— Или то, что я делал, тебе не понравилось?
Но ещё до того, как Бард успел сказать что-либо в свою защиту, Леголас беспардонно вскарабкался к нему на колени. Барду следовало бы стряхнуть с себя озабоченного ублюдка, просто скинуть его на пол, прекратить это баловство, пресечь его противоправные действия на корню. Но его словно приковали цепями к креслу. И как будто одного того, что он уселся к любовнику своего отца на колени, было недостаточно, Леголас позволил своим пальчикам танцевать на дрожащей, не прикрытой туникой коже ошалевшего от такой дерзости мужчины.
— Право слово, ну что здесь такого? Неужели тебе совсем не хочется разделить ложе с нами обоими? — мечтательно проворковал Леголас, когда Бард не издал ни звука. Рассеянно играя с локоном чёрных волос, принц заёрзал на коленях, устраиваясь поудобнее, пока не упёрся животом в эрекцию Барда, который пребывал в такой растерянности от всего происходящего, что даже не заметил, как наглец расплылся в самодовольной улыбке.
— Нет! То есть да! Проклятье! — рвано выругался Бард. — Слезь с меня немедленно! То, что ты предлагаешь совершенно неприемлемо! Не буду я прыгать из одной койки в другую! Это безумие! Нет, нет и нет! Трижды нет! Слезь с меня, говорю тебе! Твой отец может вернуться в любую минуту!
Страх, отчётливо промелькнувший в голосе короля Дейла, уже успевшего узреть воочию, как опасен может быть Его Величество в гневе, и у него не было ни малейшего желать познать на своей шкуре, как мстителен и беспощаден может быть Лесной Король в своей слепой ярости. Поза, в которой они сидели, была более чем компрометирующей, и Бард не сомневался в том, что если Трандуил застанет их в таком виде, то они познают все оттенки его легендарного вспыльчивого нрава. Но Леголас и не подумал свалить с его колен.
— Какая жалость, — пробормотал принц. Невинные пальчики невесомо погладили мужчину по щеке и губам, отчего у того перехватило дыхание. — Но, боюсь, ты неправильно истолковал мои слова, король Дейла. Я не имел в виду тайную связь со мной под покровом ночи. Я предлагаю тебе трахаться с нами обоими, что в переводе на вестрон означает со мной и моим отцом. Одновременно.
По лицу Барда Леголас понял, что тот не понял ни единого слова, слетевшего с его губ.
— Хорошо, объясню на пальцах, — вздохнул эльф. Осторожно приблизившись к лицу мужчины, принц робко коснулся запретных губ своими, в то время как шаловливая ручонка уже вовсю хозяйничала у него в штанах. — Вижу, ты всё ещё не улавливаешь сути моего предложения. Если я скажу, что ты можешь получить и меня, и моего отца в одной постели, в одно и то же время, каким будет твой ответ, Король Дейла?
Бард ошарашено смотрел на порочное создание, беспомощно хватая ртом воздух. Леголас же, воспользовавшись растерянностью мужчины, осмелился впиться зубками в его нижнюю губу, позволяя себе сполна насладиться вкусом запретного плода.
— Не играй со мной в эти игры, Леголас, — прорычал Бард, отстранившись от соблазнительных губ. — Очень сомневаюсь, что твой отец вообще знает о том, что ты делаешь сейчас, не говоря уже о том, что ты осмелился предложить мне!
— О, Король знает… — фыркнул эльф, зарываясь пальчиками в тёмные кудряшки. — И даже больше тебе скажу, Король совсем не против.
На обольстительных губах расцвела нахальная улыбка, и Бард едва поборол желание сбить с мальчишки спесь хорошей оплеухой.
Неловкое молчание повисло в воздухе. Барду потребовалось довольно много времени, чтобы информация кое-как уложилась в его воспалённом мозгу. Но стоило ему переосмыслить всё сказанное в стенах этих покоев, как безумная догадка озарила его лицо, исказившееся от ужаса и отвращения.
— Вы свихнулись! — заорал Бард и попытался вскочить на ноги, но Леголас пригвоздил его к креслу, не давая пошевелиться. При всей своей хрупкости и эфемерности, Леголас был эльфом, а стало быть намного сильнее и быстрее, чем он. — Нет, нет и нет! Я не стану участвовать в ваших больных фантазиях! Я даже не уверен в том, что ты это всё не выдумал!
Бард яростно замотал головой, отгоняя прочь порочные противоестественные картинки, которые подкидывало ему воспалённое сознание.
— Разве любовь может быть больной? — вздохнул принц, веер чёрных ресничек затрепетал на сомкнутых веках. Взгляд синих глаз, резкий, жестокий, хладнокровный, полыхнул из-под полуоткрытых век, обжигая мужчину. — То, что я чувствую к нему, не грязно и не противоестественно. Для меня любить его, так же естественно, как дышать.
— Это ненормально! — воскликнул Бард, не желая встречаться взглядом с безумным эльфом. — Это отвратительно, запретно, мерзко… Это… Это противоречит всем законам природы! Это порочная связь, презираемая всеми народами Арды!
— Да, да… — отмахнулся от него Леголас, закатив прекрасные синие очи. — Голословные заявления смертных, которые никогда ничего подобного не испытывали. Хочешь верь, хочешь нет, но мы с отцом твердили друг другу ровно то же самое на протяжении многих лет. А, учитывая, что мы эльфы, то когда я говорю много лет, я имею в виду реально много лет, то есть в нашем случае счёт идёт не на года, а на века или даже... тысячелетия. И знаешь что, смертный? Жить, скрывая истинные чувства друг от друга, жить во лжи, жить, отрицая правду, жить, запрещая сердцу любить того, кого оно хочет любить, вот что реально нездорово! Вот это поистине мерзко, отвратительно и жестоко!
Молчание повисло между смертным и эльфом невидимой стеной, пока человек пытался осмыслить всё, что слетело с губ бессмертного создания. То, в чём Леголас так открыто сознался, то, что он так беззастенчиво предлагал ему, было безумием! Но имел ли он право судить бессмертных созданий, коим суждено было увидеть все эпохи мира?
— Так каким же будет твой ответ, убийца дракона?
Услышав этот голос — властный, низкий и хриплый — Бард подскочил на месте, но эльф по-прежнему сидел у него на коленях и сбросить его с себя было поистине невыполнимой миссией.
Синие холодные глаза Короля пристально смотрели на него, ожидая ответа, но человек проглотил язык.
====== Часть 10. Предел терпения равен точке кипения ======
— Ну что же вы? Продолжайте то, чем вы там занимались, пока я не перебил вас. Не обращайте на меня внимания, — с самой ослепительной улыбкой из всех, что доводилось лицезреть Барду, Трандуил вальяжно махнул рукой, позволяя человеку расслабиться, ибо тот смотрел на него с нескрываемым ужасом.
— Ты лицемерный ушлый ублюдок! — Бард не знал названия эмоциям, что пронеслись в его мозгу в этот миг. — Так это правда! — гневно выдохнул он, не спуская глаз с напыщенного ублюдка, который как ни в чём ни бывало вернулся в своё тяжёлое кресло.
— Конечно, — с самым что ни на есть безразличным видом подтвердил его догадки Король. — Неужели ты думаешь, что не будь это правдой, я позволил бы своему сыну вести себя, как деревенской шлюхе?
Глаза Барда округлились ещё больше, если это вообще было возможно. Король Эрин Гален только что сравнил своего сына со шлюхой?! Он не мог поверить своим ушам! Бард редко оказывался в ситуации, когда у него не было слов, но сейчас это был именно такой случай!
— Просто, чтобы прояснить всё. Вдруг я что-то неправильно истолковал. ТЫ ЗНАЛ ОБ ЭТОМ С САМОГО НАЧАЛА И НЕ ИМЕЕШЬ НИЧЕГО ПРОТИВ... ВОТ ЭТОГО?! — рявкнул Бард и ткнул пальцем в Леголаса, который всё ещё восседал на нём и, по всей видимости, чувствовал себя вполне комфортно.
— Да, — кивнул Трандуил.
Бард практически захлебнулся от праведного гнева, что закипал в груди. Он много чего ожидал от бессмертных созданий, но это было выше его понимания!
— То есть ты спал со мной, хотя ты трахаешь собственного сына?! Я даже боюсь предположить, сколько лет продолжается это блядство! — в ярости заорал Бард, нисколько не заботясь о том, что нарушает этикет и оскорбляет своими дерзкими речами уши Короля Эльфов. — Какого Моргота!!! Почему я узнаю об этом только сейчас?!
