— Я рад, что твои руки остались свободными, — честно ответила Стэн. Порой он удивлялся, как Эрин ими, такими тощими, умудряется еще нести учебники. Он взял за ремешок сумку, отложенную Дример в сторону и протянул ее назад. — Бери, она твоя. Считай это подарком за хорошее поведение.
— Хорошее поведение?
— Ага, — Урис звучал также издевательски, как некогда Эрин. — Без истерик и заебов в те выходные.
— Ты… Да ты… Как ты…
— Тшш, — снова шепнул Стэн, повторив свое прошлое действие. — Давай теперь, медленно и спокойно, повторяй за мной: «Спасибо, Стэн».
Эрин хотела язвительно брякнуть, как ей поблагодарить бесстыжего еврея, если он затыкает ей рот. Но Стэнли, убирая ладонь, в очередной раз прогнал непрошенные мысли из ее головы. Вид у него был, как обычно, спокойным — настроенным на сплошной позитив. Эрин прикусила щеку, невольно заряжаясь им тоже. И, кажется, подхватывая все хорошие мысли в голове Стэнли. А еще думая, каким уютным оказался этот коридор.
Проклятье. Ебанный еврей!
Неожиданно прикасаясь поцелуем к губам Стэнли, первым с ее стороны, Эрин убеждала себя, что это вызвано лишь желанием не повторять его гребанное «спасибо, Стэн.» Она потянулась к нему ближе, кладя руку на затылок, тут же перебирая пальчиками непослушные кудри; более сухие, чем у Эдди. Поцелуй, по сравнению с такими, какие обычно дарят друг другу бурные подростки, был практически неощутим. Она умела целоваться — с Генри, как говорится, и не такому научишься. Но с Урисом не хотелось углубляться в это дело — приоткрывать губы, проскальзывать в теплый рот, играясь потом язычками. Тем более, она еще не добилась от него никакой ответной реакции. Гонимая лишь жаждой уйти от спасибо Стэн, Дример еще волновалась насчет этого. Хотя этого вообще не надо было делать!
«Не надо.», — наверно, думал так и Стэн, когда начал ей отвечать. Сначала с такой неуверенностью, будто никогда не целовался и вообще был сорокалетней девственницей. Но после от нее не осталось и следа — Дример даже опешила, когда он также положил руку ей на затылок, вцепился в волосы и чуть дернул их. Свободной рукой он приобнял ее за талию. Поцелуй все еще не позволял себе большего, но пробуждал эмоций больше, чем, пожалуй, самый отчаянный секс. Стэн еще раз дернул ее за волосы, а после, когда Эрин не выдержала и отстранилась, желая высказать претензии, Урис ловко откинул мешающиеся пряди и впился уже губами в шею. Да. «Впился», пожалуй, очень подходящее для этого слово. Дример обняла его за шею, глухо промычала в пустоту этого коридора; но когда Урис слегка прикусил ее кожу, а дальше, будто извиняясь, лизнул это же место, она едва не сорвалась на полноценный стон. До подобных действий русоволосая каждый раз доходила с Генри. Как же сейчас ее поражал Стэн, который, оказывается, тоже мог подобное себе позволить. Полностью противоречащее его примерному поведению.
Стэн одарил еще короткими поцелуями почти всю шею Эрин, после чего отстранился с довольным лицом. Знай она, что он так радовался оставленным меткам на ее теле, то еврею бы больше не жить. Парочка, ненадолго приостановившись, снова потянулась к друг другу. Следующий поцелуй был последним и больше походил на чмок — лишь слегка затянувшийся. Отстранившись, Дример поспешила было убрать руки, но Стэн быстро прижал ее к груди, после чего начал водить по сгорбленной спине руками, параллельно с этим горячо дыша ей в ухо. Эрин была будто птичкой в его руках, а он сам — клеткой, больше всего на свете желающей ее не отпускать… Дример вдруг осознала, что сидит уже не на полу, а на коленях еврея. Она? Он? Когда успели?
— Ебать, — больше разумных слов не нашлось. Эрин нервно хихикнула; Стэнли повторил. Малость, напряженная обстановочка. — Пошел ты, Стэн.
— Пожалуйста, — шепнул он в ухо, вновь вызывая новую волну мурашек и странное, теплое чувство в низу живота. Дример знала, что оно означало и чем вызывалось — от того ей было еще очень неловко, сейчас, когда она сидела на проклятом Урисе и понимала, что его умудрился вызвать именно он. У Бауэрса не всегда это получалось, с его более откровенными ласками. А тут Урис. И всего один, гребанный поцелуй.
