Надеюсь, Вам понравилось.
========== Часть 11. Наконец, достойна ==========
Когда я захочу танцевать,
То я буду танцевать так, как мне нравится.
Я одна назначу время,
Я одна поставлю музыку.
Когда я буду танцевать,
То я буду танцевать по-своему:
На краю бездны
Или только
Перед твоим взором.
(Мюзикл «Элизабет», перевод либретто)
— Я вижу, Вы ждали меня, дорогая супруга.
Таня, действительно, ждала его — лежа на кровати, без малейшей детали одежды. Разве можно терзать ожиданием даму?
…Бейбарсов с наслаждением вдохнул аромат ее кожи.
— Нет, — резко произнесла Татьяна, с силой оттолкнув его, — сегодня все будет так, как хочу я.
— Жена?.. — в черных глазах мужчины отразился привычный ей огонек жестокости.
— Вы пришли в МОЮ спальню. Вспомните хоть раз, что Я здесь хозяйка, — жестко произнесла Гроттер, — или Вы боитесь подчиниться?
Бейбарсов дернул плечом, отстраняясь. Вызов принят. Посмотрим, что ты будешь делать, маленькая зеленоглазая королева.
— Вы же позволите?.. — поинтересовалась Таня.
— Разумеется.
Ему было весьма, весьма любопытно.
Таня толкнула его спиной на простынь; затем осторожно взяла его за руку — и, обвязав кисть заранее припасенной веревкой, приковала его к перекладине на спинке кровати.
— Забавно, — произнес Глеб, внимательно наблюдая за женой.
Но сделать то же самое и с другой рукой — разрешил.
Гроттер потянулась за бокалом вина, пригубила и предложила императору. Тот не отказался — он наблюдал.
Девушка медленно села на него, и задвигалась — медленно, осторожно, не так, как привык Бейбарсов. Он предпочитал быстро, жестко и страстно… А вот она точно совершала неторопливую конную прогулку.
— Не мучь меня, — не выдержав, приказал Глеб.
На лице жены появилась коварная улыбка.
— Сегодня все так, как хочу я — не забывайте.
Темп убыстрялся слишком, слишком медленно, и в голове мужчины тихо зрела нехорошая мысль разломать к чертям собачьим эту перекладину — а потом прижать кусок шпагата к шее этой прелестницы и сделать все так, как нравится ему…
Гроттер прочитала эту мысль, и склонилась к самому его уху.
— Вы сегодня играете по моим правилам, — напомнила она.
Рыжие волосы пощекотали его шею… А затем она почти коснулась его губ в скользящем поцелуе. Почти…
К вящей радости Бейбарсова, она начала двигаться быстрее — а затем еще и еще… Рыжеволосая точно дразнила его, поглаживая руками собственные формы, отбрасывая назад длинные волосы…
Когда, простонав, он закончил, девушка позволила то же и себе. Наклонившись, она куснула его губу — а потом легла рядом, положив голову ему на плечо.
Ее нельзя было тронуть, и это… раздражало.
— Не говорите, что Вам не понравилось, — шепнула она, лениво поглаживая его естество, которое вновь начало напрягаться.
— Ты издеваешься, пользуясь моей беспомощностью.
— Разумеется, супруг.
Девушка соскользнула с ложа и вновь разлила вино — отвязывать мужа она не спешила. Напоила его, выпила сама… Алые капли скользнули по подбородку и обнаженной груди, и Бейбарсов уже готов был умолять, чтобы она вернулась обратно — пусть даже с тем отвратительным медленным темпом.
Ведьма услышала его молитвы, но села уже спиной к нему…
…Наконец, она освободила его руку — вторую он отвязал уже сам.
— Ты стерва, — с восхищением отметил Бейбарсов, — закончила надо мной глумиться?
— Разумеется. Но ведь Вы согласились… Соглашение нужно соблюдать.
— Я хочу остаться в твоей спальне — полагаю, сегодня я должен просить на это разрешение?
Пухлые губы тронула кривая улыбка.
— Должны. Что ж… можете. При условии, что сегодня между нами больше ничего не будет.
— Ты стерва, Гроттер, — повторил Бейбарсов, устраиваясь под одеялом рядом.