— Ты не спрашивал, — виновато улыбнулся Трандуил. — И если тебе так уж важно это знать, то сегодня будет ровно девятьсот пятьдесят лет.
Леголас и Трандуил обменялись лишь им одним понятными взглядами. До этого момента человек не придавал значения этим странным взглядам, которыми частенько обменивались между собой отец и сын. Он и сейчас не имел ни малейшего понятия, что они говорили друг другу таким вот образом. Но это лишь подливало масла в огонь.
— Разве это имеет значение? — прошептал ему на ухо Леголас, не давая мужчине ответить, и провёл кончиками пальцев по его губам. Нежный голос и чувственные прикосновения так ярко контрастировали с резкими словами. — Тебе ведь понравилась та ночь. Так что изменилось бы, знай ты о нас?
Ночь с Королём Эльфов была невероятной, и воспоминания о ней согревали сердце Барда многие дни. Долгие месяцы, если уж честно.
— Но… — возразил Бард, чувствуя, как праведный гнев под влиянием искусных тонких пальчиков утихает.
— Неужели это так ужасно, что отец и сын хотят одного и того же — тебя? — промурлыкал юный эльф.
Хотел Бард того или нет, но его броня трещала по швам. У сына Трандуила был врождённый дар к убеждению, а ещё искусные тонкие пальчики, манящие полные губы и нежный мелодичный голосок…
— Нет, но… — уже не так уверенно ответил Бард.
Юный эльф наклонился к самому уху мужчины и прошептал так тихо, что только смертный смог услышать:
— Шшш, отбрось все эти глупые предрассудки и угрызения совести. Ведь это единственное, что удерживает тебя от того, чтобы принять моё — наше — предложение.
Леголас был прав, именно аморальный характер их отношений с Трандуилом и остатки здравого смысла не давали Барду принять то, что эльфы предлагали так свободно. Но и отказаться он не решался, ведь то была возможность, которая никогда больше не представится обычному смертному, совсем недавно простому хозяину баржи.
— Разве любовь может быть неправильной, Король Дейла? — снова спросил Леголас, прежде чем осторожно коснуться своими губами губ человека, и зарылся пальцами в тёмные волосы. — Мы не причиняем вреда ни одной живой душе.
До сих пор Король Эрин Гален не сказал ни единого слова ни Барду, ни своему сыну и наследнику, очевидно, весьма довольный шоу.
Однако, стоило человеку услышал голос Трандуила, как его сердце пропустило удар. Бард не понял смысл приказа, что тот отдал своему распутному отпрыску на синдарине, но не прошло и секунды как Леголас спрыгнул с его колен и подошёл к отцу.
— Терпение никогда не было твоей сильной стороной, ion, — Король обратился к сыну на общем языке. — Сбавь темп и дай ему время всё обдумать, Леголас.
— Да, аda, — тихо ответил юноша и встал позади отца, положив руки ему на плечи.
Сначала всё выглядело вполне пристойно. Принц просто разминал затёкшие мышцы, скрытые под тяжёлой одеждой, но вскоре искусные пальцы уже скользили от плеч Трандуила к его губам. Кончики пальцев невесомо коснулись совершенного изгиба властных губ и запутались в шёлковых волосах, заставляя отца запрокинуть голову. А затем Леголас медленно наклонился, пока их губы не встретились в нерешительном, почти целомудренном поцелуе, но от этого чувственного и одновременно развратного зрелища у Барда перехватило дыхание.
Бард знал, что ему не следует смотреть, — смотреть так, как смотрел он! — но было совершенно невозможно отвести взгляд от запретных ласк, которым эти двое столь открыто предавались прямо у него на глазах. Лёгкий румянец окрасил щёки, когда он увидел, как дерзкие пальцы Леголаса исчезли под одеждой Трандуила, медленно спускаясь вниз, а в паху ощутимо потяжелело. Бард знал, что ему следует уйти — СЕЙЧАС!!! — пока ещё не стало слишком поздно — но он не мог, он как будто примёрз к тяжёлому креслу.
— Тебе нравится то, что ты видишь, — прокомментировал происходящее Леголас, глядя в любопытные карие глаза. — Это и многое другое может стать твоим, если только ты осмелишься...
Не дожидаясь ответа и не обращая на мужчину никакого внимания, юный эльф продолжил свои изощрённые манипуляции. Бард понятия не имел, что именно Леголас делал своими пальцами, но каждое их прикосновение вырывало тихий стон изо рта Короля Эльфов. Это было самое сексуальное зрелище, какое он когда-либо имел возможность лицезреть воочию. Грозный и неприступный Лесной Король рассыпался на части под ласками развратного юнца.
Бард жадно впитывал это запретное видение, желая быть тем, кто заставил эльфийского Короля так стонать, желая, чтобы это он был причиной того удовольствия, которое сейчас разливалось по венам Трандуила, желая быть чем-то большим, нежели безучастным зрителем, который невольно стал свидетелем столь эротичного и возбуждающего действа.
С того места, где Бард сидел, открывался восхитительный вид — он мог рассмотреть всё в мельчайших подробностях. Несколько раз Бард тяжело сглатывал в тщетной попытке прояснить мысли, но куда там. Это было приватное шоу, устроенное специально для него. Трандуил и Леголас фактически заставили его смотреть на то, что он не желал видеть, то, что он осудил всего несколько минут назад. Но был ли он честен с самим собой? Если да, то почему тогда его это так завораживало? От неземной, столь схожей красоты захватывало дух и путались мысли. Отец и сын были словно две половинки чего-то цельного, чего-то, чему не требовались слова, чтобы понимать желания и стремления друг друга.
Леголас снова и снова оставлял целомудренные поцелуи на закрытых веках и губах отца, пока тот не сдался и не впился в губы сына требовательным поцелуем. Трандуил целовал его так, как ни один родитель не должен целовать своего ребёнка. Леголас же не сводил с Барда глаз ни на секунду, и вскоре на губах юноши расцвела всезнающая ухмылка.
— Думаю, наш гость уже принял решение, Ada, — выдохнул сын в страстный поцелуй.
— Неужели? — тёмно-синие глаза открылись — мучительно медленно — и встретились с затянутыми поволокой страсти взглядом карих глаз.
Две пары одинаковых, потрясающих, голубых глаз были устремлены на него, ожидая правильного ответа. Но Бард молчал, раздражённо потирая пальцами пятидневную щетину.
— Давай подарим нашему гостю ночь, которую он не забудет до конца своих дней, — расплылся в широченной улыбке Трандуил. Улыбке, которая, вне всякого сомнения, была адресована Барду, тогда как следующие слова, равно как и нежное прикосновение к щеке, предназначалось лишь Леголасу.
— Найди этому прелестному ротику достойное применение, — как ни в чём ни бывало приказал Король, как будто это было абсолютно нормально отдавать сыну подобные приказы.
— Слушаюсь и повинуюсь, милорд, — промурлыкал Леголас с обманчиво застенчивой ухмылкой и поцеловал отца в последний раз, прежде чем подойти к Барду и положить ладони на его бёдра.
— Я… я… — в ужасе выдохнул Бард.
Но прежде, чем он успел сказать что-нибудь, что имело бы смысл, губы Леголаса, все ещё хранившие вкус Трандуила, прошептали:
— Заткнись!
Сказав это, он впился в губы Барда страстным поцелуем. Это было безумием, но безумием божественным. Последняя линия обороны пала под осадой сладких розовых губ. Сын многому научился у отца, и искусство сногсшибательно целоваться, безусловно, перешло по наследству от отца к сыну.
— Боги! — это было худшее из того, что Бард совершал за всю свою жизнь. А он ведь не был паинькой. Была в его юности череда случаев, довольно вопиющих случаев, коими отнюдь он не гордился.
— С удовольствием, Ada, — проворковал принц, подчиняясь немому приказу отца, настойчиво развёл бёдра мужчины в стороны и грациозно опустился перед ним на колени.
====== Часть 11. Скрытые таланты принца Эрин Гален ======
Улыбка, украсившая губы Леголаса, была божественна — сочетание абсолютной испорченности с невинностью, от которого захватывало дух, а гормоны били через край. Всего каких-то полчаса назад Бард высмеял непристойное предложение, отвергнул его, не задумываясь, решив, что это не более чем плод фантазии озорного мальчишки, совершенно отбившегося от рук. Но даже сейчас, когда Леголас стоял перед ним на коленях, Бард не до конца верил в реальность происходящего.