Лёгкое дыхание - Гайя-А 18 стр.


В шатре остались они одни. Джейме пробежал письмо глазами, отложил его.

— Я бы лучше оставил ее в Дорне, чем отдал этому слизняку Лорасу. Но я мертвец, и не могу предложить ей ничего лучше этого. Куда мы можем ее вывезти? В казармы? — зло бросил Джейме. Бронн прищурился, глядя на Ланнистера.

Последние месяцы пришлись не самыми радужными для этого семейства. А Джейме всегда был чересчур чувствителен. Долбанный герой песен, мать его. Слишком много трепетных клятв, сожалений и угрызений совести — причем не по тем поводам, по которым следовало их иметь.

— Он просит меня проводить их до Хайгардена длинной дорогой, — постукивая пальцем по столу, сказал Джейме, — но если там будут люди королевы Таргариен, а они там будут, мы рискуем.

— Я могу, — вызвался Бронн немедленно, затем осадил себя.

— Тебя мало. И я сам хочу ее повидать, спустя столько лет. Имитация разбойного нападения?

— Захват заложницы, — предложил тут же Бронн, — можно и золотишка выпросить… молчу, молчу.

— Или, мы можем ничего не делать, — тут внезапно Ланнистер со всей силы швырнул прочь чернильницу, которую держал в руках и повернулся спиной к Бронну, опираясь на стол, — потому что смотреть ей в глаза, после того, как я оставил умирать ее мать, а ее опять продают, как мула…

«Нет, эти дни у него подзатянулись, — решил для себя Бронн, — такой лорд-командующий не добьется даже самой маленькой победы. Долбанный Ланнистер, золотая принцесса! Все-таки нервишки у благородных слабенькие».

— Перекопать дорогу, — пришло ему в голову внезапно, — надеть цвета Тиреллов и предложить помощь в объезде.

Джейме обернулся, на лице его было весьма задумчивое выражение. Бронн знал, что друг любит свою дочь — и свою племянницу. Возможно, это была такая же искалеченная любовь, которую он когда-то питал к своей сестре, отцу, брату. В этой ненормальной семейке Ланнистер не мог научиться ничему другому.

— Она зовет тебя отцом, Джейме, — серьезно сказал Бронн, думая о золотистых косах и чуть косящих зеленых глазах, — и она слишком задержалась в одной клетке с драконьей сучкой Таргариен. Ты, конечно, не будешь стоять рядом с ней в гребанной септе, но хоть побыть с ней накануне можешь.

— Я помню.

Больше он ничего не сказал. И молчал до вечера.

Они собрали не всех из вассальных рыцарей. Тирион предупредил, что несколько домов могут быть разорены, и не стоит давить на них. Остальные выглядели мрачными гораздо больше, чем когда направлялись на Север. Бронна это удивляло. Все же, на его взгляд, куда лучше было сражаться с живыми людьми, чем с мертвецами.

Никогда еще люди Ланнистеров не были одеты в такое тряпье. Ни один герб не был взят, не было ни одного знамени. Все алые шатры, все парадные туники были перекрашены, львы на эфесах, шлемах или доспехах залеплены грязью, воском, гипсом, чем угодно. Никто не пел песен, не разъезжал по окрестностям в поисках одиноких вдовушек и доступных женщин. Львы залегли в засаде. Бронн мог только восхититься масштабами мистификации.

Восстание изменит историю, так или иначе.

Хотя мало толку для тех, кто останется в земле. Бронн надеялся, что он не войдет в их число.

*

Дейенерис Таргариен была не первой королевой, которую видела Санса. Возможно, Дейенерис об этом забыла.

Она смотрела на нее с Железного трона снисходительно, всем видом давая понять, что считается с необходимостью разговаривать с ней, но не стала бы сближаться, если бы не нужда. Из-за Джона, конечно.

