Закусив губу, она осторожно потянулась к маске и схватилась за дыхательные трубки, зажмурилась и вытащила их. Дыхание охотника прервалось на секунду, чем заставило сердце девушки провалиться в пятки, но, к счастью, он так и не проснулся. Во второй раз сдержаться было намного труднее.
Осторожно, чтобы не царапнуть ногтями кожу, Ануш отогнула фиксаторы позади скул, поддела маску и сняла её. Отложив в сторону предмет, она стала рассматривать своего давнего знакомого. Она понимала, что теперь Танцор может проснуться в любой момент, всё-таки пагубное действие кислорода активирует инстинкт самосохранения.
Сросшиеся перепонки между мандибулами имели рваные шрамы, видимо, подрался с кем-то. Такое часто бывало, если Воинам удавалось сохранять жвала в целости, то это считалось большой удачей. Уклад самцов-науду был очень жесток, гонки за лидерством и властью часто оканчивались кровавыми схватками, изгнаниями и смертями. Ануш, конечно, не знала, насколько справки в Ордене были достоверны, но почему-то верилось в это. Жрецы и архонты не заинтересованы давать молодым воспитанникам ложную информацию – это могло стоить им жизни.
Проведя подушечками пальцев по перепонке, девушка тут же отдёрнула руку, поскольку верхние бивни, закрывающие пасть чуть шевельнулись, но до конца не разошлись.
Иннар ощущал, что запах менялся с каждым мгновением, чувство смущения росло, но вместе с тем, опасность подстёгивала её. Капля страха заставляла рисковать всё больше. Она осторожно погладила его по едва заметному гребню, переместилась к валарам и стала рассматривать железные унтары. Среди них затесалось и несколько золотых, но их было совсем немного. Там были начертаны символы – язык науду. Девушка вдруг вспомнила, как именно они договорились о сотрудничестве тогда на Сегменте. Борясь со стыдом и страхом, она осторожно отогнула ворот и увидела тонкую линию на шее, всё-таки леска успела впиться в кожу. Погладив по шраму, она покачала головой.
Она даже не осознавала, что уже плотно прижалась к нему, просто была настолько увлечена, что даже не замечала, как Танцор неосознанно начал принюхиваться к новому запаху самки. Он был знаком, но немного необычен, поэтому определить, что именно сейчас испытывала девушка, было трудновато. Он был сладковатым, дразнящим, вызывающим легкую дрожь. Только когда Ануш неосознанно сжала его бедра своими, Иннар осознал, что девушка ни много ни мало возбуждена.
«Полюбовалась?» - ехидно поинтересовался он.
Не успела ткач ничего понять, как яут совершил бросок, схватив её за руки, и повалил на пол. Девушка попыталась вырваться, не смогла.
- Так ты всё это время не спал?! – непонятно было, то ли спросила, то ли обвинила она его.
- А ты думала, что Воин будет так спокойно спать, когда кто-то рядом ходит, пускай это и не опасный для него субъект. Ты ведь тоже могла всё что угодно вытворить! – ехидно сказал он.
Он свел её руки и схватил одной рукой, второй провёл по щеке уманки. Она дёрнулась и отвернулась, прикрыла глаза, но всё-таки сбившееся дыхание выдало её с головой.
- Не думал, что тебя возбуждают, такие, как я,- заметил он.
- Это не правда! – огрызнулась Ануш, пытаясь за показной злостью скрыть истинные эмоции.
Танцор рыкнул и схватил её за грудь, вышло больно, всё-таки он не знал с какой силой стоит воздействовать на тело самок Пьюдо Амехда.
- Ты возбуждена, можешь прятать свои чувства дальше, но запах всё равно выдаст тебя. Раз уж ты начала, то и закончи.
- Что? – возмутилась та.
- Раздевайся! – потребовал Танцор, отпуская уманку и мигом поднимаясь на ноги.
- Ещё чего! – вскрикнула она.
- Ты хочешь, чтобы это сделал я?
Ануш поняла, что оказалась в ловушке. Во-первых, они могут друг друга покалечить, пока будут драться, а ни одному из них не хотелось этого. Во-вторых, он просто изорвёт своим когтями всю одежду и тогда в чём ходить по этим коридорам? В одной накидке? Понимая, что сама загнала себя в эту западню, девушка с надменным видом стала снимать одежду.
