Она сдавалась. Шаг за шагом отступала с выбранной позиции. Найти, где найти опору, в чем, в ком, если есть Джейме — и она скользнула взглядом по их отражению в зеркале, испустила удивленный вздох. Это было красиво.
Я люблю, я люблю, люблю тебя, кричала она в каждом все более смелом прикосновении своих губ к его, и откуда-то рождалась отвага продолжать. Бриенна обхватила его за шею, Джейме, едва оторвавшись от поцелуя, глядя ей в глаза, прошептал:
— Почему мы не сделали этого на целую вечность раньше, Бриенна?
Она отстраненно подумала, стоя перед Джейме и глядя на его губы, по которым он провел языком, что его пальцы побывали внутри ее тела еще раньше. Все внутри горело и сжималось в предвкушении. Пришлось собрать все свои силы, чтобы ответить ему в их дружеской непринужденной манере, хотя задыхающийся голос ее выдавал:
— Стоило мне надеть платье, и ты сразу превратился в придворного соблазнителя, сир Джейме.
— Я соблазнитель? — мальчишеская улыбка снова заиграла на его лице, — ты права. В пекло платье. Снимай.
Они целовались снова.
Стена рушилась, ночь падала, мешалась с днем, снег сверкал жаркими огнями костров, весенние ливни обернулись грозами, разрывающими небо раскатами грома и проблесками молний. Я умру с тобой, клялась тысячу раз за секунду Бриенна, я умру за тебя, я люблю тебя.
— Что за слезы в этих прекрасных глазах? — услышала она, перед тем, как Джейме поцеловал ее веки, бережно, обходя лаской едва ощутимых прикосновений губ ее лицо — щеки, шрамы, лоб, веснушки на носу…
Шум у дверей комнаты не заставил его остановиться. Только на третий стук он рыкнул достаточно недоброжелательно:
— Миледи занята!
— Леди Тирелл просит вас, милорд, — почтительно донеслось из-за двери. Бриенна с трудом выдохнула, сглатывая. Его даже искали всегда рядом с ней. Джейме закатил глаза, опустил голову, усмехаясь.
— Буду через минуту, — и снова посмотрел на Бриенну, легко коснулся губами ее губ, прошептал, — жди. Это может быть долго. Я приду.
Стоило двери за ним закрыться, Бриенна сползла на пол, словно растаяв. Закрыв глаза, она смеялась, тихо, едва слышно, и стирала слезы счастья с лица. Трогала свои губы руками, не в силах поверить, что это было на самом деле. Прижимала ладони к горящим щекам. Проживала все снова и снова.
Не думала ни о чем. Был Джейме, его запах, его глаза, поцелуи, губы, короткая борода, мягко щекочущая ее опухшие губы, влажная ласка его рта, крепкое тело воина под ее руками — он был весь мир, и весь мир в эту минуту был он и только.
Она надеялась, что доживет до его возвращения, не сойдя с ума.
========== Бесстрашие любви ==========
«Моя дорогая леди Санса! Уверен, вы добрались в здравии и безопасности до вашей вотчины после визита в Долину». Тирион скомкал лист бумаги. Нет, не подойдет. «Леди Санса! Заклинаю Старыми и Новыми Богами, не покидайте Винтерфелл, не ешьте ничего, что прежде не попробуют мейстер и дегустатор…». Тоже нельзя.
Лорд Десница поймал себя на том, что смотрит в зеркало, не сразу понимая, кого в нем видит. Все кричало о том, что ему надо бежать. Как можно дальше от драконьей королевы. Не один раз она вспыхивала гневом в его присутствии, называла его исключительно «Ланнистер» и один раз высказалась на тему того, что было бы неплохо взять его в заложники и заманить таким образом его брата в Королевскую Гавань.
Тирион спал с кинжалом в руке и топориком под подушкой. Одержимость Дейенерис Цареубийцей приобрела характер самого что ни на есть безумия.
Последний раз она пригласила Тириона на набережную, где в два ряда стояли Безупречные, и у него нехорошо засосало под ложечкой. Если это был конец, он хотел бы знать заранее. Но в конце пирса обнаружилась клетка с облезлым львом.
Без передней правой лапы. Тирион медленно выдохнул.
— Будет ли справедлив поединок двух львов, когда я наконец получу вашего брата в свои руки?
— Определенно, вы уже продумали идею наказания, — мертвым голосом произнес Тирион, — но как вы хотите получить моего брата в свои руки живым? Мирцеллы больше нет. Его ничто не держит здесь.
— Здесь нет. И даже лорд Тарт покинул свой остров. Шлюха Цареубийцы служит сестре моего мужа, леди Арье, — спокойно ответила Дейенерис, — и я как раз направляюсь на север.
Тирион сглотнул еще раз.
— Мы не построим будущее без возмездия за прошлое, — продолжила со своими отработанными интонациями пророка королева, вышагивая рядом с ним, — как бы вы смотрели на королеву, которая оставит в живых убийцу своего отца? Ваша сестра не оказала значимого сопротивления. Ее смерть была подобающей благородной женщине.
Тирион до сих пор видел в кошмарах эту «благородную смерть» и уже подозревал, что Джейме ожидает нечто похлеще.
— Мой муж не откажет мне, — уверенно продолжила Дейенерис, — я отправляюсь к нему.
Тирион остановился и внимательно посмотрел на Дейенерис.
На ней должен был пресечься род драконов. Окончиться история безумия. Как бы Тирион не любил Мирцеллу — с самого детства это чувство было взаимным, — он не мог не думать, оплакивая ее, что смерть спасла ее же саму от вероятных горестей, ждущих в будущем. Живой пример перед глазами не оставлял сомнений. Отдаленные последствия инцеста, поколения за поколениями обожествление власти родили ее — красивую, очаровательную, бесстрашную Дейенерис Таргариен, принесшую столько блага одним народам — и не меньше бед другим.
И весы качнулись в сторону безумия. Десница мог только надеяться, что Джон Старк не станет рядом со своей властной полубожественной супругой бастардом Сноу, не прогнется, сохранит рассудок ясным. Но если нет, все надежды Тириона были устремлены на леди Старк-старшую. Если только драконью королеву внезапно не замкнет на ее персоне так же, как на Джейме.
«Милая Санса! Сердечная привязанность, которую я питаю к вам, заставляет меня тревожиться больше за вашу безопасность, нежели за собственную. Однажды, много лет назад, вы были чересчур честны со мной, а я — недостаточно напорист с вами, и годы спустя я могу только сожалеть об упущенных возможностях подарить вам счастье, которое, смею надеяться, вы все же обрели либо обретете.
Для меня нет большей заботы сегодня, чем опасность, угрожающая вам и моему брату Джейме. Королева Таргариен отправилась в Винтерфелл. Скорее всего, продвижение ее будет замедлено в Речных Землях. Не мешкая ни минуты, готовьте замок к долговременной серьезной осаде. Убедитесь в лояльности вашего ближайшего окружения. Лианна Мормонт достойна всяческого доверия, но не стоит забывать, что ее кузен Драконий Мясник Джорах. Родственные узы могут рваться и восстанавливаться.
Пять тысяч Безупречных и восемь тысяч дотракийцев сопровождают королеву. Ни я, ни кто-либо другой не может знать, будет ли у нее другая поддержка на суше. Самые различные сведения поступают из Эссоса. Будьте наготове. Я буду искать любой возможности оказать помощь и послать весть. За сим остаюсь ваш, навеки преданный вам, Т.».
Было ли ребячеством поцеловать письмо на прощание? Он усмехался, глядя вслед ворону. Мужчины Ланнистеры славились своей склонностью к романтическим жестам и безответной платонической любви.
Улыбка Тириона померкла, когда он подумал о Джейме.
*
Письма от Тириона Бронн Черноводный всегда хранил отдельно от прочих. С Ланнистерами никогда не знаешь, что может пригодиться и когда. Но когда вороны стали прилетать по три раза на день, пришлось задуматься.
Бронн знал Беса достаточно, чтобы понять, что младший Ланнистер в отчаянии. Отчаяние выражалось во все более длинных письмах, бурной деятельности и огромных тратах.
В свое время Маленький Лев предложил ему заниматься деликатными делами, такими, что требовали бы исключительной ловкости, умения скрываться, втираться в доверие. И в этом обманули, вздыхал Бронн.
Ибо перемещение и снабжение восьмитысячной армии никак нельзя было назвать таким маленьким делом.
Пополнив запасы в Хайгардене, львы отбывали к Перешейку. Бронн считал это мероприятием сомнительным, особенно в свете продолжавшихся беспорядков. Со слов Тириона, беспорядки усиливались и уже охватывали Штормовой Предел и Речные Земли, хотя пока их и подавляли достаточно быстро. А мятежи всегда значили голод для армии и раздолье для мародеров. Бронн побывал по обе стороны. Этой весной он предпочел бы мародерствовать, конечно.
Если бы не Джейме Ланнистер, его братец Тирион и их сомнительные планы по захвату мира и установлению справедливости с перевесом на львиную сторону. Гори они огнем, эти высокородные лорды!
Еще один ворон жалобно каркнул, пикируя сразу под навес. Бронн покачал головой.
— Бедолага! В такую сырость моду взяли письма писать!
Когда он развернул его, то плечи его опустились. Он поднял глаза на крепостные стены Хайгардена. Развернувшись в сторону стоянки одичалых чуть поодаль, он гаркнул:
— Тормунд! Живо сюда! Хопер, Бруст, ко мне, трубите подъем, тревога!
«Живо» для Тормунда длилось почти пятнадцать минут. Рыжий здоровяк был медлителен везде, кроме битвы. Он добрался до Бронна, когда лагерь уже сворачивали.
— Чего тебе?
— Поднимай своих людей. Вы выезжаете с леди Бриенной на Север.
— А что так? Только осели же! — не понял одичалый.
