— МАРШ!
В этот раз Эрин двигало огромное желание покинуть этот коридор, который перенес ее, похоже, в ебанную страну чудес. Дример не переставала думать о том, каким сегодня хорошим (правда же?) идет день, но вдруг…
— ДРИМЕР! ТЫ ТУТ? — раздался голос Тозиера. Он, наверно, только вошел в этот коридор, вход в который был в метрах десяти от Эрин; не зря он, собственно, назывался Балаболом. — МНЕ СРОЧНО НУЖНА ПОМОЩЬ! И НЕ ВЗДУМАЙ БЕЖАТЬ, Я ВСЕ РАВНО ТЕБЯ НАЙДУ.
— Не ори, мать твою, — шикнула Эрин, понимая, конечно, что он ее не услышит. — Чертов Тозиер. Как же ты вовремя…
Дример продолжала говорить без прежнего сарказма и иронии. Абсолютно серьезно.
Комментарий к Часть 14.1 Диалоги... Диалоги... ДИАЛОГИ...
Чудовищное количество диалогов. Сердечно прошу извинить за это
Образ Эрин и некоторые ништячки, созданные на почве страдания херней:
Коллаж с Риной-Эрин – https://pp.userapi.com/c824700/v824700042/133a8/kjGxcbnaUOI.jpg
Коллаж с неудачниками – https://pp.userapi.com/c824700/v824700042/13396/VSHAssnrh3g.jpg
10 интересных фактов о Дример – https://pp.userapi.com/c824700/v824700042/133b2/a8xXtc_-Gyk.jpg
====== Часть 14.2 ======
12:45
Дример мысленно считала до пяти. Обычно, ровно пяти секунд хватало Тозиеру на то, чтобы сохранять самообладание, а после он взрывался, подобно тысяче рождественских петард. Хотя, это сравнение даже слегка преуменьшено по сравнению с тем, как Ричи мог выходить из себя. Эрин раньше боялась его эмоциональности, пока сама не стала такой же. А то и хуже.
Один… Два… Три… Четыре…
— Ебаный в рот! — раньше закончил этот тайный счет Ричи. Дример вздохнула и поставила локоть на стол, подперев рукой подбородок. Она вглядывалась сейчас только в обшарпанное дерево, совершенно не смотря на Тозиера. Обычно, когда так делали, успокаивался он гораздо дольше. — Я не знаю, чего этот Каспбрак добивается! Находясь всего пару дней назад на грани жизни и смерти, я сегодня уже собирался ему во всем признаться. Мол, когда еще шанс-то будет… А тут! А тут, блять, он подходит ко мне с поразительно серьезной рожей и сует в руки свернутый клочок бумаги! — Тозиер осекся, доставая его из кармана. Длинной узкой бумажкой он махал так, как Гитлер, наверно, ненавистным флагом Польши. — Там я признаюсь в любви к Тейтум Райли. Не слышала о ней ни разу, Эрин? Не поверишь, я тоже!
— Так ты, Ричи, что, на самом деле не писал эту записку? — удивленно спросила Эрин. Голос ее то ли дело срывался на писк, от волнения. Ричи, с силой затащив ее в библиотеку, еще не объяснил, зачем она ему. Теперь Дример ждала, когда ярость Тозиера выльется и на нее.
Но, несмотря на всю серьезность, Дример не глядела на Ричи еще затем, чтобы не сорваться на смех. Тозиер напряженно мерил библиотеку шагами, совсем тихо, порой приподнимаясь на носочки; а голос его звучал только шепотом, таким быстрым и неразборчивым, что Эрин понимала далеко не каждое слово.
— Конечно нет. А если бы и писал, то точно не какой-то неизвестной Тейтум Райли. Я уже эту бабу ненавижу, — прошипел в ответ Ричи.
Вдруг он вскинул одной рукой, неосознанно останавливая Дример от следующего вопроса. Потом парень поднял другую, а после взмахнул обеими в воздухе, как крыльями; наверно, с желанием улететь подальше от этой поеботины. Ричи задвинул очки на лоб, отчего стали видны его глаза. Сейчас Дример видела в них такую невозмутимость, какую не замечала даже у Стэна.
— Меня кто-то хочет подставить, — заявил Тозиер, после чего Эрин хлопнула себе рукой по лбу, расстроившись от того, что ее предположения насчет ума Балабола пошли прахом. Она было подумала, что он понял, кто написал эту записку. Ричи в упор не замечал действия девушки, сейчас увлеченно говоря. — Наверняка, все знают, какой наш Эддс ранимый. Он легко мог обидеться, если бы я не рассказал ему о своей небывалой любви к какой-то бабе. Помнишь, Дример? «Между нами не должно быть секретов!»
