Это напоминало то же волнение, что и после рождения племянницы, когда переминаясь с ноги на ногу, Молли курила на запрещенной территории, подбирая нужные слова. С рождением ребенка обычно поздравляют, но у нее не было ни малейшего желания поздравлять с загубленной на пеленки и смеси молодостью.
«На счет три. Это же не страшно. Совсем как отрывать с раны пластырь или восковую полоску с ноги. Поначалу больно, но нельзя остановиться на половине пути»
Как прыжок с обрыва.
Прихватив несколько рисунков, кроме последнего, она захлопнула дверь в салон и заставила себя войти вовнутрь, воровато оглядываясь и прикладывая железные усилия, чтобы не сбежать обратно. Задача не попасться на глаза кому-то из медицинского персонала была успешно выполнена.
Несколько дней назад Джейн перевели из интенсивной терапии в обычную палату с ежеминутно треплющейся соседкой и скрипучими кроватями со старыми матрасами и пожелтевшими застиранными простынями.
Замерев у входа в палату, Молли рассматривала сестру сквозь неприкрытую дверь. Штатив для капельницы пустовал по левую сторону кровати, внешних раздражителей не наблюдалось, возможно, не успели никого подселить. Затертая кнопка вызова медсестры, маленькая тумбочка с какими-то журналами и мобильный телефон, который бы сейчас больше пригодился старшей сестре.
Волосы мышиного цвета были переброшены на левую сторону и заплетены в подобие неряшливой косы. Почти бесцветные ресницы дрожали, а кожа приобрела болезненный оттенок.
Молли хотела войти в палату как можно тише, но дверь предательски выдала ее присутствие, заставив сестру испуганно открыть глаза, фокусируясь взглядом на незваной гостье. На ее лице возникла улыбка, которая давалась с большим усилием, а изящная рука потянулась вперед.
- Молли, - младшая сестра произнесла это полушепотом, продолжая блаженно улыбаться. – Я так рада, что ты здесь.
- Увы, не могу с тобой согласиться, - в привычной для себя манере отозвалась она, перехватывая протянутую руку и подходя чуть ближе. Стула рядом не было и пришлось устроиться на краю больничной кровати.
- Ну, как?
Джейн не хотела перечислять все, что подразумевалось под этим «как». Этот вопрос относился и к дочери, и к сестре, которая пересилила себя и пришла сюда, а еще к окружающему миру и событиям в нем не утихающим ни на минуту.
- Заебано и дерьмово, но жить можно. Ты здесь как?
Молли старалась не смотреть на то, что осталось от левой ноги сестры, побеждая детское любопытство схожее с похоронами дальней родственницы. Лет в пять или шесть ее и кузена завели в комнату, где покоился гроб и им то и дело, хотелось открыть крышку и увидеть, что происходит с телом. Кузен говорил, что покойникам закрывают глаза черной лентой, чтобы те не открыли их во время церемонии и не наслали на тебя проклятие. После она расплакалась, когда ее подвели ближе и заставили поцеловать на прощание.
С сестрой все было иначе. Ей ампутировали ногу, оставив какой-то обрубок чуть выше колена. Никаких больше коротких платьев, джинсовых шорт или комбинезонов.
Она будет скрывать этот дефект, исходя из эстетических соображений, и никогда не будет похожа на ту озорную девчонку, которой была еще несколько лет назад. Молли помнила, как втайне от мамы делала ей педикюр, а точнее криво красила ногти на ногах, попадая на кожу, или как они бежали наперегонки к заливу летом.
Боже.
Джейн мягко сжала ее руку, словно посылала импульс, отвлекая от воспоминаний.
- Неплохо. Правда, вчера питание погасло и включали, кажется, резервное. Приветливые медсестры и хорошо кормят, но здесь невыносимо скучно, а еще не хватает телевизора и детского смеха.
Старшая сестра непроизвольно вздрогнула на последних словах и, вызволив собственную руку, протянула несколько рисунков, пробубнив под нос: это тебе.
- Иззи очень красиво рисует для своего возраста, - с той же улыбкой произнесла Джейн, пальцем проводя по еле заметному карандашному контуру. - Когда-нибудь надо отдать ее в художественный класс. Думаешь, есть занятия для малообеспеченных семей?