— Никаких оседаний. Королева Дейенерис требует выдачи для казни леди Бриенны Тарт, где бы она ни находилась. Вот, слушай, «замеченной в Хайгардене». Она и ее Драконий Мясник направляются в Винтерфелл. Сраный Свет, будем надеяться, Переправа задержит ее. Если кто и может защитить от Дейенерис, так только король Джон. Все-таки леди Тарт спасала его сестер…
— Джон никого не казнит только потому, что так на бумажке накалякано, — убежденно возразил Тормунд. Бронн мог только удивляться наивности простофили.
— Есть другие лорды, друг мой, и все хотят выслужиться перед королевой.
Тормунд скривился. Он не любил тонкостей южной политики. Все, что тоньше топорной рукоятки, казалось ему чересчур сложным для понимания. Бронн потратил почти целый день за Стеной, объясняя принцип наследования власти — дискуссия развилась из рассказа о Безумном Короле. Дикарь искренне недоумевал, почему «хотя бы один хороший человек не прирезал подонка во сне». Было довольно забавно наблюдать лица Джейме Ланнистера и его леди, когда они услышали эту эмоциональную речь.
Бронн вздохнул. Кажется, Ланнистер невезуч, потому что «его леди» снова отправляется к Старкам.
В лагере началась суета. Лорас Тирелл требовал немедленно отвести войска либо запереться в крепости и «не отсвечивать»: официально Тиреллы не отрекались от своей присяги Таргариенам. Один за другим спешно начали отбывать отряды. Звучный голос сира Марбранда раздавался в темноте, почти перекрывая топот копыт и звон стали. Бронн нервничал. Одичалые преспокойно проверяли оружие, будто готовые вступить в схватку с армией любого размера.
Предрассветный сумрак все еще дымился кострами, отбывали последние из Ланнистерских солдат, кто не оставался в Хайгардене. Бронн оставался. Лорд-командующий тоже.
— Поторапливайтесь! Закрыть западные ворота! Мост!
Бронн побрел к главным воротам, когда из них вылетели паренек-конюх с взнузданной лошадью, и еще двое. В полураздетом, стремительном, в одной нижней рубашке поверх спадающих штанов, юноше Бронн с трудом признал Джейме Ланнистера. Сомнения вызывала и степень надежности крепления доспехов леди Бриенны, которую лорд-командующий вел за собой, держа за руку, и подсадил в седло. Боком. По-дамски.
Насколько мог помнить сир Черноводный, за такие фокусы Бриенна Тарт имела обыкновение ломать пальцы и пинать между ног. Но не в этот раз.
— Ну дела, — покачал Бронн головой.
Тартская Дева склонилась, Джейме подтянулся, держась за гриву…
— О! Ну и дела! — Бронн расплывался в улыбке.
Паренек-конюх стоял и пялился на долгий и страстный поцелуй с открытым ртом. Наконец, парочка оторвалась друг от друга, прощальный взгляд, никому не слышные слова — Бронн не сомневался, нечто Ланнистерское, — и леди рванула прочь.
Джейме смотрел ей вслед, прижимая к губам руку.
Если бы менестрели пели об этом поцелуе, они сделали бы голоса достаточно грустными, чтобы дать почувствовать слушателям, какая беда ожидает влюбленных в конце. Возможно, дамы прослезились бы, а их галантные ухажеры свели бы брови и выпятили подбородки. Бронн Черноводный опустил голову, на мгновение окунаясь в разлитую в воздухе вместе с утренним туманом печаль.
«Мое солнце Дорна, Мирцелла. Ты была прекрасна, как ясное утро над морем. Я бы мог целовать тебя так же, как твой несчастный отец эту женщину. Ты не узнала бы смерти, а я — разлуки с тобой, мечта моя. И мы бы жили долго и счастливо, только хрен что вышло. Не стоило и мечтать».
Но, в отличие от большинства рыцарей львов, Бронн Черноводный был преисполнен оптимизма. Он не верил, что леди Бриенна поднимет меч на своего Льва. Он не верил, что Джон присоединится к драконьей королеве против всего остального Вестероса.
Зато он верил, что, даже если мир обрушится на них, в последнюю минуту Джейме Ланнистер выкинет какой-нибудь свой идиотский трюк и спасет положение. Или это будет леди Бриенна. Или они оба.
*
Санса Старк смотрела на южный горизонт со стен Винтерфелла.
С момента получения письма Тириона прошло уже почти две недели, и разведчики не могли сказать, сколько у них есть времени, чтобы успеть действительно запастись для осады. Винтерфелл был богат подземными ходами и проходами, но большая их часть находилась в плачевном состоянии, и вряд ли выдержала бы постоянное использование для снабжения продуктами.
Отовсюду в Винтерфелл стекались недовольные происходящим в королевствах. Хуже всего приходилось беглецам из Риверрана и Речных Земель. Они редко задерживались дольше, чем на ночь, предпочитая двигаться дальше, со всем добром, какое смогли унести с собой, окончательно решившись сняться с насиженного места.
— Может быть, нам стоит построить каменную дорогу к Стене? — вздохнула Санса, глядя искоса на Джона. Он сверкнул беспокойными черными глазами, свел брови.
— Они верят, что мы защитим их. Что война не уйдет севернее Винтерфелла. Смешно, — Джон хмыкнул без улыбки, — сначала все бежали с севера на юг. Теперь двигаются в обратном направлении.