— Я сегодня исключительно добр — и потому не в настроении убивать мальчишек. Я готов забыть об этой щекотливой ситуации — исключительно из уважения к Вам, моя царственная сестра, — наконец, произнес император, — с одним лишь условием. Его Высочество женится — в самое ближайшее время. И я больше никогда не услышу о его интересе к МОЕЙ жене.
— Вы воистину великодушны, мой царственный супруг, — тихо сказала Татьяна.
Вспомнив, она отвесила партнеру по танцу поклон — танец завершился, но не были соблюдены последние формальности.
Пуппер беспомощно посмотрел на тетю; поморщившись, королева перевела свой взгляд на Бейбарсова, по губам которого блуждала нехорошая усмешка. Схватив племянника за шкирку, королева Озерии почти что пинком вышвырнула его из зала.
— Нам следует обсудить наше дальнейшее плодотворное сотрудничество, — произнесла она, возвращаясь на свое место по левую руку от Глеба.
— Несомненно…
Татьяна на секунду прикрыла глаза. Она чувствовала себя неимоверно грязной…
========== Часть 7. Старые друзья ==========
…Ты бороться с властью ее не в силах…
Позабудь себя, цель свою забудь!
Ведь тебе так хочется быть любимым…
(Мюзикл «Последнее испытание», «О любви»).
— Да ладно, Гроттерша, — хмыкнула Гломова, — ну увидим мы у тебя пару засосов… Все же взрослые люди, все понимаем.
Таня какое-то время молча рассматривала подруг — взвешивая, оценивая. Существовали вещи, которым следовало оставаться тайной — ее и ее мужа; вещи, которые никто не поймет и не одобрит… А впрочем? Если бы Глеб так хотел, чтобы все оставалось между ними, он бы не оставлял собственные метки так демонстративно — особенно с учетом того, во что предпочитал одевать жену…
— Ну ладно, — тихо сказала она, — в баню, так в баню. А тебе можно разве, Гроб?
— Если не поддавать пару, то вполне.
Анна и Маргарита прибыли наутро после этого памятного ужина. Столица проводила озерийцев — и королева, наконец, оказалась предоставлена сама себе…
Девушка вошла в парилку, укутанная в длинную белую простынь. Ее подруги отличались куда меньшей стеснительностью — как и она сама в обычное время…
— Танька, да чего мы у тебя не видели… — протянула Склепова и, проявив неожиданную для ее положения ловкость, сдернула ткань.
Гроттер вздохнула, Гломова закашлялась, а Рита просто произнесла:
— Отпад.
— Ну… И часто у вас так? — осторожно поинтересовалась Анна.
— Бывает, — пожала плечами Таня.
Синяки от засосов и следы укусов покрывали всю область груди, спускались вниз и заканчивались где-то на ягодицах. Кровоподтеки покрывали и всю внутреннюю сторону бедер, чередуясь с синеватыми следами пальцев.
— Мы же взрослые люди, — невесело хохотнула Таня, поудобнее устраиваясь на скамье, — все понимаем.
Простынь она поднимать не стала.
В баню вошла Дафна — обнаженная, как и высокие дамы, с собранными в обычную роскошную косу волосами. Присев перед Татьяной, она начала протирать ее раны маленькой тряпочкой, смоченной каким-то целебным лосьоном — по парилке разнесся приятный запах луговых трав.
— Через пару дней сойдет, — оптимистично отозвалась блондинка.
Для нее все это было привычным делом, вдруг отметили бывшие фрейлины, и содрогнулись.
— Да, спасибо… Даф, останься с нами. Ты, в первую очередь, моя подруга, а не камеристка или охранница. Когда уже усвоишь…
Девушка кивнула, располагаясь рядом — дамы с готовностью подвинулись, освободив место для Стражницы; профессия девушки давно не являлась них секретом. Созерцая «метки», Гробыня в задумчивости закусила губу.
— Знаешь, Танька… Если твой муженек все это вытворяет, значит, ему чего-то не хватает в постели.
— Не хватает?! — взвилась Гроттер, — чего ЕЩЕ ему может не хватать?! Я до сих пор… До сих пор сидеть не могу, а ведь уже два дня прошло… Ладно, хоть эту «красоту» он мне оставил вчера, а не перед визитом Настурции с ее драгоценным племянничком!