Иннар стоял спокойно и смотрел за этим процессом даже немного отстранённо, лишь поднял маску и надел на лицо, чтобы восстановить дыхание, всё-таки удушливый воздух кислородной атмосферы мог испортить всё предприятие. Затем стал медленно снимать с себя детали орулака. Да, он совершенно не представлял, что будет делать с уманкой. Всё-таки кости и телосложение у неё намного хрупче, чем у самок яутов, но вместе с тем, она сама этого хотела. Дразнящий запах никуда не уходил, ткач старалась его скрыть по мере того, как на пол летели детали её одежды и его доспехов, но всё-таки окончательно заглушить никак не удавалось.
Она старалась не смотреть на тант’ера, но время от времени всё-таки кидала взгляды, однако практически сразу опускала глаза. В конце концов, когда она осталась обнажена, яут налетел на неё и прислонил лицом к стене. Спиной Ануш ощущала обнажённую влажную кожу, что заставило вздрогнуть. Послышалось шипение дыхательных трубок, затем к ногам упала маска.
Иннар убрал её волосы от ключицы и осторожно укусил. Острые зубы всё-таки вспороли кожу, но не вызвали столько боли, сколько удовольствия. Ткач закусила губу и протяжно застонала, схватилась за его валары и выгнулась назад. Вдоль спины пробежала толпа мурашек, вызывая приятные щекочущие покалывания. Яут вылизал солёные капли красного твея уманки и довольно заурчал. Он знал, что именно эта полоска кожи – переход от шеи к плечу, – очень чувствительна для подобного рода стимуляций. По крайней мере, яутки в Сезон сразу становились расслаблены, но видимо, в этом плане самки Пьюдо Амехда были более чем схожи с представительницами расы науду.
Не смотря на то, что Ануш загнала свою гордость куда подальше, девушка всё ещё не могла полностью расслабиться. Танцор даже покачал головой, когда в голове проскользнула ехидная мысль: «Как два девственника!»
Танцор провёл рукой от бедра вверх и сжал грудь, аккуратно кольнув сосок. Девушка дернулась и тихо ойкнула, снова последовал укус, уже более жестокий. Ткач сильно выдохнула и закрыла глаза. Значит, ей нравилась смесь боли и удовольствия, что несказанно обрадовало охотника.
Девушка ощущала, что ей в ягодицы упиралась его плоть, ей стало немного не по себе, всё-таки неизвестно, как он поведёт себя с ней. Но пришлось морально настраиваться на то, что от разрывов и дикой боли не отвертишься, там потом можно будет принять регенерирующий препарат. Он вдруг сильно схватил её за волосы и развернул к себе. Ткач заглянула в эти жёлтые глаза и услышала голос Воина в голове: «Если бы я хотел причинить тебе боль. Я бы это сделал».
Он наклонился, жвала прошлись по шее, заставляя девушку вздрогнуть, видимо, именно здесь было самое чувствительно место у этой самки. Язык скользнул по коже. Ощущалось учащённое биение сердца, жилка трепетала под кожей, выдавая самку с головой. Такая уязвимая и беззащитная сейчас, впейся он ей в шею и та умрёт от потери крови. Длинный раздвоенный язык поднялся к мочке уха. Ануш засмеялась, было щекотно, и снова толпа мурашек прошлась по всему телу, оставляя после себя приятное покалывание.
Когтистые пальцы прошлись вдоль позвоночника, ткач дрожала всё сильнее, в глазах уже стоял какой-то туман, а в голове царила полная неразбериха. С одной стороны всё, что происходило сейчас, было настолько нереально, и походило на бред, но с другой капля страха всё-таки присутствовала. Она боялась того, что произойдёт потом, когда яут решит, что девушка уже достаточно возбуждена. Но почему-то вовсе не хотелось думать о плохом, вокруг стояла какая-то непонятная ей атмосфера: полное доверие, забота и страсть, пока ещё сдерживаемая, но готовая вырваться на свободу, порвать цепи и взять своё. Необычный мускусный запах пьянил, он не был неприятным или же наоборот, выключающим сознание. Он был необычным, другим, непонятным, будто сжимающим в тиски.
- Прекрати меня бояться! – зарычал Танцор. – Или ты хочешь, чтобы я воспринимал тебя, как дичь?