Дейенерис не привыкла к отказам. Мужчина, отказавший ей, мог считать себя обреченным. Но Санса прекрасно знала, как Джон умеет очаровывать сердца людей. А королева была человеком, сколько бы драконьей мишуры не водилось вокруг.

Драконы на портретах. На шторах. Драконы на мозаиках. Санса пересчитывала их, стоя перед королевой.

— Я хочу встретиться со своим мужем, королем Джоном Таргариеном, в самое ближайшее время. Я надеюсь, он пребывает в добром здравии. Что вы скажете о своей поездке на Север, леди Старк?

Драконы на знаменах. На вазах. На картинах. Санса старалась смотреть сквозь Дейенерис пустыми глазами. Не замечать ее, не видеть, не думать.

— Ваше величество очень добры. Мой брат, король Джон, мудро управляет северными землями, хотя они сильнее всего пострадали от Зимы. Он с нетерпением ожидает вашей встречи и просит беречь себя.

На губах драконьей королевы заиграла улыбка. Санса опустила глаза. Растянула губы. Слишком гордая, чтобы играть прежде, она боролась с собой теперь. «Это всего лишь игра. Что за прок от гордости, если сломать можно каждого?».

— Вы проделали огромный путь, леди Старк. Должно быть, вы устали.

— Благодарю, ваше величество.

В отведенных ей покоях, конечно, побывали шпионы королевы. А возможно, и не ее одной. Но Санса Старк не была больше той наивной девчушкой, что сентиментально хранила опасные сувениры прошлого.

Пока служанки раскладывали ее вещи и возвращали жилищу прежний обжитой вид, она вышла на балкон. Он был очень небольшой, но с него открывался вид не на море, а на тесные улочки города. Санса любила стоять здесь подолгу, всматриваясь в суетливую жизнь горожан. Ветер трепал натянутые веревки с бельем между домами. Мяукали коты. Чуть дальше маленький мальчик дразнил собаку, которая притворялась, что злится, но виляла хвостом.

Санса размышляла о том, была ли она когда-нибудь счастлива после того, как выросла.

— Сандор, есть кое-что, что нам необходимо сделать, — произнесла она, не оборачиваясь, — я хочу знать, когда лорд Десница отправляет леди Мирцеллу в Хайгарден, и кто едет с ней из служанок и придворных дам.

— А пообедать? — проворчал из-за спины Пёс.

— Быстрее возвращайся с новостями, и не только пообедаешь. Я как раз попросила наполнить ванну, — она не удержалась от того, чтобы улыбнуться ему через плечо.

Клиган испарился моментально.

Санса остановила служанок, разбиравших привезенные с Севера подарки. Этим она хотела заняться сама. Не следовало пренебрегать знаками внимания, даже самыми мелкими, даже для самых незначительных особ. Дейенерис, конечно, вряд ли развернет ее набор кружевных салфеток, ну и пусть. Саженец чардрева для одной северянки, чей муж осел в поместье неподалеку от Черноводной. Руны от одичалых с правилами игры для лорда Тириона — стоило немалых трудов записать все правила и быть свидетельницей неизбежной драки между теми, кто придерживался разных их версий.

Несколько наборов деревянных украшений для дам, интересующихся севером. Травяные сборы для леди Оленны. Ткани. Деревянные безделушки. Резные шкатулки из кости мамонта. Речной жемчуг.

— Это на кухню, — Санса сморщила нос: заносили сушеную рыбу.

«Никогда не понимала пристрастия Джона к этой гадости. Испортил моего Пса, как будто мало у него дурных наклонностей».

Отдельный ларец Санса выделила, чтобы сложить подарки для Мирцеллы. Набор для вышивания. Книгу «О достоинствах целомудренного поведения», написанную какой-то занудной септой. Сироп для улучшения цвета лица.

Вернулся Сандор, одновременно с ним начали носить воду для ванны. Санса обернулась.

— Она выезжает послезавтра, — сказал он тихо, — свадьба в Хайгардене по прибытии.