— Твой муж — повернутый на власти монарх, Гроттер, распространяющий свое желание подавлять даже на постель. Склепова права, — хмыкнула Рита, — ему чего-то не хватает. Быть может, стоит периодически давать ему понять, что в спальне правишь ты, а не он?
— Интересно, как, если не успеешь вздохнуть — а уже лежишь носом в простынь, — пробормотала Татьяна, — а он делает все остальное — причем так, как ему больше нравится.
— Значит, сделай так, чтобы не оказаться носом в простынь, — хмыкнула Рита, — полагаю, раздобыть веревку — не такая уж большая проблема.
Гроттер закашлялась.
— Шито-Крыто, ты хоть представляешь, что предлагаешь?! Что мной будет, если ему это не понравится?!
Жена наследника Востока хохотнула.
— Ему понравится.
— Да почему вы так уверены?!
Как они могут судить, если не знают Бейбарсова?! Не знают того, что известно ей?!
— Потому что любому мужчине порой хочется почувствовать над собой власть.
— Даже Бейбарсову?.. — скептически отозвалась Таня.
— Особенно Бейбарсову.
В поисках поддержи Таня взглянула на Дафну, но та, поджав губки, согласно закивала. Предательница…
Советы подруг не понадобились — внезапно собравшись, император укатил в Южные земли…
***
Таня сидела в кабинете отца, примостившись на тахте. Девушка читала книгу, Лео — работал, и всем было комфортно. В кои-то веки столичный замок прибывал в состоянии сна и покоя…
— Я домой хочу, папа, — вдруг сказала Татьяна.
Леопольд ненадолго прикрыл глаза и выдержал паузу.
— Твой дом — здесь, — наконец, произнес он, глядя на дочь.
— Я знаю.
Отец и дочь переглянулись — а потом Лео подошел, присел рядом, и Таня, помедлив, положила голову ему на колени.
— Стерпится, дочь. Все пройдет… Обязательно пройдет.
Мужчина осторожно гладил ее роскошные волосы. Когда они в последний раз сидели так? Да лет десять назад… А потом Таня выросла, проснулось ее бесконечное упрямство — и, вскоре, она закрылась в себе. Она стала королевой — его достойной дочерью: умной, сообразительной, честолюбивой и дьявольски прекрасной…
— Если тебе и вправду так хочется домой — съезди. Твоего супруга не будет еще достаточно долго; ты успеешь трижды соскучиться по столице и вернуться.
— Не знаю, понравится ли это императору, — пробормотала девушка.
— Императору важно, чтобы ты была в его постели, когда он здесь. Если он в отъезде — какая разница, где ты находишься?
Тане была предоставлена продолжительная свобода — и девушка решила больше не откладывать свою поездку на Север.
Ей хотелось домой.
— Моя жена будет крайне удручена, если узнает, что я провожу время в твоем обществе, — рассеянно отозвался Глеб.
Зализина хихикнула. Она увязалась за Бейбарсовым, когда тот объявил о своей поездке. Как сказать, увязалась — она присоединилась к его свите, когда тот уже отбыл, и теперь попросту ехала рядом и доставала его своим присутствием. Не спросив его мнения… Как и всегда.
Татьяне такого не позволялось, Лизе — вполне.
Лиза не была его женщиной — и потому ему, в целом, было плевать, что она делает; но Гроттер…
Бейбарсов сам не знал, чего хочет от Гроттер. Возможно, любви?.. Возможно, она даже любила его — вот только сама не понимала… И он вполне довольствовался подобием этого чувства, равно как и чувствами другими — к примеру, ее страхом.
— Не похоже, что на самом деле тебя интересует ее мнение, Глебушек.
— Не хочу ее расстраивать.
Лизавета усмехнулась; она знала свою силу — с ней Глеб мог позволить себе быть собой… В отличие от его драгоценной Татьяны, чье тщательно скрываемое упрямство вызывало у муженька приступы ни с чем несравнимого бешенства — а также страсть и азарт. Он мечтал сделать ее своей до самой ее сути…
— А разве ты недоволен последствиями моего последнего визита? — удивилась женщина.
— Ты что-то знаешь, Лиза? — Глеб удивленно приподнял бровь.
Зализина расхохоталась.
— Я знаю женщин, Глебушек! И такую молоденькую, поверь, прочитать несложно. Почему бы тебе просто не сказать ей, что ты ее любишь?