- Нет, но я просто всё ещё не могу поверить в реальность происходящего, - тяжело дыша, сказала она и всё-таки решилась сама дотронуться до него.
Жёсткие щетинки на плечах щекотали ладони. Ткач провела руками по шрамированным перепонкам, затем опустилась к груди, где тоже имелось немало отметин от колотых, рваных и резаных ран. Хищник слегка нагнулся, валары упали с его плеч, будто закрывая обоих от окружающего мира. Она осторожно коснулась губами шрама между жвалами, затем провела языком, заставляя мандибулы раскрыться, а потом поцеловала. Жвала охватили её лицо, бивни царапали скулы и подбородок. Девушка старалась касаться его языка своим осторожно, чтобы не порезаться об острые зубы. Иннар заурчал, прикрыл глаза, стараясь прочувствовать все грани необычной ласки уманки.
Тут она отстранилась и сильно выдохнула, застонала. Плоть Иннара прошла между её бедрами, яут стал медленно двигаться, дыхание охотника сбилось, но он не решался перейти к самому соитию. Движения дразнили, заставляя и без того возбуждённую самку дрожать, цепляться за его плечи. В инфракрасном спектре, в котором видели науду, тело её горело, пылая алым, сердце в груди стучало как бешеное, грозя инфарктом.
Запах стал невыносим, терпеть и сдерживать звериные порывы, овладеть этим телом более не было сил. Он подхватил девушку и прижал к стене, она тут же скрестила ноги за его спиной и вцепилась в плечи. Текущая и совершенно невменяемая от ласк Ануш пыталась сама насадиться на его орган, но тот не давал ей этого сделать, держал в крепких руках.
- Так хочется? – ехидно поинтересовался он.
- Сначала распалил, а теперь сдерживаешь? – разозлилась она, снова стараясь опуститься вниз, но опять потерпела фиаско.
Тихо зарычав, Иннар прильнул к её шее, одновременно начав входить, медленно и осторожно. Послышался сладостный стон, от которого у Танцора едва не выбило остатки самообладания. Он вжимал девушку в стену, тяжело дышал, в этом хрупком теле было так тесно, что представить себе нельзя.
Вскоре послышалось шипение, ей всё-таки стало больно. Яут стал осторожно ласкать её шею, чтобы та смогла расслабиться, успокоиться и забыть о боли. Он едва держал себя в узде, старался не прокусить нежную кожу.
Когда ткач успокоилась и снова стала требовательно хвататься за его валары, Танцор продолжил. Войдя до конца, Хищник зарычал и начал двигаться медленно, осторожно, девушка закричала, впилась ему в руки ногтями. Распалённый охотник агрессивно зарычал, когда она сделала попытку навязать свой ритм, и стал двигаться более резко.
Эхо невменяемых криков отражалось от стен, усиливалось с каждым его действием. Все мысли о боли, весь страх, что пытался прорваться наружу, ушли вглубь, забившись в угол. Всё тело самки дрожало, бедра требовательно сжимали его бока, из закрытых глаз шли слёзы удовольствия, тёмные пряди липли к вспотевшему лбу, ногти глубоко впивались в кожу рук, царапая до твея.
Иннар же наслаждался, он урчал, купаясь в её эмоциях: наслаждении, безграничном удовольствии, грязной похоти и фантазиях, что сами собой вылезали наружу. Дыхание у обоих сбивалось от столь необычных ощущений. Тесно, жарко, сладко. Хотелось отметь её, как зверь, взять своё, удовлетворить низкое желание, но тант’еру не хотелось делать ей больно.
- Охотник! – послышался полный сладострастия крик.
- Нет, слишком рано! – прорычал Иннар, и схватил её за шею.
Но к его удивлению, это только усилило удовольствие, она старалась сделать так, чтобы яут как можно глубже входил в её тело. Тогда он резко остановился и отпустил её, ткач едва не упала на пол, глянув на Хищника звериными глазами, она кинулась к нему. Танцор схватил её за руку и повернул спиной к себе. Дрожащая, обозлённая, неудовлетворённая. Ему понравилось ощущать себя хозяином положения.
Толкнув самку на пол, он схватил её за запястья, а сам вошёл сзади. Она выгнулась, закричала. Теперь уманка была полностью в его власти, сознание молило, требовало пощады, но яут двигался медленно, получая удовольствие от этих пока ещё робких просьб и злых криков в её разуме. «Я умоляю тебя, Иннар!» - чуть ли не плача взмолилась она через какое-то время.
