— Кто-то обещал воздержание, — напомнил ей Тирион, не поднимая головы. Она фыркнула, потом расхохоталась.
— Ты вот обещал свадьбу, и сколько месяцев прошло? Что ж мне, год не пить?
— Слишком много свадеб в последнее время, моя дорогая…
— А, я слышала. Интересно, как это происходит на Севере.
Сильные удары сотрясли пол и стены. Оба замерли на мгновение. Звук шел снизу, Тирион слишком хорошо знал, откуда. Аша повела плечами, поморщилась. Он видел, как ей неуютно стоять на твердой поверхности, особенно, когда под ней беснуются драконы.
— Они становятся все более нетерпеливы, — она сглотнула, — ты обещал, никакого огня.
— Это не огонь, — покачал головой Тирион, — это любовные игрища. Или прелюдия. Затянувшаяся, пожалуй.
— Как наша помолвка? — Аша зевнула.
Драконы все еще выясняли отношения. Последний раз, когда Тирион видел Дрогона и Рейегель, оба были похожи на ободранных ящериц. Целыми оставались лишь крылья. Царапины, покусы, несерьезные раны. Мейстер Тарли заламывал пухлые руки и уверял, что все сработало не так, но как и когда сработает, не знал. Дейенерис как будто нимало не беспокоилась, предпочитая утешаться то своими гладиаторами, то одуревшими от счастья межевыми рыцарями, расплодившимися после Зимы, как грибы после дождя.
Последний раз, когда Тирион видел ее, она в компании троих таких рыцарей — все трое юные и беспечные — читала письмо Мормонта.
— Сир Джорах считает, что дотракийцев необходимо отозвать, — она обратилась к Тириону, — а я отправлю туда кровных всадников. Пусть наведут порядок. Некоторые кхалы забываются.
— Мне написать ему?..
— Я разберусь сама, — ее улыбка опасна, похожа на оскал, — не утруждайте себя, мой друг.
Что-то было в ее голосе, что заставило Тириона напрячься.
Тем же вечером Аша появилась у него в спальне в необычно ухоженном виде. В какую-то минуту Тирион ее даже не узнал. Та ли беззаботная пиратка стоит перед ним? Блестящие волосы расчесаны, шелковая рубашка прикрыта пеньюаром из тончайшего кружева, на Аше много золота — на руках, ногах, на голове, и золото это не из Дорна, не из Эссоса. На поясе пляшут морские коньки, спрут обвил щупальцами ее руку, а обруч в волосах представляет мурену, кусающую себя за хвост.
— Она тебя убьет, — без предисловий заявляет Аша Грейджой, привычно хмурясь, — хочешь жить, поплывем со мной.
— И тебе добрый вечер, моя все-еще-не-жена, — ухмыльнулся Тирион, хлопая по кровати рядом с собой, — я имею право на последнее желание?
Но вопреки обыкновению, Аша не улыбнулась и не рассмеялась. Морская даль ее глаз оказалась напротив его собственных, и она повторила:
— Она тебя убьет. Я вижу это в ее глазах. Она уже решила, когда.
— Не раньше, чем она получит моего брата, а она его не получит, пока он на стороне Джона.
— Он тоже мертвец, — просто ответила Аша, выпрямляясь над ним, — твой брат, его люди, ваши союзники, Джон Сноу. Я знаю. Я предлагаю тебе бежать.
Она словно застеснялась вдруг, и Тирион был поражен тем, как ей идет это стеснение — легкое, с которым она боролась, но которое, тем не менее, было очевидно. Сев рядом, Аша хмурилась, играя с кольцами на своих пальцах, к которым явно не привыкла.
— Железные Острова не самое гостеприимное место. Но мы не выдаем тех, кого решили укрыть.
— Я тронут, — признался младший Лев, поглаживая ее руку, шершавую и сильную, лежащую рядом с его, короткопалой и искривленной, на кровати, — но не могу.
— Ну и идиот, — буркнула Аша, отворачиваясь.
