«И где тебя носит, м? — с явным нервным напряжением в голосе спросил Дейдара. — Тут пока перерыв, но через минут семь мы уже должны начать репетировать „Принца“. А я не хочу опять огребать от Обито за то, что тебя нет».
— Хорошо, поняла. Уже иду, — расстроенно глядя на Итачи, я со вздохом поникла головой, на что он бегло поцеловал меня в макушку.
«Давай там резче!» — в трубке зазвучали короткие гудки — Тсукури нажал на сброс, оставив меня замершей в полнейшем недоумении с телефоном у уха. И с чего он такой дерганный? Напустив на себя беззаботности, я заблокировала мобильник, выдохнула и улыбнулась:
— Ну что, идем? — Сэнсэй кивнул, однако я заметила, как он едва заметно нахмурился, и осторожно спросила: — Что-то не так?
Помолчав секунд пять, очевидно сомневаясь, стоит ли мне отвечать или лучше всё-таки сменить тему, Итачи выдохнул:
— По поводу Тсукури… — подойдя к двери, он повернул ключ и, распахнув ее настежь, легким мановением руки предложил мне выйти первой. Благодарно кивнув, я проследовала в коридор. — Я не должен был этого слышать, — продолжил Учиха, — но у тебя очень уж громкие динамики. — Хоть я и была уверена, что не сделала ничего плохого, но желудок всё равно на нервах завязался в узел. Переминаясь с ноги на ногу, я нетерпеливо ждала, пока он запрет кабинет, при этом не сводя с него обеспокоенного взгляда. Наконец, он спрятал ключи в карман пиджака и, повернувшись, взглянул мне прямо в глаза. — Мне не нравится, что он позволяет себе так с тобой обращаться. И не нравится, что ты это так спокойно воспринимаешь. Ты же понимаешь, что это ненормально?
Мне не раз приходилось слышать то от Ино, то от Шикамару, что Дейдара в общении со мной бывает слишком груб, но всегда находила его поведению оправдание. Не потому, что он в этом нуждался, а потому, что принимала Дея со всем его непростым характером. Взрывной, немного чокнутый холерик — что с него взять?
— Понимаю, — нехотя отозвалась я. — Просто я привыкла слушать, что он говорит, а не как говорит, и потому уже не реагирую на его выпады.
Итачи неопределенно качнул головой, а затем со вздохом ответил:
— Ладно. Ты уже большая девочка и сама разберешься. Но моё мнение ты знаешь.
И при всем недовольстве сэнсэя, он, кажется, не собирался мне говорить, что я должна прекратить общение со своим бывшим, и это после ревнивого до мозга костей Дея сбивало с толку. Как я должна это воспринимать? Что он уверен в себе? Что он мне доверяет? Или ему просто всё равно?
У входа в актовый, привалившись спиной к стене и скрестив на груди руки, нас уже встречал Дейдара. Вернее, встречал он, конечно же, только меня, но, увидев Итачи, ничуть не смутился. Бегло кинув ему что-то вроде «здрасть», Дей грубо схватил меня за предплечье и втащил в помещение. Я успела лишь растерянно обернуться и помотать головой, всем видом показывая Учихе, что я понятия не имею, чем обязана такому приему.
— Пожалуйста, скажи, что это неправда, — прошипел Тсукури, отведя меня к окну и развернув лицом к себе. — Скажи, что ты и Карин не собирались устраивать в коридоре разборки. — Боже, он уже в курсе? Видимо, кто-то из старых друзей постарался и поставил его в известность: Суйгетсу, рыжий здоровяк… А, может, и сама Карин.
— Не я это начала, — нахмурилась я, скрещивая на груди руки. — Просто твоя бывшая номер один решила, что будет прикольно до меня докопаться.
Дейдара громко засопел, отводя взгляд и сжимая кулаки. В нём, как и всегда, вскипала буря, но он всеми силами её сдерживал. Наверное, это прозвучит странно, но в такие моменты я им безмерно горжусь: когда-то мы только начинали общаться, он вообще не заморачивался и выплескивал все негативные эмоции на окружающих. Теперь же старается брать себя в руки, хоть и не всегда успешно.
— Да знаю я, что не ты зачинщик, — процедил Дей сквозь зубы. — Но ты могла хотя бы не вестись на ее провокации, м?
— Не могла бы, — с напускным безразличием пожала я плечами. — Ты же не считаешь, что я должна была просто смириться и всё стерпеть?