- Так-то лучше! – прорычал охотник и резко двинул бёдрами.
Стоны перешли в крики и вопли. Хищник держал её за запястья, тянул на себя, заставляя стоять на коленях, задыхаться от каждого движения. Он не замечал, что ей снова стало больно, да и она уже не обращала на это внимания. Яут едва не выворачивал ей руки, ощущая, что ещё немного и наступит развязка.
«Ты – моя добыча! Так или иначе, но я взял этот трофей!»- прорычал он сам себе, а потом задрал голову, чтобы издать оглушительный рёв.
Он расслабил хватку, и Ануш бессильно упала на пол, чувствуя, как внутрь толчками проникает его семя. Уманка была не в силах пошевелиться, тело не хотело слушаться, оно находилось в какой-то сладостной истоме. Охотник отдышался и тут заметил кое-что - на позвоночнике Ануш был еле приметный бугорок, и он слабо светился под кожей. Почувствовав прикосновение яута, симбионт чуть двинулся и перестал испускать свет. Так его было практически незаметно, если не знать, что там находится какой-то чужеродный организм, то ни за что не догадаться.
- Его не вытащить, - сказала вдруг самка. – Симбионт становится частью носителя, он может отделиться сам, но тогда покалечит того, в ком сидел. Повредит нервную систему или мозг.
Иннар поднял её за плечи и усадил перед собой. Разгорячённая и довольная, она положила голову ему на плечо. Случившееся только что – необычно и нереально. Уманка была так непохожа на самок его расы, хрупкая, беззащитная, уязвимая. Во время спаривания в Сезон самец всегда подвергает себя опасности и Иннар уже успел опробовать это на своей шкуре. Всегда существовала вероятность, что самка-ятжа настолько обезумеет от страсти, что начнёт вырывать жвала. А здесь – совершенно другое: нежность, полная отдача, желание стать слабой, остаться в объятиях, чтобы укрыли, защитили…
- Надо немного отдохнуть, - сказала вдруг она. – Надеюсь, что мы прибудем к Колонне первыми.
Ткач подошла к своей одежде и стала медленно облачаться, Иннар последовал ей примеру. Почему-то оба не хотели вести никаких разговоров, никто не хотел себе признаваться, что просто боязно это сделать. Но с другой стороны – у них ещё будет на это время. Обоим требовалось успокоиться и набраться сил, всё-таки впереди маячила невесёлая перспектива встретиться с аттурийцами.
========== Глава 14. Прошедшим Испытания… ==========
На наруч Соледад пришло сообщение о восстановлении корабля, женщина набрала комбинацию, приказывая челноку подлететь как можно ближе к Дан Море. Пробиться через щит он не сможет, но пора было покидать это место, раз бывшая обитель не хочет, чтобы Дуэлянт вмешивался в дальнейший ход событий, то так тому и быть. Начал открываться купол, на пол посыпались обломки, поэтому телохранительница предпочла спрятаться, чтобы её не завалило, но вскоре всё прекратилось. Купол раскрылся ровно на такое расстояние, которое позволило бы Соледад покинуть это место. Теперь перед ней снова стояла задача смотрителя и наблюдателя, как планировалось изначально, но всё-таки женщина очень переживала за Ануш. Что же могло с ней случиться, и почему она стала защищать того яута?
Нет, Дуэлянт никогда не поймёт этого поступка. Как можно защищать того, для кого ты – всего лишь дичь или жалкое препятствие на пути к цели?
***
Морвиин нашёл Грашинда, что лежал без сознания в другом конце зала. Внезапный слабо пошевелился, когда первый помощник Гмую-ту стал его трясти и требовать очнуться. На всякий случай Бандит просканировал состояние тантера и не обнаружил каких-либо травм.
Воин очнулся и обвёл помещение, где сияла Колонна, мутным взором. Перед глазами плясали круги, а система в маске ещё какое-то время барахлила, но быстро пришла в нормальное рабочее состояние.
- Как давно ты сюда попал? – спросил первый помощник.
- Не знаю, - мотнув головой, сказал Грашинд и стал осторожно подниматься.
Бок болел и ныл, видимо, пролежал он тут достаточно долгое время. Глянув на цель их предприятия, Внезапный слабо рыкнул и поинтересовался у собрата: