Голос Софи шелестел, подобно этой траве:
– Проведи меня. Покажи. Я тебе верю.
– Назови мое имя. Назови мое имя, которое принадлежит тебе.
Ему показалось, еще мгновение, еще имя – и она вспомнит, всё и до конца. Но в этот момент со стороны дома раздалось:
– Софи?
Она отшатнулась и явно смутилась. Отвернулась и заторопилась выбраться из машины, скомканно пробормотав прощание и просьбу «держать в курсе». Гадес видел, что дверь дома распахнута, и на пороге стоит мать Софи, видимо, заметившая их.
Руки Гадеса лежали на руле. Ему оставалось только завести машину и уехать, раствориться в ночи. Но он прорычал:
– Да в бездну!
Дверца машины оглушительно хлопнула, Гадес в несколько широких шагов прошел мимо почтового ящика, по дорожке к дому. Догнал Софи почти у самых дверей, но смотрел не на нее, а на стоящую в дверях женщину.
Деметра ничуть не изменилась – да и с чего могла измениться богиня. В обычном, подчеркнуто домашнем платье с крупными красными маками. Спокойным взглядом, который кому-то мог показаться теплым, но Гадес знал, что это мед, патока, в которой застревают зазевавшиеся мухи.
– Добрый вечер, – поздоровалась Деметра холодно. – Видимо, я должна поблагодарить, что вы подвезли мою дочь?
– Вряд ли ты будешь благодарить.
Она посмотрела на Гадеса внимательно, и только ее глаза невольно расширились, когда она узнала. Больше ничто не выдало ее эмоций.
– Не понимаю, о чем вы. Софи, иди к себе, мы поговорим позже.
– Но, мама…
– Иди!
Софи не стала возражать, прошла мимо матери, неотрывно следящей за Гадесом, поднялась по лестнице, но уходить не стала, притаившись на ступеньках.
Деметра этого явно не заметила, она в упор следила за хищной улыбкой Гадеса:
– Думала, ты явишься позже.
– А я не думал, что ты решишься скрывать от дочери ее истинную сущность.
– Я сделаю всё, чтобы помочь Персефоне.
– Может, позволишь решать ей самой?
– Ей? – Деметра приподняла идеально очерченную бровь. – Ты соблазнил ее. Обманом заставил съесть тот гранат, привязал к Подземному миру. Не очень похоже на добровольное решение.
– Тебе всегда было проще так думать.
Пшеничные волосы Деметры свивались в толстую косу, но сейчас словно сами по себе расплетались, тяжелыми волнами падая на плечо. И вместе с ними в воздухе искрилась и сила. Запах свежей выпечки, шелест спелых колосьев, тяжелых от зерна.
Гадес тоже не сдерживал холодной, темной ярости. Он ощущал, как она клубилась на кончиках его пальцев, свивалась в тенях у двери, которую Деметра сжимала рукой. Воздух между богами подрагивал и едва ли не искрил от напряжения.
– Ты ведь знаешь, что происходит, – глухо сказал Гадес. – Все знают. Кто-то убивает богов. Персефоне опасно не знать, кто она. Не владеть силой, не суметь защитить себя.
– Я смогу о ней позаботиться. Для нее безопаснее пока не помнить. Так она не богиня. Никто не распознает ее.
– Кроме меня.
– Кроме тебя.
Гадес хотел сказать, что это глупо. Даже если никто не может понять, кто такая Персефона, уж Деметру все знают. И понимают, кто ее дочь. Но одновременно с этим он вспомнил, как часто Деметра брала приемных детей, пока Персефона жила с Гадесом. Обычные человеческие дети, которые вырастали, жили и со временем умирали. Софи могут считать такой же.
Только Гадеса не удалось обмануть.
– Я защищу ее, – сказала Деметра, и ее сила опала, словно прячась. – И от тебя тоже.
И она захлопнула дверь перед так и стоящим на пороге Гадесом. Он еще чувствовал Персефону там, за стенами, ее сердце билось в такт его собственному. А потом он глубоко вздохнул и вернулся в машину. Возможно, показываться Деметре было ошибкой. Но он был рад снова посмотреть ей в лицо – хотя кое-что в этом мире точно не менялось столетиями, например, маниакальное стремление Деметры «уберечь» дочь и навсегда оставить рядом с собой.
Без Персефоны машина казалась пустой, покинутой и холодной. Гадес включил печку, чтобы хоть немного прогреться и вытравить ощущение промозглого вечера и чужой силы. Потер виски, пытаясь собраться с мыслями. А потом проверил телефон, заметив новое сообщение от Амона: «ему стало хуже».
9.
Сидя на стуле, Аид расстегивает длинную застежку на спине платья. Персефона легко снимает ткань с плеч, позволяет упасть, шагает обратно к мужу. Обнимает его, ощущая дыхание Аида на своей коже.
– Устал? – мягко спрашивает она.
– Немного.
– Жаль, тебе пришлось участвовать в этом приеме сразу после возвращения с границ.
– У нас есть обязанности.
– Иногда мне кажется, у тебя их слишком много.
Аид усмехается, утыкается лбом в живот Персефоны:
– Сет купил новый бизнес, а Нефтида – платье. Они зовут в гости.
– Прекрасно.
Его губы ласкают ее кожу, когда Персефона отстраняется, берет лицо Аида в ладони, заглядывает в глаза:
– Ты бы убил за меня? Ты бы умер за меня?
Он улыбается уголками губ, и эта улыбка острее ножей, острее оскала, это сотни клыков, скрытых за сдержанностью.
– Конечно.
– Лучше живи за меня.
Аид не отвечает. Убирает руки Персефоны, притягивает ее к себе, снова утыкаясь в ее живот. Пальцы Сеф зарываются в его волосы на затылке, ласкают, обещая целую жизнь – и множество жизней после.
Персефона почти не слышит негромкий голос Аида:
– Может, в этом весь смысл.
Спускаясь к завтраку, Софи думала, мать устроит скандал. Но на кухне ожидал запах блинчиков. Усевшись на привычное место, Софи посмотрела в тарелку, где уже лежала парочка оладушек и капелька вишневого джема.
Сняв с плиты сковородку, мать поправила занавески в цветочек и уселась напротив.
– Сегодня придет мисс Стэнфорд, я проведу гадание. Понадобятся камни и розмарин. Срежешь пару стеблей?
Софи подняла глаза от тарелки на мать:
– Ты серьезно?
– Можешь и три. Пригодится. И дай мне свой телефон.
Теперь Софи смотрела с недоумением, но, судя по всему, мать говорила абсолютно серьезно, взяв в руки нож с вилкой и аккуратно отрезая маленькие кусочки от своего блинчика.
– Телефон, – повторила Софи. – Зачем?
– Чтобы ты не могла общаться с теми, с кем не стоит.
– И это всё?
Софи начинала медленно закипать. Она ожидала истерики, но никак не полного спокойствия со стороны матери – и полного игнорирования вчерашнего вечера.
– Я слышала ваш разговор с Гадесом, – сказала Софи.
– Подслушивать нехорошо.
– А то, что делаешь ты – хорошо? Я вас слышала! Так это всё правда? Про богов… про меня?
Деметра вздохнула и отправила в рот кусочек блинчика. Прожевала.
– Я надеялась, ты ничего не узнаешь в этой жизни.
Софи ахнула. Всё правда! Всё, до последнего слова! В окно, сквозь надоевшие занавески с цветочками, светило солнце. Подруга полчаса назад написала, что новое задание по математике просто адское – всё шло, как и всегда, жизнь продолжалась.
Только теперь даже мать, спокойно завтракая, не отрицала, что где-то там по солнечным улицам шагают боги, а Софи – одна из них.
Она вскочила с места, не в силах больше усидеть, и начала мерить шагами кухню. Остановилась, в упор посмотрела на мать:
– И что, ты теперь будешь делать вид, что ничего не произошло? Если… если всё так, я хочу вспомнить прошлые жизни. Вспомнить себя.
– Это невозможно, – Деметра промокнула губы салфеткой. – Сильная магия, которая мне многого стоила. Она необратима – по крайней мере, в этой твоей человеческой жизни.
– Что?
Гадес часто повторял «ты вспомнишь». Он верил.
– Этого не может быть.
– Может. Я же говорю, действительно сильная магия. Я постаралась, чтобы эту жизнь ты прожила как обычный человек. Со стороны Гадеса было несправедливо рассказывать тебе.
– Несправедливо? – Софи едва не задохнулась от негодования. – Да ты мне память стерла! Зачем? Чтобы я всю жизнь была с тобой?
– Ты не понимаешь, Сеф. Я всего лишь хотела, чтобы эту жизнь ты прожила так, как захочешь сама. Без его влияния.
– При чем здесь Гадес? Ты лишила меня памяти!
Деметра вздохнула. Наконец-то оставила блинчик в покое и посмотрела прямо на дочь:
– Дело не в том, что он тебе не пара, хотя это так. Но давным-давно Гадес соблазнил тебя. Сыграл на неопытности. Ловко убедил, будто ты этого хочешь – и ты съела те гранатовые зерна. Привязала себя к Подземному миру. С этим ничего не может поделать даже самая сильная магия. Но ты была юной и наивной.
– Вдруг я влюбилась?
– Возможно, – легко согласилась Деметра. – Но он не дал тебе шанса понять, насколько это реально. Гадес соблазнил тебя и привязал к себе. Ты должна быть благодарна, что в этой жизни лишена воспоминаний и свободна.
– О да. Я очень благодарна, что ты решила всё за меня.
Деметра вздохнула, но Софи не хотела больше слушать, она развернулась и ушла с кухни, громко хлопнув дверью своей комнаты.
Мать подходила и стучала, но Софи только грубо ответила, что не желает ее видеть. Как выяснилось вскоре, Интернет мать отключила, что заставило Софи раздраженно зашипеть и едва не отшвырнуть бесполезный ноутбук.
Но телефон она отдать не успела. Впрочем, и звонить кому-либо не спешила.
Софи ощущала себя в ловушке. Не могла понять, что правда, а что нет. И уж точно не в силах оценить – ей как будто не хватало информации. Возможно, просто памяти.
– Да чтоб вам всем!
Она пыталась заниматься, пыталась читать, но в итоге посмотрела залпом сезон сериала, название которого даже не запомнила. Мысли Софи занимали древние боги, псы из теней и вся правда, которая ей открылась. Она слушала «Стикс течет вспять», вспоминала Гадеса, его бархатистую тьму и не могла поверить, что он хоть когда-то мог ее соблазнить и заставить что-то делать силой. Сейчас они не были знакомы настолько хорошо, но это казалось абсолютно не в его характере.
Когда стемнело, Софи позвонила Гадесу. Но трубка отзывалась только длинными гудками. С раздражением Софи написала сообщение: «забери меня отсюда». Ответа пришлось ждать так долго, что Софи на полном серьезе подумала, будто Гадес решил делать так, как говорит Деметра, и больше не общаться с Софи.
Телефон пикнул, высветилось «Амон будет у тебя через полчаса».
Софи нахмурилась и не смогла избавиться от беспокойства: что-то случилось или Гадес просто не желает ее видеть?
Полчаса – более чем достаточно, чтобы принять решение. И оставаться дома Софи не хотела. Она побросала в рюкзак какие-то вещи и тихонько приоткрыла дверь комнаты. Вышла в коридор, услышала голоса в гостиной: мать и мисс Стэнфорд. Аккуратно, на цыпочках, Софи пробралась вниз. Медленно, стараясь не шуметь, открыла замок и выскользнула за дверь.
Только шагая по дорожке прочь от дома, вдыхая морозный ночной воздух, Софи в полной мере осознала, что она только что сбежала из дома.
И впереди ночь, звезды и боги.
Оставаться около дома Софи не хотела – вдруг мать заметит ее исчезновение или в окно посмотрит. Но и пропустить Амона было страшно, поэтому Софи отошла в сторону, но постоянно оглядывалась.
Опасения оказались напрасными. Софи издалека заметила черную машину Гадеса и помахала рукой. Когда та притормозила рядом, Софи увидела за рулем Амона. Больше в машине никого не было.
– Давай залезай. Гадес попросил приехать за тобой.
Не заставляя просить дважды, Софи скользнула на сидение, закинув рюкзак назад. Пристегнулась и с опаской посмотрела на Амона:
– Что случилось? Где Гадес?
– То ли в Подземном мире, то ли еще где… он Стива ищет. Или уже нашел, я не очень понял. Тебя куда подвезти? Или?..
– Я из дома сбежала.
– О!
Амон посмотрел на нее с недоумением, а потом рассмеялся.
– Деметра будет в ярости! Обожаю такие моменты.
Его лицо будто осветилось, юное и радостное. Но потом Амон снова стал серьезным:
– Тогда поехали к остальным.
Пока он выруливал на более оживленные улицы, Софи постоянно украдкой косилась на Амона. Он выглядел как семнадцатилетний мальчишка, немного встрепанный, с сияющим взглядом и четко очерченными линиями лица. Но сейчас оставался серьезен, и временами Софи казалось, она ловила в его лице отблески… она сама не знала чего. Просто порой его лицо напоминало застывшую статую, древнюю, как пески пустыни – или воды Нила.
– Что случилось? – осторожно спросила Софи. – Как Сет?
Амон молчал некоторое время, сверяясь с навигатором и поворотами, потом ответил:
– Я вчера вез его домой, а он вырубился прямо в машине. И не приходил в себя. Я испугался. Написал Гадесу, позвонил Неф. Сет потом очухался и велел не паниковать, а ехать домой. Я так и сделал. Но ему только хуже стало. Мы опасались, он вообще ночь не переживет.
Амон сделал вид, что очень сосредоточен на светофоре, хотя Софи казалось, он думает совсем о другом. Негромко сказал:
– Я несколько тысяч лет не слышал, как бредят на древнеегипетском.
Он вновь улыбнулся, глянул на Софи.
– И надеюсь, не услышу. Утром явились боги, которые смыслят в лечении. Они весь день что-то делали, смешивали…
– Ради Сета?
– Ради себя. Если б не нашли противоядия от Оружия Трех Богов, следующим мог стать любой из них. Подыхать никому не хочется, так что они расстарались.
– Вышло? – Софи видела по лицу Амона, что определенно получилось.
– О да! Не знаю, чего они намешали, я не вникал, но противоядие сделали. Хотя там всё хитро.
– В смысле?
– Сет сам тебе расскажет. Мы едем к ним с Нефтидой.
Софи понятия не имела, где живут Сет и Нефтида, привычно даже хотела проверить время, но одумалась. Она же не собирается возвращаться до полуночи. Она вообще возвращаться не собирается.
Амон молчал, и Софи больше не задавала вопросов, она просто смотрела в окно машины на город и надеялась, что Амон знает правила дорожного движения – ехал он явно неуверенно.
– Дурацкая машина, – проворчал Амон в какой-то момент. – Я предпочитаю брать такси.
– Почему сейчас не взял?
Он глянул с удивлением:
– А так можно было?
– Смотри на дорогу, а!
– Да не бойся. Просто давно не практиковался. Ну, максимум – машину помнем.
– Звучит не очень обнадеживающе.
– Да ничего с тобой не случится. Себе дороже потом перед Гадесом отвечать. Он такого даже мне не простит.
Смутившись, Софи снова отвернулась к окну. Но когда поняла, что они едут едва ли не через весь город, посмотрела на Амона – и невольно залюбовалась, как неоновые отблески отражаются на его лице, на длинных пальцах, на лежащих на руле ладонях. Софи вспомнила слова о том, что в новом мире неон заменил Амону солнце, хотя и не дал силы – сейчас она понимала, что это значит. Разноцветные отсветы казались продолжением Амона, будто стекали с его собственной кожи, впитывались в машину.
Когда Софи решила, что они действительно едут на другой конец города, Амон внезапно свернул на парковку, а после они направились к многоэтажному дому, подсвеченному разноцветными огнями. Судя по холлу, Софи подумала, что квартиры здесь явно стоят недешево.
В лифте Амон что-то смотрел в телефоне, не обращая внимания на зеркальные стены, немало смущавшие Софи. Она вцепилась в лямки рюкзака и заметила:
– Не так скромно, как у Гадеса.
– А? – Амон оторвался от телефона. – Так Гадес и дома почти не бывает, он ему нужен ради двери в Подземный мир. А Сет с Нефтидой любят комфорт и размах. И высоту.
Софи покосилась на горящие цифры на табло: поднимались они под самую крышу.
Но квартира действительно поразила воображение. Софи привыкла к тому, что она с матерью живет хоть и в небольшом, но все-таки отдельном доме, пусть и на окраине. Но здесь она увидела огромную гостиную с панорамными окнами, за которыми расстилался ночной город. Обилие темных красных оттенков, тусклого золота и множество техники – по крайней мере, так успела заметить Софи в приглушенном свете, который включил Амон.