Накануне он потратил почти два часа, сосредотачиваясь на равновесии фэа, занимаясь теми давно забытыми духовными практиками, к дисциплине в которых так беспощадны были учителя в его далекой юности.
«Временное — суть тлен, — и он выдыхал через нос, прикрывая глаза, буквально чувствуя вливающуюся в него силу спокойной отрешенности, — ничто, что заведомо кончится, не выведет меня из состояния полной гармонии. Я — вода… спокойная вода…». Отец бы одобрил. Не в последнюю очередь, в пику ему Трандуил когда-то забросил тренировки, посчитав их уступкой непонятным отжившим традициям.
Кто бы мог подумать, что они пригодятся именно сейчас. Потому что дальше все вышло из-под контроля, и планы Трандуила в очередной раз терпели крах.
***
Собственно, все дело было в кабане. Он не казался диким вепрем, даже когда Дис, демонстрируя свои способности лихой всадницы, пришпорила его каблучками и прокатилась вокруг дворца — в основном, конечно, по клумбам. Он не озверел и после того, как сердобольная наездница угостила его выпивкой — с болью в сердце наблюдал Трандуил, как дорвинионское трехсотлетней выдержки льется в пасть свину.
Который, в общем, ничего против не имел.
Но, выпив, раздухарился, как и Дис. Усталость ее не брала, степенная прогулка верхом развлечением не казалась. А Трандуил не был в состоянии отказать даме, когда она приглашает соревноваться в езде верхом, даже если это выражается фразой, в которой цензурны лишь слова «наперегонки», «остроухий», да, пожалуй, предлоги.
— Госпожа Дис, не стоит, — предчувствуя неприятности, посоветовал Трандуил. Позабыв отчего-то, что наугрим всегда делали ему все назло и вопреки.
— Вот еще! — донес ветер ее торжествующий вопль уже издалека. Но когда визг счастливого кабана зазвучал в следующий раз, Трандуил бросился к оленю.
Зачарованный или нет, но кабан мог нести свою безумную всадницу только в одно место, которое в это уже жаркое время года становилось для него воплощение блаженства и отдыха. В болото.
Напрасно гнал эльфийский владыка своего оленя по тропе, почти не разбирая дороги. Маневрировать под все более низкими ветвями олень не мог. Так же, как и стоять на расползавшейся под копытами земле.
— Леди Дис! — не своим голосом позвал Трандуил, но услышал только пронзительный удаляющийся рев кабана.
Когда Леголаса будут венчать на царство, к клятве придется добавить строки — не связываться с гномами. Хоть бы за сильмариллы, Моргот их побери. Трандуил, прислушавшись к отдаляющемуся топоту секача, развернул оленя. К топям есть еще один подход, может быть, он еще успеет…
Время, казалось, специально замедлило свой бег. Трандуил готов был поверить, что ему все снится — не мог же он ошибиться в своем Лесу? — но тут под копытами оленя предостерегающе влажно хрупнула сгнившая поваленная ольха, и владыка остановился, приподнявшись и застыв, напряженный, как струна.
— Проклятая свинья, эльфийские отбивные, боров лихолесский, — услышал он слабое возмущение откуда-то снизу — там, вниз по влажному топкому склону, начиналось болото. Спуститься на ногах невозможно — вязкая почва не даст. Если только по веткам…
— Стой, свиночка! — раздалось затихающее снизу, — стой, куды, я плавать не умею!
— Дис! — выкрикнул Трандуил, бросая поводья.
Если сестра Торина Дубощита свернет себе шею в его Лесу — это будет… что именно, он обдумать не успел. Мгновенно выцепив взглядом наиболее подходящее дерево, Трандуил легко поднялся на спину своего верного оленя и прыгнул. Еще один прыжок — ноги едва успевали коснуться ветвей. Кажется, последний раз он проделывал это… да, Леголасу было лет девять, и он очень просил папочку «почудесить».
Треск сучьев внизу и отчаянная брань на кхуздуле сделались громче, а потом что-то грохнуло и все вмиг затихло. Чувствуя, как тело обдает холодом близкой смерти, Трандуил, не думая больше ни секунды, прыгнул вниз — прямо туда, на хитросплетение ветвей над заболоченным озерцом.
По лицу хлестнули листья, посыпались сверху шишки и желуди, в лицо пахнуло прелым запахом застоявшейся воды и гниения, и Трандуил окунулся в ледяную воду. С привкусом торфа.
«Это последний раз, когда я связываюсь с гномами».
Он вынырнул, оглянулся. Сквозь заросли ивы с визгом удирал кабан. Ни малейших признаков гномки. Она плавать не умеет. Камнем пошла ко дну, пуская пузыри. Набрав воздуха, он нырнул снова.
Ничего.
В Лес придут гномы с топорами. Трор был безумцем, но у него не было повода мстить эльфам, а у Торина повод будет.
Еще одна попытка. Воздуха в груди мало, все силы расходуются на тянущиеся вслед за королем чары — мелкие, повседневные заботы о внешности, правилах, идеальном цветении пионов, достаточно эстетичном полете перепелок…
Отсечь. Еще одна попытка. Бесполезная. И даже у эльфа силы не бесконечны. Откашлявшись, Трандуил ухватился за торчащую из илистого дна корягу, задыхаясь, подтянулся, морщась — кажется, ударился коленом, точно, еще и локтем, но все это ерунда, если Дис…
— Да ты живой! Дыши, эльфушка, я сейчас…
Еще никогда в жизни он не был так рад голосу кого-то из наугрим. Спотыкаясь, она брела, то и дело проваливаясь в вязкий ил по кромке озера, стараясь не смотреть в сторону близкой темной воды.
— Стой! — выкрикнул лесной владыка, — не двигайся, замри!
Послушно застыла. Трандуил проследил взглядом направление движения. Если топь шире, чем он предполагал, любой шаг гномки в самом деле станет последним.
— Нам надо на другую сторону. Сможешь простоять, пока я не доберусь до тебя?
Ее кивок был медленным и аккуратным, как будто лишнее движение могло заставить землю под ней разверзнуться — как, в сущности, и было на самом деле. Расширившиеся на поллица огромные синие глаза смотрели на него напряженно, но без панического ужаса.
— Когда я скажу, прыгай в воду, — он выплыл на середину озерца, — я подхвачу. Давай!
Его окатило затхлой водой, на голову попали какие-то водоросли, ряска и лишайник, а потом Трандуил ощутил на плечах стальную хватку цепких пальчиков Дис и ее впившиеся в его кожу едва ли не до крови ноготки.
— Ну всё, — выдохнул он, — поплыли.
На берегу минут пять они приходили в себя, тяжело дыша. Дис, обхватив колени, мелко дрожала. Трандуил обнаружил на себе три досадные раны — коряга на дне проткнула сапог и вонзилась прямо в ступню, по счастью, неглубоко, ветка рассекла кожу на плече, на колене была ссадина.
— Ты цела? — хрипло выдохнул он гномке, не будучи уверен, на какой ответ надеется. Она встряхнулась, приходя в себя, кивнула, глянула коротко на него — и взвизгнула.
— Ой! Ой, что это с тобой? Это как ты умудрился?
«Морок спал», содрогнулся внутренне Трандуил. Он не успел сосредоточиться на том, чтобы вернуть его, как гномка подскочила к нему, причитая, и протянула руки к его лицу.
— Убери, — он сам не понял, что оттолкнул ее чересчур резко.
— Да ты глянь, какой кошмар!
— Не смотри. Я знаю.
— Хрена ли ты знаешь, ты себя в зеркало видел?
— Видел!
На мгновение воцарилось молчание. Трандуил не смотрел на гномку, тщетно пытаясь вернуть иллюзию на место, когда Дис снова заговорила:
— Правда, у тебя с собой зеркало? Даже сейчас?
И тут он расхохотался. Нервно, обхватив колени руками, ткнувшись в них давным-давно искалеченным лицом, сам не зная, где потерялись все эти «гармония» и «равновесие», обещанные предками.
Когда он успокоился и перестал всхлипывать от этого, следовало признать, немного истерического смеха, морок вернулся, и Трандуил смог даже улыбнуться гномке в лицо. Она недоверчиво покачала головой.
— Странный ты какой-то, — пробурчала она недовольно, — нет чтобы лечиться, как все.
— Не всё можно вылечить, — спокойно сказал Трандуил, отдышавшись.
Первый шок ушел, они огляделись. Трандуил знал свой Лес наизусть, чувствовал его и мог с уверенностью сказать, что ближайшая охотничья тропа — не самое популярное место, так что случайно на монарших особ в столь плачевном положении никто не наткнется. А искать специально, когда сам он запретил это делать, никто не рискнет.
Можно воспользоваться мысленным зовом. Только ведь, стоит появиться на горизонте кому-то из его подданных, как гномка тут же завопит о том, что их королю требуется помощь, да еще и подробно объяснит, какая именно.
Ладно, об этом следовало подумать позже. Трандуил поднялся. Мокрая с ног до головы, встала и Дис.
— Вот ты там у себя колючки разводишь и всякую ненужную ботву, лучше бы этими грязями занялся. Мы же чуть не утопли!
Никакого смущения и раскаяния, словно не она сама стала причиной их сомнительного приключения. Типичное поведение для потомков Дурина, кажется.
— Нам нужен костер, — скорее для себя вслух рассудил Трандуил, — и чистая вода.
— Да уж, неплохо бы. Жаль, тот кабанчик, которого ты мне дал, удрал. А я бы из него таких котлет нажарила…
Вдвоем продираясь через заросли черной ольхи и ивняка, они оказались на более-менее сухой устойчивой почве лишь через полчаса. Топи остались позади. Теперь эльф и его гостья посмотрели друг на друга. Сейчас Трандуил радовался тому, что зеркала у него с собой все-таки не было, потому что Дис выглядела просто ужасно.
И он — вряд ли лучше.
Верхнее платье гномки было изорвано в клочья. Нижние юбки все были в лоскуты. Великолепный головной убор был сорван, затейливая прическа стала похожа на копну грязной соломы, и женщина вся была в болотной жиже.
— Видок тот еще, — подтвердила Дис в ответ на его красноречивый взгляд, — ну, куда дальше?
— Над болотом есть родник, с другой стороны, наверху на холмах.
— Это что, лезть снова по бурелому?
— Или вода из болота.
Дис заткнулась.
Час они шли молча, спотыкаясь и едва не падая. Близился закат, Лес представал как никогда красивым и величественным, а владыка Леса брел, хромая и про себя проклиная судьбу, в самом неприглядном облике.
У родника и небольшого чистого озерца Дис приободрилась.
— Ну, надеюсь, отсюда уже недалеко и до домика твоего. Хоть разомнемся. Ночку можно и на ногах… о. О!
Она подскочила к нему, припавшему на одну ногу, опустилась перед ним, потом поднялась.
— Раздевайся, — тоном не терпящим возражений, приказала гномка, — прогулка отменяется, как я поняла.
***
Через два часа Трандуил, лежа на земле и глядя в синее вечернее небо, мог поклясться, что никогда еще не чувствовал подобного спокойствия и свободы.
Продрогшие, они по очереди смыли грязь в озерце — Трандуил уступил первенство даме и целомудренно отвернулся, пока Дис, фыркая и напевая, плескалась в ледяной воде. Немного стесняясь — когда это чувство последний раз охватывало его? Тысячу лет назад? — отдал ей свою рубашку, которую она тут же постирала вместе с частью своей одежды.
— Портки тоже, твое величество!
«Портки» были порваны на самых неожиданных местах, но Дис это не смутило. Пока Трандуил прикрывался остатками своего верхнего одеяния, она, в одной батистовой рубашке, деловито разложила свои многочисленные юбки поверх блио, и перед эльфом открылась одна из тайн спрятанного гномьего пола — причина их невероятно объемных одежд.
В каждой юбке были карманы. Карманы на пуговицах, застежках, потайных замках и вовсе без оных. В каждом кармане можно было найти нечто необходимое для повседневной жизни. Складные ножички, нитки с иголками, кремни, нескончаемое множество кисетов с табаком, запасные пуговицы, крохотные отвертки… какие-то шурупчики… прищепки, веревки, гребешки, заколки, шнурки, игральные кости.
— На дворе май, миледи, — не смог не спросить Трандуил, — как вам не жарко?
— В Подгорье прохладно, — откусывая нитку и вдевая в иглу, ответила гномка, — а когда выходишь куда-то, никогда не знаешь, что может пригодиться с собой. Я-то особо не нуждаюсь, но по старой памяти иной раз что-ничто, а в карман положу.
«Что-ничто» составляло едва ли не половину разгрузки среднестатистического лесного стражника Лихолесья.
— Ногу сильно распороло? — забеспокоилась Дис, поглядывая на эльфа. Он отмахнулся. Но, все-таки, не смог удержать свою неожиданную спутницу от осмотра своих «ранений», после чего она вручила ему гребень, а сама разложила табак на просушку и ушла собирать хворост.
Закат догорал на окрасившемся в алый западном горизонте, с холмов открывался потрясающий вид на Лес, Трандуил грелся у костра с сестрой своего давнего недруга и ощущал себя как никогда молодым.
Как тогда, когда он и друзья пели песни у ночных костров, юные и счастливые, и будущее было бесконечно и безмятежно.
Болтавшая без умолку Дис замолчала, устроилась напротив у костра и задумчиво смотрела в пламя. Что видела она, Трандуил не знал. Может быть, тоже огни своей юности?
Сейчас она казалась ровесницей своим сыновьям, которых мельком запомнил Трандуил. Распущенные черные волосы, окутавшие ее тяжелым покрывалом, впечатлили эльфа больше всего. Пожалуй, за их густой тяжестью она могла спрятаться даже обнаженной, и никто не заподозрил бы…
А вот это были странные мысли.
Но, раз допустив их, Трандуил не мог заставить себя их изгнать, прежде не разобравшись. Все вокруг следовало подвергать анализу, разве нет? Например, женщину напротив.
Без своих многослойных одеяний и отталкивающе-вычурного макияжа она выглядела… милой. Пожалуй, это было самое верное определение. Даже то, что Трандуил принял поначалу за часть странной гномьей прически, и что оказалось на самом деле заходящей на скулы линией роста волос, было ей к лицу.
Как и аккуратные торчащие ушки, в которых было по пять серег в каждом. Как и тонкая рубашка, под которой, как говорили ему эллет, гномка не носила абсолютно ничего. Кроме шерстяных носков — которые сейчас, исправно выстиранные, сохли в сторонке на двух воткнутых в землю прутиках.
Совсем стемнело. Запели соловьи. Уютная тишина заполнилась ночными волнующими звуками весеннего Леса. Трандуил прикрыл глаза, наслаждаясь чувством покоя, какого уже давно не испытывал. Все обыденные заботы были очень далеко. Основная головная боль последнего времени молча смотрела в огонь в полушаге, тщетно пытаясь раскурить отсыревший табак.
— Что за наказание! — пробормотала Дис, тяжко вздыхая, — эх, не хотела делиться, но…
Из очередного тайника в очередной юбке она извлекла плоскую фляжку и протянула ее Трандуилу.