— Мне нужно в столовую, встретиться с ребятами и поесть, собственно. Пойдем, — сообщил Стэн, в этот же момент спокойно перекладывая Эрин назад на пол. Она и понять ничего не успела, все еще находясь вне пространства после случившегося. Урис поднялся на ноги с самым невозмутимым видом, нарушающимся лишь сильной краснотой щек и сбившимся дыханием. Жаль, что на нем были такие плотные джинсы. Интересно, завела ли его неудачница?
— Иди, я не пойду, — махнула рукой Эрин. Она взяла в руку новую сумку, в случае чего, готовая отбиваться ей от назойливого еврея. Но несмотря на это, они обменивались любезностями, как старые возлюбленные. — Приятного аппетита. Передай Ричи, чтоб подавился.
— Увидимся, — последние слова удачно пролетели мимо ушей еврея.
Стэн ушел сначала без рюкзака. Потом вернулся за ним. Дальше, на бегу, чуть не споткнулся, пока наконец не исчез из поля зрения. И Эрин тут же начала обмахивать себя руками, как маленькими веерами, в попытке призвать к спокойствию. Она вскочила на ноги, не желая больше сидеть на этом чертовом месте. Хорошая идея, Дример, да, вот только откуда они у тебя берутся?! Эрин развернулась к стене, концу этого коридора. Сделала пару шагов к нему, чтобы в конце от души побиться об стену, как вдруг кто-то выкрикнул что-то вроде «ТЮЮ!», а дальше она вновь оказался заложницей чужих рук. Только на этот раз более худых, хрупких, вдвойне наглых и с множеством веснушек.
— Блять! — выкрикнула Эрин. Она, как могла, повернула голову, но лицо Беви так и не увидела. Но ее беззаботную улыбку чувствовала всеми фибрами души. — Марш, ты, ведьма!
— Ведьма? Новое прозвище? Оно получше моих старых будет, — как обычно, начала трещать Беверли. Она переместила голову к левому уху Эрин, бодро говоря в него. — Мне даже нравится!
— Ведьма Марш, — начала Эрин, найдя подходящий ответ на последующие действия рыжей. Она, с какой-то стати, вдруг начала водить руками от ее груди до живота и обратно, не отрываясь от уха Дример и уже нагло в него хихикая. — Кончай меня лапать!
— Ммм, — мурлыкнула Беверли и чмокнула девушку в шею, чуть ниже ушка. Дример подскочила прямо с ней, кажется, почти до потолка. Марш отстранилась от русоволосой, пошатываясь на месте и хохоча уже в голос. — Что, объятья и поцелуи Стэнли будут поприятней, чем мои? Кажется, я ревную, Дример.
Эрин нервно одернула воротник свитера; раз, потом еще раз, потом еще, так, будто уже желала себя придушить и избавиться от подобного дерьма. Беверли присела на то же самое место, на котором сидел Стэн. И, черт возьми, она достала даже, блять, те же самые сигареты, что были у него. Эти двое будто были разнояйцевыми близнецами, отличаясь по внешности, но полностью сходясь в некоторых привычках. Не во всех. Ибо Марш, дыша дымом уже прямо на Дример, с улыбкой говорила:
— Я тут недавно мчалась за Стэном, чтобы отдать ему конспекты по английскому. Он вдруг скрылся за углом и, благо, я не завернула за ним, — идеальная улыбка Бев грозилась выйти за пределы лица, еще и открыто насмехаясь над смущенной Дример. Она стояла напротив нее, испытывая явные трудности отойти в сторону или вообще уйти. Кажется, Бев действительно была ведьмой и ментально осаждала любые попытки Дример спастись. — Но вы, детишки, точно бы не смутились моему появлению. Боже, — вдруг Беверли повысила голос, раскинув руки, как вольная птица. Она была вольной. — это был такой поцелуй! Сколько чувств, эмоций! Я такого с Биллом даже в том нашем спектакле не провернула. Видели бы вы себя со стороны!
— Марш… — процедила Дример, не радуясь своеобразным комплиментам. Беверли, будто пытаясь ее добить, похлопала рукой то место, где сидела Эрин. Дример было некуда бежать — от прошлого можно было, но от настоящего уже нет — и потому она приземлилась назад, мрачно шутя. — Может, в следующий раз ты притащишь камеру и запишешь все это на нее, в качестве домашнего порно?
