— Могу я обижаться на ангела? — спрашивает ласково Эрик, и она видит светящиеся счастьем глаза в прорезях маски.
Не выдержав боготворящего взгляда Призрака, она тихо смеётся и смахивает с лица слёзы. Отныне он единственный, кто может её понять и принять.
— Твоя комната в конце коридора, — быстро проговорил он, — там немного пыльно, но я приберусь сейчас же. И, думаю, что тебе нужно что-то, чтобы переодеться. А что купить тебе в магазине? Мне даже нечем угостить тебя…
Невольно Кристина расплылась в улыбке, глядя на суетящегося маэстро. Он совсем не изменился и был всё тем же заботливым Ангелом Музыки из её детства. Сейчас ей было откровенно непонятно её отвращение к нему в недалеком прошлом. Ему ведь совсем немного было нужно. Неужели нельзя было подарить хотя бы чуть-чуть тепла этому отвергнутому целым миром человеку? Ей вдруг захотелось обнять его, но Кристина проигнорировала этот порыв: ей казалось, что эти касания будут противны Призраку.
— Мне вовсе ничего не нужно, — тихо ответила Кристина, — и уберусь я сама, не переживай ни о чем.
Он недоверчиво покосился на неё и подошёл почти вплотную, окидывая взволнованным взглядом.
— Ещё не всё зажило, — сказал Призрак, осторожно протянув к ней руку, — можно?
Девушка кивнула, не совсем понимая в чём дело. С невероятным благоговением Эрик взял её за руку. Он обхватил запястье так бережно, будто бы то могло сломаться, и едва касаясь провёл пальцем по широкому шраму.
— Не вздумай даже ничего делать сама, — серьезно пробормотал он, — эта кожа ещё совсем тонкая и нежная, так что, пожалуйста, будь осторожнее.
Прикосновения Эрика не были неприятными, напротив, тот трепет, с которым он касался её, был непередаваем. Она непроизвольно провела ладонью вверх по его предплечью, бесконечно нуждаясь в этом скромном контакте. Он следил за её рукой почти перестав дышать.
— Я была так жестока с тобой, мой Ангел, — выдохнула Кристина, удерживая его за тонкую руку.
Он качнул головой и отвёл помрачневшие вмиг глаза. Она почувствовала под своими пальцами мурашки, бегущие по холодной коже Эрика. Он чутко отзывался на каждое её слово, сам того не замечая.
— Тебе, наверное, пора спать, — неловко прошептал он, одернув запястье, — ты пока подожди на кухне, я всё сделаю.
— Спасибо тебе, — улыбнулась девушка, проходя в названную комнату и оглядываясь.
Она никогда не думала о том, что Призрак вообще может находиться в обычной квартире. Ей казалось, что он просто не способен жить среди обычных людей. Теперь же многое изменилось. Слишком многое, чтобы свыкнуться с этим сразу.
Её взгляд случайно упал на стопку документов, и любопытство взяло верх. Девушка притянула к себе первую попавшуюся бумагу и быстро прочла записи. Наконец, ей стало известно его имя. С улыбкой она отложила их обратно, старательно запоминая дату его рождения.
— Всё готово, — оповестил её Призрак, появившись в дверном проёме.
— Спасибо, Эрик, — скромно улыбнулась Кристина, поднимаясь со стула.
— А, ты нашла документы, — выдохнул он, кивнув.
— Зря ты скрывал так долго своё имя, оно очень красивое.
Он пожал плечами и закинул бумаги в один из дальних шкафов.
— Можешь ложиться, — прошептал он, замерев на месте, — если что-то понадобится, сразу говори.
Девушка благодарно кивнула и направилась в сторону своей спальни, попутно осматриваясь: квартира мадам Жири почти не изменилась. Она уже ночевала в комнате, выделенной ей Эриком, здесь она чувствовала себя как дома. Почувствовав сильную усталость, она опустилась на кровать.
— А, рубцы, — неловко проговорил Эрик, появившись неожиданно в дверях, — это нужно обработать, знаешь… Иначе будет заражение и…
— Если тебе не сложно, — прервала его Кристина, усаживаясь поудобнее, пока он удалился в поисках нужных лекарств.
Вскоре Эрик вернулся в спальню с несколькими тюбиками в руках. Разложив их на одеяле, он присел на край кровати.
— Можно я? — смущенно спросил он, повертев в руках флакон с какой-то жидкостью.
Быстро кивнув, Кристина прикрыла глаза. Она не знала наверняка, где у неё расположены шрамы, потому как почти всё лечение провела в бессознательном или сонном состоянии.
Она почувствовала едва уловимое касание на своём лице. Тонкие пальцы музыканта осторожно скользили вдоль грубых рубцов, боясь причинить даже малейшую боль. Так же бережно они опустились к хрупкой шее девушки, не пропуская ни миллиметра.
Дыхание Кристины отчего-то сбилось, когда он взял её ладони в свои руки, аккуратно втирая в них прохладную мазь.
— Тебе не противно? — вырвалось у Даае, когда она вспомнила лицо Рауля, кривящееся от отвращения.
— Мне? — усмехнулся Призрак, с нежеланием выпуская её руку.
Кристина не понимает, как может он всё с той же нежностью смотреть на неё. Она вспоминает, как с трудом сдерживала тошноту, увидев лицо Эрика, как противны ей были его прикосновения.
Ей стыдно за себя.
— Я наслаждаюсь каждой секундой, — всё же тихо отвечает он, пробегаясь пальцами с лекарством по её оголённой голове.
Сердце Кристины, кажется, готово разорваться от услышанного. Она уверена, что во всём мире нет никого более любящего и преданного, чем Эрик. Оглядываясь назад, ей бесконечно обидно за то, что он пережил по её вине.
— Как ты всё это время? — спросила Даае, заглядывая в глубоко запавшие глаза.
— Выживал, — выдохнул он, отводя взгляд, — Антуанетта оставила мне квартиру, чтобы я мог укрыться от жандармов: они перевернули весь мой дом. Малышка Мэг вышла замуж в Швеции и забрала маму туда. Вот так я и остался один здесь. Пытался писать музыку, но без моей единственной музы, я никто.
— Твоя муза уже не та, чтобы вдохновлять, — печально прошептала Кристина.
— Всё внутри, — улыбнулся нежно Эрик уголками отсутствующих губ и склонил голову набок.
— Мне так не хватало наших занятий по вечерам. Твоего убаюкивающего голоса и песен на ночь. Я так и не смогла поверить, что тебя больше нет… Лишь надежда всегда согревала меня и ведь не напрасно.
Он слушал её с изумлением, внимая каждому слову, и теперь знал, что всё, что он делал, было не просто так — она помнила его и скучала.
— А что Рауль? — спросил тихо Эрик, понимая, что вопрос этот для Кристины самый болезненный.
— Он не хочет позорить семью, — ответила подавленно Кристина, интуитивно проводя ладонью по безволосой голове.
— Глупец… Теряет лучшее, что имеет, — недовольно пробубнил Эрик, отходя к широкому шкафу.
Порывшись там, он вынул несколько вещей и протянул Кристине.
— Выбирай, переодевайся и скорее спать, — улыбнулся он, — сон важнее всего для выздоровления.
— Спасибо, Эрик, — ласково сказала Кристина, — доброй ночи тебе.
— Спокойной ночи, дитя моё, — на выдохе произнёс он и, потушив свечу, вышел из комнаты.
***
Вернувшись в свой кабинет, Эрик устроился у рояля. Ему, наконец, хотелось играть. Играть, наполняя каждую ноту своей любовью, каждый аккорд своим отчаянием, а каждую трель трепещущей надеждой. Всё это будет, но позже. Потревожить сон Кристины непозволительно.
Увидев Даае на пороге свой квартиры, он едва не потерял рассудок. Он не знал, как справиться с эмоциями, охватившими его. Ярость, страсть, нежность, горе — всё смешалось… Он страшно злился на неё за то предательство, что свершилось на сцене «Дон Жуана», злился, что она бросила его на верную смерть в подземельях.
Но стоило увидеть ему её, такую одинокую и не нужную никому больше во всём этом огромном городе, и сердце его растаяло. Вся боль, что плескалась в её небесных, побелевших от горячего пламени, глазах передалась ему в одночасье. Он знал — теперь она оказалась на его месте. Когда-то он был бы рад заполучить её любым путём, но не теперь. Она не заслужила пройти все то же, что выпало судьбой ему.
Его Кристину не уберегли, подвергли страшным страданиям, и в нём вскипала ярость ко всей отвратительной графской семейке. Он желал отомстить им, показать, какую боль она пережила по их вине. Но что он мог… Ей не вернуть того, что она потеряла в пожаре. Безусловно, для Эрика она была всё так же прекрасна, как и всегда, но ему ужасно тяжело видеть померкшие теперь глаза Кристины, лишенные жизни. Сердце его болезненно ныло от её несчастья.
========== Глава 3 ==========
Огонь преследует её. Бежит за ней. Опаляет нежную кожу Кристины. Ей хочется закричать, но дым тут же заполняет её легкие, вынуждая её лишь громко откашляться. Она видит прислугу, каких-то людей, Рауля — они безмолвно глядят на неё с полным безразличием, когда Кристина падает на колени. Почему он не спасёт её? Любит ли он вообще? Слёзы заполняют глаза, и она совсем ничего не видит. Крик вырывается из её груди.
Она мечется по кровати, сминая простыни под собой и содрогаясь от рыданий. На пронзительный крик Эрик реагирует молниеносно и, ворвавшись в тёмную спальню, падает у кровати девушки на колени.
— Кристина! — зовёт взволновано он, схватив крепко её за запястья и прижав к себе, легонько встряхивая.
Её окликают где-то позади, и она оборачивается — сквозь пелену дыма она может разглядеть лишь высокую фигуру, движущуюся к ней сквозь бьющее пламя. Теперь она понимает — это Эрик. Он тут же подхватывает её на руки и уносит прочь от разразившейся катастрофы. Она вся сжимается в его руках, крепко обнимая за шею.
— Проснись же! — восклицает Эрик, и она резко открывает заплаканные глаза.
Порыв толкает её в объятия перепуганного мужчины, и она быстро прижимается к нему, рвано выдыхая. Он замирает, когда её маленькие ручки цепляются за него так сильно, что становится сложно дышать. Неловко обняв её, он проводит пальцами по её спине осторожно, будто бы боясь спугнуть.
— Я здесь, — прошептал Призрак, встревоженно взглянув на неё.
— Там был огонь, — всхлипывает Кристина, дрожа в его руках, — он поглощал всё вокруг. Никто не желал помочь мне… А потом там был ты. Ты забрал меня, спас от верной гибели, Эрик…
Он тяжело вздыхает, хмурясь. Ему бы очень хотелось, что бы это было правдой. Он бы спас её, будь у него такая возможность. Он бы кинулся за ней в воду, в огонь, хоть в едкую кислоту, если бы она только позвала его.
— Если бы я мог, — тихо говорит он и непроизвольно обнимает Кристину сильнее, когда на его шею падают капли её теплых слёз.
— Я заслужила всё это, — твёрдо говорит Даае, — я должна ответить за боль, которую причинила тебе, за свои ошибки.
— Даже не смей так думать, — чуть улыбнулся Эрик, отстраняясь, — тебе нужно всё же поспать, ладно?
Девушка быстро замотала головой, прижимаясь к нему снова.
— Не уходи, пожалуйста, — просит отчаянно Кристина, — я не выдержу этих кошмаров.
— Как скажешь, — выдыхает он, проводя пальцами по бугристой коже её шеи.
Его сердце раскалывается от жалости к ней, бедной девочке, потерявшей в одночасье всё и всех. Он понимает, как много значит для Кристины её внешность, как паршиво теперь у неё на душе. Ему хочется помочь ей справиться с этим, показать ей, что жизнь не кончается, дать понять, что она по-прежнему может быть любима и нужна.
— У тебя очень красивые глаза, — разрывает тишину Эрик, и Даае поднимает на него изумлённый взгляд.
— Они выглядят мёртвыми, — печально качает головой Кристина.
— Нет, они словно облака в солнечный день, — кивнул он ей, — или даже, знаешь, когда море бьется о скалы, поднимая белую пену — это тот самый цвет. В твоих глазах заключена невероятная краса, природа не способна дать такое человеку.
— Боже, это невероятно, — не сдерживаясь, Кристина всё же улыбается, оглядывая Эрика в неверии.
В окно спальни начинают пробиваться первые лучи утреннего солнца, и Кристина интуитивно прячется в тень, выскальзывая из таких тёплых объятий.
— Кристина, — вздыхает Эрик, — ну, в чём дело?
— Я бы всё отдала сейчас за твоё подземелье, — усмехается она, подтянув колени к груди, — я не хочу, чтобы меня хоть кто-нибудь видел. Я чувствую, что даже ты не можешь смотреть на меня спокойно.
— Лишь потому, что бесконечно жалею о том, что случилось с тобой, — поясняет Эрик.
Она поджимает губы, отводя взгляд. Он подвигается к ней.
— Вспомни, как выгляжу я, — усмехается болезненно Призрак, — я понимаю тебя.
Она немного хмурится, а затем вдруг поднимает руку и тянется к его маске, одним взглядом спрашивая разрешения. Если бы не желание показать Кристине, что она не одна, он бы не согласился вновь открыться её взору, но теперь он мог лишь кивнуть, позволяя её израненным пальцам снять его единственную защиту.
Девушка помнила лишь то, что он выглядел отвратительно, почти тошнотворно. Теперь же, оказавшись на его месте, она готова была пройти через это снова и понять, что именно так пугало её раньше. Откинув маску за свою спину, она подняла на него глаза.
Никакого ужаса, отголосками доносящегося до неё из прошлого, она не испытала. Веки Эрика дрогнули, когда она коснулась пальцами его тонкой желтоватой кожи: она оказалась очень сухой, но всё же приятной. Отсутствие носа уже не пугало Кристину, она помнила об этом, и у неё было достаточно времени, чтобы смириться с этим печальным фактом. Тонкие, бледные полосы вместо губ и вовсе не казались чем-то необычным. Пускай, в целом он выглядел словно выходец из легенд, но нет, никакому страху не было больше места.
— Прости, — прошептала Кристина, положив ладонь на его щеку, — тебе пришлось куда тяжелее.
— Ты имеешь право быть слабой, — чуть улыбнулся он, глядя на неё своими золотистыми глазами.
— А ты имеешь право не прятаться за маской в своём доме, — тихо говорит Кристина, — ты тоже не одинок больше.
Девушка поднимает с одеяла маску и цепляет на себя, тихо усмехаясь.
— Можно и мне такую?
— Если очень хочешь, — улыбнулся Эрик, снимая её с Кристины, — но я хочу видеть тебя.
Она пододвинулась к нему и внимательно взглянула в глаза.
— Сможешь ты снова стать моим маэстро, Эрик? — тихо спросила девушка.
— Если только ты пожелаешь, — кивнул он, — я бы очень хотел этого.
***
Устроившись за благородным белоснежным роялем, Эрик взглянул на смущённую Кристину. Она стояла чуть в стороне, нервно теребя юбку.
— Не переживай так, — улыбнулся легко Эрик, в предвкушении глядя на неё.
— Я не знаю, смогу ли теперь петь так же, — прошептала она растеряно.
Мужчина качнул головой и тут же заиграл легкую, нежную мелодию, хорошо знакомую Кристине по опере «Ганнибал». Собравшись с мыслями, она сосредоточилась на этой красивой музыке и запела:
Без меня, без меня, милый,
Думай обо мне
Пообещай, что не забудешь
О моей весне.
Услышав себя, свой отвратительный голос, она хотела расплакаться. Она резко отвернулась и отошла к окну, судорожно выдыхая. Её вдруг охватил страх, что она никогда не сможет петь как раньше.
— Дитя моё, — прошептал Эрик, неслышно подойдя к ней со спины.
— Боже, мне так жаль, — подавлено говорит Кристина, — не могу поверить, что я лишилась теперь даже голоса…
— Тише, Кристина, — ласково обратился к ней Призрак, осторожно касаясь её плеч, — кто вернёт тебе голос, если не я?
— Я не чувствую его, Эрик, совсем не чувствую свой единственный инструмент.
— Обещаю, что ты снова сможешь петь, — попытался утешить её он и развернул лицом к себе, — давай продолжим вместе.
Быстро кивнув, Кристина сделала вдох и продолжила:
Мы не клялись,
Что будем мы с тобой
Навек вдвоем, любовь храня
Но хотя бы, если сможешь,
Вспоминай меня.
Внимательно Эрик наблюдал за тем, как она дышала, с какими эмоциями она вела эту мелодию. Он понял, что дело было не только в поврежденных токсичным дымом органах, но и в самой Кристине.
— Так-так, — улыбнулся он ей, когда она закончила арию, — давай разбираться. Прежде всего, Кристина, ангел мой, вокруг больше нет огня, лишь мир и покой. Вспомни о том, как я учил тебя дышать, ну же. Попробуй.
Девушка сделала вдох одним носом и вновь пропела первые строки арии.
— Хорошо, уже лучше, — кивнул Эрик, — не зажимайся, прошу тебя. Пой так, будто никто не слышит. Маленькая Кристина всегда делала так.
Её губы тронула улыбка. Ей приятны были воспоминания о детстве и занятиях с её Ангелом Музыки. Но дети лишены комплексов, в отличии от нынешней изувеченной Кристины.