***
Поездка на Север, считал Глеб, сказалась на Гроттер положительно — она избавилась от наивных юношеских иллюзий, утерла розовые сопли… И вернулась истинной королевой.
Теперь, на его взгляд, она приобрела законченный облик. Облик, необходимый ей как жене императора.
Разумеется, от ее «милосердия» будет не отвертеться — но, будучи монархом, он и сам прекрасно понимал, что все ее намерения нужны и, более того, необходимы. Тантал был ничем не лучше него — но Тантала любили: еще в самом начале своего правления он подарил простому люду огромное количество вольностей. Люди стали жить, а не существовать… А Глеб и без того пренебрегал внутренними реформами, сделав основной упор на внешнюю политику… Что ж, — теперь он позволит Татьяне делать то, что она хочет, с людом. Теперь — да. Хочет школы — пусть будут школы. Хочет здравницы — пусть будут здравницы… и все, что придет в ее очаровательную рыжую головку.
Пока он будет завоевывать для своей страны влияние, она наладит в ней жизнь… Воистину, она составит неплохой дуэт Леопольду.
Темная королева Тартара… Темная по своей сути — потому как обожавшие ее подданные не заметят эту перемену.
Теперь, наконец, она была его достойна…
Теперь она войдет с ним в легенду.
Комментарий к Часть 11. Наконец, достойна
Маленькая часть. Продолжение ожидается массивным :)
========== Часть 12. Всадник по имени Смерть ==========
И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечем и голодом, и мором и зверями земными.
(Откровение святого Иоанна Богослова)
— Ты составишь мне компанию в поездке в Священные земли, — произнес Глеб, — ты, Игнат и Багров. Время для наказаний прошло, мой брат нужен мне.
— А Владияр едет?.. — осторожно поинтересовалась Таня.
Его жена уже полчаса сидела перед будуаром, расчесывая кудри. Бейбарсову нравилось это зрелище — каждое ее движение, каждый изящный жест; он любил заглядывать к ней по утрам только для того, чтобы полюбоваться…
— Владияр останется здесь, — твердо произнес Глеб, — мы не потащим ребенка за тридевять земель.
— Но…
— Без «но». Ты сама знаешь, что столь дальняя дорога будет для него тяжела — поэтому он остается. Эта нянька… Пупсикова, неплохо с ним справляется — следует отдать должное этой наседке, хотя я и считаю ее методы слишком мягкими… В качестве его личной охраны будет твоя камеристка — кажется, из всех придворных он предпочитает именно ее?
— Глеб, позволь мне не ехать, — попросила Таня, — я не хочу его оставлять. Я его мать.
— Ты королева Тартара. Гроттер, — мужчина неожиданно смягчился, — нас не будет три недели — возможно, даже меньше. За это время ничего не случится. Даю тебе слово, я окружу его дополнительными няньками.
— Какими же?.. — невесело отозвалась Таня.
Гребень, давний подарок ее матери, треснул в руках.
Сердце болело.
— Я пригласил ко двору бабку Ярояра — ты, кажется, ее помнишь? Эта старая карга неплохая целительница… помимо того, что очень любит детей. Я даже лично попросил Эссиорха, чтобы тот ненадолго одолжил свой выводок — как никак, ребенок должен общаться со сверстниками.
— Я думала, Вы сочтете их неподходящей компанией для кронпринца, — невесело отозвалась Таня, — и не доверите сына никому незнакомому.
— Я доверяю Арея, а жена моего камергера — его воспитанница. Гроттер, — мужчина мягко коснулся ее плеча, — неужели ты думаешь, что твоей отец позволит чему-то случиться? Неужели ты думаешь, что Арей — моя Тайная Стража — допустит, чтобы кому-то причинили вред?
Девушка молчала.
— Воля Ваша, супруг, — наконец, отозвалась она.
— Для экономии времени мы поедем верхом. Оденься завтра поудобнее — дорога длинная…
***
— Вашу безопасность обеспечат мои воспитанники — Виктор Шилов, — Арей указал на светловолосого худощавого человека с ломанным носом, — и Петруччо Чимоданов.
— Вы выбрали ЕГО как преемника? — поинтересовался Глеб, внимательно глядя на первого, — не того блондина со сколотым зубом?