— Служанки?

— Две септы, горничные, и еще эта, — Пёс скривился, — страшненькая-то. Леди Кракехолл.

— Вассалы Ланнистеров, — задумчиво протянула Санса, — я передам подарки с их слугами. Найди мне одну из этих горничных. И, Сандор… не могли бы вы сказать, чтобы они носили воду побыстрее?

…Лорд Десница принял ее вечером в своих покоях. Санса протянула ему обе руки, широко улыбаясь.

— Север положительно освежил ваш взгляд, миледи.

— А что освежило вас, милорд? — она обратила внимание на многочисленные ящики при входе в спальню. Обстановка также переменилась: несколько предметов мебели исчезло, и комната казалась пустой. Тирион вздохнул.

— Ах, моя леди. Вы узнаёте эту новость при дворе первой — после ее величества и моей семьи, конечно. Я решил жениться.

Улыбка Сансы не померкла. Она умела сохранять тревогу незамеченной. Тирион Ланнистер мог быть опасным противником, если союз, заключенный им, окажется выгоднее. Она не рассчитывала снова стать его супругой, хотя и не исключала этот вариант из всех возможных. Санса любила сохранять открытыми как можно большее количество дорог.

— Кто эта счастливица, которая украдет у меня ваши вечера?

— Леди Грейджой, — небрежно бросил Бес.

От двери послышался сдержанный смех Пса. Санса округлила глаза, делая ему знак, но это не помогло.

— Сандор.

— Ахаха.

— Сандор! Что вы себе позволяете!

Тирион невозмутимо потягивал вино. Санса обратила внимание, что он подстригся.

— Я ожидал примерно этой реакции, леди Старк, — мягко произнес он, — пути сердца к сердцу — полет шмеля по цветущему лугу, как говорили древние.

— Мне не доведется побывать на свадьбе вашей племянницы, леди Мирцеллы, но на вашей я побываю непременно, милорд.

— Да, Мирцелла выйдет замуж в Хайгардене. Думаю, это разумнее, — Тирион пристально взглянул Сансе в глаза, и она подалась вперед, — мы не праздновали окончание войны с Иными, и королева одобрила идею больших торжеств. На несколько дней. Вряд ли она сможет посетить их все, ведь она как раз собирается встретиться со своим супругом, вашим дорогим кузеном. Но это же не означает, что мы должны лишать себя праздника? Мы ожидаем множество гостей. Будут даже фейерверки.

— Я люблю фейерверки, — прошептала Санса горячо.

— Над морем. Флотилия леди Грейджой обещает нам представление, которое никогда не забудется.

— Когда это будет, милорд? — Санса сжала его руку, Тирион уставился на ее ладонь, крепко обхватившую его пальцы. Затем сжал их в ответ, и глаза его лучились, когда он ответил:

— Скоро.

*

Джейме ждал встречи со своей дочерью.

Это было похоже на ощущение предстоящей битвы, которую он должен выиграть. Чувство страха и одновременно чувство уверенности, чувство правильности. Как перед тем, как раздвинуть Серсее ноги в каком-нибудь затхлом углу. Оно сохранялось, это чувство, ровно до того момента, пока он не опускал ее ноги обратно — или не заходил к своему отцу с докладом о победе.

И в те минуты он был грязным, слабым, обесчещенным. Серсея уходила к своему мужу, не уставая напоминать Джейме, что он мог бы избавить ее от него, лорд Тайвин скептически щурился, недовольный результатами: слишком много потерь, слишком малые результаты. «Мирцелла не будет меня оценивать, — напомнил себе Джейме, — она признала меня. Она знает, кто я, она знает, кто она».

Он сглотнул. Лорду-командующему не к лицу беспокоиться и спешить. Тем более, он не стоял впереди своих людей, как подобает, а прятался среди самых доверенных рыцарей, одетых в туники, присланные леди Тирелл.

