— Ты чего орала? — вдруг поинтересовался Тозиер. Кажется, ему действительно это было интересно. Дример подняла на него глаза. В темноте было плохо видно, как они светились искренним удивлением.
— У меня клаустрофобия, — голос девушки разил спокойствием. — Боязнь замкнутых пространств.
— Не объясняй, Дример. Я прекрасно знаю, что это такое. И не из книжек, — ответил парень.
В ту же секунду он снова зажег спичку (кажется, что у него был какой-то страх огня, от чего он не зажигал сразу несколько). Эрин не сдержалась и, принимая в руки коробок опять, зажгла чуть ли не все оставшиеся. Пламя едва не обожгло кожу, но девушку это совсем не волновало. Огонь — это эмоции, а она с ними на не формальное «вы». Тозиер машинально отошел на шаг в сторону, не зная, что у бешеной Дример на уме. Эрин сейчас осмотрела его внимательней и еле сдержалась от изумленного «пиздец!» Руки Ричи, с локтей не скрытые рубашкой (с детства дурацкая привычка у них обоих не одеваться по погоде), были ободраны, будто он несколько часов катался по голому асфальту. Лицо и шея его были усыпаны синяками. Маленькие царапины и открытые порезы Дример даже не взялась пересчитывать. Да… Если бы Ричи был еще более худым, то его запросто можно было бы спутать с узником концлагеря. Ужас в глазах Эрин был, похоже, слишком очевидным.
— Что, красивый? — с издевательством спросил Ричи. Дример фыркнула и отвернулась от него. Но ее надуманной обиды хватило лишь секунд на десять, после чего она обратилась к парню с вопросом:
— Ничего не болит?
— Нет. Я еще пару мордобоев с твоей компашкой выдержу, — заявил Тозиер. Он отошел от края, до этого сам не замечая, как близко к нему подобрался.
— Ты даже со мной в драке не выстоишь, — ответила Эрин. Уверенность Ричи сейчас смешила ее больше, чем все его шутки в прошлом, вместе взятые.
— Мне не нужно с тобой драться, я могу дать пиздюлей и так, — Ричи зажег еще спичку.
— Да что ты? И когда они будут? Сколько мне ждать?
— Жди всю жизнь, Эрин, — с небывалой серьезностью ответил Ричи. — С мыслью о том, что ты сто лет назад должна была их получить.
— Как ты?
Дример не хотела этого говорить. Это напоминание о прошлом дерьме вылетело прежде, чем она успела подумать — надо ли вообще? Но, извинись Эрин за такие слова, Ричи бы не простил ее. Его руки сжались, и вид стал таким, будто он прямо сейчас готов наброситься на нее. Но Эрин точно знала, что Тозиер никогда этого не сделает. Он не джентльмен. Он Ричи, который не тронул бы и кошку, нагло сбежавшую от него лет в десять. Пожалуй, это очень ироничное сравнение.
— Сука, — и иронии в голосе парня было, хоть отбавляй. Он повертел головой, больше не желая пересекаться с Дример взглядом. — Давай выбираться отсюда.
— Через тот проход, внизу? — спросила Эрин, подойдя к нему со спины.
— Да. Нужно спуститьс… ААА!!!
С громким воплем Ричи полетел вниз. Высота была совсем небольшой, но, приземлившись в воду, парень мгновенно всплыл с протяжным «тыыых», будто падал с десятиметрового обрыва. Может, вода очень холодная? Или Тозиер по умолчанию так выражает недовольство на все действия Эрин? Она просто хотела поторопить парня, не желая больше стоять с ним рядом.
— Как водичка? — ей действительно было любопытно это узнать.
— Заебись, — бодрый крик Ричи эхо тут же усилило в несколько раз. Эрин малость не поняла, чем вызвана такая беспечность парня, пока он не добавил. — Как заново родился. Спасибо за быстрый спуск, а теперь давай, прыгай следом.
— С того же места? — уточнила Эрин. Она смотрела в сторону, чему-то улыбаясь.
— Можешь отойти подальше, чтоб приземлиться на этот большой камень, — Ричи указал пальцем на один из многочисленных камней, окружающих озеро, и он действительно был большим. — Разобьешь голову, надеюсь, но зато не намокнешь.
— Ты бы хоть завуалированно намекал на то, как хочешь моей смерти, Тозиер, — с раздражением ответила Эрин. Глаза ее закатились чуть ли не за череп. Но, прежде чем Ричи что-то ответил, девушка шагнула от обрыва, уходя куда-то вправо.