— В столь долгом путешествии он будет лучше Мефа… Хотя я все еще выбираю. Они с Виктором одного уровня — лучшие из лучших. Можете доверять Шилову, как мне самому.
Гроттер с вежливым интересом рассматривала Стражу. Шилов оказался ее ровесником; он был стройный, гибкий, вид имел крайне презрительный — а еще Таня обратила внимание, что на двух пальцах его левой руки отсутствуют крайние фаланги.
— Ее Величество желает рассмотреть внимательнее? — хрипло отозвался Страж.
— Не стоит, — Гроттер проигнорировал колкость, и переключилась на следующего.
Возраст Чимоданова также соответствовал ее. Это был невысокий, крайне широкоплечий парень с коротким ежиком вместо волос, чем-то похожий на гнома… За плечами Петра многозначительно высовывалась секира.
— Поскольку королеве нельзя без придворной дамы, таковой станет Прасковья, — сообщил начальник Тайной Стражи.
Вперед вышла крайне худая, бледная темноволосая девушка в ярко-алом мужском костюме — у Татьяны даже в глазах зарябило… Как и все присутствующие воспитанники Арея, вид она имела крайне презрительный и надменный…
В их свите были и другие: Эссиорх, подданные Гломова с Пустошей Ловус и Аспурк… Матвей Багров, с его камердинером Генрихом «Безглазым» и мрачным телохранителем Тарлантуром — некогда еще одним учеником Арея.
…Впереди ехали четверо всадников, утянутые в черное с серебром: черный цвет символизировал принадлежность к императорскому дому — или же особую близость к нему.
Красивая молчаливая девушка на белом скакуне. Однорукий, ослепленный на один глаз человек на черном иноходце… Громила на огненно-рыжей лошади — и возглавлял их статный мужчина с жестоким непроницаемым лицом, на коне бледной масти.
Бейбарсов всегда любил символизм… И ответственно подходил к поездкам в Священные земли.
Сегодня ты открыто признал свои намерения, император Некрома.
В своей гордыне…
Что принесешь ты, император Некрома?
========== Часть 13. Святой престол ==========
Если бы не волнения о сыне, Таня получила бы большее удовольствие от поездки.
Гломов с приближенными травили байки, на которые, в основном, отвечал наглый и хамоватый Чимоданов. Уже к концу первого дня пути эта компания буквально спелась, и благополучно подкалывала всех остальных странников. Более всего от подколов страдали беззлобный Эссиорх и, как ни странно, Шилов…
Тартарианец был в бешенстве. Шуточки отчасти прекратились после того, как во всех четверых полетели дротики — а Петр благополучно улетел в кювет.
Эссиорх почти весь путь пребывал в философских размышлениях о семье и службе престолу. Тарлатур также ехал молча, а все остановки точил кинжалы…
Багров с Бейбарсовым периодически обсуждали насущные государственные проблемы — за два года отсутствия многое переменилось; и многое из этого прошло мимо Матвея…
Прасковья за всю дорогу не произнесла ни одного слова. Нет, она не была немой — она ненавидела разговоры, и Таня к ней не лезла. Пожалуй, она немного тосковала по Дафне, ее понимающему спокойствию, преданности и состраданию.
Несмотря на внешнюю отчужденность, Прасковья не была холодна. Она с интересом наблюдала за происходящим. Она… кипела. Неосторожная фраза, брошенная тем же Петруччо — и он чуть не получил кинжалом между глаз: спасла только безупречная выучка Арея.
Ночевали они либо в замках вассалов, либо в трактирах — они были непритязательны. Если выпадал второй вариант, люд был до одури счастлив… Больше всего, правда, от встречи с королевой: Тане все еще не забыли «милосердие к изменникам». Глеба все боялись, свита его также вызывала вполне понятное опасение — а вот прекрасную королеву встречали с такой любовью, что готовы были носить на руках.
Прасковью это вполне устраивало: находилось огромное количество девушек, желавших приготовить для правительницы ванную, принести ужин (который, правда, следовало проверять на наличие яда), вычистить одежду.
В трактирах Прасковья ночевала в комнате с Татьяной. Она спала в одежде, ее сон был чуток, а рядом неизменно покоился кинжал…
В замках же с королевой неизменно ночевал ее муж — и порой Стражница отлично слышала все происходящее…
Таня впервые заговорила с ней на четвертый день пути.
— Шилов жрет тебя глазами, — просто сообщила Гроттер.
Их кони ехали рядом — Праша отлично справлялась с функцией личного защитника, и берегла королеву, как зеницу ока.
Во взгляде Сражницы отразилось довольство: как-никак, она была женщиной. А ведь ни для кого не являлось секретом, что предметом ее интереса оставался Мефодий — отдавший сердце милой и доброй Дафне… Ни для кого, кроме, пожалуй, Татьяны.
— А ведь вы друг другу подходите, — хмыкнула королева.
Ответ — недоумение.
— Оба… гремучие. Страстные. Вам было бы не скучно, — пояснила Таня.
Праша усмехнулась. Что правда, то правда… Скучно им не было. Они отлично понимали друг друга.
— Я не лезу к тебе в душу и не стараюсь разговорить тебя, просто… Говорю о том, что вижу своими глазами.
Прасковья промолчала.
В Эдем — Святой город — они так и въехали: четырьмя всадниками во главе темной свиты…
Глеб спешился, подал руку жене — и вместе с ней проследовал к ожидающим их у Собора Древнира святым отцам.
Император и королева Тартара по очереди приложились к руке Святейшего.
— Смерть, прибывшая на бледном коне под руку с Чумой… А с ними Голод и Завоеватель… — произнес Троил, внимательно оглядывая гостей Священных земель, — так вот, что хочет сказать нам император Тартара? Вот, что ждет врагов его?
— Я прибыл с миром, Святейший, — криво улыбнулся Глеб, — поговорить о делах насущных во благо подданных.
— Ну что ж… Добро пожаловать в Святой град, император Тартара — и его спутники.
Троил никогда не боялся сильных мира сего — он был наместником града Господа на земле. Он благословлял браки высоких особ, осаждал их амбиции, давал разрешения на те или иные их поступки… Отпускал им грехи.
Тартарианцы проследовали за главой Церкви…
— Вы пришли «за благословением», император Некрома, — произнес Троил, — но все знают, что Вам нет дела до Господа. Зачем Вы явились на самом деле?
Глеб Бейбарсов сидел перед ним, скрестив пальцы замком. На лице его застыло скучающее, отчасти презрительное выражение…
— Тени становятся длиннее. Вы сами об этом знаете, Троил — простите, я не признаю титулов… Для нас, Сильных мира сего, они ничего не стоят.
— Зачем Вы явились?
Откинувшись на простой деревянный трон, Глава Церкви с интересом созерцал монарха, ставшего ночным кошмаром всех королевств. Им ведь, кажется, даже пугали детей…
Молодой мужчина тридцати лет. Уверенный, статный, с прямой негнущейся осанкой. На лице застыло холодно-отрешенное выражение; в глазах — жестокость… Аура бесконечной тьмы — которая, впрочем, немного развеивалась, когда тот глядел на жену: это Глава отметил еще на площади.
— Как бы странно это не звучало, мне не нужна новая война. Мои притязания вполне удовлетворены — правда, в ущерб остальным странам… Прибыв сюда, я и правда хочу получить благословение себя как императора Тартара.
— Всего лишь?
— Как монарха самой огромной на материке страны. Благословение ничего не значит для меня — но значит для тех, кто стоит ниже.
Бейбарсов плевал на религию с самой высокой колокольни. Троил знал, что Леопольд Гроттер ведет работу над приходскими школами — и, пожалуй, это было единственным богоугодным делом в королевстве мрака, где Церковь использовали лишь как инструмент манипулирования народом. Знал, что активнее всех из тартарианских кардиналов Лео помогает Ратувог, более подходящий не для бумажной работы — но для того, чтобы мечом раскидывать всех, кто, по его мнению, заслуживает кары…
— Зачем мне это?.. — Глава Церкви внимательно смотрел в его темные глаза, — Ваши деяния не идут от сердца.
Глаза черные, как сама ночь.
— Затем, что Вам крайне не выгоден новый военный конфликт среди паствы. Пять, десять лет — и однажды таковой будет. Пока что все боятся моей военной силы, но все склонны забывать…