Короткий кивок, сделанный Эрин с большим трудом, очевидно, ничего Тозиеру не дал. Он не видел сейчас никого, кроме усталого лица Эдди, появившегося недоделанным слепком перед глазами. Он присел напротив Дример, сначала чуть ли не мимо стула. Голос его продолжал сочиться злостью и обидой; к этой компании еще присоединилась нескрытая печаль в бездонных, карих глазах. Ричи скомкал записку в шарик.
— Этой запиской нас хотели рассорить. Эдди очень расстроился, что я ему об этой несуществующей любви не рассказал.
— Он сам так заявил? Ты дословно цитируешь? — пыталась разузнать Дример больше информации. Она подвинулась к парню и опустила голову, с желанием заглянуть в его лицо, скрытое сейчас под отросшими смольными кудрями.
— Да по глазам все видно было, — ответил Ричи со спокойствием, параллельно этому кинув бумажный шарик в полку. С такой силой, что Эрин даже испугалась, что он отскочит сейчас, как пуля. Ричи облокотился на спинку стула, чуть приподняв голову, но глядя сейчас Дример в глаза. Ему нужна была сейчас поддержка и было абсолютно все равно, от кого ее получать.
Или нет? Интересно, а эти места, на которых они сейчас сидят, те же самые, что два года назад?
— Пришел расстроенным оленёнком, с которым даже спорить невозможно было. Я на предъяву просто неуверенно буркнул что-то вроде: «Нет, Эддс, впервые эту херню вижу и никого больше не люблю, кроме твоей сладкой мамаши.» Он спросил еще, правду ли я говорю. Ясно, что вообще мне не поверил. Что это за ублюдок, который подложил нам это сраное адамово яблоко — вот такой вопрос меня гложет! Это испортило мне весь план, и теперь я понятия не имею, как мне рассказывать о своих чувствах. Сука! — гаркнул Ричи на последнем слове, ударив одним кулаком по столу. Когда в ход был готов пойти второй, Эрин остановила его еще в воздухе. — Я столько кассет с мелодрамами из разных магазинов спиздил, что мне пожизненное влепят, если когда-нибудь поймают. Искал в этих соплях нужный способ признаться. Главное, что все это было зря…
В этой наступившей тишине Эрин, кажется, слышала стук сердца Ричи. Оно билось, как камень об железную стену, рискуя, наверно, привлечь своим шумом даже библиотекаршу с другого конца зала. Ричи вновь поднялся на ноги, раздраженно буркнув что-то себе под нос. Дример не знала, на какую тему ей завести следующий диалог; но она точно была уверена, что он будет, потому что Тозиер до сих пор читался ей с легкостью, подобно открытой книге. Эрин для вида задала вопрос, уже заранее зная на него ответ:
— Я могу идти?
— Нет, — русоволосая довольно усмехнулась, услышав это. Кстати, надо бы не забыть поблагодарить Ричи за то, что он избавил ее от физкультуры. Она терпеть ее не могла. Наверно, даже больше, чем Тозиер этого неизвестного подделывателя почерков.
Как же это, в какой-то степени, иронично.
— Ты знаешь, откуда взялась записка? — наконец спросил Тозиер. Под его выжидающим взглядом вся смелость, пусть и в малых количествах, но присутствующая в Эрин, испарилась с концами.
— Понятия не имею, — пискнула она так убедительно, что сама в это чуть не поверила. С годами проницательность Тозиера по отношению к сероглазой должна была исчезнуть вместе с ее уходом, но этого, кажется, не произошло.
— Точно? — уточнил он. Дример повторила за ним и, вроде, он поверил. — У тебя есть этакие коллеги по подделыванию почерков? Ну, может у вас там свой кружок какой-то или банда. У тебя есть предположение, кто ему записку написал?
— Ты серьезно спрашиваешь? — вопрос Эрин, заданный с насмешкой и крайне озадаченным лицом, не смутил Ричи даже на чуть-чуть.
— Серьезней некуда.
— Понятно, — выдала Эрин, кивая; точно как проявлением уважения к безразмерной тупости Тозиера. Она не смешила, а пробивала на сочувствие даже такую суку, как ее. — Не знаю, Ричи.