Тирион славно потрудился, сплетая заговор. Поддержка великих домов значила контроль над Вестеросом, как бы ни пыталась королева Таргариен доказать обратное. Но Тириону было далеко до мастеров, и его план не предусматривал постепенное развитие событий в течение долгих лет. Если не начать действовать быстро, эффект неожиданности будет утерян, и все, что останется — затяжная война с очередными погромами, разорением и уничтожением всех Семи Королевств.

Однако, они задерживаются. Джейме тревожно взглянул на дорогу.

— Я могу выехать навстречу, — предложил Бронн, с самого утра напряженный как струна, — или сир Аддам, — добавил он словно в оправдание. Джейме покачал головой.

Внезапно перед глазами замелькали золотые мушки. Их становилось больше, они кружились, пока не превратились в заливающий весь мир ослепительный свет. Он сморгнул, но золото, залившее глаза, только становилось ярче. Что-то было не так. Именно сейчас. Именно в эту секунду. Джейме выдохнул, попытался вдохнуть снова, но — почему-то, не смог вдохнуть обратно. Грудную клетку прожгло распирающей болью, он схватился за луку седла, прижимая правую руку к груди, открыв рот и отчаянно борясь за каждый глоток воздуха, но —

— Милорд!

— Воды, кто-нибудь, сюда. У него раньше бывало плохо с сердцем?

— Твою мать, Ланнистер, ты в могилу меня сведешь, что за херня?

Серсея. Что-то произошло с Серсеей, была его первая мысль. Что-то с ней случилось, он чувствовал это. Он несколько раз моргнул, когда пришла вторая мысль: Серсея мертва. Наконец, Джейме затряс головой, и слепящий свет перед глазами стал меркнуть, оставляя встревоженные лица над ним. Боль в груди исчезала мягко, совсем не так резко, как появилась. Он несколько раз моргнул, приподнялся с земли, не представляя, как именно оказался лежащим на ней.

— Ты свалился, как подкошенный, я думал, это стрела, — Бронн хлопнул его по плечу, пока Джейме растирал горло, — ты как?

— Не знаю, — пробормотал мужчина, — не уверен.

Холодок пробежал по его спине, когда он, наконец, понял, устремляя взгляд вперед.

— Мирцелла, — прошептал Джейме и ринулся к лошадям, — все, быстро, за мной!

Он был уверен, что загонит лошадь; почти наверняка, так бы и случилось. Не было мыслей, не было идей вроде: «Я действую неразумно» или «нужно оставаться незамеченными», он словно был над самим собой и шел по видимой ему одному дороге. Золотое сияние оставалось в уголках глаз, таяло, исчезало, меркло. Он не знал, к кому спешит — к Серсее или к Мирцелле, или, быть может, к самому себе, но, кто бы ни ждал в конце дороги, этот кто-то покидал его навсегда.

И все, что Джейме должен был встретить — пустую, в никуда ведущую тропу, за которой обрывались над бушующим морем высокие серые скалы.

Он соскочил с седла слишком рано и с десяток шагов проехал по траве на пятках сапог. Бросив поводья, влетел, безошибочно угадав, в охряного цвета новый шатер…

— Мирцелла! — и, слыша собственный крик, Джейме уже знал, что не успел.

— Милорд… как вы смеете!

— Это Джейме Ланнистер?!

Он не слышал слов вокруг. Он смотрел вперед. Сердце больше не сжимало неясное предчувствие, но осталась та самая боль пустоты, боль оборвавшейся тропы.

Мирцелла была мертва.

Она лежала на койке, платье еще в пыли, ее переносили, очевидно. Он стоял, боясь, что земля уйдет из-под ног, как только он сделает первый шаг, но когда он, наконец, смог идти, то вокруг была звенящая тишина. Или так казалось. Ноги были тяжелыми, он не мог поднять рук, он вообще не мог ничего, только смотреть.

Назад Дальше