Закончив фразу, она подняла глаза, не решаясь задать вопрос о медицинской страховке и о том, что скрывалось за тяжелым взглядом сестры. Джейн привыкла, что между ними всегда существовала доля недопонимания, какой-то отчужденности со стороны Молли и что та никогда не простит ей некоторых слабостей, которые были составляющими натуры.
- Ну, скажем так. Твое лечение обойдется мне как выпускной бал в «Плазе» в недешевом платье с пятой Авеню.
- В очень недешевом платье?
- Ну, не бутик.
Джейн кивнула и, коснувшись пальцами катетера в правой руке, отвела взгляд в сторону. Таких денег у них не было.
- Надо занять у кого-то. А потом вернуть, но не кредит в банке. Потом не рассчитаемся.
- Чтобы занимать, нужно после знать, чем отдавать.
Молчание вновь затянулось, и в затишье младшая Ригс все больше ощущала себя обузой.
- Как там Иззи?
- Осталась с Сарой, - слишком быстро произнесла Молли заученную ложь. – У меня на работе. Решила остаться и нарисовать что-то еще. Недавно ходили в парк как я ей и обещала. Потратила все мои деньги на то, чтобы прокатиться на китайских лошадях и объесться сладостями.
- Вы неплохо ладите в мое отсутствие, да?
Она согласно кивнула головой, жалея, что не может отвлечь сестру фотографиями, которые остались на утопленном телефоне или не захватила какой-нибудь журнал вместо тех, что предлагали в больнице. Про вакцинации и неудачные пластические операции с прикрепленными ниже фотографиями.
Джейн внимательно посмотрела на знакомое до боли лицо сестры, которое маячило перед глазами последние семнадцать лет. Когда-то ей хотелось походить на нее и при словах «лучшая подруга» вспоминать только ее.
- Ты так много делаешь для нас, - произнесла Джейн, не зная, какие слова благодарности, были бы уместны в данном случае. Будь у нее больше сил, она бы непременно обняла ее, но вместо этого, уподобившись излюбленному жесту покойной матери, прикоснулась к одной из прядей, что обрамляли лицо сестры, и попыталась заправить за ухо.
- Только не строй из себя бедную Фантину. Ты же знаешь, что я ненавижу излишнюю сентиментальность, а так начинаю чувствовать себя злой теткой Тенардье.*
Младшая сестра прыснула от смеха, но после заметила, что из последней вышла бы неплохая Хелена Бонэм Картер.
Молли задержалась еще на пятнадцать минут допущенного времени и с прежним грузом лжи покинула палату. Когда-нибудь ей придется рассказать правду и то, что она конкретно облажалась и совершила непоправимую ошибку, а жизнь не предоставляет права на второй шанс.
«Мисс Ригс»
Возможности покинуть казенные стены и остаться незамеченной не оказалось. Та же невысокая медсестра, что уже ловила ее разговаривающей с пустотой, теперь материализовалась с планшетом.
- Мы звонили вам сегодня утром, - произнесла она несколько укорительным тоном. – Вы уже ознакомились с перечнем предоставляемых услуг вашей сестре?
- Утопила телефон.
Медсестра недовольно цокнула и, подведя к стойке, положила перед ее лицом листок и историю болезни. Второе сразу же было убрано в сторону за ненадобностью.
Палата интенсивной терапии, наркоз, операция, консультация… Список и напротив него цена казался бесконечным. Сумма накапала почти в тысячу сто долларов, которую нужно было достать в крайний срок.
- С каких блять пор я должна оплачивать еще и услуги медсестры? - вспылила Молли, придираясь к последнему пункту. - Разве, выносить утки не входит в ваши обязанности?
- Услуги сиделки вы можете выполнять сами.
- Идите-ка к черту, - она произнесла эти слова относительно тихо и, развернувшись, быстрым шагом отправилась в сторону выхода, игнорируя зов медсестры.
Молли снова бежала от “этих” взрослых проблем, которые теперь обрели форму денежного долга. Его нельзя было перевести на кого-то еще. Она все еще числилась опекуном и все затраты и имя в предполагаемой страховке значилось только ее.
Идти за советом было не к кому.
Укрывшись от чужих взглядов в салоне пикапа, в котором пахло бензином и лимонным ароматизатором для машины, а на сидении все еще можно было обнаружить крошки от печенья, Ригс озлобленно на весь людской род ударила ладонями по рулю, выпуская из себя ненависть ко всему происходящему.
Молли с трудом могла вспомнить все составляющие прошлой ночи после того как сидеть на полу оказалось невыносимым. Она металась по комнатам, как загнанный в клетку зверь, заламывала собственные пальцы, сжимала до скрипа зубов запястья и как в детстве перескакивала с деревянного пола на сидения мягкой мебели и, потоптавшись ступнями по обивке, спрыгивала вниз.
Теперь, сидя по-турецки на диване, Ригс пыталась справиться с дрожью по всему телу. Она выпила уже не одну чашку горячего чая, а после перешла на кофе, когда осознала, что не в силах сомкнуть глаз без последствий в виде истерики накатывающей откуда-то извне, где жили внутренние демоны, питающиеся сомнениями и опаской.
В какой-то момент ей пришла в голову мысль, что, возможно, она уже умерла и ад выглядит именно так или по ошибке проснулась в теле какой-то другой Молли Ригс, которая на самом деле Маргарет Ригс и теперь пытается разрешить ее проблемы.
Она была готова поверить в любую путаницу времен и реинкарнацию, переключая каналы кабельного телевидения, которые не торопились отвлечь от проблем.
Соседские псины вновь зашлись припадочным лаем в попытке привлечь к себе внимания.
Тяжело выдохнув, Молли поднялась с дивана и, бросив на лежащий рядом топор подушку, подошла ближе к окну, пытаясь различить что-то под покровом ночи. Последние несколько дней уличные фонари и вывески в ближайших кварталах обесточивали, ссылаясь на ремонт плановый ремонт проводки. Как-то предсказуемо и бессмысленно.
От мягкого света исходящего из окна соседской гостиной было мало толка, но она смогла уловить движение, будто бы кто-то махал ей, чем дразнил и вызывал бурную реакцию у шавок.
Еле различимые очертания во тьме приобрели вид знакомого клоуна дружелюбно размахивающего детской рукой в знак приветствия. Не знай она его, то решила бы, что это был манекен или реплика, но после непродолжительного общения не было сомнения в достоверности человеческой конечности.
Оно приближалось к ее окну слишком быстро, и не прилагая никаких усилий, будто бы двигалось по транспортерной ленте как в аэропорту. Рюши и нижняя часть лица были перемазаны кровью ничуть не походившей на бутафорскую.
Оказавшись ближе, Оно постучало отрубленной конечностью по стеклу, сопровождая это кривой усмешкой.
Нервно сглотнув, Молли делано поморщилась и, прислонив средние пальцы обеих рук к стеклу, переняла его выражение лица, а после секундного колебания с силой дернула занавески.
Припизженный, блять.
Это было похоже на видение. Выдумка преследовавшая ее. Кислотный флэшбек.
«Нужно держаться поближе к топору»
Стоило ей отвернуться от окна, как клоун обрел плоть и кровь и слишком реалистично схватил за горло, как и тогда в коллекторе, приподнимая на добрую дюжину дюймов над полом. В этот раз хватка была крепче, и она ощущала, как пульсирует собственное горло.
Оно встряхнуло ее как безропотную куклу, прикладывая затылком к оконному стеклу до чертовых искр в глазах.
- Если бы оно сейчас разбилось, - прохрипела она, болтая ногами в воздухе. – Я бы засунула осколки тебе в задницу.
Ее страх эфемерен. Клоун встряхнул еще несколько раз надеясь учуять боязнь скорой смерти, но вновь ничего. Это было даже обидно. Столько усилий и времени, а все впустую.
Отбросив ее за ненадобностью, Оно посмотрело на нее сверху вниз.
Закашлявшись, Молли схватилась за горло, пытаясь не выхаркнуть внутренности и нормализовать дыхание, поднимаясь на ноги. От маленькой верхней конечности он избавился, и она бы не удивилась, если завтра обнаружила у порога дома эту самую культю, а позже и полицию, оцепившую по периметру земельный участок.
Прижав руку к шее, Молли нарочно задела его плечом, возвращаясь на диван. Она уже не пыталась обнаружить природу фокусов, когда он умудрялся оказываться рядом с ней, не отпирая дверь и не скрипя половицами.
Умный дьявол.
Непрошеный гость бесшумно и по-хозяйски нагло перемещался из комнаты в комнату, как будто выискивал потерянную вещь.
- Прелестный рисуночек, Моллс, - произнес он, шурша бумагой. – Когда я видел его в прошлый раз, он еще не высох.
- Можешь оставить себе, - крикнула Ригс, скрестив руки на груди. – На память.
Оно выдавало свою близость только перезвоном треклятых колокольчиков, которые напомнили ей детскую игру, когда нужно было ориентироваться в пространстве с закрытыми глазами и пытаться поймать человека, идя на его голос, слыша хлопок или колокольчик.
Заслонив собой экран телевизора, клоун склонился ниже и завел обе руки за спину.
- Молли, - деловито начал он. - Я тут принес тебе кое-что!
- Еще одну руку? Или подожди-подожди, - она хлопнула ладонями по диванной обивке с деланным азартом человека, который пытается предугадать исход спортивного матча или отгадать фигуру в игре «крокодил». – Ногу! Две ноги!
Его лицо исказилось в разочарованной гримасе от услышанных неправильных ответов.
- Ну, Молли, ты меня огорчила. Я думал, ты сообразительная девочка. Последняя попытка!
Ригс пожала плечами и постаралась как можно незаметней продвинуть руку к топору, надеясь, хоть сейчас отыграться по своим правилам. Со стороны должно было показаться, что она просто потянулась к телевизионному пульту.
- Тогда, угадай в какой руке!
Цирк.
- Ну, - она задумчиво сдвинула брови к переносице. – В обеих?
Клоун скрипуче засмеялся и закивал головой. Когда он смеялся его глаз чуть уходил в сторону, что выглядело, по меньшей мере, нелепо, но под стать происходящему.
И черт подери, его конечности гнулись во все стороны. Не разжимая ладоней от предмета за спиной, он без особых усилий вывернул руки, протягивая забытую винтовку.
- Решил вернуть тебе игрушку, хотя ты обещала сама заскочить за ней как-нибудь. Ну же. Чего ты ждешь? Возьми ее! Или она тебе не так уж и нужна?
Молли подалась корпусом вперед и протянула свободную руку. Сейчас был подходящий момент, чтобы всадить топор в голову или для начала в руку и поставить жирную точку во всем деле. Она поставила все на кон эффекта неожиданности, когда резким движением вынула холодное оружие, замахиваясь на удар точно в плечо. Клоун ожидаемо увернулся, а топор рассек воздух и вписался в материализовавшийся из ниоткуда журнальный столик.
Она почувствовала себя загнанной в угол крысой, которой оставалось шипеть и скалиться, пеняя неудачу на саму себя.
Ожидать долго ответа не пришлось.
Сердце пропустило удар, когда она оказалась впечатанной в диван. Обе ее руки были раскинуты в разные стороны и сжаты на запястьях, не предусматривая ни малейшей попытки сопротивления. От непривычной боли глаза предательски заслезились.
Оно возвышалось над ней, а вместе с тем наслаждалось триумфом, которое на вкус было похоже на источаемый детьми страх. Приторное удовольствие, растекающееся по горлу как горячая кровь.
- Ты всегда так тепло благодаришь за подарки?
Клоун буквально выдохнул эти слова ей в лицо. Из его рта сочился смрад гнилого мяса как из лавки мясника с примесью чего-то мертвого.
Если бы Молли спустя время попросили бы описать запах смерти, то она бы назвала эти составляющие.
- Только когда мою племянницу убивают.
Она хотела отбиться ногами или набрать в рот больше слюны, чтобы после плюнуть прямо в глаз. Оно завело ее руки над головой и одним движением дернуло за ногу вниз. Брыкаться подобно перевернутому на спину жуку было бесполезно.
- Смотри внимательно.
Атласная ткань мягко коснулась кожи. Двумя пальцами он сжал ее подбородок, не допуская возможности отвернуться.
Клоун медленно закатил глаза и, подняв верхнюю губу, обнажил несколько рядов мелких акульих клыков, а после продемонстрировал идентичный нижний ряд. Его челюсть трансформировалась в нечто, неподдающееся логическому объяснению и описывающееся не иначе как пасть. Вся ротовая полость была заполнена этими клыками. Глазницы вовсе опустели, будто бы и не предусматривались в строении черепа.