- Хватит, - мягко, но настойчиво произнёс Бартон. – Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы ты могла меня обмануть, Нат. – Он улыбнулся. – И я прекрасно вижу, в каком ты состоянии.
Рядом с ним ей не было нужды притворяться:
- Да, ты прав, - медленно проговорила. – Я боюсь. Но не за себя.
Уехала она только через час. Тони был не в курсе происходящего, но заметил, как изменилось её состояние, и предложил остаться у него. Наташа отказалась. Ей отчего-то подумалось, что в квартире Пьетро будет проще сосредоточиться и привести в порядок растрёпанные мысли.
Едва переступив порог, она первым делом отправилась в ванную. Долго стояла под горячим душем, прислонившись спиной к скользкой плитке, и лишь, когда от духоты и пара стало трудно дышать, выключила воду.
На кухне сидела Ванда. Она тоже решила, что домой сегодня не поедет.
- Чаю? – поинтересовалась она, когда Романофф плюхнулась напротив.
Наташа равнодушно пожала плечами.
- Моя мама говорила, что чашка горячего чая – лучший способ прогнать дурные мысли, - с лёгкой грустинкой сказала Ванда. – Так кто же он всё-таки такой этот Лим?
Наташа искоса взглянула на неё. Значит, Фьюри поставил в известность всех остальных. Что ж, его можно понять. На языке у Романофф вертелось несколько подходящих для характеристики РанДжуна слов, но она постаралась отбросить эмоции и говорить по существу.
- Он был одним из моих учителей, - сказала она и почувствовала, как снова погружается в воспоминания, которые так долго пыталась вытеснить из своей памяти. – Уроженец Северной Кореи, некогда был партийным чиновником, а помимо этого ещё и одним из «карателей», тех, кто устраняли неугодных власти. Превосходный убийца, настоящий профессионал своего дела.
Ванда слушала, не перебивая. Наташа твёрдой рукой держала чашку с горячим чаем, неторопливо попивала и внешне казалась абсолютно спокойной.
- Я была его любимицей, - Романофф криво усмехнулась. – Он всегда говорил, что меня ждёт большое будущее, нахваливал мои таланты… - события прошлого вновь предстали перед её глазами так ясно, словно это было вчера. – И в ту пору я довольно хорошо к нему относилась. Лим был холодным, но внушал доверие. – Наташа замолчала.
Ванда терпеливо ждала. В Наташиной чашке осталась ещё примерно половина, но пить она не спешила. Сидела, выпрямив спину и расправив плечи – поза была механической и какой-то неживой.
- А потом?.. – Ванда, так и не дождавшись ответа, всё-таки решилась подтолкнуть подругу.
Наташа вздохнула и залпом допила остатки чая. Обожгла горло и болезненно поморщилась.
- У нас произошёл конфликт, - сглотнув, сказала она. – Не сошлись во взглядах, а если точнее – я нарушила один из пунктов Устава и согласно правилам заслуживала смерти.
- А Лиму поручили тебя убрать? – догадалась Ванда.
Наташа покачала головой:
- Он был одним из директоров. И предложил мне сделку – выполнение его условий в обмен на жизнь. – Наташа улыбнулась, но улыбка эта вышла недоброй, - я отказалась. Сперва сделала вид, что согласна, но заманила его в ловушку. Иными словами – сдала.
Поразмыслив, Ванда всё-таки решила уточнить:
- А что это были за условия? Он тебя домогался?
- Нет… Он не был настолько банален, к тому же профессиональные обязанности всегда были для Лима на первом месте.
- А почему ты решилась его сдать? – спросила Ванда. – Ты ведь говорила, что уважала его…
- Так оно и было. Но потом он пытался сделать со мной то, чего я простить так и не смогла. – В её глазах вспыхнул огонёк ненависти. – Взамен он оставил мне вот это, - Наташа задрала край футболки, и Ванда увидела старый побледневший рубец на её животе. В длину он был сантиметров десять. – Ударил наотмашь, - одёргивая футболку, пояснила Наташа. – Я успела отскочить, так что рана получилась неопасной. Но шрам, как видишь, остался. Последний подарок от господина Лима.
Закончив, Наташа прислушалась к собственным ощущениям. На деле оказалось не столь болезненно, как она предполагала. Скорее, наоборот – полегчало. Это как вскрыть гнойный нарыв – поначалу больно, но когда вся гадость выйдет наружу, она уже не отравляет кровь, а рана быстро подсыхает и вскоре затягивается. Примерно так Романофф себя и чувствовала – за последние шестнадцать лет это был первый раз, когда она вслух заговорила о Лиме.
- А как же другие директора? – удивилась Ванда. – Как они отреагировали, когда узнали?
- В их глазах я была примерной ученицей, - прошелестела Нат. – О моем проступке знал только Лим, но я опередила его. Прежде, чем он успел рассказать остальным, я подставила его.
- И они поверили тебе, а не директору? – в голосе Ванды прозвучало сомнение.
- Не сразу. Но у Лима не было никаких доказательств моей оплошности, а у меня – она похлопала себя по животу, - его автограф. Его привязанность ко мне сыграла с ним злую шутку. Я сказала наставникам то же, что предположила ты – что Лим долгое время склонял меня к сожительству, и, устав всё время получать отказ, попытался изнасиловать, и мне пришлось отбиваться. – Романофф говорила абсолютно спокойно, и Ванда представила, как шестнадцать лет назад четырнадцатилетняя Наташа точно так же сидела перед наставниками, в деталях описывая, как отбивалась от сластолюбивого руководителя.
Теперь Ванде стало окончательно понятно, за что так высоко ценили Наташу. Её умение на высшем уровне пускать пыль в глаза определенно не могло не снискать уважения.
- Да… - задумчиво протянула Максимофф. – В таком случае Лиму действительно есть за что мстить. Но… ты так и не сказала, из-за чего началась вся эта история, - она испытующе посмотрела Наташе в глаза. – Что ты натворила?
- В четырнадцать лет людям свойственно делать глупости, - улыбнулась Романофф и, встав из-за стола, отнесла в раковину пустые чашки, - даже если ты учишься в школе наёмных убийц.
========== Обнажённые души ==========
Добиваться своего Клинт умел не хуже, чем стрелять из лука – Наташа знала это и прежде, а когда он всё-таки уговорил её ехать с ним в Теннесси, лишний раз убедилась. Впрочем, слово «уговорил» было не совсем уместно – через пять дней, когда доктор Чо с боем согласилась дать добро на его выписку, Клинт объявился на пороге холостяцкого логова Пьетро.
- Скажи Наташе, что у неё двадцать минут на сборы, - отчеканил Бартон, рассевшись на обувной полке.
Романофф была готова уже через пятнадцать. Взмыленная, растрёпанная, она, уперев руки в бока, свирепо буравила его взглядом. Тому, кто знал её недостаточно хорошо, могло бы показаться, что ещё чуть-чуть, и она закипит, как чайник, но Клинта было не провести. Он видел, что Наташа рада его настойчивости и, кроме того, в данный момент она была просто необходима.
- У тебя нет совести, Бартон, - ворчала она, пока он тащил к лифту её вещи. – Ты не задумывался, что у меня могут быть и другие планы?
- Например? – Клинт остановился, нажал кнопку и посмотрел на бывшую напарницу. – Страдать в гордом одиночестве и заниматься самокопанием?
Двери лифта распахнулись, и они зашли внутрь.
- Я не склонна к депрессии, и ты это знаешь, - Романофф нажала на кнопку первого этажа.
Лифт с тихим монотонным звуком отправился вниз. За время этой короткой поездки никто из них не произнёс ни слова. Наташа старательно делала вид, будто смертельно обижена такой наглостью, но глаза её улыбались – а именно этого Клинт и добивался.
После обеда они уже стояли на пороге его дома. Пока шли по тропинке к крыльцу, Наташа осматривалась по сторонам – это место всегда будило в ней ощущение тепла и защищённости. Здесь можно было забыть о том, кем она являлась – в доме Клинта Романофф становилась той, какой могла бы быть, сложись всё иначе.
- Ты, наконец, достроил крыльцо, - просияла она. – Отлично выглядит!
Бартон лишь довольно похлопал себя по бокам – мол, стараюсь, без дела не сижу. Он открыл дверь, пропуская Наташу вперёд, она шагнула через порог, и все её тревоги остались за спиной - под эту крышу дорога им была заказана. Наверху раздался гулкий топот стремительно приближающихся шагов, и через пару секунд на лестничный пролёт выскочил Джаспер, а следом за ним Виктория. Наташе хватило одного мгновения, чтобы заметить, как выросли они за этот год.
- Папа! Тётя Нат!
Дети наперегонки побежали по лестнице, громко топая ногами, и Вики, опередив брата, первой запрыгнула на руки к отцу. Джаспер на секунду растерялся, и, так и не сумев решить, кого же обнимать в первую очередь, ухватил сразу обоих.
- Я научила Фокси давать лапу! – с гордостью объявила Виктория. – Правда, он сгрыз пару твоих кроссовок, - она виновато опустила глаза.
- Фокси – этот тот лисёнок, про которого я тебе говорил, - шёпотом сказал Клинт, видя удивление на лице Наташи.
- А ещё мы разбили стекло в сарае, - сообщил Джаспер. – Но ты ведь и сам говорил, что оно никуда не годится…
В следующие тридцать секунд на Клинта и Наташу обрушилось ещё с десяток разнообразных новостей – Джаспер и Вики перебивали друг друга, рассказывая о том, что происходило в доме за время отсутствия его хозяина.
На втором этаже вновь раздались шаги – на сей раз мягкие, негромкие – по лестнице спускалась сухопарая пожилая дама с Натаниелем на руках.
- Здравствуйте, мистер Бартон, - улыбнулась она и перевела взгляд на Наташу, - а вы, должно быть, мисс Романофф?
Нат кивнула. На женщину она смотрела подозрительно – слишком уж хорошо помнила ту скверную историю с прошлой няней.
- Наташа, это миссис Фигг, няня, - представил Клинт и поспешил заверить – её нашёл Фьюри, и она наш агент в отставке.
Лицо Наташи смягчилось, хотя саму миссис Фигг подозрительность Романофф, казалось, нисколько не обидела.
- Я вас понимаю, - кивнула она. – Мистер Бартон рассказал мне о Медузе. – Женщина покачала головой. – Агенты «Гидры» могут быть очень хитры. Впрочем, и я их на своём веку уложила немало, - хмыкнула она. – Пусть только сунутся!
Миссис Фигг смотрелась маленькой и хрупкой, однако, Наташа не сомневалась, что при необходимости эта слабая на вид пожилая женщина сможет дать достойный отпор. Внешность часто бывает обманичива, но как профессионал, Романофф уже научилась вычислять «своих», и миссис Фигг как раз являлась таковой.
- О!.. Кто это тут у нас? – она взяла Натаниеля из рук няни. – Ещё не забыл свою старую тётю Нат?
Пару секунд он изучающе смотрел на неё и, наконец, весело рассмеялся. Романофф аж засветилась от гордости – значит, всё-таки не забыл.
- Папа сказал, что ты была в Англии. Теперь ты вернулась насовсем? – спросила Виктория.
Клинт и Наташа переглянулись. Бартон смотрел на неё выжидающе, а она прикидывала, как лучше выкрутиться.
- Я очень соскучилась по всем вам, и потому вернулась, - Нат ушла от прямого ответа. Соврать, глядя в эти доверчивые глаза, она бы не посмела, а правда была неизвестна даже ей самой.
Первые восторги от встречи поутихли, и только сейчас Наташа заметила, что Клинт отремонтировал не только крыльцо, но и добрую половину дома. Стены в холле были выкрашены в новый цвет, в гостиной стояла новая мебель, но интерьерные мелочи вроде занавесок, светильников и безделушек остались прежними. То ли Бартон так и не решился от них избавиться, то ли, как и большинство мужчин, попросту не придавал им значения. У Наташи возникло двойственное чувство – изменения в обстановке дома были налицо, но в то же время энергетика прошлого по-прежнему оставалась в его стенах – словно настоящее и минувшее столкнулись лицом к лицу. Но кое-что всё-таки осталось неизменным – в этом месте ей, как и прежде, было хорошо и спокойно.
Остаток дня прошёл быстро. Сидеть взаперти, когда на улице в полную мощь цвела весна, было бы преступлением, особенно учитывая то, что всю последнюю неделю в Тенесси шли дожди.
- Как вам идея отправиться на озеро и там же поужинать? – предложил Клинт.
…Наташа откинулась на клетчатое покрывало и счастливо прикрыла глаза. В тёплом воздухе пахло костром, жареным мясом и еловой смолой. Распластавшись на спине, она вполуха слушала весёлые голоса Клинта и детей, и в какой-то момент почти задремала. Её разбудил Бартон – плюхнулся рядом и громко сообщил, что ужин готов.
Наверное, кода Лора была жива, они часто выбирались всей семьёй на природу, думала Наташа, доедая барбекю и запивая его чаем из термоса.