«Дорогой Джейме! Сердечно поздравляю тебя с решением, которого ждал, без преувеличения, весь двор последние несколько лет. Твоему выбору избранницы я не удивлен, но конечно, одобряю. Островитянки, брат мой, женщины исключительные. Мой опыт говорит мне, что из всех женщин стоит остановить свой выбор на одной из них. Жажду подробностей церемонии и пира. Старый нытик Бронн не так сильно ранен, как ты описываешь, потому что три страницы посвятил любованию прелестями Арьи Старк, и на бред умирающего это не похоже». Достаточно оптимистичное письмо. Именно то, что надо, чтобы убедить Джейме оставаться в Винтерфелле.
«Как будто драконы не доберутся туда, как только придут в себя, и она сможет их контролировать снова, — подумал Десница, ругая себя за малодушие, — следовало давно просто убить ее. Просто. Убить. Дейенерис. Не думая о последствиях, как не думал Джейме, уходя от нашей милой сестрицы в Зиму». Тирион глубоко вздохнул, посмотрел на свой кинжал на столе.
У него должно быть имя, разве нет? Какое-нибудь запоминающееся. Такое, чтобы умереть с ним в руках было не стыдно.
Бесов Коготь, пришло вдруг на ум. Тирион покусал губы. Обмакнул перо в чернильницу.
«Не беспокойся о решении проблемы с королевой Таргариен. Я в полной безопасности, не сомневайся. Постарайся не рисковать понапрасну. Твой Т.».
*
Джорах Мормонт на встречу явился еще до полудня в компании двух десятков кхалов, сомнительных типов с чересчур неестественной осанкой — командиров Безупречных, судя по всему, и обглоданных лордов Риверрана, задиравших носы выше, чем они имели на то право.
— Пожалуйста, милорд, молчите, — попросил король Джон Ланнистера, когда Мормонт и его люди показались с флагами переговоров у края рощи, где должны были пройти переговоры.
— Как вам будет угодно, — сухо бросил Джейме.
Леди-командующая Тарт смотрела на приближавшегося Мормонта с нечитаемым выражением. Джендри Баратеон, Карстарк, сир Аддам и кто-то из одичалых — все они тоже были с Джоном, но вперед вышли лишь Бриенна и Джейме.
Мормонт спешился и подошел. Как бы Джейме ни старался оставаться хладнокровным, это было почти невозможно. Пять ударов мечом по шее Серсеи. Джейме сглотнул.
…Зимой, через несколько месяцев после прибытия резервов из Хайгардена с Лорасом, Зимнее Братство столкнулось с дезертирством. Понимая, что существовать в страхе за Стеной нельзя, командующие почти сразу решили, что уставших от боев будут отправлять на передышку в безопасные земли, где руки также требовались. Первая удача, когда им удалось отбросить Иных назад за Стену, сменилась отчаянием: они по-прежнему не могли вернуть Стену в исходное состояние. С обеих сторон от разлома расположился лагерь Братства. Еще два растянулись почти до выгоревшего во времена Манса Налетчика леса и в противоположную сторону на восток — туда, где пролегала дорога на Замок Крастера.
Его называли Отдаленным лагерем. Джейме не удивился, что Бриенна вызвалась отводить оттуда людей лично. Куда больше его удивило, что она решила делать это без него.Они не обсуждали ее планов, она вообще не сказала ни слова. Просто однажды утром под собольим одеялом было холодно и пусто, Вдовий Плач сиротливо лежал на месте Тартской Девы, а Подрика Пейна и след простыл.
Бронн у костра сражался с бинтами: ему никак не удавалось перемотать повязку на двух своих пальцах на левой руке. На вопрос о том, куда могла подеваться Бриенна, он пожал плечами:
— К Джону Сноу, я так думаю. Лезут эти твари на Крастеровские угодья, как пчелы на карамель.
— Она мне ничего не сказала!
— А, сладкая парочка повздорила? — Бронн был не в настроении, — если через три дня не вернется, значит, все-таки Рыжий увел ее у тебя.