— Ты не понимаешь, — Дейдара посмотрел мне прямо в глаза и, выдержав долгую паузу, с надрывом выдохнул, будто собираясь открыть большую тайну. — Короче. Вчера я пообщался с Узумаки, и разговор у нас вышел крайне неудачным. Она вроде как предложила мне снова сойтись, а я… — помолчав несколько секунд, он сконфуженно почесал голову и, пряча взгляд, договорил: — А я ответил, что люблю другую. Ну, а сложить два и два ты сама, думаю, сможешь.
Кровь отхлынула от лица, а сердце забилось быстрее. Лучше бы он и впрямь меня презирал и ненавидел так, как описывал в смсках и говорил в том видео, чем продолжал смотреть этими по-щенячьи тоскливыми глазами, ожидая, что лёд между нами вот-вот тронется. Но что я могла ему сказать в ответ на его признания? Что мне не нужна его любовь и пусть отдаст кому-нибудь другому? Что он спустил в унитаз все шансы на новое начало и втоптал в грязь всё светлое, что между нами было?
— Дей… — осторожно начала я, поджимая губы. — Ты же знаешь, что ничего хорошего у нас с тобой не получится. Не начинай.
— Да тут не в нас с тобой дело, м, — фыркнул он в ответ, тряхнув рваным каре, к которому мне до сих пор так и не удалось привыкнуть. — Я просто хотел быть максимально честным. А Карин вместо того, чтобы меня понять и простить, снова включила неадекватную суку и решила отыграться на тебе.
Дейдара выглядел злым, растерянным и виноватым, как будто его слова впервые вызвали волну неприятностей, а мне же даже не хотелось рассуждать, правильно ли он поступил, заявив такое Узумаки. Не хотелось представлять на ее месте, заботясь о ее чувствах — о моих она никогда не заботилась. В особенности когда просила Дея меня гнобить, чтобы я от него отсохла. Как будто фраза «прости, но у меня есть девушка» была бы недостаточным поводом, чтобы отступиться от понравившегося парня. Да, согласна, не всех подобное отталкивает, но разве не логичным было бы начать именно с этого? По-видимому, Карин — не сторонник подобных полумер.
Закончить разговор нам с Тсукури так и не удалось — Обито ворвался в зал и сразу же попросил «Принца» и «Лиса» подняться на сцену. Оказавшись наверху, я первым делом нашла глазами Итачи, сидящего позади всех остальных. Он едва заметно улыбнулся, а я лишь задержала на нем взгляд немногим дольше положенного и отвернулась. За мной наблюдало столько пар глаз, что любой невинный жест вроде полуулыбки не остался бы незамеченным.
Репетиция прошла… ужасно. Нет, не из-за нашей с Тсукури отвратной актерской игры. Мы неплохо справлялись для людей, впервые пытавшихся играть на сцене: расхаживали взад-вперед, жестикулировали, подбирали интонации, обменивались взглядами… Обито нас даже хвалил, пока дело не дошло до последних реплик. Их Лис и Маленький Принц произносят, обнимаясь на прощание, и это оказалось гораздо сложнее, чем мне это виделось позавчера, когда мы просто читали сценарий с выражением.
Насилу обвивая шею Дейдары непослушными руками, я думала лишь об Итачи, который вынужден наблюдать за этой сценой. А еще о том, что в последний раз я обнимала Дейдару, когда еще была его девушкой. Чуть наклонившись для удобства, он неловко обнимал меня в ответ, положив горячие вспотевшие ладони мне на спину, и я чувствовала, как учащенно колотится сердце в его груди. Ему тоже было непросто. «Вы что как деревянные? Расслабьтесь!» — Обито был недоволен и заставлял отыгрывать этот момент снова и снова. На «дубль», эдак, пятый, Дей тихо чертыхнулся и замер, не спеша отстраняться.
— Ты чего? — настороженно спросила я, а тот на мгновение прижался ко мне бедрами чуть теснее, но этого хватило, чтобы максимально доходчиво объяснить суть проблемы — у него эрекция. Стыд, смущение и паника — наверное, так бы я описала сразившие меня чувства, сопровождающиеся частым сердцебиением и вспыхнувшими, как маков цвет, щеками. Господи, ну почему именно сегодня? Почему это обязательно должно было произойти при Итачи?