В один момент перед ней появился чистый листок. Ричи встал сбоку от Эрин, наклонился к листку и оторвал от него кусок. Такой, что на него могло бы поместиться целое письмо. Да, Эрин понимала, что от нее требуется. Почему-то еще она была уверена, что, чего бы Тозиер сейчас не попросил написать, она сделает это легко и без вредности. Когда он отошел назад, Дример повернула к нему голову. Он стоял со скрещенными на груди руками, задумавшись о чем-то. Воцарившиеся секунд двадцать молчания Эрин потратила на то, чтобы осмотреть брюнета, от чего-то еще испытывая сожаление за его отвратительный вид. Тишину прервал громкий шмыг носом. Тозиер, как ни в чем не бывало, спросил:
— Знаешь Элис Браун?
— Ну, да. На истории сидим вместе за одной партой.
— Помнишь ее почерк? Напиши им признание в любви к Каспбраку. Эта сучка на него давно заглядывается на обедах. Хочу проверить, нравится она ему или нет. Если да, то я больше никогда не подойду к нему. Можно сказать, ебаная записка подкинула мне пищу для размышлений.
— Ох… Какую?
— Достоин ли, на самом деле, Эддс моей любви или нет. Тем более, когда он серьезно верит в то, что мне нужен кто-то другой! Пиши, Эрин. Пожалуйста.
Дример так сильно сжала зубы, что, кажется, почувствовала во рту появление крошек эмали. Она отмахнулась от ручки, предложенной Ричи и достала из новой сумки карандаш. Одним махом чуть не вбила его лицевой стороной в бумагу, тут же оставляя на ней большую точку. Не больше, конечно, чем тупость Тозиера и вообще всей этой ситуации. Ричи опять предложил ручку, считая, что ей писать удобней. Дример вновь отказалась. Хотела вслух сказать, что очень надеется, что Тозиер передумает, и она сотрёт всю эту херню. Напишет вместо нее, например, обычное признание в любви. На крайний случай, карандаш можно было колом вбить прямо в мозг проклятого Балабола. Предварительно еще выскребав на нем очевидную надпись, вроде «полный идиот».
13:22
Увлеченный разговор, главной темой которого было обсуждение новенькой старшеклассницы (инициатива, конечно, была только со стороны Хэнсома), был прерван неожиданным появлением Дример. Она было прошла незаметно мимо него и Каспбрака — если бы не просунула последнему руку под воротник толстовки, еще специально создавая иллюзию, будто кто-то ползает по его спине. Бен вовремя остановил выкрик, грозивший перерасти в ор и с недовольным лицом показал на спину Дример, уже удаляющуюся от них. Эдди быстро догнал ее — это было не сложно, так как Эрин остановилась у следующего подоконника, нетерпеливо ожидая его появления. К подоспевшему Каспбраку она сразу обратилась с вопросом, наполненным сплошным сарказмом:
— Записка в шкафчике, ты серьезно? — она протянула ему этот листок бумаги. Такой ровный, будто Каспбрак предварительно прогладил ее утюгом. Учитывая, каким чистоплюем он был, это вполне могло сойти за правду. – Как в шестом классе!
— Я не могу с тобой так свободно контактировать. Ричи меня убьет, — объяснил Эдди, забирая свою записку со временем и местом встречи назад, как будто она еще была ему нужна. Наверно, как улика к преступлению. Астматик опасливо осмотрелся по сторонам. Левое крыло школы редко посещалось Тозиером (от чего Эдди его и выбрал), но все равно ему было страшно, что Балабол тут появится. Застукает их вместе с Дример, которую он терпеть не мог.
— Ага. И себя тоже, — язвительно ответила Эрин, считая любовь Тозиера к Каспбраку самой невероятной вещью, какая вообще могла быть в мире.
— О чем ты? — опешил от такого Каспбрак, этим раззадоривая Дример только больше.
— О, это так романтично! — театрально произнесла она, получая истинное удовольствие от вида полностью смятенного Каспбрака. Его отсталость была еще смешней, чем у Ричи. — «И умерли они оба в один день, от своей несусветной тупости!».
— Не понимаю.
— Ради бога, Каспбрак. Забудь, — ответила Эрин, вспомнив о том, что скоро начнется английский, который она не хотела пропускать — единственный реально интересный предмет. Только это ее и остановило от последующих насмешек, всех, кроме одной. — Выбрось все свои прошлогодние табели с оценками, дерганый. А потом мамочке своей передай, что они не показатель ума ее сыночка.
— Тихо-тихо, пока мы тут не рассорились, — Эдди замахал на русоволосую руками, наверное так пытаясь охладить ее пыл. — Мне срочно нужна еще одна записка!
— Чьим почерком? — спросила Эрин, не скрывая раздражения в голосе. Такое, что инстинкт самосохранения невольно заставил Эдди сделать шаг назад.