Домой они вернулись затемно. Вики и Джаспер клевали носом, а Натаниель и вовсе уснул ещё по дороге. Романофф и сама нещадно зевала – что ни говори, а день у них с Клинтом выдался насыщенным.
В углу её спальни так и стоял не распакованный чемодан. Раскладывать вещи на ночь глядя она не собиралась и достала только сорочку, полотенце и чехол с зубной щёткой – остальное вполне могло подождать до завтра. В заново отремонтированной комнате для гостей имелась отдельная ванная – совсем крохотная, но зато, чтобы принять душ не требовалось беспокоить никого из домочадцев, а по утрам создавать очередь. Через пятнадцать минут она вернулась в спальню, и с наслаждением упала в мягкую, чистую постель. Несмотря на то, что спать Романофф предпочитала на жёстком матрасе – устроиться поудобнее ей удалось без проблем. Вскоре мысли её стали путаться и молодая женщина провалилась в крепкий счастливый сон. За целый день она ни разу не вспомнила о РанДжуне.
Упругие струи воды били по его телу, и душевая кабина запотела от горячего пара. Клинт стоял с закрытыми глазами, оперевшись о стену и ритмично двигал рукой. Лицо его при этом было сосредоточенно-напряжённым. Бартон ни о чём не думал и ни о ком не фантазировал – ему лишь хотелось поскорее достичь разрядки, которой время от времени требовал его организм. Тело свело короткой судорогой – Бартон конвульсивно дернулся, но выражение его лица осталось неизменным – разве что свёл напряжённо брови и тихо выдохнул.
Никакого удовлетворения такое занятие ему не приносило, и всякий раз после этого Клинт чувствовал себя ещё более опустошённым и одиноким. Но мучиться от болезненных ощущений или просыпаться среди ночи на мокрой простыне было на порядок хуже.
Выйдя из душа, он вернулся в свою комнату, но спать не хотелось. Клинт вышел на балкон. Он тянулся почти через весь второй этаж и соединял спальню Бартона с комнатой для гостей, в которой сейчас обосновалась Наташа. Клинт остановился у стеклянной двери и воровато заглянул внутрь. В темноте было почти невозможно что-то увидеть, и он разглядел лишь очертания её тела. Наташа спала на боку, спиной к нему – бледное сияние выхватывало из мрака растрепавшиеся волосы, в лунном свете ставшие призрачно-синеватыми. Клинт потянулся к двери прежде, чем успел осознать, что он делает, а через мгновение уже замер, ругая себя за этот полубезумный и, честно сказать, неприличный порыв. Резко отдёрнул руку, пробормотал под нос скомканное ругательство и вернулся в спальню.
Следующая неделя пролетела для обитателей дома с непривычной быстротой. Клинт успел привыкнуть к медленному течению времени в родных стенах, которое, казалось, и вовсе остановилось за последний год. Теперь же всё было иначе. Каждый день Наташа придумывала для всех новое развлечение – поход с палатками и страшные истории у костра, катание на лодке, поездка в город… У неё с легкостью получалось то, что за целый год так и не удалось Клинту – вновь сплотить его семью.
…Он демонстративно рухнул на траву, намеренно пропустив мяч.
- Гол! – радостно закричал Джаспер. – Четыре-три, я выиграл!
Романофф в это время сидела на лужайке перед домом и вместе с Вики плела цветочные венки. К удивлению для самой себя Романофф поняла, что ещё не забыла, как это делается. Много лет назад, когда она была ещё беззаботным ребёнком, а родители живыми и здоровыми, мама её научила плести венки из полевых цветов. Большие, пышные и разноцветные – точь-в-точь как у кельтских красавиц на картинках в книге, которую Наташа любила читать.
Закончив с очередным венком, Романофф торжественно надела его себе на голову.
- Надо сделать ещё один, для миссис Фигг, - деловито сказала Виктория и убежала за новой порцией цветов.
Нат поднялась и, отряхиваясь от земли и сухих травинок, направилась к Джасперу и Клинту. Он по-прежнему лежал поперёк импровизированных футбольных ворот и снизу вверх глядел на Наташу. Венок из цветов чудесно сочетался с её огненно-рыжей шевелюрой, а просторный белый сарафан и впрямь делал похожей на языческую жрицу. Впервые за долгое время Клинт был по-настоящему счастлив. Он не вспоминал с сожалением о прошлом, не смотрел равнодушно в будущее – просто жил вот этим самым настоящим моментом и получал удовольствие здесь и сейчас – безмятежное, приятное и давно позабытое чувство.