— Зачем мне это, когда скоро будет настоящее порно? — лицо Беви, со вскинутой бровью и прищуренными глазками, снова оказалась перед ней. Дример резко отстранилась, поздно спохватившись — и в результате ударившись головой об стену. Ведьма Марш продолжала смеяться, куря сигарету; наверно, считая ее чуть ли не трубкой мира. — А что, Эрин? Я уверена, что порнушка уже на горизонте.
— Марш, — Эрин постаралась улыбнуться еще шире, чтоб, хоть, напугать неугомонную Беверли. Голливудская улыбка той ни в какое сравнение не шла с ее собственной. — Ты так открыто пошлишь. Небось, уже трахалась.
— Эй-эй, — Беверли подняла указательный пальчик, мастерски держа между другими почти докуренную сигарету. Она все также улыбалась, продолжая излучать свет. Дример от этого уже было не по себе. — Как некрасиво звучит, лапушка. Не трахалась, а занималась любовью. С любимым человеком.
— С каким из? — пошутила Эрин. Да. Она преследовала за собой цель только пошутить — как обычно, глупо и грубо — но Марш восприняла ее слова всерьез.
— Дример, мать твою! — она беспардонно ударила обоими кулаками ей в грудь. Сигарета очень вовремя упала на пол, а не на свитер Эрин. — Опять начинаешь?!
Русоволосая опешила от удивления. Оскорбленный вид Беверли, вместе с потухшими задорными огоньками в ее светлых, чистых глазах, опять пробудили в Дример уже знакомое чувство. Совесть, да, именно ее, ага.
— Прости, — удивительно легко выдала Эрин. Она опустила голову, не смотря на Беверли, которая прожигала ее взглядом насквозь. Таких взглядов Эрин натерпелась от Джейми — и ей было, мягко говоря, неприятно ощущать их вновь. — Не злись. Я пошутила, — Дример подняла голову, но все еще старалась не встречаться с голубыми глазами. Но что-то подсказывало Эрин, что они стали гораздо спокойней, потому, наверно, и голос ее зазвучал бодрей. — Так что, у вас с Биллом уже было?
— Да, — ответила Беви. Дример почувствовала аж волну тепла от нее, последующую за этим ответом. — Это чудесно. Желаю тебе со Стэном того же.
— Эээ… — донеслось в ответ лишь мычание. Беви под него, как под аккомпанемент, затянулась новой сигаретой. — Спасибо. Но я вообще не знаю, чем заслужила такое отношение к своей персоне. Нет, серьезно, Бев.
Сероглазая бесцеремонно выхватила сигарету из рук доброй ведьмы. Беверли так и застыла со скрещенными пальцами, выжидающе смотря на Эрин. Да. Это было просто ожидание. Без намека на удивление, злость или радость. Будто Бев уже испытала все эмоции заранее и сейчас ждала лишь следующих слов Дример.
— Почему ты так ко мне относишься? Учитывая то, как я лично испортила твою репутацию.
— Хм… — хмыкнула Беверли, отводя глаза к потолку. Она будто пыталась что-то вспомнить. — А… Знаешь, когда я настойчиво выпрашивала все о тебе у ребят, Ричи подметил, что я слишком добрая к людям. Это правда. Я считаю, что у меня просто прирожденный талант находить хорошее в каждом человеке. Не знаю, что тебя испортило, Эрин — вот честно, даже понятия не имею. Но я уверена, что раньше ты была хорошим человеком. Хотя, ты и сейчас не плохая. Просто слегка своеобразная. К тому же, в плохую Стэнли Урис никогда не влюбился бы, лапушка.
— Бев… — ком в горле мешал нормально говорить, а слезы душили, точно как плетеные веревки. — Прости меня…
Дример, определенно, сегодня шла на рекорд, плача уже второй раз за день. В таком жалком виде она казалась сама себе полным чудовищем, поверженным еще таким чистым и достойным человеком. Эрин вновь хотела опустить голову (вообще, желательно, срубить ее с плеч), но Беви не дала ей этого сделать. Она заключила лицо русоволосой в свои бледные ладони; взирала на нее со всей той же доброй улыбкой, когда обводила пальцами мокрые следы, оставленные слезами. Марш ласково убрала волосы, падающие на лицо Дример, после чего поцеловала ее в обе покрасневшие щеки, по очереди. А дальше в нос, с искренним намерением успокоить и утешить.
— Все хорошо. Я давно тебя простила. Неприятный осадок на душе, конечно, остался… — Беверли остановилась, прикусила губу, поздно думая о том, что такой факт Эрин не понравится. Хотя, должна ли она вообще как-то перед ней оправдываться?
— Но я не держу на тебя зла, — вот чистой правдой можно было заверить.
Эрин тяжело дышала, медленно успокаиваясь. В конце концов, ее спокойствие достигло таких пределов, что девушка, открыв глаза и увидев мордашку Беви на очень близком расстоянии, насмешливо спросила:
— Поцелуемся?
— Не. Как бы мне этого не хотелось, лапушка, — мурлыкала рыжая, даря щеке Дример очередной поцелуй и отодвигаясь. — Но ничего серьезней этого я себе позволить не могу. За большим обращайся к Стэну, — предложила Бев. Ее голубой глаз подмигнул, а уголок губ скривился в усмешке. — И за еще большим тоже.
— Ммм… Не думаю, что я прямо вот так готова, — ответила Эрин, занявшись перекладыванием вещей из пакета в новую сумку. Она желала уклониться от темы, заданной Марш, но на деле подкинула к ней только больше интереса.
— К чему готова? К сексу? Так к нему готовятся только первый раз, — ответила Беверли, не понимая смысла сказанного Эрин. Она начала помогать ей перекладывать вещи, уже очень скоро чертыхаясь от того, что пакет был удивительно большим (или хлама у нее удивительно много).
— Ну… Понимаешь…
— Стоп-стоп! Подожди! — проговорила Беверли, отрываясь от занятия. Она смотрела на Эрин с полным изумлением, которое, мягко говоря, обижало русоволосую. Понятное дело, там, слухи и все такое… Но в конце-то концов! — Так ты не? Серьезно? Никогда? — Дример лишь раздраженно кивала в ответ, в надежде оправдать свою честь, но следующий вопрос Беверли ее остановил. — А как же Генри?
— Генри — джентльмен, — абсолютно честно ответила Эрин, вызывая у рыжей абсолютный шок. — Мне не хотелось, а он не принуждал.
— С ума сойти! Никогда бы не подумала, что он может быть таким деликатным, — удивлялась Беверли. Эрин и не заметила, как она переложила все оставшиеся вещи сама и, застегнув рюкзак, гордо вручила его в руки девушки. Свои она скрестила на груди, чуть качая головой. — Пожалуй, это действительно хорошее качество, которое можно в нем найти. Удивительно, правда, что они вообще есть.
Кривая улыбка Эрин служила знаком тому, что она не хочет продолжать эту тему. Но Беверли будто не замечала ее подавленный настрой, дальше спрашивая:
— А в нем больше не было ничего хорошего? Ну, или… — тут Марш замешкалась, видимо, подбирая подходящее слово. — Особенного?
— Особенного? — переспросила Эрин, а после совсем вниклась в вопрос. Да. Подобранное Беверли слово было очень подходящим. Дример улыбнулась; улыбку ее сопровождало не скрытое сожаление в глазах. — Генри любил ломать разные вещи. Особенно чужие.
Беверли ничего не ответила, не находя нужных слов. Тут она взяла руку Эрин, загнула свитер и взглянула на часы (точно ведьма, ибо откуда знает, где они?)
— Обед скоро кончится, — известила Марш. И тут же умолкла, замечая, что ее голос звучит слишком радостно, словно она мечтала все это время избавиться от общества Дример. Эрин не обиделась, полностью понимая такую радость. — Черт. Некрасиво, конечно, на тяжелой ноте уходить, но мне правда надо идти…
— Умоляю, Марш, — также беспечно, как в начале Беверли, ответила Эрин, поджав потом губы. Беверли глядела на нее с каким-то ожиданием, будто ждала личного разрешения уйти. Дример, хохотнув, сочла эту мысль забавной, но наставническим тоном произнесла. — Беги, ведьма. К Биллу, к неудачникам, ко всяким разным делам, которых, наверняка, по горло, — Беверли не дала Эрин закончить свою речь, неожиданно обнимая ее за шею. Хотя, наверно, пора ей уже привыкнуть к таким неожиданностям. Дример сразу пресекла последующие действия рыжей, раздраженно говоря. — И хватит уже целоваться. Так и привыкнуть можно.
Короткий чмок в этот раз опустился прямо на губы Эрин. В нем было больше издевательства, чем за все время во всех подъебах Дример по отношению к этой чертовой Беверли Марш. Она все также хихикала, прыгая по коридору назад, словно как по пушистым облакам. Эрин, проморгавшись и вернув самообладание, громко крикнула вслед: