а потом они вместе отправятся на другое место для приватного разговора — необходимо было сказать ему о святой воде.
— Мы говорили об утках, с которых сталкивается вода, неужели нет ничего, что могло бы отталкивать от тебя святую воду? — спросил он, когда демон появился в условном месте, усталый до серости. От него несло сыростью глубин ада, а от рубашки на теплом солнце пошел удушливый пар. Демон с отвращением содрал с себя рубашку и щелчком пальцев сотворил на себе новую; Азирафаэль успел заметить, что вдоль позвоночника на спине Энтони появились змеиные чешуйки, чего раньше не было на земле.
— Теоретически я могу прийти в водолазном костюме, но мне кажется, Вельзевул не поймет, — усмехнулся демон. — Давно я не был в Америке.
— Что с тобой, ты спокоен настолько, что это даже пугает? — спросил ангел.
— Я спокоен… — повторил Кроули. — Да. Я спокоен. Знаешь, почему? Потому что я в отчаянии и смирился. Я видел Смерть, он ходит по коридорам ада и хихикает так, что у меня начинают ныть кости. Ты осознаешь, что мы победим, и власть преисподней будет безгранична, во главе мира будут такие как Хастур, а Вельзевул, когда до нее дойдет, что собственный сын ее ненавидит за то, что она все уничтожила, начнет срывать злость на других. Тебе-то везет, ты просто умрешь.
— Я не хочу умирать, — заметил Азирафаэль. — Это неприятно для нас, потому что мы отправимся в небытие.
— Там будет лучше, чем здесь, — заверил Кроули. — Вы вообще можете сопротивляться? Кто с вами, кроме Уриэль?
— Охотники, небесный воин, правда, юный, и частично один демон Кроули. И частично другой.
— Другой демон? — не понял Кроули.
— Да, другой демон Кроули.
— Какого… а, дошло. Фергюс. Так и знал, Дагон зря его напугала. Но я бы на него не рассчитывал.
— На него никто и не рассчитывает, — Азирафаэль устало опустил лицо в сложенные ладони.
— На что ты надеешься, ангел? — тихо спросил Кроули, наклоняясь к нему. — Я просто не вижу, на что ты можешь в принципе рассчитывать.
— На чудо, — отозвался ангел. — Нас больше ничто не спасет.
— Зря ты так рано предложил Адаму отказаться от отцовства сатаны, — вздохнул Кроули, откидываясь на спинку скамейки. — Сейчас бы он нам не помешал. И почему другие нефилимы обладали силами с рождения, даже еще в утробе, а этот Хасс какой-то…
— Ему пришлось бы выступить против собственной матери, — прервал его Азирафаэль. — Или против отца. Я на днях прочитал о том, что дети самоустраняются из конфликтов родителей, чтобы сохранить отношения с каждым и не выбирать.
— А в умных книжках не было написано, как остановить владыку ада? Нет? Ну и нахрена ты их читаешь?!
— А что мне делать, Энтони? — тихо проговорил ангел. — Я понятия не имею, что мне делать.
***
Азирафаэль вернулся в бункер и практически не удивился, увидев внутри Фергюса. Он помнил его еще человеком, ребенком, когда был проездом в Шотландии, потому что в очередной раз проиграл в монетку Кроули — ну не везло ему с этим. Мальчик шести лет, худой и невысокий, подкидывал на ладони орехи. Азирафаэль, сжалившись над ним, провозился с ним полдня, уча фокусам и жонглированию, а под конец дал кусок соленого мяса, которое ребенок попробовал чуть ли не впервые. Ребенок от восторга едва мог говорить: с ним общается лорд, да еще какой высокопоставленный — и в то же время совершенно не злой. Когда Азирафаэль уже в Лондоне рассказал Кроули, тот, узнав в рассказе местность и расположение дома, проворчал что-то про рыжую стерву, которая не умеет заниматься детьми.
Ему было жаль видеть, что мальчик, увиденный им когда-то, стал могущественным демоном, но и в этом он пытался найти что-то хорошее: хотя бы повидались. Интересно, Кроули льстит, что у него есть подражатели?
Габриэль был на взводе: стоя во главе стола и скрестив руки на груди, он вещал что-то о всегда побеждающих Небесах и обреченности планов Вельзевул на провал, но уверенность в его голосе была напускной, и все это чувствовали. Азирафаэль несколько минут понаблюдал, потом выдохнул и решился:
— Габриэль, среди нас не хватает кое-кого.
Архангел умолк на полуслове, хотя раньше, когда его пытались перебить, все равно договаривал фразу до конца. Но тут он понимал, о чем говорит ему Страж Эдема, и боялся, что тот его убедит.
— Нам нужна она, — настойчиво сказал Азирафаэль в полной тишине. — Я чувствую, что ты знаешь. Мы не справимся с Хастуром без нее.
— Вы о ком? — спросил Дин.
— О Михаил, — отозвался Габриэль и отошел к стене, повернувшись спиной ко всем.
— Михаил пропала, и мы не знаем куда, — пояснил Азирафаэль Дину. — Ее нет на Небесах, нет на Земле. Мне передали, что Хастур уверен в том, что она жива и боится, что ее исчезновение — ловушка специально для него. Только поэтому Вельзевул тянет с нападением и хочет узнать точное местоположение, а не прочесывает весь континент.
— Михаил… архангел Михаил? — переспросил Сэм, глядя в упор на брата: оба прекрасно все понимали.
— Да, — Азирафаэль оглядел всех троих: мрачного Дина, Сэма и молчаливого Каса. Сэм наконец, оглядев всех, тяжело оперся руками на стол и проговорил:
— Архангел Михаил вселился в нашего брата, и теперь они оба в клетке Люцифера заперты вместе с самим дьяволом.