— Плохо, ребят, снова плохо! — с недовольством возмутился Обито-сэнсэй. — Давайте отлипайте уже друг от друга и играем по новой.
— Давайте сделаем перерыв, м? — со смешком спросил Дей, отпуская меня и, сложив руки в области паха, без особого стеснения повернулся к зрителям.
Одноклассники сразу же загудели и захихикали, смекнув, в чем дело. Явно не ожидавший такого развития событий Обито сначала побледнел, как стена, а затем пошел крупными красными пятнами. Резко втянув носом воздух, он махнул рукой, мол да, перерыв, и пулей вылетел из актового, а за ним, бросив напоследок невеселый взгляд в мою сторону, степенно вышел и Итачи. По-видимому, отправился лечить тонкую и ранимую натуру нашего литератора. Как ни в чем не бывало, Дейдара спустился со сцены и сел на своё место, кинув на колени ветровку. Я же, стараясь не подавать виду, что происходящее меня хоть как-то задело, разместилась на краешке сцены рядом с смущенно уткнувшейся в сценарий Хинатой. Подняв глаза, она лишь сочувствующе улыбнулась, но говорить ничего не стала, за что я была ей безмерно благодарна. До того момента, как ко мне не подскочила Ино.
— Да ты у нас горячая штучка, — хихикнула она, а затем, обернувшись, громко прокомментировала: — Тсукури, найди уже себе подружку. У тебя явно проблемы.
— А что, хочешь помочь мне их решить, м? — тут же отозвался он. — Так ты не в моем вкусе.
— Да все уже в курсе, кто в твоем, — подал голос кто-то из одноклассников, и актовый зал заполнился гоготом, который смолк сразу же, как в помещение вернулись наши сэнсэи.
Едва ли не с порога Обито попросил Дея сосредоточиться на роли, а не на «симпатичной партнерше», после чего класс снова захихикал: казалось бы, без пяти минут взрослые люди, почти у всех есть парни-девушки, а реакция как у выпускников младшей школы.
Остаток репетиции обошелся без курьезов. Наши «деревянные» объятья больше недовольств не вызывали, и мы, спокойно обменявшись последними прощальными репликами, театрально поклонились зрительному залу. Ехидно подметив, что этот поклон — лучшее, что он сегодня увидел в нашем исполнении, Обито перешел к замечаниям и еще полчаса разжевывал, как плохо мы прочувствовали наших персонажей в последней сцене. «Вы должны не играть, вы должны быть ими!» — одухотворенно вознося руки к небу, провозглашал он, а мне хотелось с чувством покрутить у виска. Тут бы в своей голове разобраться. Зачем мне еще лисья психология?
— Обито-сэнсэй сильно расстроился? — осторожно спросила я, слегка потрепав Итачи за рукав пиджака. Мы только что получили ключ от кабинета 3-А и теперь поднимались на третий этаж по свежевымытой, еще мокрой лестнице. Я всё боялась, что поскользнусь и кувыркнусь назад, и, похоже, Учиха такой возможности тоже не исключал, потому что то и дело на меня поглядывал.
— Обито больше растерялся, чем расстроился, — покачал он головой. — Сказал, что совсем забыл, что имеет дело с гормонально неуравновешенными подростками, и сам во всем виноват.
— А ты? Ты тоже… растерялся?
Внешне Учиха оставался спокоен и невозмутим, будто давно познал дзэн, и ничто земное его уже давно не трогает. И это было даже обидно. Я надеялась на куда более живую реакцию: негодование, возмущение, ревность… Да хоть что-то.
— Для меня не новость, что Тсукури питает к тебе отнюдь не дружеские чувства, — со вздохом отозвался Итачи. — Чего-то подобного стоило ожидать.
И тем не менее, это не было ответом на мой вопрос. Сухие факты и ни слова о его собственных чувствах. Как будто всем было дело до того, что происходит между мной и Дейдарой, кроме него.
Лестница кончилась, и на другом конце коридора показался наш географ в наполовину расстегнутой рубашке. Широко размахивая руками и громко топая, он уверенно шел к нам навстречу, а за ним, лишенная всякого энтузиазма, плелась Узумаки. Когда между нами осталось всего пять метров, Хидан зло плюнул:
— Ну знаете ли, Итачи-сан! На этот раз пусть эта несносная девица будет под вашим присмотром! — и с чувством добавил: — Бесит она меня. — Карин закатила глаза так, что, казалось, ее зрачки вот-вот сделают полный оборот. — А ты, — с таким же раздражением в голосе переключился он на меня, — дуй со мной в «3-С».
Что-то внутри меня сжалось и рухнуло в пятки. Только этого не хватало. Нести наказание в компании Итачи было бы даже приятно, но торчать один на один с непредсказуемым и отбитым на голову Хиданом — это уже совсем другая история. Честно говоря, я думала, что Учиха, как классный руководитель, настоит на том, что ответственность за моё наказание должен нести именно он, но всё, что Итачи в итоге выдал, это скупое «хорошо». С немым упреком глянув на него в последний раз, я тоскливо поплелась за Матсураси-сэнсэем, предвкушая начало невеселой уборки.
Кабинет был загажен донельзя: всюду валялся строительный сор, полы белели засохшими разводами штукатурки, а о пыли, осевшей на всех горизонтальных поверхностях, и говорить нечего.
— Ну… — протянул явно приунывший от увиденного Хидан. — Ты пока возьми в шкафу ведро с тряпками, а я пойду спрошу у заведующего мешки для мусора.
Целый час я корпела над чистотой помещения под тяжелым взглядом географа и черной завистью завидовала Карин, которой достался надсмотрщик в лице благородного Итачи. Матсураси-сэнсэй больше развлекался тем, что ставил меня в неловкое положение, чем действительно следил за качеством уборки: заставлял взбираться на стул для протирки шкафа, ползать на четвереньках по полу, вымывая грязь из-под поставленных друг на друга парт. При этом я прекрасно видела, что ему просто нравится смотреть, как я проделываю всё это в юбке, и потому старалась лишний раз не идти у него на поводу. Но стоит отдать Хидану должное. Он несколько раз ходил менять воду в ведре, когда та становилось слишком грязной, хотя и не должен был. А еще пытался поддерживать отстраненные беседы, расспрашивая, что мы сейчас репетируем, кто из моих близких придет на день открытых дверей, и чем вообще живет нынешняя молодежь.
В коридоре затрещали и заскрипели динамики. «Всех учителей просьба явиться для совещания в кабинет директора».
— Ну начинается, — буркнул сэнсэй и, хлопнув себя по коленям, поднялся со стула. — Вечно ему неймется под конец рабочего дня, — окинув придирчивым взглядом оставшийся объем работы, он достал из внутреннего карман пиджака фляжку и, сделав большой глоток, поморщился. Неужели всё так плохо? Вроде, только пол домыть осталось. — Короче. Если закончишь раньше, чем я вернусь, то закрывай кабинет, сдавай ключ в пункт охраны и вали домой. Поняла?
Я с готовностью закивала, закусив губу, чтобы не выдать радость, пробивающуюся наружу улыбкой. Без его пристального надзора я определенно управлюсь быстрее — мне ведь не придется думать, насколько непристойно я выгляжу, да и перспектива сбежать из школы, не пересекаясь с Карин, меня безусловно радовала.
Мои надежды оказались чересчур наивными. Ведь на совещание позвали всех учителей, а значит, не я одна осталась предоставлена самой себе. Узумаки навестила меня уже через пять минут.
— Кажется, мы не договорили, — от звука знакомого голоса по телу пробежал испуганный импульс, теряясь где-то глубоко внутри. Титанических усилий мне стоило сохранить внешнее спокойствие и закончить начатое — отжать мокрую тряпку до конца и аккуратно повесить ее на бортик ведра. Обернувшись, я окинула Карин тяжелым взглядом. Она прикрыла дверь, пристально глядя мне в глаза, как дикая кошка, готовая вот-вот наброситься и перегрызть четким отточенным движением горло.
— Пришла снова рассыпать по полу монетки и начать бои без правил? — с вызовом спросила я, скрещивая на груди руки. Сердце в панике забилось о ребра, а разум завопил: «Ты что творишь, Нами? Извинись за тот толчок, хватай вещи и уноси ноги!»
— Я смотрю, гонора у тебя поприбавилось, — губы Узумаки дрогнули в пренебрежительной ухмылке, и она решительно подошла ближе, не дойдя всего пару-тройку шагов. Тело забила мелкая дрожь. — Но я-то вижу, что ты ровным счетом такая же забитая соплежуйка, как и в первый день нашего знакомства. Небось ждешь, что сюда снова ворвется Харуно и встанет на твою защиту всем своим огромным лбом и плоской грудью.