Ричи стоял в воде, сравнимой по температуре со свежим мороженым из морозилки. Вода была ему чуть выше пояса. Несмотря на теплые джинсы, подаренные «любимой» мамой на прошлый день рождения, ему даже чуток не было тепло. Тозиер очень жаждал, чтобы Дример, одетая еще более легко и также не по погоде, испытала такие же чувства. Но Эрин разрушила его надежду. Взгляд Ричи наткнулся на свет, с правой стороны от него; по большим камням, складывающимся во что-то на подобии лестницы, спускалась Дример. Играючи, она прыгала по ним, как маленькая девочка. Лишь не сходящая с лица ухмылка доносила о том, что эта маленькая девочка та еще сучка.
— Смотри, какую я тут лестницу нашла, — поделилась русоволосая своим открытием. Ричи в воде почти не было видно. — Я знаю, что ты, наверно, сейчас бесишься, Тозиер. Чтоб ты знал, я нашла ее всего лишь за десять секунд до того, как столкнула тебя в воду. Тебе от этого легче?
— Дример… — злобно прошипел Ричи. Эрин в этот момент уже прыгала по камешкам, верхушки которых так удобно выглядывали из воды и вели как раз к своеобразному берегу.
— Да не злись, — попросила Эрин. Спокойствие в ее голосе было сравнимо с нечеловеческой наглостью. Тут девушка чуть не подскользнулась, но удержалась на камне. Ричи едва не завыл в голос от такой ебаной несправедливости.
Уже добравшись до земли, Эрин показательно отряхнула джинсы, куртку и закуталась в последнюю. Ричи шел к ней, рассекая руками воду, как нож масло. Со спичками, которые уже почти потухли, Эрин хотела рассмотреть его внимательней. Но инстинкт самосохранения сработал у нее очень вовремя — пока Ричи еще не добрался до берега, Дример бросилась бежать. Путь ее пролегал через проход, найденный сразу же, как они тут появились. Проклятые спички потухли в очередной раз. Вновь наступившая темнота немного напугала Дример, а когда мимо нее пронесся (буквально!) Тозиер, похожий на зловещую тень, она закричала в голос. Когда успокоилась, спустя где-то пол секунды, Ричи остановился, ответив:
— Дура чертова, — и пошел дальше.
Эрин поскребла спичечный коробок пальцами, представляя на его месте наглую рожу Тозиера. Спичек осталось мало, поэтому Эрин в этот раз зажгла всего одну. Она прибавила скорости, чтобы догнать Ричи, который почти растворился в темноте. Но, поравнявшись с парнем, она приостановилась и зашла ему за спину. Пылающая гневом аура парня разрушала ее собственную. Эрин была довольна сегодняшней выходкой. Даже слишком. Но весь дрожащий Ричи, с которого текла вода, оставляя мокрый след, пробудил в Дример что-то странное. Она не могла точно утверждать, но, кажется, это называлось совестью. Когда Эрин протянула к волосам Балабола ладонь, и капли с них упали на нее, девушка вовсе чуть не взвыла. Чертовски холодная. За эти минуты три молчания, когда они проходили путь, неизвестно куда ведущий, в русоволосой голове проходил жаркий спор — кажется, что оппонентом была сама Рина-Мечтательница, изо всех сил пытающаяся убедить чертову Дример отдать куртку Ричи или хотя бы извиниться. Но парень вдруг прибавил шаг, уходя от Эрин все дальше и дальше; словно его тоже это заебало.
Мечтательная Дример (которая была такой в любом случае) сразу не заметила, как парень остановился. Она прошла еще вперед, пока не заметила, что Ричи нет рядом. Вернувшись, Эрин увидела, как он спокойно стоит на месте, даже не думая ее окликнуть. Дример не желала больше возмущаться. Ситуация, в которую они попали и из которой, кажется, не было выхода, в душе пугала ее до чертиков. А непоколебимость Ричи не разрушалась ничем — ни темнотой, которую остались освещать всего спичек шесть, ни компанией суки Дример. И распутье, ведущее дальше сразу в два тоннеля, тоже, похоже, его не пугало. Он приподнял очки, потер глаза. До сих пор даже пальцы его отбивали чечетку.
— Возьми мою куртку, — не выдержала Дример, уже снимая ее с себя.
Неугомонный рот Балабола даже не успел раскрыться. Эрин накинула ему на плечи кожанку, тут же грозя пальцем; убью, мол, пидорас, если не примешь мою неожиданную заботу. Но Ричи не спорил — похоже, ему правда было очень холодно. Он тут же просунул руки в рукава (с большим трудом, правда). Дример, глядя на это, светилась таким довольством, будто только что пожертвовала пару миллионов голодающим детям в Африке. В своей гордости девушка и пропустила тот факт, что все еще стоит рядом с Ричи. Так близко, что, когда она шмыгнула носом, в него тут же ударило несколько запахов. Даже после воды они все еще не исчезли с Тозиера — он пах потом и свежей землей. Но сильней всего душил яркий аромат костра и сигарет; чудовищно крепких, раз они до сих пор не выветрились. Невольно Дример вспомнила, что такая сборная солянка запахов не сравнима с той, какая была прежде. В прошлом Ричи вечно пах шоколадками, испортившими ему ни один десяток зубов и детским мылом, наверно потому, что оно часто в магазинах попадалось на акциях. Воспоминания о запахах чертовски увлекли Дример. Ричи уже сам отошел, думая, по какому пути им дальше идти, а Эрин, как дурочка, думала о том, чем пахли неудачники. Чем пахло прошлое.
От Эдди, например, разило за километр резкими женскими духами, передающимися вместе с объятьями миссис Кей и лекарствами, словно он на 99,9 процентов состоял из них. А вот Билл пах поприятней, нет, он пах очень приятно — мятной зубной пастой и ягодным морсом. Наверно, последним пах его шампунь или гель для душа. У Эрин шампунь уже много лет пах только вишней — ей сильно приелся этот запах, но избавиться она от него все равно, почему-то, не могла. И вместе с вишней от нее несло еще холодом, будто первым снегом; или просто морозной свежестью папиного геля для душа. Ее аромат был не таким приятным, что у Стэнли — Дример не пахла чистым бельем и ярким, будто только что порезанным, лимоном. Проклятый Урис пах лучше всех.
— Пойдем туда, — заговорил Ричи. Эрин обрадовалась, что он прервал ее странные фантазии об ароматных неудачниках. Но она вновь разозлилась, когда увидела, какой путь выбрал Ричи.
— Нет-нет, давай другой, — категорично заявила Дример. Она никогда не отличилась хорошей интуицией, но этот факт не убивал в ней упертого барана.
— Не спорь, Дример. У меня хорошее чутье, а ты и в трех соснах заблудишься!
— Не гони парашу, Тозиер! Почему ты выбрал именно этот путь, а не тот?
— Ебаный насос, — узкие рукава кожанки не позволяли Ричи вскинуть руками чуть ли не до небес. — Давай наши пути на этом вообще разойдутся?
— Не получится, Ричи, — ответила Эрин. Она уже просто прошла в левый тоннель, когда Тозиер выбрал правый. Оттуда донеслось следующее. — У нас один путь.
— Возможно, Рина. Но прямо сейчас ты идешь в тупик.
Слова Ричи зацепили Дример, как крюком. Она вернулась, стараясь не думать о том, что в них было гораздо больше смысла, чем казалось изначально. Иногда Ричи мог по-настоящему удивить. Он зашел в правый тоннель, определенно гордясь собой; и тем, что впечатлил Дример больше, чем следовало. Она пошла за ним. Путь их все еще вел, казалось, в бесконечность. Дример взяла последние спички, не представляя, как они будут справляться дальше. Но тут все ее волнение и беспокойство перешло на десятый план, когда Эрин увидела что-то на земле, похожее на большую и скомканную кучу вещей. Под светом Дример разглядела, что это было на самом деле. Лучше бы она этого не делала. Находкой оказался труп овчарки. Он точно пролежал тут еще не так долго, чтобы начать вонять, но скопление червей в пустых глазницах и почерневший высунутый язык говорили о том, что времени все равно прошло достаточно.
— Как она тут оказалась? — спросила Эрин, отвернувшись. К ее горлу подступила тошнота, вместе с чувством отвращения и жалости.
— Вообще без понятия, — невозмутимо ответил Ричи. Он ловко забрал из расслабленной руки Дример спички, чтобы осмотреть труп получше.
— Бедное животное, — скорбно покачала головой Эрин, не видя заинтересованных наблюдений Тозиера. Но он тут же оставил их, когда услышал слова сероглазой.
— Не думал, что ты настолько эгоистична, чтобы жалеть саму себя, — сказал он. Неизвестно, что это была — тупая шутка или жесткий упрек. Дример сейчас не волновал ни один из вариантов.
— Как ты можешь быть таким бессердечным? — изумленно спросила она, развернувшись. Взглянув на труп, Эрин опять отвернулась, обращая злые глаза только на Тозиера.
— Ты про собаку? Ну, да. Животные милые душки и все такое. Но я не могу сочувствовать каждому встречному-поперечному трупу. Сейчас, тем более, есть заботы поважней.
— Сострадание должно быть всегда! — беспрекословно возмутилась Дример. Возмущение в ней было столько же, сколько изумления в Тозиере на такие слова.
— Тебе ли такое говорить вообще, — сказал он. Но тут Ричи улыбнулся, и улыбка его готова была выйти за пределы самодовольной рожи. — Говорить, к тому же, точно как Стэн.
— Не смей. Говорить. О Стэне.
