Оно зеленело заливными лугами у Черноводной, как его глаза, когда он шутил, и намечающиеся морщинки у глаз лучиками разбегались в разные стороны, если шутка была хорошая.
Оно пахло кожей и металлом, острым мускусом и свежестью леса, дубовой корой и пряным мужским потом. Его можно было найти, прижав вещи Джейме к лицу, когда никто не видел, и дышать им.
Бриенна чуть не врезалась в кучу неряшливо сваленных у алтаря знамен и щитов. Она едва ли могла сделать вдох. Рыдания так и остались где-то между сердцем, легкими и глоткой. «Я плачу? — удивилась Бриенна, чувствуя влагу на своем лице, — я еще умею?». Но это была одна соль. Она разъедала кожу, глаза, она жгла.
Почти так же, как звенящий шум в ушах, прерывающийся только возгласами:
— Шлюха Цареубийцы!
Она долго не могла отпустить древко знамени. Как будто вместе с ним отпускала и его, Джейме, Ланнистера, Цареубийцу и мужчину.
И когда она это все-таки сделала, и алая ткань мягко скользнула вниз, мир обрушился на Бриенну со всех сторон — отвратительными звуками, запахами, вонью, руганью, летящими в нее предметами и нечистотами, плевками.
Она опустилась на колени. Рука привычно легла на меч. Ее друг. Поддержка. Львов на нем касалась рука Джейме. Бриенна закрыла глаза. Силы, одолженной у меча, должно было хватить, чтобы встать. Надо было проделать весь путь назад. Встретить мир, в котором Джейме не будет. Именно в ту минуту она почувствовала, как перестает дышать.
*
Санса Старк знала, как быть придворной дамой. Иногда она размышляла: было ли это заложено в ней с рождения — или привито средой?
Санса Старк поклялась, что никогда в жизни больше не даст себя использовать в игре престолов. Она вежливо, но решительно отвергла все предложения о замужестве, не примкнула ни к одному из альянсов придворных дам и вела жизнь, достойную своего положения.
Она была скромна и учтива. Никогда не высказывалась так, чтобы ее мнение однозначно поддерживало одну из сторон, если речь шла о споре, и своего мнения не высказывала вообще никогда, ни в каком виде. Если ей были нужны слова — она пользовалась цитатами, если ей нужны были чувства — она одалживала их у песен.
Санса была очень мудра, второй раз становясь частью королевского двора. Скромные одеяния по северной моде, от которых она не планировала отказываться, общество одиноких старых дев и вдов, а также очень благочестивых замужних дам, читающих за вышивкой «Семиконечную Звезду», сделали ей славу добродетельной особы.
Добродетельной и, естественно, скучной. Это леди Старк более чем устраивало.
Новая королева не была ни мила, ни груба с Сансой. Она не выделяла ее из других, не позволяла себе никаких неподобающих реплик в ее сторону. Она ее не замечала. Скромное поведение леди Старк тому способствовало. Тихое, незаметное существование при дворе в качестве представительницы короля Джона также удовлетворяло Дейенерис Бурерожденную.
Поначалу Сансе казалось, что оно устроит и ее саму. Но лишь поначалу.
Тирион Ланнистер был опытным соблазнителем. Маленький человек с большими амбициями. Надо признать, и недюжинным умом.
— Вы бы не отказали мне, леди Старк, — мягко обратился он к ней, и Санса приветливо улыбнулась лучшему из своих бывших мужей.
— Нет, милорд. Не отказала бы. Мне отрадно видеть, что люди сознают свои ошибки и пытаются их исправить.
— Я не думаю, что это была ошибка, дорогая Санса. Скорее, маневр.
— Вы это сейчас придумали? — осведомилась девушка. Тирион вынужденно рассмеялся. Качнул головой в сторону Пса, молчаливо замершего в углу комнаты.
— Ваш рыцарь, кажется, не слишком доволен моим присутствием.
— Сандор не рыцарь. И кто может быть недоволен визитом Десницы Королевы? Сандор, вы довольны?
— Я в восторге, — мрачно проскрипел Пёс. Тирион подмигнул ему.
Они попивали вино, иногда любили сыграть несколько партий занятных настольных игр — Тирион привез новые заморские правила, и Санса наслаждалась такими вечерами.
Поначалу то было лишь развлечение, встреча друзей, товарищей по минувшим несчастьям, но теперь переросло в нечто большее. Нечто, что может стоить обоим жизни.
Заговор, просто сказала себе Санса, делая ход и забирая фишку у Тириона. Занятно. Ее отца казнили за несуществующий заговор. В буре мятежа она лишилась большей части своей семьи. Она клялась не играть в игры великих домов.
И все же она здесь. И хочет быть не фигурой на доске, а той, что переставляет фигуры.
— Ваш брат прислал подарок ее величеству, — потягивая вино, между делом сообщил Тирион, — она поставила его в своих покоях у постели.
— И что же это за подарок? — Сансе совершенно не хотелось знать, что мог прислать Джон драконьей королеве.
— Хрустальный столик. Выполненный будто бы изо льда, но не тает. На нем танцуют драконы.
— Инкрустация?
— Отсутствует. Только резьба.
— Как мило, — сухо высказалась Санса.
Отношения Джона и Дейенерис казались ей противоестественными с самого начала. И не их родство было тому причиной. Джон, когда Санса получила возможность его получше узнать, оказался душевным, добрым человеком с простым сердцем, снисходительным, прощающим, отважным. В нем было больше душевного тепла, чем в ком бы то ни было. Санса знала, что он не умеет казаться приятным с первого взгляда, то ли стесняясь отчего-то, то ли вечно пребывая в состоянии отрешенной задумчивости. Но, стоило ему проникнуться к кому-то приязнью, и он готов был оказать любую помощь, рискнуть собственной жизнью. Она знала, пожалуй, еще только леди Бриенну, что так же трепетно относилась к понятию «долг» и слову «честь». Джон был честен, обязателен и несколько простодушен. Его всегда легко было использовать, и Санса радовалась, что он находится далеко от Королевской Гавани.
Дейенерис, в противоположность ему, умела быть доброй лишь изредка, издалека, к тем, кому не представится шанс приблизиться к ней второй раз.
Возможно, они составили бы прекрасную пару. Возможно. Но в Винтерфелле Дейенерис показала себя не лучшей спутницей для Джона, и их отношения перешли в союз на расстоянии. Сансу это абсолютно устраивало.
— Ваш ход, леди Старк, — напомнил Тирион. Санса улыбнулась, поднимая руку.
— Ничья, — и она посмотрела противнику в глаза, — самый частый итог наших встреч, лорд Десница.
— И я чрезвычайно удовлетворен этим результатом, миледи. Мы пришли к соглашению?
— Мы пришли. Север за Старками.
— Юг за Ланнистерами. Возможно, мне придется задуматься о женитьбе.
— Я не слишком хороша как советчица, милорд, — спокойно ответила Санса, поднимаясь из-за стола и раскланиваясь с Тирионом. Дверь еще лишь хлопала — а она уже с улыбкой подставляла шею нетерпеливым поцелуям Сандора Клигана, глядя на свой столик для игры и представляя вместо него хрустальный. Это было бы, пожалуй, слишком претенциозно. Не в ее стиле.
Львы. Волки. Двух игроков более чем достаточно. Дракону на доске не место.
========== Беглецы ==========
Бриенна стояла перед Дейенерис Таргариен в тронном зале. И снова задыхалась.
С момента, когда она въехала в Королевскую Гавань, это и началось. Она не могла запихнуть в себя ни кусочка еды без того, чтобы ее не тошнило. Она не могла спать — ее или мучила бессонница, или кошмары. Она чувствовала, что ей не хватает воздуха.