— Тейтум. Молчать! — после пояснения Каспбрак отважно перехватил руку Дример, превратившуюся в кулак и разжал ее, сунув в ту тетрадь. В резкой вспышке агрессии Эрин не заметила, как он ее достал. Сейчас ей хотелось разорвать эту ебаную тетрадь и обсыпать множеством клочков бумаги всего Каспбрака целиком. Похоронить его под этим. Вместе с Тозиером.
— Что это? — спросила она с легкой улыбкой, воображая о разных плохих вещах. О, да. Воображение у нее хорошее.
— Тетрадь, — ответил Эдди, закатывая глаза. Дример мечтала закатить ему голову. — Я украл ее из рюкзака Тейтум, подкравшись незаметно сзади. Там посмотришь, какой у нее почерк. Слушай, что надо писать и пиши, прямо сейчас. Остался всего последний урок, после которого ты сбежишь! Я точно знаю.
— Каспбрак, — от голоса Дример Эдди покрылся огромным количество мурашек. От взгляда готов был провалиться под землю или вообще врасти в нее ногами. — Земля тебе пухом.
14:03
Английский прошел отлично. Несмотря на то, что Эрин опоздала, учительница не попрекала ее этим; относилась, как обычно, с вниманием и хвалила, когда надо. Миссис Харрисон была любимой учительницей. В некоторых аспектах (если не во всех), Дример считала ее лучше своей матери. Выйдя из кабинета, сероглазая чуть ли не скакала по коридору. Настроение было таким, что хотелось еще петь о чем-то хорошем. Дример, в очередной раз, чувствовала себя в какой-то стране чудес. Даже на презренные взгляды большинства ребят, что встречались ей на пути, она не обращала внимания. Была такой добродушной и оптимистичной, подобно героине из какого-нибудь диснеевского мультика. До тех пор, пока само чудовище не настигло ее. Тозиер, бесшумно подойдя к Дример сзади, схватил резко ее за плечи и отвел в сторону. Решив, наверно, что это место для его каких-то планов не подходящее, он отошел к стене. Эрин прислонилась к ней спиной, а Ричи — боком, облокотив еще одну руку. Он стоял рядом с девушкой, присутствующей здесь, очевидно, только для фона.
Вид у Ричи был всполошенным, возможно, сопровождаемый глухим рычанием про себя, но в глазах парня застыло то же спокойствие, которое Эрин видела последний раз; сейчас оно могло даже сравниться с флегматичностью, полной незаинтересованностью. Дример не была глупой и сразу поняла, что он обо всем догадался. Державшиеся весь день в голове тысяча и одно оправдание мгновенно вылетели в сторону, как та злосчастная записка. Она нервно дернула бровью, вместе с этим ощутив дрожь в коленях. Тозиер возвышался над ней, показывая еще этим, что сильней во много раз.
— Этот ублюдок подкинул Эдди очередную записку, — выдавил Ричи. Он кинул напряженный взгляд на Дример. В этот же момент он стал непонимающим и, малость, раздраженным. От того, что, извиняюсь, охуевшее лицо русоволосой было совсем не тем, что ему сейчас надо было, — Ты чего? А, впрочем, похуй. Короче, говорю, Эддс получил очередное послание. В нем, мол, уже сама Тейтум написала, что принимает мои чувства и, якобы, я ей тоже нравлюсь. Эдди теперь смотрит на меня с таким видом, будто я носитель смертоносной инфекции. Это мелочи, конечно, но он, блять, опять начал гнать и докапываться. Считает, что я вру ему и у нас, наверно, тайная любовь до гроба, дом в ипотеку, пара детей в интернате, пенсионный фонд, блять, сука! — Ричи, не стесняясь, перешел на крик и топнул ногой; словно так пытаясь избавиться от переполнявших его эмоций. Эрин не удивилась бы, если бы он сейчас лопнул, как шарик. Наверное, только тогда ему бы стало легче.
Она решила не вмешиваться в эту санта-барбару, выступая сейчас лишь посланником между ними. Такое решение ее не удивляло — можно сказать, это отработка за прошлые грехи, вызванная еще желанием получить пару дополнительных очков к карме. После «чистилища» она заметно изменилась. Наверно, такое происходит с каждым, кто в один момент оказывается на грани жизни и смерти. Учитывая, что она была там еще с Тозиером — это что-то, да значило. Может, у Дример поехала крыша — как никак, когда-нибудь это должно было произойти — и мысль о том, что на ее плечи возложено настоящее испытание самой судьбы, поистине безумна. Да. Эрин думала об этом каждый раз, когда писала записки. Когда вспоминала о поцелуе со Стэном и об извинении перед Беверли. Когда общалась с бывшими друзьями. И когда хотела извиниться перед ними тоже.