— Это было бы слишком просто.
Блондинка закатила глаза. Глебушек, Глебушек… Какой ты болван, а ведь еще и император.
— Про ваши постельные отношения легенды ходят. Ты знаешь, что в замке неплохая слышимость?
— Мне плевать.
— Глебушек… А Жикин — какой он? — вдруг поинтересовалась Лиза.
— Красавчик без мозгов. Зато при носике, — подумав, сообщил Бейбарсов.
— Деньги?..
— Мало — слишком любит украшать себя. Он вообще себя очень любит.
— А Пень-Дыр что?
— А Пень-Дыр любит деньги. Жить ты будешь неплохо, но… Но владения твои плавно перейдут к нему.
Зализина закусила губу. Это ее категорически не устраивало.
— А третий что?.. Тот, который Кузиков…
— Тузиков, — поправил ее бывший любовник, — из этих трех самый лучший вариант. Отзывчивый, добрый парень. Жалко мне, правда, такого тебе отдавать. Испортишь.
Лиза вздохнула.
— Глебушек, Глебушек… А твоя Татьяна — какая она? — поинтересовалась экс-фаворитка, — настоящая. Не та, которая на публике. Не та ревнивая фурия, которую я видела…
Бейбарсов долго молчал — думал, стоит ли говорить…
— Она особенная, — наконец, произнес он, — настоящая.
— Как много в этом слове, — хмыкнула Лиза.
— У нее в глазах воля и решимость. Сила. Несгибаемость. Чего бы я не делал — не ломается, — усмехнулся Глеб, — она интересная. Умная. Красивая.
— Да, ты ее любишь, Глебушек, — утвердительно произнесла Зализина, — и это забавно. Ты, сын Тантала, Красный принц, всесильный император Тартара — всего лишь человек… Так забавно.
— Что же в этом забавно, Лиза?
— Твоя любовь темная и уничтожающая, Глеб… Ты уже погасил свет этой девочки — в попытках возродить свой собственный. Ты думаешь, что любишь — но только убиваешь… И, в конечном счете, это чувство убьет вас обоих. И я с интересом посмотрю на это — темного императора и его темную королеву… Если, конечно, буду жива. Если ты не уберешь меня точно так же, как и всех остальных.
— Не будешь бесить — до этого не дойдет… Но ты только и делаешь, что бесишь, дорогая Лиза.
— Именно поэтому я прибуду на Юг, выйду там замуж за Тузикова и исчезну из твоей жизни, мой милый бывший любовничек. Шлюхи для особых поручений тоже стареют и тоже хотят жить…
***
— Что обсуждали дамы? — вопросил Арей.
Дафна неожиданно хихикнула.
— Женский треп, не стоящий никакого внимания.
— Всего лишь?.. — бровь мечника приподнялась вверх.
— Всего лишь. Не думаю, что тонкости постельных отношений с мужьями высоких и монаршьих особ представляют какой-то интерес.
— Упаси боже, — покачал головой мечник, — а что, Ее Величество снизошло до такого обсуждения? На нее это не похоже. Крайне не похоже.
Даф сочувствующе посмотрела на своего мастера, и тот почувствовал себя неуютно. Девушка крайне редко позволяла несдержанность или непочтительность в его адрес — а теперь он вдруг ощутил себя наивным маленьким ребенком…
— Если подробно, но корректно… — тихо сказала девушка, — рано или поздно любая женщина, вышедшая за Красного принца, задумалась бы о том, как смирить своего мужа хотя бы в постели.
Арей кивнул; доносившиеся женские крики — а спальня королевской четы располагалась прямо над его — за три года основательно достали… Мечник никогда не интересовался, что же такое Бейбарсов делает с женой, но порою думал, что попросту режет.
— Вопросов больше нет.
Он даже не будет ничего докладывать Бейбарсову.
— Как Ваша жена? — вдруг поинтересовалась Дафна.
Мечник удивился; у них было не принято интересоваться личным… У них вообще не принято было заводить семью — и он сам соблюдал этот запрет, пока… Пока Бейбарсов не сделал ему подарок и не купил его преданность. А заодно не вернул волю к жизни… Способность жить, а не существовать.
— Прекрасно.