— Тормунд там? — Джейме вскинул брови. Бронн отмахнулся, снова разматывая бинты.
— Любовная история, утомившая даже меня. Если по твоей милости я лишусь пальцев…
Со следующими же отступающими из Отдаленного лагеря резервистами Джейме получил новости: Бриенна Тарт взялась отводить остальных, пока Джон Сноу и его люди прикрывали их отход. Люди возвращались, но Тартской Девы среди них не было. Она решила уходить последней. Ожидаемо, признал Джейме.
И вот, Отдаленный фронт пал. Иные подбирались все ближе.
Трое суток спустя он отправился навстречу последним отступающим. Ночной лес не молчал, продолжая жить своей жизнью; где-то возились кабаны, где-то кричала сова. Мороз заставлял утоптанный снег скрипеть под ногами, он же был причиной того, что культя правой руки начинала ныть и болеть. Как раз к тому моменту, когда ему пришлось остановиться, чтобы пережить приступ пульсирующей боли там, где когда-то была правая кисть, за поворотом лесной тропы показались огни.
Бриенна нашлась в середине колонны. Он увидел ее издалека. Конечно же, она выглядела просто ужасно. Конечно же, она неоднократно рисковала собой и жертвовала ради всех подряд.
— Я знал, — сам себе сказал Джейме, — знал ведь.
У него не было сил даже злиться на нее за ее привычную, беспримерную, необходимую отвагу.
Она была без шубы. Насколько он мог видеть, ее женщина отдала какому-то молоденькому парнишке из людей Джона. Бледная и трясущаяся, Бриенна едва перевела на него взгляд, когда он укрыл ее своей шубой. На ее светлых ресницах намерзали крошечные кристаллики льда.
Шесть миль до основного лагеря они прошагали почти молча. Несколько раз она начинала терять сознание, ее глаза закрывались, и Джейме спешил подставить плечо женщине.
Вряд ли эти дни она ела или спала. Радовало хотя бы отсутствие ран.
Джон Сноу нагнал их уже у дозорных костров.
— Мы потеряли Отдаленный лагерь, — сквозь зубы сообщил старковский бастард, — леди Бриенна! Не потрудитесь ли сообщить, куда вы отпустили того дезертира, что оставил дозорный костер без присмотра?
Ее глаза смотрели в никуда, когда она ровным голосом отвечала:
— Я привела его с собой. Вот он.
Тот, что согревался под ее шубой всю дорогу. Джейме по-звериному зарычал:
— Тупая ты корова!
Она не отреагировала, зато шокированно оглянулись все: Лорас Тирелл, сир Аддам, Джон, и — криво скалящийся — Тормунд. Бриенна лишь махнула рукой, как будто слова Джейме были пушинкой, которую она могла стряхнуть, прилипшую, с одежды.
— Вы приговорили его к смерти, миледи? — спросил Джон участливо. Она кивнула, по-прежнему глядя в никуда своими светлыми, прозрачными глазами.
Сердце у Джейме прихватило: паренек лет пятнадцати, с кривыми зубами, вытянутым лицом, неоформившийся подросток, едва научившийся держать меч, должен был быть казнен Бриенной, это был закон, неукоснительно соблюдаемый в Зимнем Братстве, закон Старков, закон Севера. Она удалилась в палатку, села с Верным Клятве, приготовилась точить его, когда Джейме ворвался вслед за ней и перехватил ее пальцы с точильным камнем.
— Откажись.
Вырвать меч у нее из рук никогда не было простой задачей, но ему удалось — он протянул его Подрику. Вряд ли женщина могла действительно хорошо наточить его в таком состоянии.
— Откажись, женщина, — он затряс головой, — ты не сможешь. Ты не должна. Ты когда-нибудь казнила людей? Ты вообще представляешь себе, что такое отрубить голову человеку, который стоит перед тобой на коленях? С одного удара?
Голубые глаза выцвели до оттенка знойного летнего неба, до августовского цикория, поблекшего на жаре. Она даже не моргнула, выслушивая его. Он обхватил ее затылок рукой, приблизился, страх поднимался по телу, парализовал.
— Эй. Есть в этой пустой голове еще что-нибудь? — тихо спросил он, — ты в себе?
— Вполне.
— Я сделаю это сам, если нужно. Джон сделает. Пожалуйста, ложись. Поспи.
Но она стряхнула его прикосновения, как необъезженная лошадь, что бежит от узды, махнув гривой; поднялась на ноги, отобрала у Подрика меч и зашагала наружу.
Дезертир стоял на снегу на коленях, но Бриенна не посмотрела в его лицо. Джейме не был уверен, увидит ли она его — ее движения были скованными, напряженными. Он взмолился, чтобы ей хватило хотя бы двух ударов.
Плевать на трусливого идиота. Мы убили слишком многих, чтобы плакать по еще одному отчаянному мальчишке. Это для нее. Пусть хотя бы два удара.
Но Тартская Дева всегда делала все наилучшим образом. Один замах меча — и все было кончено. Спокойно, с прямой спиной, она развернулась, вручила меч Подрику, отправилась назад, в палатку.
Когда все распоряжения были исполнены, все оружие пересчитано, и Джейме оказался рядом с ней снова, она оттолкнула его. Раз, другой, третий; но он мог быть настойчивым. Ее трясло. Ему пришлось долго снимать с нее латы, разматывая спутавшиеся узлы. В его руках она тряслась и дрожала, молча, зубы клацали друг о друга, но потом, согретая его теплом, под собольими мехами, Бриенна успокоилась и притихла.
Ни слова ни произнеся в последующие часы.
— Пожалуйста, женщина, — прошептал тогда Джейме, прижимаясь лбом к ее плечу, — пожалуйста, вернись на юг. Я знаю о твоих сраных клятвах. Я знаю о сраной Зиме. Но я прошу тебя. Прошу тебя. Прошу. Уходи. Бриенна, уходи.
Это то, что он говорил каждый раз, когда кто-то из них был ранен, болел, отчаивался или возвращался живым из одиночного дозора.
Это то, чего он хотел. Зная, что его приговор от Таргариен предсказуем — смерть, конечно, — Джейме Ланнистер и не рассчитывал на что-то еще. Но знать, что погибнет Бриенна, и он почти видел, как это произойдет, было невыносимо. «Приди и умри со мной», говорила ему Серсея, и Джейме видел ясно, как никогда, цену такой просьбе и все возможные чувства, что за ней стояли. Потому что он говорил Бриенне нечто иное. Каждый раз, когда знал, что она не могла услышать последние три слова.
Прошу тебя, уходи и живи, потому что я люблю тебя.
*
…Джейме показалось, он ослышался, когда Мормонт бесцветно зачитал последние строки требований королевы Дейенерис. Видимо, не ему одному, ведь Джон тоже нахмурился.
— Я польщен приглашением, но не вижу смысла в посещении свадьбы Десницы, — Джон покачал головой.
Дейенерис, обещающая безопасность гостям — Джейме не верил ни слову.
— Ее величество предлагает обмен заложниками, если это вас устроит, — почтительно добавил Мормонт. Джон покосился на него с неприязнью.
— Кого она даст нам? Дрогона? Рейегаля? — фыркнул он, — это единственные заложники, что могли бы представлять цену. Что ж, мой ответ остается прежним. Перешеек — территория Севера. Я не желаю видеть ни одного из тех, что присягнули Железному Трону, севернее. Безупречные и дотракийцы не будут иметь моей поддержки в сражениях с мирным населением юга. Я не выдам своих командующих для казни.
Джорах приветливо склонил голову.
— Боюсь, речь идет не о заложниках со стороны ее величества. Я слышал, старший Лев также женится? Примите мои поздравления. Хотя, как я слышал, Ланнистерам не особо везет со свадьбами в последние годы.