Через два месяца пребывания в столице ей пришлось ушить свою тренировочную одежду и поддевать дополнительный слой под доспехи. Лунная кровь перестала приходить к ней на обратном пути от Стены, и Бриенна забыла, когда в последний раз сталкивалась со знакомыми симптомами женского недуга.
Одичалые воительницы говорили, после тяжелых сражений и многих потерь такое бывает, и однажды пройдет, но она боялась вслушиваться в их разговоры. Ее пугала сама мысль, что и среди них она окажется чужой, посторонней, вдруг сделает или скажет что-то не так. Она всегда избегала общества других женщин, насколько это было возможно. Кое-что она все-таки уловила из их веселых бесед у отдельных костров. Они с равным удовольствием говорили об оружии и о мужчинах, которых любили или ненавидели; у многих из них были дети, некоторые увешивали себя побрякушками и разукрашивали татуировками, других сложно было внешне отличить от мужчин. Но они существовали, и они знали, что такое быть женщиной на войне.
Сам факт того, что где-то живет множество женщин, понимающих ее, грел душу Тартской Девы, даже если она никогда не сказала этого ни одной из них. Другое дело — знать Королевской Гавани.
Они смотрели на нее все. Под их взглядами, под их смешками, Бриенна привыкла к ним, она могла выстоять всю жизнь. До сих пор. Они всегда были правы: она не такая.
Неправильная. Ошибка природы, насмешка Семерых, собственная дурость. Не могущая никогда стать мужчиной. Не желающая быть женщиной. Ей велели желать, но это было невозможно. Переделать себя Бриенна не могла и не собиралась пытаться больше никогда.
И она могла выстоять прежде. Белые Ходоки, клятвы, смерть Ренли, все дороги, все испытания, даже то, что Джейме больше не было рядом, она перенесет все, только не клеймо «Шлюхи».
Она не сделала ничего, в чем ее обвиняли. Она не предавала друга (по крайней мере, он не посчитал ее поступки предательством), и была верным товарищем. Но это никого не волновало.
Ее назвали «Шлюхой Цареубийцы» перед всем двором. И никто не выступил в ее защиту. Смешки и комментарии, летевшие за ней вслед, мало чем отличались по смыслу от тех, что она приняла на себя на Тропе Скорби.
Но Бриенна Тарт не могла представить, что пытка не закончится даже теперь.
— По высочайшей просьбе моего Десницы, лорда Тириона, — Дейенерис отправила короткую безэмоциональную улыбку Ланнистеру, который в ответ поклонился, — я готова помиловать вас, Бриенна Тартская, за вашу связь с Джейме Ланнистером, Цареубийцей, если, конечно, вы искренне раскаиваетесь в связи со столь низким человеком. Я намерена позволить вашему ребенку взять имя его отца, если вместе с ним он откажется от притязаний на престол в будущем, а вы удалитесь в изгнание на Тарт и присягнете на верность.
— Ваша милость. Это ошибка. Я… никогда не… у меня нет ребенка, — Бриенна не могла заставить себя произнести целиком ни одну из фраз, которые хотела. Дыхание перехватывало все чаще.
— Вы отрицаете существовавшую между вами и Цареубийцей связь? — спокойно спросила королева.
— Мы никогда не были… любовниками, ваша милость, — голос Тартской Девы выдавал ее волнение, как и ее лицо, — мы сражались и путешествовали вместе, это верно. И только.
— У меня другие сведения, — спокойно возразила Дейенерис, — и вы оплакивали его на Тропе Скорби.
Бриенна промолчала. Замыслы Тириона? Его планы? Планы внутри планов? Она не была сильна в политических интригах. Она не умела и боялась пытаться читать чувства других людей, так же, как не умела скрывать свои. И, что самое ужасное, теперь ей не верили, когда она говорила правду. Это ее обезоружило. Это лишило ее опоры.
— Разве не меч Ланнистера в ваших ножнах? — в зале раздались отдельные смешки, — вы не делили с ним шатер? Ложе? Свидетелей тому сотни. Ваше недомогание более чем очевидно выдает ваше положение. Ваши служанки подтверждают все признаки беременности.
«Только не упасть в обморок, — Бриенна пошатнулась, — не упасть. Это ошибка. Это какая-то проверка». Она сделала медленный вдох — это было сложно, и подняла глаза на королеву, надеясь, что та увидит правду.
— Я клянусь своей честью, ваше величество, что никогда, никогда не вступала в связь ни с Джейме Ланнистером, ни с кем-либо другим. Никогда.
— О-о, но это уже становится смешным, — донеслось со стороны Мартеллов.
Уцелевшая после войн знать поспешила присягнуть королеве, и они все были здесь. Санса Старк, заложница с Севера, смотрела на Бриенну с глубоким сочувствием в глазах, но что она могла? Кто желал бы выступить на стороне Тартов, которые, по слухам, тоже имели в себе кровь Таргариенов? Кто мог заступаться за Цареубийцу?
Дейенерис внезапно подалась вперед, сложила руки перед собой, встала и прошлась туда и обратно возле Железного Трона. Когда она вновь посмотрела на Бриенну, в ее глазах была нежность. Много материнской нежности и понимания.
— Леди Бриенна, — мягко произнесла она, — люди в Вестеросе полны предрассудков, но я не одобряю ханжества и лжи. Я не могу винить ни одного человека за то, кого он любит или кем любим. Вы не виноваты ни в чем из того, что совершил Цареубийца в прошлом. Его преступления известны. Он соблазнил вас? Или принуждал?
Смех в зале заставил Бриенну сжать зубы еще сильнее.
— Я все сказала, — просто ответила она, — мне нечего больше добавить.
Глаза Дейенерис мгновенно наполнились холодом.
— Есть простой выход, ваше величество, — вышел вперед человек в одежде септона, которого Бриенна не знала, — нет сложностей в том, чтобы мейстер, септы и Молчаливые Сестры в присутствии доверенных свидетелей заинтересованных сторон, конечно, — он повернулся к Деснице, — осмотрели леди Тарт и либо подтвердили, либо опровергли ее слова.
— Заинтересованные стороны определены, — тут же повысила голос Дейенерис, — мы дождемся лорда Селвина Тарта, и правда будет открыта.
— Пока мы будем его ждать, правда может быть открыта природным способом, — усмехнулся кто-то.
— До того времени леди Бриенна будет находиться под стражей. Я заверяю вас, условия будут соответствовать вашему титулу и положению.
— Я никогда не пойду на это, — тихо пробормотала Бриенна, но ее уже не слышали. Вокруг разразился спор, и она желала бы оглохнуть, но никогда не слышать ни слова из него.
— …пока приедет, она может избавиться от бастарда!
— В чем проблема? Одним меньше, одним больше, Ланнистерам не привыкать.
— А Тартам? Кто такие они вообще, что связались со львами?
— Ставлю, что она девица. Посмотрите на личико. Невинность обеспечена пожизненно, — с этим замечанием, сделанным глубоким толстым басом, многие рассмеялись.
С нее было довольно. Развернувшись на пятках, Бриенна отправилась прочь из зала.
Стража за ней отправлена не была. Пока, знала Бриенна. Широко шагая по коридору и вцепившись рукой в меч, она старалась держать себя в руках. Слишком долго Тартская Дева оплакивала себя и свою безответную любовь. Это смешно. Но станет еще смешнее, если дело дойдет до осмотра перед любопытствующими старухами, лордом Тирионом, как последним Ланнистером, и тем более ее отцом.
Отец не проклянет ее. Нет. Он посмотрит своими понимающими добрыми глазами на нее, вздохнет тяжело и опустит голову. И слухи о том, что и как она делала, ублажая Джейме Ланнистера, не умолкнут никогда, даже пройди она сто осмотров. С нее довольно.