Впервые за многие годы мечник, наконец, был счастлив. Да, — поездки домой он позволял себе раз в несколько месяцев, — но теперь… Теперь. Даф улыбнулась — тепло, чисто, любяще, и Арей почувствовал, что испытывает к ней почти то же самое, что и к Варваре, своей родной дочери.
— Это Вам, — девушка протянула ему сверток и, пока он не успел его коснуться, сбежала, — от всех нас!
Последние слова она произнесла уже около двери.
Пожав плечами, начальник Тайной Стражи развернул пергамент — и хмыкнул. В свертке были детские вещи.
========== Часть 8. Север ==========
…Была смела, а теперь боится…
Была умна, а теперь — что кукла!
Вот она — любовь! Но не радость, а мука…
(Мюзикл «Последнее испытание»).
Таня молча разглядывала собственное отражение в зеркале. Один из старых мужских костюмов оказался ей почти впору — разве что, в груди стал немного тесен. А ведь она уже и отвыкла, что это такое — простая, мягкая, удобная одежда…
Тонкая ладонь аккуратно коснулась приятной прохлады зеркальной глади.
Стоящая напротив рыжеволосая девушка казалась незнакомкой. За три года своего отсутствия она практически не изменилась — внешне. Все те же рыжие волосы, только длиннее и гуще; те же руки, ноги… Те же черты. Она, определенно, стала женственнее. Красивее. Вот только… Таня, что уехала отсюда как невеста скальелесского принца, обратно так и не вернулась. Лицо, смотревшее на нее, принадлежало совершенно другой особе — статной, какой-то торжественно-изящной, холодной, отстраненной.
Закрыв глаза, Гроттер прижалась лбом к своему отражению. Святые боги, да кого она обманывает, надевая старые, родные, любимые вещи…
«Ты, наконец, привыкла, Гроттер», — как наяву прозвучал голос ее царственного супруга. Прозвучал, как констатация этого факта.
Тяжело вздохнув, Гроттер начала скидывать одежду — а потом выудила из сундука платье. С широкими резаными рукавами и глубоким вырезом, с многочисленными складками, с длинным струящимся подолом, темно-красного цвета. Немного неподходящий наряд для строгого, консервативного Севера — но она больше и не северная княжна, не так ли? Она жена императора.
Не по шкурке ей больше старые тряпки… Не по шкурке.
«Ты привыкла, Гроттер».
Она как наяву услышала смех своего мужа — низкий, издевательский, неприятный.
— Глеб, — пробормотала Таня.
Несмотря на то, что супруг находился на другом конце империи, она почти физически ощутила, как сильные руки — то грубые и причиняющие боль, то нежные и ласкающие, легли на ее стан…
Таня вернулась в родной дом всего час назад. Наскоро обняв мать — другие обитатели замка еще спали — девушка поспешила в свои покои… Мирно спящий Владияр был передан в трясущиеся руки бабки, прыгающей вокруг внука, точно белка вокруг орешника.
За эти три… Нет, два года, Софья прежде ни разу не видела внука… Север, хлопоты. Быт…
— Татьяна… Какая ты красивая, моя девочка, — в восхищении воскликнула Софья, — а мы думали, ты снова вырядишься привычной оборванкой! Но нет… Ты стала прекрасной леди…
В гостиной, кроме нее, теперь были и Ярояр с женой. Брат задумчиво разглядывал Таню — и, вздохнув, крепко-крепко обнял.
— Испортили. Совсем испортили, — проворчал лопоухий сын десницы.
С Ярояром они также не виделись почти два года, со смерти Тантала — парню также было не до визита в столицу. Лео в Северной области появлялся редко — а как появлялся, то писал длинные пространные списки с поручениями. И, скрипя зубами, Яр грыз гранит науки управленчества…
— Я теперь королева, Ягун, — грустно произнесла Таня, — приходится соответствовать.
— Ты моя сестра. А где маленькое чудовище, которое однажды займет трон Тартара?
Софья всплеснула руками.
— Ягун! Владияр спит. Мы отвели ему твою бывшую спальню — там будет вполне комфортно… С ним его нянька. А где твоя камеристка, Таня?
— Моя ближайшая подруга и телохранительница, и лишь потом — камеристка, — поправила девушка, — кстати, бывшая фрейлина. Уже исследует замок и его территорию.
— Зачем? — не понял Ярояр, — если ей так интересно, мы бы все показали ей на конной прогулке… Даже экскурсию по замку устроили бы… Сразу после завтрака…