— Твою мать, да у меня же чертово дежавю! — воскликнул Балабол. Он продолжил путь, оставляя труп и разгневанную Дример здесь. Эрин дико желала, чтобы сейчас этот ублюдок в темноте навернулся обо что-нибудь.
Но они могли уже навернуться оба. Последние спички потухли, как единственная хорошая вещь, в этой скрытой ото всех пещере. Невероятно большой. Эрин казалось, что, проходя ее все больше и больше, они с Тозиером преодолевают поочередно все круги ада. И, как бы смешно это не было, они оказались тут именно вдвоем. Дример было столько же смешно, сколько страшно, и поэтому она ринулась бежать за Ричи. Столкнувшись с его спиной, чуть не свалилась на землю. Ричи удивительно быстро развернулся и удержал ее за руку. Больше ничего не говоря, они вновь пошли дальше.
— Почему ты так сильно реагируешь на мертвых животных, если твой близкий дружок, Патрик, постоянно их мочил? — «ничего» продлилось слишком недолго. — Наверно, почти весь город об этом знал. Не удивляйся.
— Не собираюсь, — вяло ответила Дример. Силы у нее были почти на исходе — они прошли тут, наверно, уже несколько километров. Эрин держалась за руку Ричи, как за перекладину. Тот не возражал, видимо, помня о ее великодушном поступке с курткой.
— Отвечай на вопрос.
— Что ты хочешь услышать? Я никогда не принимала в этом участие.
— Делала вид, что ничего не знаешь? — хмыкнул Тозиер, как ножом резая по больному месту. — А никогда не хотелось того же?
— Твоя логика не поддается никакому объяснению, Ричи, — огрызнулась Эрин. Она бы отпустила чертового Балабола, смело идя вперед, но темнота велела ей оставаться на месте. И вдвоем они передвигались маленькими шагами, не представляя, что им попадется на пути.
— Моя логика — логичней логичного, — красноречиво ответил Ричи.
— Тогда давай продолжать думать логично, Ричи. Патрик в пять лет замочил родного брата, — сказала Эрин таким тоном, будто пересказывала конспект по истории. Ричи невольно остановился. — Раз он был моим другом, то, значит, я бы последовала ему примеру, если бы у меня тоже был брат?
— Неизвестно, что творится в твоей сумасшедшей голове, Дример, — в голосе Ричи сквозила сталь, — Я ни капли не удивился, если бы ты такое сотворила.
— О, я прямо читаю между строк: «ты ебаная сука, Дример!» А ты, Ричи, и все остальные не мерзнете там, на вершине ваших моральных устоев? — с присущей только ей гневной интонацией, ответила Эрин. Она с силой толкнула стоящего на месте Тозиера вперед, с желанием не тянуть время и поскорей выбраться отсюда.
— Не терпится от меня избавиться? — сразу просек Ричи, но шагу прибавил. Эрин уже не брала его за руку, а только зацепилась пальцами за куртку, дабы не потерять Балабола в темноте.
— Вы все, главное, такие хорошие! — но начала она совсем о другом. Ох. Как же Тозиера бесили такие резкие отклонения от темы. — Кроете компанию Генри дерьмом, себя считая святыми. Наверняка, над Генри тоже издеваетесь. В такой момент, блять! Вы хоть представляете, каково ему сейчас? Он переживает не мимолетные издевательства, подъебы или пинки за школой. Жизнь его превратилась в непрекращающийся кошмар. Даже не спорь, Тозиер — не говори, что это неправда, и вы все тайком не злорадствуете ему. Ты сейчас тут бродишь, говоришь, ржешь, шутишь — живешь, в конце концов! Радуйся этому, а злорадство над человеком, у которого уже никогда такой жизни не будет — у которого нормальной жизни вообще нет — оставь при себе.
— Хорошо, Эрин, — ответил Ричи удивительно быстро. — Тогда тебя я тоже больше трогать не буду.
Разговор и путь зашли в тупик. Ричи нутром чуял, что дороги больше нет. Шагнув вперед, он выставил руку, и тут же его ладонь соприкоснулась с холодной каменной стеной. Ричи в голос завыл от бессилия и упал на землю. Эрин не знала, что творится в его бестолковой голове. Она целиком сосредоточилась лишь на своих мыслях — в особенности, на самой яркой, чертовски нелепой, но все равно как-то умудряющейся поддаваться логике. Может быть, это кармическое испытание? Как ни боролась она сегодня с собой, но все равно пришла на карьер. Как не хотелось ей уйти, она все равно продержалась до вечера. И, с какой бы скоростью она не убегала прочь — ее остановил человек, перед которым она была больше всего виновата. Сколько прошло времени? Час? Два? Может быть, уже там, наверху, в свободном и жестоком мире, уже был рассвет? Или очередной закат? Эта пещера слишком удобно появилась в ее жизни; слишком удачно и, кажется, очень вовремя.